- Профессор Преображенский, хочу спросить:

Возможно ли нам зверей обратить в людей?

Способен ли дикий зверь человеком быть?

- Простите, я отказался от тех идей.

Мне псу удалось придать человечий вид,

Я даже сумел его научить писать.

Но он за каждою кошкой стремглав бежит,

И может каждого встречного искусать.

- Профессор, у вас огромный авторитет.

Скажите, как псу помочь человеком стать?

- Послушайте, не читайте с утра газет.

И по вечерам газеты нельзя читать.

Они все врут: провалился эксперимент.

И, что ни делай, останется зверем зверь.

- Профессор, какой безрадостный аргумент!

И как со зверем бок о бок нам жить теперь?

- Как прежде жить, только помнить всегда о том,

Что можно его кормить, даже ублажать,

Зато нельзя никогда приводить в свой дом

И нужно его всегда на цепи держать.

***

Стараюсь не плакать, хоть горько до жути.

Хоть трудно сдержаться, стараюсь не злиться.

Театр разбомбили. В нем прятались люди.

И я за людей начинаю молиться,

За все города, где отныне руины,

За все, что успела война искорежить.

О Небо, дай силы сынам Украины

Страну отстоять и врага уничтожить!

Я знаю, что ненависть может пресытить,

Но мне от нее не избавиться ныне.

Дай, Боже, за их злодеянья увидеть

На месте России большую пустыню.

***

Российский народ? Вы о нем говорите серьезно?

Желаете мне перечислить его достиженья?

Не тратьте усилья. Меня убеждать слишком поздно,

Едва ли смогу я к нему испытать уваженье.

Ведь он у Толстого учился войне, а не миру,

Его Достоевский натаскивал на преступленья.

Страна двадцать лет идиота считает кумиром,

А тот беззастенчиво грабит свое населенье.

Напасть на соседей? Сомненья народа недолги.

И не оправдание то, что он, дескать, обманут.

Вот Репин писал россиян бурлаками на Волге.

Они так рабами покорными лямку и тянут.

Зато в запорожцах, которые пишут султану,

Свобода и сила встречаются в каждом движенье!

А вольный народ никогда не поддастся обману.

И это не может не вызвать во мне уваженья!

***

Сколь многие казались мне людьми!

Но врали им, и люди разрушались.

Прошу Тебя, Всевышний, вразуми,

Как их сердца коррозии поддались.

В них тонкий человеческий налет

Война, как ржа, разъела совершенно.

А ржавчина всегда свое возьмет,

Коль в души ложь вливают откровенно.

Но Ты о них, Всевышний, порадей.

Уверься в том, что в них людского мало,

И преврати когда-нибудь в людей

Тех, чьи сердца из ржавого металла.

А если не захочешь, мы поймем.

И переплавим весь металлолом.

***

Город погружается во тьму,

Прячется за светомаскировку,

Он в противотанковых ежах,

И, куда ни глянь, - мешки с песком.

Как же я сочувствую ему!

Как сменить хотела б обстановку,

Чтоб не ощущать за город страх

И не плакать больше ни по ком.

Чтоб, когда закончится война,

Окна распахнуть навстречу свету,

Улицы и площади отмыть,

Слышать не сирены, а шансон.

Улыбаться миру: тишина

Будет пусть поэтами воспета.

Чтоб душе хотелось в небо взмыть

И войну забыть, как страшный сон.

***

Ни старых не щадят, ни малолеток,

Ведут себя, как стая упырей.

Насилуют и убивают деток,

Насилуют при детях матерей,

Воруют все, что на глаза попало,

Пьянея от наживы из квартир.

И не найти такого криминала,

Что не принес с собою «русский мир».

Я с каждым днем все больше убеждалась,

Что вся Россия – логовище зла,

Что в ней людей нормальных не осталось,

Зато уродам всяким нет числа.

***

К ним даже ненависти нет,

Лишь бесконечное презренье.

И невозможно примиренье

На протяженье сотен лет.

И напрочь разошлись пути

У нас и рашинской мразоты.

Их нужно, словно нечистоты,

Брезгливо морщась, обойти.

А впрочем, чтобы заглушить

Их запах, мерзостный до рвоты,

Необходимо нечистоты,

Переборов гадливость, смыть.

***

Им не знаком обычный унитаз,

Они не знают, для чего он нужен.

Но те, кто телевизором контужен,

Пришли учить российской жизни нас.

А в ней убийства, мародерство, ложь,

Насилие, безграмотность и пьянство.

А взглянешь на российское пространство –

И запустенье повергает в дрожь.

Что, кроме зла, нам могут предложить?

Мы этот русский мир принять не можем,

Но если мы его не уничтожим,

Нам орки не дадут спокойно жить.

Мариупольский водовоз

Он был обычный неприметный хлопец,

Нашедший где-то в городе колодец,

И воду из него в бочонках малых

Возил для тех, кто прятался в подвалах,

В руинах Мариуполя. И смелым

Себя он не считал, хоть от обстрелов

Не убегал, пока из бочек воду

Не раздавал до капельки народу.

Не думал он, что подвиг совершает,

Хотя задачу важную решает.

Маршрут в обход врага довольно труден,

Но без воды, увы, не выжить людям.

Дай Бог и мне бесстрашно и умело,

Как этот хлопец, просто делать дело,

Не думая о всяческих преградах.

Упорно делать то, что людям надо.

***

Никто не заметил, когда он явился,

Но все, что им делалось, было удачно.

Был бой бесконечным, он длился и длился.

Но этот солдатик не выглядел мрачно.

Он всем помогал и указывал цели,

И верными были все координаты.

Когда же врага наконец одолели,

Вопросы ему задавали солдаты:

«Ты где научился так драться заклято?

Откуда пришел ты на передовую?»

А он им ответил: «Я – Бог ваш, ребята.

Я с вами за Родину вашу воюю».

Его, как товарища, благодарили

За то, что изведал их жребий солдатский.

Когда же бойцы подкрепиться решили,

То с Богом паек разделили по-братски.

                      *  *  *