Во все времена человечество было одержимо страхами. Менялись времена и нравы, общественные формации, языки, обычаи, мораль, религии, изменялось всё. Неизменной оставалась способность общества бояться новизны.

Всё новое всегда или почти всегда вначале отторгается, принимается враждебно.

14 мая 1796 года английский хирург Эдвард Энтони Дженнер привил вирус коровьей оспы 8-летнему мальчику Джеймсу Фипсу.

Этот день можно считать началом эпохи вакцинации.

Несмотря на полный успех опыта, означавший, по сути, избавление человечества от одной из ужаснейших болезней, новый метод был встречен тогдашним обществом буквально в штыки. Газеты и журналы были полны памфлетов и карикатур.

Распространялись совершенно дикие слухи о том, что у вакцинированных отрастают рога, что дети лишаются дара речи и начинают ползать на четвереньках...

В травлю Дженнера внесла свою немалую долю церковь.

В невежественном общественном сознании никак не укладывалась мысль о том, что материал от животного может предохранять от болезни человека. Идея единства всего живого тогда ещё была изрядной ересью.

Тем не менее практические результаты вакцинации были столь очевидны и неоспоримы, что страсти улеглись, а доктор Дженнер покинул этот мир в 1825 году в зените славы и почёта.

Оспа была полностью побеждена. С 1980 года считается, что этого ужаса на нашей планете больше нет.

Со временем были созданы вакцины практически против всех опасных инфекционных болезней.

Дошло до того, что к концу ХХ века студенты-медики могли увидеть больных брюшным или сыпным тифом, дифтерией, коклюшем только на картинках в учебниках. И только при большой удаче - в натуре. Автору этой статьи так и не повезло.

«Ужас матерей» - полиомиелит — уже готовился разделить судьбу оспы.

Не тут-то было!

В конце просвещенного ХХ и в начале нашего, ещё более просвещенного, ХХI снова начались вспышки, казалось бы давно побежденных инфекций. Причем не в беднейших районах «третьего мира», а в Евросоюзе, США, России и прочих странах с развитой современной медициной.

Эти новые эпидемии старых болезней по месту и времени в точности совпадают с новой общественной страшилкой — страхом перед прививками.

Это выглядит парадоксом: избавившись от убийцы люди стали бояться спасителя!

В мире развернулась целая антипрививочная кампания, имеющая своих хорошо известных лидеров, свои центры и организации, источники финансирования... О доступности СМИ в эпоху интернета даже говорить не приходится.

А для самых солидных и «образованных» - вполне солидные тома в твердых обложках.

Интересно, что в целом аргументация современных антпипрививочников ничем принципиально не отличается от аргументации их предков в позапрошлом столетии.

Демагогия, игнорирование достоверных научных данных, полуправда и откровенная ложь, апелляция к самым примитивным инстинктам невежественной толпы. Вернее - в этом особенность нашего времени - толпы, считающей себя просвещенной и образованной и гордящейся своей просвещенностью.

Еще бы! Сейчас каждый обыватель имеет обязательное среднее образование (не различая образование и свидетельство о таковом) и владеет «знанием всех тех богатств, которые выработало человечество” - у него же смартфон с интернетом в кармане.

В действительности же все аргументы антпрививочников совершенно противоположны действительности и результаты того, что они успели добиться, противоположны провозглашаемым ими целям. Люди болеют тяжелее и чаще — давно уже, казалось бы забытыми, хворями.

Тем не менее, иррациональный страх перед вакцинацией — это одна из самых модных социальных фобий.

Нам всегда не хватало света и потому, едва овладев огнем, люди стали освещать свои жилища всевозможными светильниками.

Постепенно технический прогресс позволил не только осознать недостатки лучин, факелов, свечей и прочих коптящих и опасных осветительных приборов, но и найти им превосходящую замену.

28 сентября 1799 года Филипп Лебон получил патент «на новый способ более полезного использования топлива в целях освещения».

Буквально через несколько лет яркий и чистый свет газовых фонарей осветил столицы и крупные города всего мира.

Последний газовый фонарь в Москве погас аж в 1932 году.

Однако шествие газового освещения было отнюдь не триумфальным. Нашлось множество противников.

В их числе были такие значительные личности, как, например, Вальтер Скотт.

В одном из писем он сообщал другу:

«Какой-то сумасшедший предлагает освещать Лондон дымом».

Множество менее значительных авторов фельетонов, памфлетов и прочих продуктов журнодеятельности заполняло тогдашнюю прессу своими выделениями.

Тем не менее газ победил.

Как сообщает всезнающая Википедия «первые керосиновые лампы появились в 1853 году. Австрийские аптекари Игнатий Лукасевич и Ян Зех во Львове начали использовать керосин в доработанной масляной лампе. В том же году свою конструкцию керосиновой лампы с плоским фитилем предложил Рудольф Дитмар из Вены. Его конструкция стала прототипом серийной керосиновой лампы, производство которой начали в США в 1856 году.»

Керосиновое освещение быстро распространилось по всему миру, успешно конкурируя с газовым.

Хотя отдельные медики призывали к осторожности, утверждая, что керосиновые лампы вредны для глаз, особого влияния на общество эти призывы не оказали.

Совсем другое дело — освещение электрическое.

К моменту создания первого по-настоящему эффективного электрического осветительного прибора - « свечи Яблочкова» в 1876 году — газовое освещение стало уже вполне привычным и обыденным. Даже Жюль Верн отправил своих героев на Луну в снаряде, освещаемом газовой горелкой.

И тут нате вам — электрический свет!

Преимущества электрического освещения были очевидны, так же, как в своё время — газового.

И точно также поднялась волна страхов. Дело дошло до самого настоящего суда над электричеством, который состоялся в Англии в марте 1879 года.

Какие только обвинения не возводились на электрический свет!

Торговцы рыбой жаловались, что электрический свет придает рыбе тухлый вид, художникам не хватало «экспрессии», а торговцам одеждой освещение мешало подобрать цвет.

Вред для зрения, пищеварения и прочего — это уж само собой.

Электрический свет даже объявили виновником самоубийства! Хотя бедолага отравился газом.

Дальнейшее известно всем.

Однако, когда появились люминесцентные лампы, новая волна страхов накрыла общество.

Снова вред для зрения, снова «не тот цвет».... добавилось «крайне вредное влияние шума трансформаторов и дросселей», снижающее производительность труда.

Наверно именно поэтому светящиеся трубки почти не проникли в жилища, оставшись только на производстве. Чудны дела твои, Господи!

Забавно, что о реальной вредности - ртутном загрязнении при разрушении ламп — почти не вспоминали.

Шли годы.

Появились компактные, удобные и очень экономичные лампочки.

По сути, те же лампы дневного света, только тонкая трубочка свернулась в изящную спираль, исчез характерный звук, прекратилось свойственное старым лампам слабое мерцание. И никакой особой арматуры. Вся обслуживающая электроника упрятана в обычный цоколь.

Красота!

Почти одновременно появились светодиодные светильники. Эти вообще рекордсмены по экономичности и надежности. И никакой тебе ртути, свинца, транзисторов в цоколе и прочих ужасов.

Никаких ужасов?

Щщасс — как говорит один популярный сатирик.

Полный комплект страшилок, в точности повторяющий таковой при появлении газового, керосинового и электролампового (дугового, а потом накаливанием) освещения. Вспомнили, наконец, про ртуть.

Добавились такие чудеса, как вызывание рака, слепоты и кожных болезней от ультрафиолетового излучения и еще кое-какая экзотика.

Пацаны, где вы были во времена примитивных трубок «дневного света»?!

Или публика тогда не просто ходила в школу, а ещё там училась, и поэтому помнила, что обычное стекло УФ не пропускает.

Новые лампочки — старые страхи.

8 ноября 1895 произошло одно из величайших событий в науке.

Экспериментируя с трубкой Крукса, профессор Вильгельм Рентген открыл новый вид лучей с удивительными свойствами. Через 60 дней напряженнейших исследований (профессор почти не выходил из лаборатории, он даже требовал чтобы еду ему приносили туда) было опубликовано первое сообщение об открытии.

Новые лучи Рентген назвал «Х-лучами», но всем они больше известны как рентгеновские лучи.

Научный мир - в первую очередь медики — мгновенно оценил важность Х-лучей и они очень быстро нашли применение в самых разнообразных сферах человеческой деятельности, открыв совершенно немыслимые ранее возможности для науки, медицины и промышленности.

Профессор Рентген не запатентовал своё открытие. Он подарил его миру.

Нет смысла тратить время на описание общеизвестного. Это не столь уж интересно.

Интересной была реакция обывателей.

«Общественное мнение» моментально ухватилось за самое пикантное: с помощью новых лучей можно видеть сквозь непрозрачные материалы!

А что интереснее всего рассматривать через непрозрачные материалы?!

Вот то-то и оно.

Не шибко обремененное научными знаниями, лакомое до скандалов общество прежде всего кинулось спасать... что?

Ясное дело - свою высокую нравственность.

Ведь с помощью этих окаянных лучей можно видеть людей без одежды. Можно видеть их мысли. Можно сквозь стены наблюдать за ними в самые, пардон, интимные моменты!

Новые страхи завладели просвещенной публикой.

Одна лондонская газета писала: «Самое лучшее, что нужно сделать цивилизованным странам — это объединится и сжечь все рентгеновские лучи, и оборудование утопить в океане. Пусть рыбы разглядывают свои кости».

Моментально объявились умельцы по защите общественного целомудрия.

Рекламировались платья, не пропускающие Х-лучи, и шляпы, спасающие от чтения мыслей. Одновременно предлагались рентгеновские фотоаппараты и рентгеновские очки.

Пресса была полна карикатур.

Из каких-то щелей повылазили изобретатели новых таинственных лучей. Само собой, не обошлось без «лучей смерти»...

Разумеется, вся эта пена быстро осела.

Со временем выяснились реальные опасности, связанные с рентгеновскими лучами.

Потом подоспело открытие радиоактивности. Взорвались первые атомные бомбы. Произошли первые аварии на атомных реакторах.

Общество познало страх радиации.

А поскольку физика (равно как и биология) далеко не у всех была любимым предметом в школе, то вскорости вполне обоснованная осторожность при обращении с новой опасностью преобразилась в панический страх любых «ЛУЧЕЙ!».

Чувствительность современной диагностической аппаратуры близка к физическому пределу или даже достигла его.

Например, при радиоизотопном исследовании внутренних органов регистрируются отдельные распады атомов изотопов, вводимых в организм.

При этом применяют короткоживущие изотопы в соединениях, которые быстро удаляются из организма.

Так, «рабочая лошадка» изотопной диагностики Технеций 99 за сутки распадается на 94% (период полураспада 6,04 часа), а половина введенной дозы выводится с мочой менее, чем за сутки.

Диагностическая аппаратура настолько чувствительна, что обычный радиационный фон от нестабильных изотопов, всегда присутствующих в окружающей среде, превышает и напрочь забивает полезные сигналы от введенных больному диагностических препаратов.

Приходится прятать радиологические отделения в помещения из особых низкоактивных строительных материалов.

Тоже самое можно сказать в отношении рентгеновской аппаратуры.

Низкочувствительные бром-серебряные пленки и экраны из сульфида цинка остались в прошлом.

Фотоэлектронные умножители ловят буквально каждый квант рентгеновского излучения, а компьютер формирует четкую картинку при минимальной лучевой нагрузке.

Если в прошлом страхи облучения в быту - не возле аварийного реактора или при испытании оружия - были хоть как-то оправданны несовершенством техники и недостаточно разработанными мерами защиты, то в наше время вероятность заполучить лучевую болезнь при медицинском обследовании или на производстве вряд ли превышает риск быть укушенным крокодилом на подмосковном пляже.

Страх, тем не менее остался.

Когда появились телевизоры (а кинескоп — это по сути та же трубка Крукса ) население пугалось рентгеновских лучей от телевизоров. Но быстро успокоилось - ибо развлекает.

Но потом пришли микроволновки, компьютеры и мобильные телефоны.

А от них же ИЗЛУЧЕНИЕ!

Обретя новую питательную среду, страхи возродились и окрепли.

Можно выделить два главных направления панической атаки.

Первое связано с готовкой в микроволновой печке.

Дескать приготовленная в ней еда невкусная (это ещё пол-беды) и жутко опасная.

Какой только чепухи не приходится слышать и читать!

Микроволновая энергия остаётся в пище. И молекулы той пищи видоизменяются.

И витамины разрушаются. И энерго-информационное что-то там портится.

Даже такой абсурд, что «приготовленные в микроволновке продукты лишаются всех питательных веществ», даже такая дичь идёт на ура среди доверчивых обывателей, которые все как один со средним/высшим образованием, и знают, что излучение - сплошной вред.

Следуя элементарной логике следует ожидать, что разогреваемая в страшном устройстве дичь должна там исчезнуть в соответствии с выше декларированной дичью.

Тот факт, что она не исчезает и отлично напитывает кушающих, не только не вызывает у них ни малейшего когнитивного диссонанса, но даже не нарушает пищеварения.

Попытки рассеять нелепые страшилки простым, на уровне школьной физики, объяснением, что нагрев происходит просто потому, что в электромагнитном поле высокой частоты поляризованным молекулам воды навязываются механические колебания, от чего они движутся быстрее (то-есть вода нагревается) и передают своё самое обыкновенное тепло всем остальным составляющим сосиски, а самой воде ровным счетом ничего не делается — эти попытки чаще всего бесполезны.

Меня как-то даже уличили в глупости.

• Сам же говоришь, что молекулы ПОЛЯРИЗОВАННЫЕ, и тут же утверждаешь, что никакого вреда. Думай, чего несешь!

Программист, однако. Умеет мыслить.

Второе направление страшилок — излучение, как таковое.

Заявление о том, что окаянная микроволновка есть ни что иное, как известная с той же школьной физики клетка Фарадея, и ни один зловредный квант из неё выскочить не может, встречает железобетонный отпор: «Мы все учебники читали. А тут ИЗЛУЧЕНИЕ, радиация. Понимать надо! Ладно, пошли с кухни, пока оно тут крутится.»

Компьютеры.

Появились в хозяйстве несколько позже микроволновок и как-то быстренько стали почти обязательными и незаменимыми.

Естественно, тут же распространились слухи, что внутри у них есть генератор высокой частоты (ну прямо как в микроволновой печке) и он распространяет ИЗЛУЧЕНИЕ. Ужасно вредное, естественно.

Генератор-то есть. Только не мощный магнетрон, а крохотный тактовый генератор, определяющий скорость работы компьютера и позволяющий синхронизировать работу разных его электронных потрохов. Естественно, он что-то излучает.

Мощность потребляемая навороченным игровым компьютером с несколькими жесткими дисками, вентиляторами, большим монитором и всеми прочими прибамбасами составляет аж 200 — 250 ватт.

Материнская плата с процессором, тактовым генератором и прочими источниками мегагерцевых частот берет примерно 100 -120 ватт. Часть энергии неизбежно преобразуется в тепло. Большая часть энергии расходуется на полезную работу.... Только ничтожная часть превратится в распространяющееся в пространстве электромагнитное излучение.

Микро_ или милливатты — в самом кошмарном случае. В закрытой со всех сторон железной коробке.

Тем не менее, о вреде компьютеров много и премудро толкуют в интернете, да и в бумажной прессе.

Что обращает на себя внимание, так это солидное (всё, как у больших) вступление о том, что не доказано отсутствие вреда от «компьютерного электромагнитного излучения».

Простодушного обывателя загоняют в примитивную демагогическую ловушку.

Из того, что «не доказано отсутствие вреда» делается логически совершенно не обоснованное заключение о его наличии.

То-есть, если «не доказано отсутствие вреда» от свежего воздуха, значит он вреден.

И тут же рекламируются разнообразные меры защиты от этой напасти.

Тут вам и разнообразные устройства и БАДы - куда ж без малой мзды заботливым прохиндеям - и вполне бескорыстные советы, вроде выставить системный блок в другую комнату.

Почти одновременно со всеобщей компьютеризацией явилась миру всемирная мобилизация.

В смысле, что современный человек спокойнее чувствует себя вне дома без штанов, нежели без мобильного телефона.

Могло ли столь радикальное новшество обойтись без сопутствующих страхов?

Оно и не обошлось.

Страхи эти настолько общеизвестны, что даже нет смысла их перечислении.

А что до разоблачения, так тут много общего с разоблачением компьютерных страшилок.

Мощность излучения мобильных телефонов настолько ничтожна, что они просто не могут причинить хоть сколько-нибудь реального вреда организму. За исключением, разве что вреда от передаваемой или принимаемой информации.

В деле «мобильных вредностей» есть ещё один фигурант — антенны сотовой связи. Страхи среди населения, связанные с этими антеннами, серьёзно осложняют жизнь связистам.

Несмотря на все разъяснения, что мощность излучателей ничтожна - всего 20 ватт, а диаграмма направленности такова, что интенсивность излучения непосредственно под антенной нулевая, а это означает, что прямо под антенной излучения вообще нет, компании сотовой связи завалены жалобами и судебными исками от жильцов высоких домов. Ну вот ужасно плохо они себя чувствуют под антенной. Требуют убрать.

Но от мобильной связи отказываться не собираются. Просто пусть антенну ставят на другом доме.

Устав от бесконечных тяжб, связисты ставят антенны на мачтах, а не на крышах.

Довольным гражданам они смотрят прямо в окно - добились своего, молодцы.

Понятно, что страхи инспирированы «обычными» телефонными компаниями, для которых мобильная связь составляет очень серьёзную конкуренцию. При этом они вовсю торгуют беспроводными домашними телефонами.

О том, что передача и уверенный приём аналогового сигнала требуют значительно большей мощности, по сравнению с цифровым, скромно умалчивается.

И, что совершенно естественно, появилось множество средств защиты от новой напасти.

Весьма полезных для оптимизации финансового состояния защитников.

Впечатляет не только абсурдность этих … трудно назвать «устройством» наклейку на телефон.

Но способность вроде бы здравомыслящих и, как минимум, среднеобразованных граждан скушивать, даже не поперхнувшись, «научные» объяснения работы всех этих наклеек и чехлов, которые « поглощают и/или экранируют вредное излучение».

Но, если излучение аппарата экранировано, как же тогда происходит связь?!

Этот простой вопрос даже не приходит в голову пользователям защитных девайсов, а будучи им задан, повергает их в модное нынче состояние когнитивного диссонанса. Каковой разрешается матюками в адрес вопрошающего.

Апофигей абсурда — выращивание кактусов в комнате с компьютером. Чтобы они поглощали излучение. Как эти люди представляют себе поглощение рассеянного излучения локальным объектом? У меня не хватает фантазии.

Но эта мода вроде бы уже пошла на спад. Сильно сомневаюсь, что из-за повышения уровня знаний.

Скорее из-того, что за растением нужно ухаживать, а на это у изнурённых тяжким трудом и излучениями офисных работников уже не остаётся сил.

Многими, многими страхами и ужасами мается современное общество.

Но только один из них по масштабу общественного переполоха сравним с рёвом голодного льва среди стада газелей.

Эта жуть именуется ГМО.

Такого еще не было в новой истории, что бы общественные страшилки действовали на уровне парламентов и правительств, что бы законодательно запрещалось свободным фермерам выращивать те растения или животных, которые им выгодны.

Чтобы объявлялись регионы и целые страны «свободными» от какой-нибудь еды!

История генно-модифицированных организмов началась в 70-е годы прошлого века, когда американский биолог Пол Берг научился вырезать отдельные гены бактерий и встраивать их в другие бактерии.

Несколько позже обнаружили, что бактерии способны транспортировать фрагменты ДНК из одной растительной клетки в другую. Потом изобрели «генную пушку». Потом научились синтезировать отдельные гены....

Отработали и непрерывно совершенствуют технологии.... трудно подобрать сравнение, насколько снайперски точного встраивания строго определенного гена в строго определенный участок генетического аппарата клетки.

Метод назвали «генной инженерией», а то что получалось в результате таких манипуляций, «генно-модифицированными организмами».

Пока генетики работали с микробами и всякими там грибками, просвещенных обывателей это не волновало.

Миллионы диабетиков во всём мире вкалывают себе не вызывающий осложнений человеческий инсулин (взамен свиного, таковые вызывавшего во множестве и опасных), не задумываясь, что он получен из дрожжей, в которые встроен человеческий ген.

Пока генно-модифицированные организмы вырабатывали антибиотики, ферменты, разлагали промышленные и бытовые отходы, а всякие светящиеся мышки и рыбки оставались обитателями лабораторий, просвещенную публику это никак не беспокоило.

Большой, даже вселенский хай (см. «Кондуит и Швамбрания») начался в 1996 году, когда американская компания «Монсанто» выпустила на свободный рынок первую генно-модифицированную сельскохозяйственную продукцию.

Вложив в разработку усовершенствованных растений бездну творческих сил и финансовых средств, «Монсанто» сразу оказалась далеко впереди планеты всей в области биотехнологии, а талантливые маркетинговые приёмы надолго обеспечили её практически монопольное лидерство.

Что оставалось делать незадачливым конкурентам, прохлопавшим такую золотую жилу?

Что было делать производителям всякой миллионнотонной сельхоз-химии?

Ясное дело, что! Объединиться со своими кровными врагами — производителями «органической» пищи.

(Хотел бы я видеть неорганическую. Скажем неорганический огурец или неорганическую корову. Но только не к ночи, не приведи, Господи.)

И со всевозможными «зелёными» - органически не приемлющими никакой «химии» в природе.

Вот где проявилась во всей могучей силе диалектика: противоположности слились в трогательном единстве с единой же благой целью: так обгадить новейшую технологию, чтоб её и не вздумалось кормить людей вкусной и здоровой пищей, отымая доходы у честных производителей отравы и нечестных производителей какашками удобренных «чистых» овощей.

Технология обгаживания была отработана веками, ещё от луддитов и антивакцинистов, а может быть даже тысячелетиями. Казнил же божественный Александр Филиппович Македонский изобретателя самой первой в истории противопехотной мины.

В просвещённую публику (читай: в питательную среду из невежественных обывателей) были запущены свежие ужастики. Придумали броскую дразнилку «пища Франкенштейна», наопубликовали кучу «научных работ», из которых следовали всякие ужасы: от супер-сорняков, до супер-опухолей. От бесплодия до бесконтрольного распложения... ну, да читатель и сам способен привести миллион примеров.

Я до слёз смеялся над выступлением одного ГМО-фоба на публичном диспуте. Чуть ли не в одном абзаце он стращал публику тем, что генно-модифицированные растения не дают полноценных прорастающих семян и тут же поведал о том, что раз засеяв поле генно-модифицированной культурой, бедные пейзане не могут от неё избавиться. Семена падают в почву и там их сам чёрт не берет, прорастают, хоть тресни!

Интересно, что все эти «научные» труды все, как один, оказались ненаучными. Неправильный дизайн экспериментов, подтасовка результатов, подкуп, самое обыкновенное враньё...

Но процесс пошёл.

Никакие разумные аргументы не доходят до охваченной паникой толпы.

Опросы общественного мнения показали, что 50% населения не хотели бы есть пищу, содержащую ДНК.

Ещё больше не возражали бы, чтобы в их тарелке не было генов.

Смешно? Дико?

Но 95% европейцев не хотят питаться продуктами, содержащими в своём составе ГМО!

И это при том, что из 80 000 000 долларов и 10 лет работы, которые требуются - в среднем - на доведение до потребителя одной генно-модифицированной сельскохозяйственной культуры, большая часть тратится на исследование безопасности.

Чего не скажешь о «традиционной» селекции.

Берут организмы и подвергают их сильному облучению или действию мощных химических мутагенов. Всё это совершенно случайным образом корёжит геном.

Из того, что сохраняет способность к размножению, отбирают уродов с нужными свойствами и скрещивают их между собой или с другими организмами, пока не получат потомство с требуемыми характеристиками.

И это выпускают в свет.

Вопросами безопасности особо не заморочиваются.

В конце 60 -х прошлого века вполне традиционной селекцией были выведены два сорта картофеля. Задача такая была: вывести красивые и вкусные сорта.

Вывели: «Ленапе» и «Бонум Магнум» - очень красивые и вкусные.

Выпустили их на рынок, где они были встречены с восторгом.

Потом восторгов поубавилось. Пошла волна отравлений.

Красивые и вкусные «Ленапе» и «Бонум Магнум» оказались ядовитыми. Никому и в голову не пришло проверять эти продукты традиционной селекции на вредность.

Их быстренько ликвидировали и забыли.

Статья не резиновая.

Множество общественных страшилок осталось нерассмотренными. Всё время картина изменяется: старые страхи проходят, новые появляются, но в основе всех есть нечто общее:

они держатся на древних, как сам мир основах — невежестве большинства и корысти меньшинства.

Второе — неистребимо.

Но с первым надо же что-то делать!