EN
Старый сайт
Странные встречи в спиралях времени
или
Лифт в бесконечность...
(Фэнтези)
Двери лифта раскрылись, я вошел, и он стал поднимать меня. После 65- ого этажа сильно затрясло, лифт остановился, - по резкому звуку было ясно, что какой-то из тросов лопнул. Я нажал на красную кнопку аварийного вызова. С той стороны послышались шаги, подошла лифтерша. Скрипучим голосом стала кричать что-то малопонятное, из чего я разобрал только то, что мне надо попрыгать и присесть. Я попрыгал и через секунду -другую лифт пошел, но уже гладко. Затем толчки снова возобновились, и кабина встала. Я уж было собрался повторить упражнения, как двери открылись и я оказался... в Москве на Казанском вокзале. В стоящей недалеко телефонной будке раздался звонок. Я подошел, снял трубку:
- Рома, ты где?
- Я на Казанском.
- Почему так долго? Я у Москва - реки тебя жду, как и договаривались.
- Джусик, это я маху дал, когда сказал, что прямо туда приду на встречу. Я же Москвы совсем не знаю...
Тут Люся засмеялась:
- Ладно, нечего мудрить, - сказала она, - садись обратно в лифт и жми на 108 -ой этаж.
Я так и сделал.
На мосту Москва - реки меня ждала красивая девушка. Подойдя к ней, признаюсь, я даже немного засмущался. Мы были совсем незнакомы. Но одно я знал точно, что шуток моих диких и пошлых она не поймет. И лучше постараться не выкладывать всё своё простодушие вот так сразу. Такой ход, решил я, может травмировать эту тонкую, в меру чувственную и порой не лишенную пафоса милую женщину.
- Привет. Не замерзла?
- Нет, только ждать устала.
Джусик улыбнулась, и я неожиданно для нее, и для себя тоже, чмокнул ее в щеку. Она покраснела, отвела взгляд, затем улыбнулась.
- Я, конечно понимаю, - продолжила она, - что здесь все решаешь ты. И я буду говорить, только то, чего захочешь ты сам. И мне приятно, что человек, которого все боятся, выносит мои прихоти и ...
- Мм..- я перебил её тираду, - по - моему ты сейчас произнесла не свою речь. Это ссученный монолог другого, немаловажного персонажа.
- Рома! Перестань надо мной издеваться! Перестань заставлять меня говорить не свои слова.
- Хорошо, все, - сказал я, улыбнувшись, - переходим на реальный режим общения. Ведь литература, есть лишь отражение жизни в тексте или же фантазии автора. А жизнь, лишь повод для литературы.
- Я в жизни высокомерная и самовлюбленная стерва.
- Ну-ну, говори кому - нибудь другому. Да милее и безобиднее тебя создания не найти!
Джусик снова улыбнулась. Тут уж я не стал чмокать ее в щечку, дабы опять не вгонять в краску.
Шел первый снег. Москва облачалась в белый наряд. Снежинки таяли на щеках, не оставляя возможности разглядеть их сказочный, неповторимый наряд.
Я вдруг к своему удивлению обнаружил, что все: мы, река, мост, да и весь город, - находимся под водой. Под синими толщами холодной водяной бездны. И начал было задыхаться, но:
- Дыши глубже, - сказала Джусик, - все в порядке, мы можем дышать этой водой.
- Почему? Как такое возможно?
- Спроси себя, - ответила она, - тебе это лучше знать.
Мы шли вдоль заснеженного берега.
- Я к тебе даже, как - то привязался за время нашей переписки.
- Ну, обо мне тоже самое можно сказать. С тобой приятно общаться.
- Спасибо. Но, вообще я мудак по жизни. Со мной невозможно быть рядом, потому что я мудак! - Крикнул я три раза раскинув руки.
- Звучит, так, будто вместо "я мудак", ты хочешь сказать "я гений", но получается, то что получается, - улыбнулась Люся.
- Между ними различий не много, - улыбнулся в ответ я.
Зачем я это сказал? Все - таки действительно мудак.
Шли мы медленно, время от времени, бросая взгляд, в глаза друг друга. Играла музыка Шопена, но вальса не было. Мы говорили о самых главных вещах: о любви, вере и сопротивлении, несогласии с человеческой природной низостью. Иногда, мне даже казалось, что мы понимаем друг друга. (Так мне кажется называется то, о чем мы говорили. Именно так. Во всяком случае, я пока не нашел лучшего названия этому) Я рассказывал о своих странствиях и тренировках. О том, как работал сталеваром, и как ранее излечился от алкоголизма. Как дрался с монахами, голодал и шел пешком тысячи километров. Все это и многое другое, что произошло со мной за последнее время. Джуси слушала и порой, видимо в самых интересных для нее моментах, записывала рассказываемое мной в блокнот. Снег перестал.
- Нуу, - протянула разочарованно Люси, - еще хочу снега.
- Эй, вы, там!? - Закричал я, смотря на - верх, - переверните шар! - И снег снова пошел.
- Оо, круто, у тебя есть с ними обратная связь, - восхитилась она.
- И не только с ними, - гордо задрав нос моргнул ей правым глазом я..
В ответ на мои откровения Джусик поведала мне о себе нечто трогательное и личное. На что я в приступе умиления изрек:
- Ты такая миленькая в этой своей чувственности.
- Я же близнец, по знаку зодиака, - ответила она, - и у меня был настоящий близнец... Только живая родилась я одна. Наверное, во мне два человека... Я могу быть до жути чувственной, ранимой и т.д. Но иногда могу быть очень жестокой... Правда, меня надо сильно вывести из себя ...
Джусик рассказывала, что - то еще, а я улыбался и смотрел на нее, молча.. Мы смеялись и бросались снежками, нежась в этой нашей беззаботности и отрешенности от всего остального мира в эти минуты. Пока...на пути нашем в пространстве не возник лифт!
- Мне что ли пора ? - Грустно подумал я вслух.
- Видимо, - не менее грустно подумала Люси.
Джуси обняла меня, а я ее. Пару минут мы стояли так ничего не говоря.
- Мы с тобой больше никогда не увидимся, - прошептал я, - но я не хочу уходить отсюда! Там мне плохо!!! Плохо и тяжело. И этот холод, и вечное чувство омерзения и чуждости.
- А давай обманем лифт? - Предложила она.
Мы обошли его и побежали. Но тут что- то схватило меня, сзади обмотав огромным щупальцем и поволокло назад. Джусик держала меня за руки, но сила, тянущая меня назад в лифт, оказалась несоизмеримо сильнее. Щупальце затащило меня в него, двери захлопнулись и лифт с неимоверной скоростью пошел не то вверх, не то вниз. Разобрать я не мог, так как все смешалось...
- Сука, - в сердцах сказал я,- Я еще оборву тебе щупальца!
Лифт разгонялся все сильнее. У меня поднялось давление, дикая боль разрывала череп и давила виски. Вокруг все тряслось и крутилось. Меня стало тошнить и я потерял сознание.
* * * * * * * * * * * * *
- Стой!
Я обернулся. Там за пределами адского круга стояла моя жена. Но только выглядела она лет на 15-20 моложе. По моим подсчетам за время странствий и тренировок прошло не меньше 20 лет. И она не могла не измениться за все это время.
- Я люблю тебя, дурачок! Что ты делаешь?!!! - Кричала она.
Меня вывели за пределы арены. Так бой закончился, даже не начавшись.
- Ромка мой, что ты делаешь?
- Прости, - говорил я сквозь слезы, обнимая ее.- Родная моя, я так соскучился по тебе. Прости...Что не умею жить. Что делаю тебе так часто больно.
Мне хотелось ее больше никуда не отпускать. И самому больше никуда не уходить но, резкий упадок сил овладел мной. В глазах потемнело, ноги покосились...Черный экран.
**********************
Осознав себя лежащим на сплошном белом поле, первое, что я увидел, это был Исус возвышающийся надо мной.
- Что это было?
- А ты как думаешь?
-Я ничего не думаю. Ответь ты.
- Реальная жизнь, которая породила иллюзорного тебя.
- Т.е. меня нет?
- Не только тебя, но и меня, арены, алкоголизма и всего сопутствующего им.
- А женщина, моя жена, они настоящие? Они существуют?
- Нет, они тоже плод фантазии.
- Что же мне теперь делать?
- Думаю, ты знаешь сам, - ответил Исус указывая взглядом на открытое в пространстве окно, точ в точ такое же, как в моем подъезде.- Я ухожу, прощай.
- Это все? - Спросил я на последок.
- Да, это все.- Ответил Исус обернувшись и ушел в белую пустоту поля.
Я подошел к окну, встал на край подоконника и посмотрел в низ с высоты 9 - го этажа. Там я увидел Герхарда и маленького песика Арчебальда. Так он звал его, когда тот отбегал слишком далеко, пока они гуляли по ромашковом лугу.
- Прыгай к нам!- Крикнул мне Герхард, подняв голову, - Здесь все ништяк!
" Ну, раз ништяк, так и прыгну" - Сказал я и шагнул за окно.
Жестко ударившись о землю, я не сразу понял, что из моей головы что-то вытекает. Казалось, каждая косточка моего скелета переломана, а мышцы больше не властны моей воле+Никогда такой боли не чувствовал.
- Все нормально, - успокоил Герхард отряхивая меня, - первое время всегда так.
Ромашковые луга были прекрасны, но их красота и прелесть оказались ничем, с красотой сменивших их лугами малиновыми. Более бескрайними и с приятным слегка щекочущем нос ароматом. Радуга восходила на голубом небе после летнего слепого дождика. Именно восходила, и именно после дождика. Прозрачные феи играли с белыми лепестками усевшись на разноцветной дуге. Герхард играл с Арчибальдом, заставляя песика отплясывать цыганочку на его двух собачьих. Я смеялся, глядя на это, смеялся и Герхард. Арчибальд не выдержал, и зассмеялся тоже. Смеялись мы все. Нам было хорошо.Герхард приблизился ко мне вплотную, улыбнулся, обошел сзади и начал душить меня веревкой. Я пытался сопротивляться, но руки Герхарда были неумолимы. Какое-то время я еще подергался, затем, тело обмякло и я умер.
************************
Открываю глаза. Сижу в кресле. Дома. По телевизору идет передача о Пикассо, по телеканалу "культура". Жена перебинтовывает сыну палец сидя на полу. Поранил сорванец, лазая с соседскими мальчиками по гаражам. Поливает ранку перекисью, он морщится.
- Что с тобой опять?- Взволновано спрашивает она, глядя на меня. Я сначала ничего не понимаю, молчу, а потом через небольшую паузу отвечаю:
- Давай больше не будем ругаться?
- Давай, - улыбаясь, соглашается она, и тут я осознаю, как же я счастлив, что все на своих местах. С облегчением вздыхаю. Беру горсть собачьего корма из стоящей передо мной миски, бросаю в рот и с удовольствием запиваю пивом.
Вайнер Ирина 
Лейшгольд Ирина 
Андерс Валерия 
