1.

После осатанелой игры в вампиров-бандитов зомбоящик угомонился.
Пришла ВЕСНА и появился спрос на добро. Целевая аудитория, как журавлиный косяк, потянулась к индийскому алгоритму. Для затравки страсти-мордасти, даже стрельба, а потом все пляшут-поют.

Даша Пудовкина появилась в Останкино именно в это  время весенних перемен.
Стала ассистентом продюсера проекта «Время надежды». Планировалось снять сто серий.

— Провалится с треском наша задумка! — по-совиному ухая, хохотал отец Даши, Петр Петрович. — Гуманоидaм подавай только зло. Ты глянь, на индекс продаж моих книжек.

И, правда, опусы П.П. Пудовкина расходись влет.
Писал же он о западных кинорежиссерах и писателях. Методика проста. В желтой прессе собирал о мастерах самое скверное. Потом энергично монтировал, передавая нюансы отменным литературным слогом.

— Провалится или не провалится — одному Богу известно, — шепотом отвечала дочка.

— Веришь во Всеблагого на облачке?

Понурясь, Даша покидала кабинет пращура. Петр Петрович цинично щеголял своим атеизмом, Дарья постилась и причащалась, три раза в неделю посещала храм.

Из родных пенат надо уходить. Уже 24 года. Пора бы замуж.

Работа в сериале «Время надежды» приносила чистую радость.

Продюсер Аркадий Бабкин потирал ладони:

— Дарья Петровна, вы для нас такая находка! Такая светлая… У нас тут в Стаканкино сплошь подонки.

— Так уж и все? — усмехалась Даша.

— Поймите меня правильно, — Аркадий, маленький и плотный, вскакивал из кожаного кресла. — Мир прогнил. Только бабки, вещички, био-туалеты, турпоездки… Душа утрачена.

— Вы карикатурите.

— И откуда у вас такая вера в Бога? С какого дуба рухнули? У вас, кажется, и парня-то нет.

— Есть. Поэт-метафизик Григорий Кошкин.

2.

Гриша Кошкин был человек поразительный.
Родился в семье астрофизиков, родители его закончили МГУ.
В годы перестройки у папы начались проблемы с психикой. На Красной площади он узрел ангелов. Принялся ловить их. Папу законопатили в Кащенко. Именно там он окончательно и поверил в Создателя.

После выхода из дома умственной скорби, Иван бросили свою квартиру в Москве, уехал в глухое село, под Гусь-Хрустальным. Устроился сторожем в церквушку «Нечаянная радость». В ней-то крестили Гришу.

В 17 лет Григорий бежал в Москву. Спал на трех вокзалах. Если гнали менты, опускался под землю, к теплым трубам, деля досуг вместе с бомжами. Так сказать, современная интерпретация пьесы «На дне», Макса Горького.

Настоятель церкви «Петра и Павла» составил Грише протекцию в гуманитарный университет имени Серафима Саровского.
Гриша получил студенческое общежитие, бесплатную еду и образование. Жизнь налаживалась.

После окончания вуза Григорий устроился в рекламную фирму «Троица». Появились деньги, досуг, жажда сочинять стихи.

И тут на Пасхальной службе он столкнулся с Дашей Пудовкиной. Бок о бок стояли, пришла пора освещать куличи.
Дарья глянула на Григория и была уязвлена в самое сердце. Худой, мосластый, с вытаращенными глазами.

— Экий Гоблин! — подумала она.

А когда Гриша истово замолился, потом упал на колени, стукнулся головой о каменный пол, она истово полюбила его.

Да-да! Еще не услышав от него ни единого слова. Человек конгениален ей! Его тоже угнетает атеистический вертеп внешнего мира.

На улице ударил обломный дождь. Гриша был без зонта. Дарья предложила довести его до метро.

Их отношениям уже два года. Григорий ее пару раз целовал. Не позволял себе ничего лишнего.

А свадьба все откладывалась и откладывалась.
Гриша сказал, что пока еще не получил разрешение на обряд бракосочетания от своего духовника Пимена.

3.

Сериал «Время надежды» получил дивный рейтинг.
Опросы доказали, зрители покидали другие каналы, лишь бы нырнуть в океан счастья.

— Попали в десятку! — хохотал Бабкин. — Дарья Петровна, дорогая моя! Мы с вами в этом проекте проработаем еще лет десять. Поверьте мне, матерому волку.

Даша поправила возле ушка золотистый локон:

— Люди должны потянуться к религии.

Бабкин пыхнул вишневой трубкой:

— Давайте без идеологической пурги. Мне уже 51 год. Я отжил свое. И на молекулярном уровне — агностик. По большому счету, к бабке не ходи, жизнь бессмысленна.

Даша скрестила руки:
— Вам бы в храм святой Матроны сходить, на Таганке.

— Поймите! Я ведь не отрицаю возможности существования Бога. Но эти выпадающие зубы, волосы. И при этом хочется кинуться на любую барышню. Ан уж запал не тот. Не та секреция.

— Аркадий Владимирович, вас бесы крутят. Вы крещеный?

— Родители — ударники-комсомольцы.

— Хотите, я сама вас отведу в храм, к своему батюшке Пантелеймону?

— Как знать… Утром подоспеешь к зеркалу, глянешь. Тьфу! Что за харя?! Какая злая сатира на кудрявую молодость.

— Можно идти?

— Спрошу напоследок. Может, нам в серии плеснуть немного негатива? Слишком уж пресно.

— Зло соблазнительней добра. Сужу по книгам своего родителя.

— Батьку в церковь водить не пытались?

— Бесполезно.

4.

С младых ногтей я мечтал стать беллетристом. Закончил Литинститут. Издал две книжки рассказов. Критики будто в рот воды набрали.

Тогда я ринулся во ВГИК. Закончил режиссерский факультет. Снял фильм «Небесные аисты». Трогательная история о слепом мальчике, влюбленном в птиц. Лента с треском провалилась.

И я возненавидел прозу и кино. Стал собирать компромат на прославленных отечественных деятелей искусства. Печатать и не пытался. По судам затаскают.

Потом осенило! Надо аккумулировать слив на випов забугорных. Россия вне поля их юриспруденции.

Монография «Джунгли Голливуда» вышла джокеры.

А там — пошло-поехало.

Вещица «Алхимия подлости» о беллетристах.

Супруга моя, как прочла «Алхимию», так сразу мотанула в монастырь под Вологдой, приняла постриг.

Вольному воля.

Нынче издатель просит меня компромат на художников. Рембрандт, Ван Гог, Гоген, Репин…

Идея не греет.

Не люблю я живопись. А в прозу и кино влюблен до судорог.

5.

Вчера водил Дашу в кафе «Шоколадница», был в ударе.

— Милая, — говорил я, — православие восторжествует на всех континентах. У китайцев, индусов, эскимосов, татар, новозеландцев.

— А как же быть с африканскими племенами людоедов?

— Любимая, я должен возглавить Орден православного рыцарства. Я овладел кун-фу, карате и дзюдо. Я рассекаю по улицам с нунчакой и травматическим пистолетом. Мир кишит шайтанами! Чеченцы, таджики, узбеки…

— Ты меня пугаешь.

— Сильнее всего меня раздражают буддисты. Экую сказочку для себя сочинили! Мол, смерти нет, а есть лишь метаморфоза перерождения. Нагадил, наблудил, а потом превращаешься в бабочку махаона или какую-то цикаду. Махровый поклеп на человечество! Если напакостил, то будешь тысячи и тысячи лет поджариваться на сковородке. В обличье червяка, кошки, курицы не отсидишься.

— Успокойся. У меня к тебе деловое предложение.

Дарья позвала меня сняться в сериале «Время надежды». Я дал согласие. Может, удастся с экрана призвать к православному рыцарству.

6.

Сериал набирал обороты. Похоже, именно он совершал ребрендинг РФ.

Особенно ударной получилась серия, где Григорий Кошкин призывал к сражению с иноверцами.
С его стороны это было чистейшей импровизацией, дерзким вызовом сценаристам. Однако игра Гриши оказалась столь убедительной, что эпизод решили оставить.

После съемок г-н Кошкин пропал.
Даша названивала по месту его обитания, в Чертаново. Бегала по друзьям. Сгинул! Пришлось обратиться в полицию, даже к частному сыщику. Безрезультатно.

И вот как-то утром, когда Дарья еще в теплой постели читала послания апостола Павла карфагенянам, в форточку залетела бабочка. Принялась виться, кружить под пыльной люстрой, ткнулась Даше в лоб, шаркнула о стекло, замертво упала на подоконник, дернула мохнатыми крылышками. И обернулась… Гришей Кошкиным.

Блин, что такое?!

Дарья до крови укусила язык.

— Наверное, буддисты правы, — рассказывал Гриша. — После съемок в твоем сериале, я схлестнулся на улице Королёва с кришнаитом. Кто бы подумал, что тот бывший спецназовец?! Ударил меня ребром ладони в висок. Я почил. И превратился в бабочку махаона. Пару недель так порхал. Кстати, бесценный жизненный опыт. Много думал о послании апостола Павла карфагенянам.

О таких метаморфозах в православных текстах нигде ни слова. Не выбивает ли это происшествие краеугольный камень из-под ее веры?

— Уходи, Гриша… — опустила голову Даша. — Нам нужно пожить врозь.

Сама не своя приехала в Останкино. Колени подрагивали. К горлу подкатывала тошнота.

— Дарья Петровна! — с распахнутыми объятиями кинулся к ней генпродюсер А.В. Бабкин. — Виват! Наш рейтинг самый высокий за всю историю сериалов.

Пудовкина безмолвствовала. Лишь тупо разглядывала треснувшую шашечку паркета.

Аркадий Владимирович не унимался:

— И этот взлет рейтинга произошел именно после участия вашего православного бой-френда. Григория Кошкина!

— Он, кстати, нашелся, — пробормотала.

— Вот и отлично! Попросите сценаристов сделать его сквозным персонажем.

7.

Сериал получил нового сквозного героя.
После каждой съемки г-н Кошкин дрался на улице с иноверцами, превращался в бабочку, муху, синицу, ворону, пчелу… И прилетал к Дарье, замертво падал на подоконник, возвращал себе прежний облик хомо сапиенса.

Даша не знает, как к этому относиться. Да и сам Гриша в смущении. Бракосочетание откладывали. Если с этим сюжетным узлом было все в непонятке, то судьба П.П. Пудовкина дала неожиданный крен.

— Петр Петрович, — ласково щурился на него главный редактор издательства «Махаон», — вы должны порвать свой бренд.

— Что такое? — мертвел Пудовкин.

— Довольно злопыхательствовать и поливать всех желчью. Только добро! В духе серила «Время надежды». Посоветуйтесь со своей дочуркой. Почитайте духовную литературу. Что, кстати, ваша дочь читает сейчас?

— Житие великомученика Григория Распутина.

— Отлично! Перепишите свои монографии в таком же ключе. Пропитайте их добром. На молекулярном уровне.

— Я циник и пессимист.

— Отчаяние — грех! Тут на досуге прочитал ваши книги рассказов. Это так здорово.

— Баловство юности. Опусы легли на прилавках.

— Мы их переиздадим. Уверяю вас, они разлетятся. Сейчас время надежды, время перемен!

Пудовкин вернулся домой. А там дочка отчитывает Григория Кошкина.

— С кем ты на этот раз схлестнулся, горе луковое?

— С жидомасоном, у Красных Ворот.

— Спецназовец в отставке?

— Типа того…

— Дети мои! — кинулся к ним Петр Петрович. — Благословляю вас! Наступает эпоха добра.

Даша взяла с подоконника перо, выпавшее из крыла сизокрылого голубя.

— Боже мой! Рожать от пернатого?!

                 *  *  *