Они были примерно одного возраста: лет двадцати пяти. Жили в одном городе, который назывался Бруклином. Но вот принадлежали они абсолютно разным мирам. Он, Уилли, был негром из некогда среднего достатка, а ныне обедневшей до полного обнищания семьи, когда нет денег, потому что никто не работает. И никто не работает, потому что последние двадцать лет сидят на пособии, и так уж заведено. И ничего другого придумать невозможно, да и лень думать. Обычная многодетная семья. Мать-одиночка с четырьмя детьми от разных отцов, из которых первый когда-то был молод и хорош собой и обещал ей любовь и счастье, как в романах в мягкой обложке. Да вот беда, убили его в пьяной драке. А потом пошли другие – уже не мужья, а бойфренды, которые ничего не обещали, а просто приходили ночевать и уходили. И она принимала их и не очень-то горевала, когда они внезапно исчезали, оставляя ее с очередным ребенком.

Уилли был старший – от первого, любимого. И лицом на него похож, и веселым нравом. Избаловала она мальчишку и проглядела, когда он в пятнадцать лет стал подворовывать. Иногда, после промысла, у него появлялись кое-какие деньжата. Воровал Уилли легко и с увлечением. Нрава был мирного – никогда не дрался. За воровство его отчислили из High School. Пару раз его ловили, судили, сажали и всегда выпускали досрочно. За примерное поведение, мягкость характера и красивые глаза. Он вообще был парнем красивым, видным, высоким, с темной кожей и почти европейскими чертами лица. Видно, в каком-то поколении по линии отца была крепкая примесь эфиопской крови.

  Она, Людмила, Люся, была иммигранткой из России, то есть бывшего СССР. Денег у нее тоже не было, так как приехала она совсем недавно и, хоть и знала хорошо английский, работала пока клерком и получала  гроши. Само собой, хотелось найти работу поинтереснее да и зарплату повыше. Как ни крутись, для этого надо было пойти учиться. Люся поступила в колледж и каждый день после работы ездила на занятия, осваивая премудрости библиотечного дела. Вот и в этот злополучный день она возвращалась домой из колледжа, и уже было почти спустилась в сабвей, как вдруг словно спиной ощутила, что  кто-то ее преследует. Было два часа дня, светло, пустынно и холодно. Падал мелкий колючий снег. Люся ускорила шаг, и тот, кто шел за нею, тоже ускорил шаг.  Она почувствовала и поняла, что преследователь ее догоняет, уже почти нагнал. Ее предупреждали, что этот перекресток имел дурную славу и нельзя ходить одной.
«Вот оно! Сейчас со мной произойдет нечто ужасное, о чем каждый день пишут в газетах и говорят в “Новостях” по радио и телевизору», – обреченно подумала Люся, остановилась и обернулась лицом к тому, кто шел сзади – деваться все равно было некуда. Ее преследователь был высок, где-то на голову выше нее. Кисть его правой руки была спрятана на груди за отворотом куртки, и оттуда на Люсю было направлено что-то блестящее, металлическое...

   Уилли определенно был доволен собой. Как это раньше ему не приходила в голову идея с игрушечным пистолетом? Если поймают, можно сослаться на подарок для младшего братишки. Впрочем, скорее всего не поймают. Место пустынное. Он уже тут пятнадцать минут стоит – и ни души. Ну вот одна белая девица к сабвею идет. Одета бедновато, студентка, наверное, ведь рядом колледж. Что с нее возьмешь? Ну уж десятка-то в кошельке, наверное, имеется. А если повезет, то и колечко золотое-серебряное, и цепочка, и часики... Надо решаться. Ничего существенного сегодня, похоже, не обломится. Слишком холодно да и Рождество на носу. Некому по улицам разгуливать. Все елку наряжают, подарки заворачивают. А вот она и сама обернулась. Симпатичная. Жалко такую. Вечно я со своей жалостью... Так ни фига не надыбишь.
Люся подняла на Уилли встревоженный взгляд. Обычный молодой негр. Ничего особенного. Да, но пистолет. У него в руке – точно пистолет. Дрожащим голосом произнесла.
– Тебе чего?
– Деньги. Мне нужны деньги. Давай раскошеливайся, – ответил Уилли кратко и четко.
  Люся действовала, как под гипнозом. Сама открыла сумочку, достала кошелек. Там была последняя до получки двадцатка. Ведь хотела же утром разменять и взять с собой пятерку. Так нет же, черт попутал. Вот и оставайся теперь без копейки денег до ближайшей зарплаты. Уилли вытащил руку с пистолетиком из-за отворота куртки и спрятал  игрушку в карман, потом взял двадцатку и отдал ей пустой кошелек. В таких кошельках у таких девчонок кредиток не водится, – здраво рассудил он.
– Ну-ка, расстегни воротник. – Какая нежная у нее шея, – мелькнуло у него в голове и он быстрым, негрубым, почти ласковым движением рванул с Люсиной шеи тоненькую цепочку, обычную золотую, 583 пробы без кулона, которую ей подарил на день рождения муж еще в Москве, когда у них  водились деньги.
– А теперь снимай перчатки! – приказал Уилли.
– Это еще зачем? – Возмутилась Люся, которая не совсем отдавала себе отчет в том, что с ней происходит.
– Ты что, совсем дура или прикидываешься? – Удивился Уилли и сам снял с нее перчатки, прямо скатил с рук, как скатывают чулки. Сегодня ему определенно везло. На безымянном пальце этой бедной студенточки поблескивало изящное золотое колечко европейского розового золота с настоящей жемчужинкой в лапках лепестков тюльпанов. Дизайн необычный, похоже, старинное. Колечко было ей чуть велико и послушно снялось с пальца. Часики оказались дешевыми, не стоило и мараться. Спрятав кольцо и цепочку в карман, Уилли внимательно оглядел свою жертву, отодвинул с ее маленького уха прядь длинных светлых волос и увидел золотую жемчужную сережку, которая была защелкнута на какой-то мудреный неамериканский замочек.
– Ну что, теперь ухо рвать будешь? – Совсем уже глупо храбрясь спросила Люся. – Это очень тугой замок, я сама каждый вечер мучаюсь, когда на ночь его расстегиваю.
– Поговори у меня! Идиотка! – Беззлобно и почти добродушно пригрозил Уилли.
– Больно надо мне с твоими ушами возиться. – Все! Давай проваливай! Пошла отсюда!
– Слушай ты! Ты у меня все забрал. Как же я теперь доберусь до дому? –Спросила Люся и пристально посмотрела на него своими наивными голубыми глазами. На что она надеялась? Спросить такое –  было уже совершенно нелепо и чревато печальными последствиями, но Люсю куда-то упорно несло, она была как в тумане и, похоже, вообще слабо соображала, что ей говорить и что делать в такой ситуации. Это было ее первое ограбление.

          –    Вот это да! – Подумал Уилли. За весь его десятилетний воровской опыт он первый раз сталкнулся с такой наивностью, глупостью или смелостью со стороны женщины, которую грабил. Ну что ты будешь делать! Ему бы просто послать ее куда подальше и смыться. Но что-то его останавливало. Жалко ему было эту блаженную дурочку с детским взглядом голубых глаз и иностранным акцентом, и он ничего умнее не мог придумать, как достать из собственного кошелька один доллар  и дать его этой дурехе. (Тогда, в начала 80-ых сабвей стоил ровно столько). Только бы побыстрей убиралась. Да, эту девицу он запомнит надолго. Абсолютно неправильное ( не по правилам) ограбление итак уже слишком затянулось. Так можно и в полицию загреметь! А не хотелось бы перед самым Рождеством.

             – Слушай ты, дура набитая, держи доллар – и чтобы я тебя больше не видел! Иди быстро и не оглядывайся, а то хуже будет. – Уилли произнес эти грозные слова совсем не грозным голосом. Он уже как бы забыл, что только что ограбил девушку на приличную сумму, и его распирала гордость от собственного благородства.
Подумать только! Он, Уилли, вор со стажем и, можно сказать, именем,  достал из собственного кошелька доллар и дал его этой странной белой девчонке на дорогу. На такой благородный поступок, конечно, мало кто способен.
И она пошла, не оглядываясь, она почти побежала и нырнула в сабвей. Только в сабвее она очнулась от состояния нереальности происходящего, и ее охватила  дрожь, настоящая трясучка. Замерзшими руками она достала злополучный доллар, купила жетон и села в поезд. А в поезде долго рыдала, оплакивая свою последнюю двадцатку, любимое, единственное бабушкино колечко и цепочку. Когда еще она сможет себе позволить купить золотые украшения... Ведь говорил же муж: «Оставь ювелирку дома. Не в театр идешь. На занятия». Что она теперь скажет мужу? Люся странным образом совсем не думала о том, что муж не рассердится, а, наоборот, обрадуется, что она отделалась всего лишь легкой потерей и осталась жива и здорова.

Прошло семь лет. Люся выучилась на библиотекаря, а вскоре и сама стала менеджером одной из библиотек. Работать с людьми и книгами было интересно. Получала она не такие уж большие деньги, но вместе с заработком мужа им на жизнь вполне хватало. Она охотно рассказывала друзьям и знакомым невероятную историю с ограблением и долларом на дорогу. Сам по себе этот случай давно стал историей, необычной и даже занятной, которая, как и все события с относительно благополучным концом, была призвана не только удивить, но и позабавить слушателя. Но вот однажды к Люсе в библиотеку  прислали нового уборщика. Парень был высокий, симпатичный,  с огромной копной длинных, перевязанных цветной лентой косичек. На первый взгляд, его лицо показалось Люсе знакомым. Где-то она его уже  видела, только вот не могла припомнить,  при каких обстоятельствах. Впрочем, таких чернокожих Уилли с косичками – полон Бруклин вместе с Бронксом и Манхэттеном. Ну, может, и пересеклись их дороги однажды, какое это теперь имеет значение для работы и, вообще, для жизни! Люся не стала зацикливаться на Уилли и выбросила ненужные вопросы из головы. А он вспомнил ее сразу, с первой минуты, когда был представлен ей, как своей начальнице. Вспомнил пристальный взгляд ее голубых глаз, длинные светлые волосы, нежную шею и маленькие уши с жемчужными серьгами.
К тому времени Уилли отсидел очередной небольшой срок за кражу и был выпущен на свободу. Мать его умерла от рака, который обнаружили слишком поздно, и остался он один за кормильца троих растерянных подростков – двенадцати, пятнадцати и семнадцати лет. Две девчонки и один парень. Продолжать воровать было опасно, ведь если опять посадят, некому будет присматривать за сестрами и братом. Да и поднадоело ему воровское ремесло. В тридцать два года он еще был достаточно молод, чтобы с помощью службы социальных услуг направить свою жизнь по иному более безопасному и стабильному руслу. Первое время он перебивался случайным заработком маляра: кому-то покрасить квартиру, кому-то забор. А тут вдруг подвернулась городская работа уборщика. Ему предложили, и он, не долго размышляя, согласился. Заработок небольшой, зато стабильность и медицинская страховка для себя, сестер и братишки.

Как на грех, начальницей Уилли оказалась Люся – Lucie, как она себя теперь называла. Уилли не спал ночами, все думал, что будет, если Lucie его узнает. В отделе кадров библиотеки, естественно, знали, что он сидел. Пришлось указать в резюме не всю правду, а полуправду. (Слишком много было отсидок). Но это была, как говорится, privileged information, которая дальше отдела кадров не должна была расползтись. Уилли взяли с испытательным сроком. Выдержит – останется работать. Сорвется – от ворот поворот. Одно дело секретная информация в личном деле, совсем другое – если узнают сотрудники. Кому охота работать бок-обок с вором и все время быть начеку!  Уилли все это прекрасно понимал и старался как можно меньше попадаться на глаза своей начальнице. Чтобы хоть как-то изменить свою внешность – вдруг стал носить очки с дымчатыми стеклами. Побрил голову, ходил в бейсбольной шапке с плотно надвинутым на лоб козырьком. В общем, пока все было шито-крыто.

И все же когда-нибудь всякое тайное становится явным. Пришла как-то в библиотеку молодая негритянка и спросила Уилли. Смазливая мордашка, выкрашеная в желтый цвет пакля волос, на руках маникюр с длинными надставленными ногтями. Сказала, что она ему сестра. Люся послала клерка за Уилли, посадила девицу напротив Reference desk и завела с ней обычный цивильный разговор обо всем и ни о чем. В руках у девушки была связка ключей, которыми она играла от нечего делать. И тут Люся обратила внимание на маленькое колечко на безымянном пальце девушки. Колечко абсолютно не вязалось с ее раскрашенно-вызывающим обликом и было до боли знакомым – тонкое, из розового русского золота с маленькой жемчужиной в лапках лепестков тюльпанов. Сомнений быть не могло – это было ее, Люсино кольцо, которое у нее украли семь лет назад. Кольцо было сделано в Москве на заказ где-то полвека назад. Таких здесь не продают.
– Какое красивое у тебя колечко! – сказала она девушке. – Где ты его купила? Я давно о таком мечтала.
– А, это! Его мне брат подарил. Я не знаю, где он его купил. А вот и он идет! Спросите у него.
Люся посмотрела на Уилли – и тут ее осенило. Как же она сразу не догадалась! В памяти всплыла сцена семилетней давности. Вот он достает двадцатку из ее кошелька, осторожно срывает с шеи цепочку, скатывает перчатку с руки и снимает кольцо. Конечно, же это он, тот самый уникальный грабитель, который забрал у нее все и дал ей злополучный доллар на сабвей. Вот так встреча! Люся смотрела на Уилли и не могла решить, как себя вести и что ему сказать. Она пыталась завести себя на мстительную злость и злорадство (ну вот, гад, пришло время расплаты за старые грехи), но как ни старалась, как ни пыжилась, зла не было. Хотелось просто докопаться до истины и вернуть свое.
–  Зачем ты носишь очки, Уилли? У тебя что, близорукость?
– Ой, это он так, для солидности и загадочности, –  сказала девица. – Сними очки Уилли, покажи, какие у тебя красивые глаза.

Уилли покраснел, как умеют краснеть чернокожие, –  бордовым цветом, но очки все же снял.
– Где ты купил это чудесное кольцо, Уилли? Я тоже хочу такое.
– О, это старая история. Я купил его... ммм...  по случаю много лет назад.

Люся посмотрела ему в глаза пристальным, как тогда, семь лет назад, но теперь уже не беспомощно-наивным взглядом, и он понял, что она догадалась и все знает.  
– Послушай Уилли, а ты бы не мог мне достать такое кольцо, ну, если представится случай, конечно?
– Я постараюсь, я очень постараюсь. Оно вам обойдется совсем недорого... Можно сказать, даром.
– Ну, даром не надо, но, может быть, за доллар..., – сказала Люся и засмеялась, и Уилли понял, что она его не выдаст и будет молчать. Вот так повезло с начальницей!
В эту ночь он впервые за долгое время спокойно уснул.
А на утро вернул ей бабушкино колечко, красиво упакованное в коробочку с бантиком.