EN
Старый сайт
Приземляясь в аэропорту Иркутска, я испытала внезапно подступившее чувство волнения, но оно улетучилось тот час же, как нас окликнули встречающие друг мужа Виктор и его жена Татьяна. С Виктором я была знакома, а вот Татьяну видела впервые. Как оказалось, добрейшей души человек и очень гостеприимная хозяйка. Конечно, они настояли на том, чтобы мы задержались ещё хотя бы на сутки, так как в их планы входило посещение дачи с соответствующим отдыхом и шашлыками. Дачный посёлок находился в живописном месте «Зелёный мыс» в 28 км. от Иркутска по Байкальскому тракту на берегу залива, откуда рукой подать до Байкала. Неописуемая красота тех мест нас захватила настолько, что все сомнения по поводу задержки ещё на сутки у нас улетучились сами собой.
За вечерним чаем у самовара Виктор, как бы, между прочим, сказал, что недалеко от их дачи находится дача писателя Распутина. Да, того самого Валентина Григорьевича Распутина, книги которого известны не только каждому русскому человеку, но и ценителям литературы всего мира. А в нашей семье имя Распутина было культовым, оно занимало особое место в моём сердце, и я часто с гордостью произносила, живя уже на ярославщине, что я родом оттуда, откуда Распутин.
Вдруг я каким-то внутренним чутьём почувствовала, что в моей жизни должно произойти важное событие, к которому вела меня судьба или Господь, теперь это уже было неважно.
- Завтра идём к даче Распутина,- твёрдо сказала я. Все предположения, что его может там не быть, что он многим отказывает во встрече по причине своего плохого самочувствия, я не воспринимала. Я хочу там побывать, почувствовать ту ауру, которая питает этого великого Человека. Для меня Валентин Григорьевич Распутин – это нравственность, совесть, да что там говорить, Глыба не только в отечественной, но и в мировой литературе. Я просто не могла упустить Богом данный мне шанс.
И вот мы идём в дачный посёлок « Южный» (территория бывших обкомовских дач). Высокие каменные заборы, которые скрывают огромные особняки, шлагбаум, что остался от прежних времён, магазин, в котором можно купить всё самое необходимое, как пошутил Виктор: вино, хлеб, сигареты и мороженое. Теперь вход на территорию этого посёлка был свободный. Хотя по всему было видно, что люд в этих особняках живёт особый. Идём дальше и выходим улицу из небольших дачных домиков с низкими заборами из штакетника. Но какая красота вокруг! До берега залива несколько десятков метров, противоположный берег упирается в горный распадок, покрытый соснами, которые в прямом смысле подпирают небо.
Подходим к калитке, за которой в густой зелени прячется небольшой дачный домик.
- Виктор, ты не ошибся?- спрашиваю я, глядя на более чем скромный домик и небольшой, мне в пояс из штакетника забор.
- Не должен. Кажется, на даче кто-то есть,- указал Виктор на автомобиль, прятавшийся в тени раскидистой ели под окном.
- Тогда я пошла,- с этими словами я открыла калитку и ступила на дорожку, которая вела к домику. Огромная ель скрывала ещё один небольшой флигель. Возможно, это была кухня, где готовили еду и столовались, возможно, там жил охранник. Эти мысли мгновенно пробежали у меня в голове. В эту минуту дверь домика открылась, и на крылечко вышел немолодой человек и направился ко мне. Я остановилась и оглянулась, Виктор кивком головы показал мне, что это Он.
С трудом справляясь с волнением, не слыша своего голоса, я проговорила:
- Валентин Григорьевич Распутин.-
- Да, это я.-
-Здравствуйте,- протянула я руку для приветствия.
- Здравствуйте,- Валентин Григорьевич крепко пожал мне руку.- Вы кто?-
Вся речь, которую я заготовила ночью, улетучилась в одно мгновенье. Боясь, чтобы меня не попросили уйти, я начала говорить о том, что я даже и мечтать не могла об этой встрече и не простила бы себе никогда, если бы я не воспользовалась этой возможностью, что мы с ним практически земляки и что я – поклонница его великого таланта…
Вдруг Валентин Григорьевич улыбнулся, просто и спокойно сказал: - Пройдёмте в дом.-
Дом действительно был небольшой. Из коридора, или прихожей, как я определила, мы вошли в комнату тоже небольшую, не более двенадцати квадратных метров. У окна стоял стол и пара стульев, справа диван, слева по всей стене стеллаж с книгами. Мне предложили сесть. Я села на стул рядом у стола, и мой взгляд привлёк камин, который, видимо, топили накануне вечером, т.к. рядом с камином лежали оставшиеся несколько поленьев дров.
- Извините, я не ждал гостей, - какие-то оправдательные нотки прозвучали в голосе этого великого человека, до которого я могла просто дотянуться рукой.
Волнение постепенно покидало меня. Я снова извинилась за внезапный визит, поздравила писателя с наградой, которую он получил накануне, и об этом сообщалось в СМИ. Конечно, я выразила свои соболезнования по поводу кончины его жены. Я снова отвечала на вопросы кто я, чем я занимаюсь и как я оказалась в Иркутске, а, главное, на этой даче. Узнав, что я обучаю в школе детей красоте английского языка, Валентин Григорьевич, как мне показалось, улыбнулся, но скромно умолчал, что его сын тоже преподаватель английского языка. Но он охотно поддержал тему школы для разговора. Мы говорили об умирающих деревнях и брошенных там государством людях, о чём-то ещё, о чём я теперь с трудом вспоминаю.
Наше общение длилось не более часа, а впечатлений и эмоций от этой встречи – на всю жизнь.
- Я подарю вам книги, - сказал писатель, доставая с полки коробку с книгами.
Это было собрание сочинений в четырёх томах, изданное к 75 летнему юбилею великого писателя. Валентин Григорьевич попросил произнести по буквам мою фамилию. Подписывал он книгу не торопясь, затем помедлил несколько секунд, словно обдумывая что-то, и дописал « с надеждой на новые встречи».
- Очень тяжёлые книги. Как вы их довезёте?- улыбнулся Валентин Григорьевич.
- Это не проблема, я все вещи выложу, а книги довезу,- так же с улыбкой ответила я.
-А до дачи как понесёте?-
-Так у калитки меня ждёт муж с другом, они и донесут.-
- А как мужа зовут?-
Валентин Григорьевич взял снова ручку и рядом со словами «Светлане Комогорцевой» дописал «и Юрию».
Я взяла заветную коробку с книгами, поблагодарила писателя за оказанное мне внимание, пожелала ему успехов в творчестве, а, главное, здоровья, ведь, не смотря ни на что, жизнь продолжается.
Валентин Григорьевич посмотрел на меня и сказал, если бы я знала, как трудно хоронить детей, ведь у него погибла дочь несколько лет тому назад в иркутской авиакатастрофе и о каком здоровье теперь можно говорить.
- Я знаю, что такое терять детей. У меня погиб сын, когда ему исполнилось тридцать один,- чуть слышно проговорила я.
Валентин Григорьевич обнял меня и с минуту мы стояли молча. Боль подступила к горлу, сжала так, что трудно было дышать. Мне показалось, что такое состояние было не только у меня. Я смахнула подступившие слёзы.
- Кто он был?-
- Офицер,- выдавила я из себя.
Валентин Григорьевич как-то встрепенулся.
- Что это я, не мужчина что ли? Дайте мне книги, я донесу их до калитки.-
Я представила писателю своих мужчин, терпеливо ожидавших меня у калитки, как и полагается «настоящим полковникам», несколько вопросов и ответов о службе, несколько фото на память и мы стали прощаться с этим великим Человеком. Мужчины, как и водится, крепко пожали друг другу руки, протянула свою руку и я. Но Валентин Григорьевич взял мою руку, и вдруг, обнял меня, как самого близкого и дорогого ему человека. Конечно, муж успел сделать снимок этого трогательного момента. Мы покидали дачу и у каждого в душе были свои чувства. Я оглянулась, Валентин Григорьевич стоял у калитки и махал нам рукой.
Возвращаясь на дачу друзей, я не замечала ни высоких заборов, ни трёхэтажных особняков... Что мне до них? Ведь там живут те, кто спрятался от людей, кто не видит красоту вокруг себя - они отделились ото всех. Но есть человек, который живёт открыто, дышит свободно воздухом, наслаждаясь природной красотой. Он доступен людям, а потому и люди тянутся к нему.
Ярославль – Иркутск, июль, 2013 год.
Вайнер Ирина 
Буторин Николай 
Тубольцев Юрий 
Демидович Татьяна 
