Во внутренностях грязноватого уголка нашего двора, там, где оставляют помойку и старьё, мой взгляд выделил небольшую книжицу. И хотя цвет обложки был избитым - коричневым, её форма, качество кожи, и вообще, какая-то общая изящность, выхватывали блокнот из окружающей обстановки, как прожектор в театре выхватывает приму из монотонных волн массовки.
Я притянула к себе дневник. Листочки оторвались от переплета и перемешались. Да и верхняя часть страниц, там, где обосновались даты, была украшена узорами в виде весенних проталин, - легко узнаваемые последствия несчастного случая,- кто-то разлил воду, или, может, белое вино, и странички жадно впитали неожиданное угощение и теперь с довольными рожицами, словно наевшаяся вдоволь варенья детвора, смотрели на меня виноватыми глазами.
Написанные даты разобрать было почти невозможно.
Я заскользила глазами по первой странице, быстро сообразив, что отложить книжицу буду не в силах. И даже не потому, что содержание записок было особенно увлекательным, просто их авторы открывались в момент написания полностью, не боясь того, чего боятся обычно - что дневник найдут и прочитают. Так неожиданно развернувшаяся на улице драматическая сцена заставляет нас остановиться и наблюдать.
Их было минимум двое: узкие и торопливые буквы чередовались с ясной, похожей на учительский почерк, кириллицей.
Запись 1.
...4.07. …5
Сегодня долго плакала, вовлекая вовнутрь себя пространство золотых звезд. Стало чуть легче.
Папа заявил, что я дурак или дура. Как мне нравится. Он знать меня не хочет.
Запись 2.
19.07. …5
Я забираюсь высоко в ненужный мне день
И вымеряя, и завидуя праздничной толпе,
И стремглав, и повесив голову,
Набирая обороты,
Вхожу в черный ромб,
Делая прыжок.
Запись 3.
30……75
Папа с мамой шептались. Что-то про психиатра.
Как они не понимают, что мне стыдно. Все -стыдно, когда просто выхожу на улицу – стыдно. У меня это не так как у всех.
Потом папа со мной говорил:
- Давай сходим к специалисту?
- Специалисту? В какой области?
- С тобой просто поговорят.
- Папа, а с тобой такие специалисты говорили, когда тебе было пятнадцать лет?
- Нет.
- Я не обязан ходить к вашим специалистам.
- Не обязан.
- А чего ты , вы с мамой, тогда хотите?
- …Хотим, чтобы ты, наконец, одумался! Вот, чего мы хотим!
Он быстро вышел из моей комнаты, наверное, не хотел разругаться окончательно.
Запись 4.
1….…5
Сегодня опять беседовали:
- Зачем тебе это?
- Папа, ты не понимаешь, это - не я, это – как будто кто-то другой.
- Что ты говоришь?
Для него это пустой звук.
Ночью я затемпературила, отец пришел ко мне заплаканный и крепко обнял…
Утром я написала про рассвет:
Вывороченное золотое масло
Протопленное веселым петушиным криком
Запись 5.
09…..2…3
Даше, наконец, купили наушники. Какая мягкая у них кожа! Кто бы не дотрагивался, все что-нибудь говорили. В смысле, одобрительное: «Ах, какое качество!» или «Наушники- класс!». Приятно слышать, что не говори.
- Даша, как наушники?
- Норм!
- Все?
- …?
Запись 6.
…….23
Да, да мне нужны новые кеды. Но, конечно, сначала покупаются кроссовки «потому что они красивые», кеды - просто для ходьбы, кроссовки для занятий спортом в школе, для занятий спортом вне школы для Даши. А потом уже мне. Но, я не против.
Может, вообще, не покупать новые. Как я люблю ходить в своих старых кедах, особенно без носков. Это как бы модно, на самом деле, я это делаю, потому что это очень приятно. О запахах здесь не будем.
Запись 7.
1…6…3
Когда смотрю на нее, свернувшуюся в нездоровой для позвоночника позе на диване, то будто переключаюсь. Клик - и перехожу в другое измерение. В нем всегда все хорошо. Если плохо, то все равно хорошо. Как-то мягче, пушистее, имеет глубокий смысл, предметы четче очерчены, цвета ярче и приглушеннееодновременно.
Я почувствовала ком в горле. Кто эти люди?
Вспомнила своих близких: ушедших и тех кто рядом…
Мне подумалось, так много любви изливается порой на нас, что наши плечи могут не выдержать. А иногда мы этого потока и не замечаем.
Я положила дневник обратно, может, кто- то другой случайно заглянет в него и, так же как и я, заплачет от Любви.
* * *