«Чувства всегда богаче мысли»

 (Гёте)

 Кто-то назвал будильник палачом счастья.

 Назвал верно.

 Когда душа нежится в нирване рассвета, он разрывает сон в клочья.

 Но ехать в необычное путешествие, чтобы там спать?

 Распахнул окно.

 В комнату ворвался прозрачный хрустальный воздух.

 Навел на резкость заспанные глаза...

 Наш отель со всех сторон обступали громадные горы.

Их вершины невозможно было различить, они утопали в густом тумане...

 Ночь мелела, как река, и утро уже протирало заспанные глаза.

 Его музыка ворвалась в уютный интерьер комнаты.

 Увиденное было на стыке мечты и реальности.

 Полистал альбом памяти и не встретил ничего подобного.

 Розовая плоть молодого утра вся была в густой росе.

Вдалеке клубились тучи со щупальцами дождя.

 Это радовало. Вырвавшись из искромсанного жарой лета, дождь воспринимаешь, как подарок...

 Издалека доносился ровный монотонный гул, чем-то напоминающий звук автобана.

 Звук материализовался и превратился в широкую горную реку с хрустально-чистой водой, бегущей по каменному ложу.

 Немного ниже в нее впадала еще такая же река.

Красавец-Брегенс расположен у слияния этих рек....

Не спеша двинулись вдоль берега бурлящей реки в горы, туда, где их ласкали широкие ладони сизого тумана.

На фоне темного леса маяком застыла тонкая, белоснежная церквушка с красным куполом...

 Облака неожиданно раздвинулись и пропустили погулять солнце.

И тотчас в бочажке бирюзовой воды за огромным валуном, мелькнула стайка радужной форели...

 Тугая тетива горного серпантина несет наш автобус по Австрии.

 Облака качаются на ветвях гигантских елей.

 То справа, то слева, мелькают старинные замки и церкви, спящие в тени деревьев и веков.

В долинах о чем-то повествует беззаботный верлибр сонных озер...

Мелькнуло карликовое государство Лихтенштейн, расположенное на склоне горы.

 Незаметно оказываемся в Швейцарии.

 От величавости гор захватывает дух.

Полотна озер в долинах впитали в себя бирюзовую даль небес. ..

 На ум приходят слова Пушкина - «Прекрасное должно быть величавым...».

 Местами облака спят, присев на горы.

 Буквы и дубовые рощи хранят зеленый сон веков.

 Поражает количество водопадов в горах, иногда десятки.

Однажды мы даже пронеслись в туннеле под водопадом.

 Где-то здесь расположен Сен-Бернар, тот, где сражался Суворов.

 Ветер по-прежнему сводит тучи лбами, борода дождя нависла над горами и готова испытывать тренажер нашего терпения...

Сходу влетаем в Лугано.

На променад-аллее, тянущейся вдоль берега знаменитого озера, август распахнул свою пышную ярмарку.

В зеленой, как японская яшма воде, бесплотными фантомами отражаются аппликации соборов...

Дождь нам не помеха, он смывает следы суеты в городе.

Его слезы очищают не только землю, но и душу.

В парках дубы причудливо разлапили огромные ветви, кругом невиданной толщины и красоты сосны, голубые ели излучают тихую грусть...

Замысел небесного диспетчера по-прежнему не ясен и мы решили, сидя в старинном кафе на набережной слушать виолончельные позывные дождя, ловить нежные звуки поэтических струн города, любуясь озером и горами...

Утром будильник с трудом пробился сквозь слоистые этажи сна.

 Ночь уступала рассвету право грядущего дня.

 Минуты ушли на самоидентификацию себя в пространстве и времени.

 Розовый хмель утра дышал в иллюминатор.

 Подол небес был заклеен бирюзой.

 В стекле отражался зыбкий глянец двух зеркал — воды и неба.

 А по правому борту шел бесконечный горный массив, у подножья которого белели домики деревень.

 Корсика!

 Наконец-то, приплыли.

Теперь побыстрее на палубу встретить начало нового дня, которому солнце уже разглаживало морщины.

Свежий морской ветер сбивает с ног, на щеках соленый дождь.

Мы входим в Бастию, крупнейший северный порт Корсики...

Пьяное море билось о мощные стены древних бастионов, становясь трезвым.

 А в порту оно задохнулось и стихло под баюканье легкого бриза.

 С интересом идентифицируешь себя в разноплеменной толпе туристов, где доминирует французский язык.

Французы выделяются не только языком.

 Веселые, поджарые, загорелые, они оправдывают звание самых стройных из европейцев.

 Некоторые с подводными ружьями — подводная охота на Корсике славится давно.

Что знаем мы о Корсике...

Заберемся в анналы истории.

 Кто только не владел островом - греки, римляне, вандалы, арабы, генуэзцы, и вот, наконец, французы.

 Безусловно, все знают, кто такой корсиканец «№1».

Кстати, Наполеона на Корсике недолюбливают — он отобрал на острове независимость.

 А корсиканцы, как и любой другой горный народ, спят и видят себя независимыми.

 Они любят говорить, что Корсика не аналог Чечни, она аналог Мальты.

 И действительно, с первого взгляда на корсиканцев, понимаешь, что это не французы и не итальянцы, это другой народ.

 Наполеон если что-то и имел с ними общего, так это маленький рост.

Его «греческий» профиль ничего общего не имеет с грубо вытесанными, словно из местного твердого базальта, лицами островитян.

 И язык их совершенно не похож на французский, как впрочем мало похож и на итальянский...

Бастия встречает удивительным безлюдьем.

 Побережье повсюду завалено огромными камнями, на которых млеют ящерицы, убаюканные плеском бирюзовой волны.

Бастионы над заливом застыли в покое вековой дремоты, тишина бродит в висячих садах, спускающихся к морю...

 Здесь прошлое кажется настоящим.

Тебя постоянно преследует запах веков из открытых дверей старинных домов. Огромные кактусы и пальмы растут прямо на тротуаре.

 Улочки в цитадели так узки, что кажется, есть опасность потеряться в закоулках вечности.

 Гуляя здесь, постоянно натыкаешься на маленькие древние дворики, надежно защищенные от солнечного света.

Уличный шум доносится сюда странным эхом, делающим его таинственным и отчужденным, словно в полумраке кинозала...

 Внизу у подножия цитадели лежит небольшая гавань.

 День набросил солнечный невод на рыбацкий порт.

Перламутр чаек, плеск волн, сон рыбацких баркасов.

 Для меня начался поэтический цимус — повсюду груды разноцветных сетей, в маленьких лавках продаются огромные раковины и масса других даров моря, окрашенных флером романтики.

 Мой фотоаппарат поймал молодую корсиканку с крепкой качкой бедер.

Тяжелый взмах ресниц, дрожащая малина губ, вороньи крылья волос...

Незаметно и легко бежит время, и вот автобус несет нас по крутым дорогам.

 Море запрокинулось в небесную высь.

Нас ждет Корте — городок, расположенный на самом перевале горного массива.

 Постепенно горные склоны, покрытые износившейся за лето скатертью трав, становятся все круче.

Повсюду болтовня веселых красок лета, солнце дарит потоки бальзама...

 Начался горный серпантин и иногда холодные пауки страха ползут по спине.

 В глубинах горных долин, среди крутых скал, светятся изумрудные глаза рек.

Сосны и дубы рвутся в небо.

Горы опрокидывают на нас мускулатуру и пышную прелесть своих могучих тел.

Древний Корте затесался между гор.

 Откуда-то доносится полузадушенное эхо грохочущей реки.

 Время растворилось в бальзаме тишины.

Старые камни крепости гладили руки ладонями мха.

И опять серпантин несет наш автобус между гор и ущелий.

 2700 метров! Видны снежные шапки

 На самом перевале делаем остановку.

 Пасть пропасти дышит холодом.

 Внизу лубочной красоты деревенька, вся в черепичных крышах.

 Здесь испытываешь какой-то экзистенциальный трепет перед красотой природы.

И вправду может крышу снести!

 Ближе к вечеру попадаем, наконец, в Аяччо, родной город Наполеона, который он сделал столицей.

Он встречает нас мажором.

 Здесь радует соразмерность.

 Чайки вяжут кружева звуков.

Появилась возможность после жаркого дня испробовать на ощупь геометрию корсиканской волны...

 Купол неба стекает каплей на нагромождение базальтовых скал, а на них методично звенят от ветра медные струны морских сосен.

 Особенно пленяет порт коктейлем из моря, пальм , яхт, криков чаек, ресторанов и впечатлений...

 Воздух в Аяччо похож на сухое шампанское.

 Кругом море цветов: лимонные остроглазые гладиолусы, голубые висячие вазы глициний, половодье ядовито-желтого испанского дрока.

Французы установили в городе несколько памятников Наполеону, мемориальный комплекс, соорудили грот в его честь, что не вызывает особого восторга у аборигенов.

 На стенах домов мелькают надписи сепаратистского содержания. Корсика и сегодня мечтает отделиться от Франции.

 Вечером, выйдя на променад в порту, невдалеке от стоящих на якорях громадных океанических яхт, мы были свидетелями необыкновенно красивого заката.

 Вдалеке, там, где море билось о скалы с грохотом артиллерийской канонады, по небу струились аппликации изумительных пастельных красок.

 Казалось вечность явила свой сверкающий лик.

 Море червонного золота растеклось над морем синевы.

Воздух постепенно перекрасился в маренго, и всё в городе переоделось в вечерний крепдешин.

 День умирал в изнеможении опьяняющего цветочного аромата.

 Термометр умерил свои жаркие скачки.

 Горы стояли вокруг, завернувшись в розовые шали уходящего солнца, а сосны на горах одели золотые парики.

 Ощущается ленивое дыхание пассата над бухтой, и ты чувствуешь, как в тебя проникают молекулы счастья...

В отличие от Бастии, Аяччо многолюден.

 Особенно привлекает туристов вечерний променад.

 Здесь сюжеты знают способ умножаться.

Всюду бродят разноцветные соцветья смеха.

Затянувшийся хеппенинг заката постепенно перешел в ночь, складки которой мягко ложатся между горами и стремительно врываются в узкие улочки старого города.

 Ночное небо слилось с ночным морем, звезды упали на волны и качаясь на них отдыхали...

Променад запестрел легкими извилистыми рисунками женского тела.

Сплошной «owerdvest“: оливковые, кофейные тела, пышные черные кудри и тяжелые русые волосы, отлитые из янтарной смолы и все на высоченных шпильках.

 В водах порта плавают неоновые окна, загорелись костры ночных ресторанов, а в окнах домов повисли тюльпаны света.

Все предметы становятся зыбкими и погружаются в мягкий сиреневый свет.

Вот уже кто-то набросил на небо звездный невод.

 Анфас огромной луны золотит края гор.

 Рои мошкары, охваченные дрожью, застыли над пламенем ярких цветов.

 Цитадель томится в переливах светотени.

 Мы сидим в порту в ожидании парома, слушаем бархатный голос и гитару Яна, и в бокалах у нас влага кровавого заката...

Мягко швартуется огромный корабль и поток машин и людей вливается в него.

 Теперь наверх, на палубу попробовать вкус средиземноморской ночи...

 Еще один день оказался вчерашним. Еще одна страна, de ja vu...

Погружаясь в сон, видишь мелькающие на изломе век море, скалы, пальмы, красные сети, похмелье Корсики.

Словно калейдоскоп времени и пространства.

Под небесной синью течет золотой жар.

За окном мелькает прованский пейзаж, не меняющийся столетиями.

Сигнальными огнями горят маки, мелькают маяки кипарисов, изумляет красота озер и морей лаванды.

Скоро Марсель.

И ты чувствуешь наступательный пафос новизны, подъезжая к городу тебя окутывает предчувствие встречи с долгожданной мечтой юности.

Начинаешь жить в предчувствии чего-то большого, что суматошно врывается в полумрак сознания и затевает там «самбу де Жанейро».

 Что можно рассказать о Марселе, самом древнем городе Франции, чья история насчитывает 26 веков, о городе, где века и эпохи мирно соседствуют друг с другом.

 Прав был Стендаль: - «Только то и пригодно для описания, что остается интересным и после приговора истории».

 В каждом городе есть свои солнечное сплетение и нервные узлы.

 Положа руку на них, чувствуешь напряженное биение духовной жизни.

 Конечно же, душа Марселя это старый порт, расположенный в уютной бухте среди скал, охраняемый двумя фортами.

Над ними возвышается собор-базилика Нотр Дам де ля Гард.

 Вот отсюда и следует начать знакомство с городом, одолев сотни ступенек каменной лестницы.

Весь огромный город лежит как на ладони, он тонет в дымке, оставляя ощущение фантома.

 Море черепичных крыш, разрываемых кое-где старинными монастырями, соборами и дворцами.

А совсем рядом, на морщинистой коже моря чернеют фасолины рыбацких суденышек.

Совсем недалеко в море, на скалистом острове расположен знаменитый замок Ифф.

Паломничество туда началось еще при жизни А.Дюма, как тот не пытался объяснить, что граф Монте-Кристо, это вымышленный герой.

 А теперь спустимся вниз и осмотрим крепостные бастионы, арабский квартал, магистраль Ля Канебьерре, спускающуюся с крутой горы к морю, парк развалин Жорден дес Вестигес... чего здесь только нет!

И дальше с упорством Остапа Бендера бросимся на исследование города.

Криминальная слава Марселя ушла в прошлое.

Сегодня о ней напоминают разве что нелегальные торговцы из Африки.

Бульвары распахнули свои крылья.

 Пешеходные улицы, кафе и рестораны заполнены туристами и фрондирующим бомондом, нервно вытанцовывающим мелодию большого города.

Повсюду дефилируют стройные сульфиды и эфемерные наяды, пытающиеся внушить, что без изящных форм красота невозможна.

Тут же проносятся герои гламурной «тусы»...

 Дома в изысканных фраках заполнили портеры улиц и площадей.

Впечатляет вычурная архитектура, впитавшая в себя разнообразие стилей и направлений — колоннады, анфилады, контрфорсы, то с необычайной пышностью, то с лаконизмом достойным восхищения.

Хочется вывинтиться из толпы и бродить в одиночестве по крутым узким улочкам.

Довериться городу, раствориться в нем, чтобы перестать ощущать свою отдельность. ..

Где-то аккордеон выводит вальс-мюзетт...

Но все равно тянет обратно в порт.

 Здесь ты пьянеешь от воздуха, потому что кроме запаха моря и жареной рыбы, воздух этот настоян на ароматах пастиса и абсента, миндального печенья «Наветт» и продающегося повсюду сувенирного мыла...

 Сотни разных судов, от рыболовецких до океанских лайнеров и яхт, стоящих на приколе.

 Горы разноцветных рыболовных сетей.

 Тут же рыбный рынок, где на прилавках лежат диковинные дары моря, а через дорогу — бесчисленные бары, кафе и рыбные рестораны, где в первую очередь вам предложат знаменитый «Буябесс», лучший рыбный суп в мире.

Белый камень, синий зной, красные сети — цвета французского флага.

 И нет никакого желания хоть как-то структурировать этот хаос. Тебя засыпало обломками чувств...

Я знаю, детали поездки будут крепко держаться за память, как опознавательные знаки.

Ведь прелесть короткого путешествия в том, что все чувства здесь становятся насыщеннее, полнее, ярче, острее...

В копилку памяти и Корсика, и Марсель, и Лугано, и Брегенц попадут как маленькие сокровища...

 Я знаю, тело до кончиков пальцев будет наполнено радостью и музыкой лета.

 И этого хватит на всю холодно-свинцовую зиму.

 

 

                                          *  *  *

/ Фото Марселя из сети

                                      *  *  *