Сны петербургские
                       (эссе)

Первый приснился давно, несколько лет назад, когда будущее было туманно и неопределенно.
Приснилось мне, что я должна отправиться в ссылку.
И как-то даже не возникает у меня вопроса - за что?
Ясно, что "за что" - всегда найдется, если подумать. Так что я
не ропщу, не возражаю, а выясняю подробности - куда, на сколько, как и прочее..
А подробности самые неутешительные. В общем, навечно, вещей
можно с собой взять минимум, а из родных и друзей, вообще никого.
Тут родные и друзья, которые почему-то все рядом и находятся, начинают не то, чтобы возражать против самого факта, но о смягчении участи. Намекают, что я больна, что вот лекарства всякие нужны, да и вещи теплые, да и... Но оказалось, что это они как-то не по-государственному смотрят на дело.
Они быстренько перестроились, и стали обсуждать, как бы это меня, неумелую, собрать - чтобы все поместилось в один чемодан, и не тяжело было бы, и занялись житейскими сборами.
Ясно было (и мне и им), что против судьбы не попрешь. Так что я все это сносила довольно кротко, и вдруг...
Оказалось, что с собой нельзя брать книг. (-А зачем ей книги? Никаких книг!)
А потом выяснилось, что никаких тетрадей, никаких ручек и карандашей, и вообще, никаких таких глупостей.
И вот тут я впервые возроптала, разбушевалась и... проснулась.
Ура! Это только сон.

Но сон запомнила, что редко с нами случается. А потом пришел мой приятель - врач-психолог, который в то время коллекционировал сны и заставлял всех их ему рассказывать.
Он долго размышлял по поводу моего сна, и пытался его как-то объяснить. Обратил внимание на то, как смиренно поначалу я приняла судьбу, и на то, что почему-то друзья и родные не попытались как-то активно помочь. Не расцениваю ли я это, как предательство с их стороны.
Нет. Я это так не расценивала.
- Почему?- заинтересовался он.

Когда он ушел, я задумалась. А почему, действительно?
Да, потому, что, по-моему, глубокому убеждению сон-притча был
не о том.
А о смерти. То самое последнее путешествие, в которое с собой
никого не возьмешь, и против которого любые протесты близких - бессмысленны - потому и не протестовали они. А запротестовала я, потому что с книгами, дневниками, карандашами и ручками символически отбиралась не жизнь, а душа... А она умирать не хотела...
Но...
Я оказалась не права. И в реакции, и в аллегориях.
Когда про сон узнал мой сын, он сказал: Неужели ты не поняла, почему все близкие промолчали и подчинились? Они ведь только сделали вид. Конечно же, они... (во главе со мной,- сказал он скромно) собирались сговориться, и отбить тебя по дороге.
Эх, ты,- добавил он укоризненно,- жизни не знаешь, в друзей не веришь... Не права!
Я была неправа. В этом. И в другом. Это был намек, предупреждение о том, чего я еще не знала. Как в сказках, когда мы не знаем, что нам предстоит, а оно уже где-то записано - то, что с тобой случится.

И это был Израиль. Не знала ведь я тогда, что через год мне придется спешно собрать все вещи, размышляя с друзьями, что брать, что нет. Что я буду и в самом деле отбирать (выбирать) любимые книги, которые можно взять с собой, а рукописи свои потеряю в багаже на границе. Кто ж мог это предвидеть? Мосты сожжены.
Но ...
Израиль - страна, где происходит то, что не происходит нигде. Неожиданности и чудеса.
Когда мой брат узнал, что я потеряла сумку с рукописями (Почти, как Хемингуэй в свое время), то сказал: Подожди. Все происходит так, как должно быть. Или это знак того, что ты должна забыть прежнюю жизнь, начать новую, не цепляться за прошлое, и написать все заново - и все может получиться даже лучше, или они найдутся, ибо, как сказал другой человек: «Рукописи не горят".
- Не горят,- согласилась я мрачно,- но теряются.

- Это уж как суждено,- мудро отозвался он,- если очень нужно
- найдутся.
Нашлись! А нужно было очень, потому что там были не только рукописи, а семейные фотографии, дневники, письма, жизнь...
Но нашлось и еще кое-что... И это тоже было предсказано в другом сне.
Уже узнав о предстоящем отъезде, я никак не могла привыкнуть к
этой мысли, к потере друзей и города, к тому немыслимому расстоянию, которое будет разделять меня со всем, что люблю.
----

И тут-то вот и приснился второй сон.
О том, как я иду по Петербургу, а там что-то вроде берлинской
стены, но на восточный манер. И такая дверь под аркой, возле которой гуляет пограничник или часовой. Странный страж порядка. Он не выполняет никаких устрашающих функций, а просто наблюдает, как люди ходят мимо туда сюда.
И я понимаю, что это и есть пресловутая граница с Израилем. То есть, переступлю порог и окажусь там. И что этот шаг сделать надо. Пора. Захожу...
А навстречу (там уже) бросается ко мне мой хороший петербургский приятель и радостно обнимает.
- Как же,- бормочу я растерянно.- Ведь ты же в Питере. Мы же
только вчера с тобой там виделись.
- А ты еще не поняла, что все очень близко? Я ведь давно уже
живу и там и тут... Да ты же сама видела - только порог переступить - ты здесь многих встретишь.
Он оказался прав - я действительно встретила многих, и каждый раз радовалась встречам, а вечером оказалась за каким-то застольем в незнакомой семье, где меня радостно и ритуально принимали, радуясь, что я приехала, наконец, в страну предков.
Ночью я гуляла по спящему городу, подошла к стене, к двери... Страж дремал и ничего не сторожил. Я приоткрыла дверь...
Вот он. Мой Петербург. Действительно, все чертовски близко.

И оказалось все правдой. Мое прошлое стало возвращаться ко
мне здесь в Израиле, потому что множество близких людей живут здесь - я как-то забывала об этом там, в Петербурге. Люди исчезали - из Москвы из Питера, мы изредка переписывались, но ничто никуда не ушло... Здесь моя подруга, с которой я училась в младших классах в школе, здесь друзья моего отрочества - Киевско-харьковско-московские. Здесь мои школьные и университетские петербургские друзья. Здесь потерянные и вновь обретенные родственники: История жизни и семьи начинает смыкаться, воссоединяться, обретать смысл.
---
Я живу в красивейшем и древнейшем городе на свете - в Иерусалиме. Напротив виден Вифлеем. И радостное и теплое небо, и древний город, и выстрелы на улицах, и каменья, что летали когда-то, летят и сейчас.. Тоже традиция.
Время собирать камни и время разбрасывать их. Здесь облицовывают дома дивным белым иерусалимским камнем. Иначе нельзя. А серые булыжники летят в людей ...и раздаются взрывы. Неужели иначе нельзя.
Я живу на окраине города в чудном белом доме, во дворе цветут розы...

А по ночам продолжают сниться сны.

О том, как я вышла из дома, а потом начисто забыла свой адрес, дорогу домой, и как этот дом выглядит. И не у кого спросить. А что я спрошу? Не знаете ли вы, где я живу?
И я брожу по этому дивному Иерусалиму, по старому городу и по улочкам ново-старого города. Тепло, светит солнце, улыбаются люди, а я ищу свой дом...

И еще приснилась мне бабушка, которую я всегда считала ангелом-хранителем дома - значит, дом все же нашелся. И она тут, моя любимая бабушка, наша домашняя фея, и даже не постаревшая. И я так радуюсь, что все на месте... Я забываю о том, что она когда-то умерла - ведь это было в той жизни, а здесь она вполне уместна... И мы замечательно пьем чай.
А потом я хочу отвести ее в ее комнату - как когда-то, и вдруг понимаю, что комнаты нет. И боюсь, что она заметит мое замешательство - конечно, я укладываю ее в своей комнате, а сама ухожу в большую проходную (салон,- как называют такую комнату здесь), а там у нас таких комнат и не бывало. То есть, было, что-то похожее, у такой комнаты могло быть много дверей, и через нее проходили в другие комнаты, но здесь дверей никаких и чувствуешь себя на перекрестке ветров - между кухней, прихожей, другими комнатами...
Но нам с бабушкой этого не нужно - мы любим замкнутые уютные пространства, где можно опустить занавески, зажечь лампу под абажуром, почитать вслух.
А кто нам мешает? Завтра так и сделаем... Разогреем утром чай, соберемся все вокруг стола (когда-то в детстве у нас и был круглый стол). Нелепо ведь собираться вокруг квадратного стола - круг он и есть круг. Круглый стол, круг света....
Хорошо нам будет всем за столом... Бабушка, мама... Приедет из Праги сын...
Я сплю. Этот сон необходимо досмотреть. Вот приоткрылась дверь и заглянула наша собака - ей хочется в мой сон..
И будет день, и будет утро, и будем мы...

---