Страницы воспоминаний из жизни Елены Громовой (окончание)

         БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ

По прибытии в село, Елене посоветовали снять квартиру у местного ветеринара, дом которого стоял напротив больницы, через дорогу. Конечно, это было оптимальным решением. Нет, отдельной комнаты она не получила, а как бы вошла в состав семьи, только с квартирной платой. Две дочери хозяина, его жена и Лена спали все вместе на полу, в одной комнате без окон. Лишь в потолке светилось отверстие, напоминающее крошечное оконце. Лене было дико смотреть на то, как дети и сама хозяйка ложились спать, не раздеваясь, в той же одежде, в которой они проводили весь день.

Низкие дома с плоскими крышами строились из самана. Глиняный пол в комнатах покрывали коврами, а на них  перед сном укладывали толстые шерстяные матрасы и подушки. Постельное бельё отсутствовало. В холодные вечера укрывались стёганными шерстяными одеялами, а в жаркие дни ситцевой тканью. Утром всё это убиралось и укладывалось в стенные ниши.

Хозяин дома  спал отдельно, в так называемой парадной комнате. Столовой служила небольшая застеклённая веранда, которая и являлась проводником дневного света. В доме была ещё одна небольшая комнатка, которая служила мастерской и кладовой одновременно. В ней стоял самодельный станок, на котором выделывали ковры из цветной шерсти и всё необходимое для этого процесса.

Елена впервые окунулась в сельскую жизнь со всеми её бытовыми «прелестями». Конечно же, её невозможно было сравнить с жизнью в столице Республики. 

Но, кто и что могло повлиять на сумасбродный, темпераментный характер Елены? Никто! Ей хотелось острых ощущений, экзотики,  приключений. Но и материальный вопрос, не менее важный, стоял на повестке дня. И, поверьте, то, к чему она так стремилась, получила сполна.

В доме, где она числилась квартиранткой, был небольшой двор. В одном углу располагался туалет, скорее всего подобие его. Дверца висела на ржавых петлях и светилась множеством  щелей, что создавало полный дискомфорт. Входили в него , согнувшись пополам, и в крошечном пространстве было трудно находить оптимальное положение для отправления необходимых нужд. 

Тут же рядом был загон для скота. В тесноте стояли пять овец и одна коза, которая давала немного молока для семьи. По двору гуляло с десяток кур. Густой запах от испражнений «братьев» наших меньших отравлял воздух. У самого забора находилось сооружение из камней, где на треножнике висел закопченный чан, служащий для окраски готовых шерстяных нитей. В центре дворика располагалась тандырная печь, в которой один раз в неделю выпекались лепёшки. Конечно же, в первые три дня они ещё сохраняли необыкновенный вкус, и свежесть, но на четвёртый и далее дни, становились жесткими,   их приходилось отмачивать.

В квартирную плату входило и скудное, однообразное питание. Утором лепешка с овечьим сыром - моталом и сладкий чай. Внешне  этот сыр напоминал густую творожную массу. Хранился он в бараньих бурдюках и имел острый специфический запах, выносить который мог не каждый. В обед  он же служил и ужином, подавался суп соответственно национальной кухни и к нему одна лепешка. Обед готовился на примусе, газа не было. В зимнее время топили печь-буржуйку в основном кизяками и хворостом. Обогревались и  готовили пищу на ней. Частенько, после одиннадцати часов вечера, отключалось электричество. Слава Богу, что хоть вода была проведена во двор.  

Но, самое главное, объясняться, в основном, приходилось на азербайджанском языке. Лене пригодились знания языка, освоенные ещё с детства. При постоянном общении с сельчанами, частично забытый язык быстро восстанавливался.

Боевое крещение  Елена, приняла на второй же день. Вызов пришёлся как раз на момент отключения света. Стрелки часов показывали  четверть двенадцатого. Муж роженицы освещал путь керосиновым фонарём. В сельской местности и в помине не было асфальтовых дорожек, а только хорошо притоптанная неровная почва. В комнате, освещённой несколькими свечами, на полу лежала совсем молоденькая роженица и протяжно кричала от болезненных, приступообразных схваток. Лена стала настаивать на перемещении её в больницу, но родные не хотели и слушать об этом. Конечно, Лена пришла не с пустыми руками, а с сумкой скорой помощи, которая была полностью укомплектована необходимым медицинским материалом и инструментами.

В больнице не было даже хирургических перчаток, и Лене приходилось работать незащищенными руками, которые она  с остервенением  мыла хозяйственным мылом со щеткой, а потом обрабатывала 5% йодом. Можно представить себе, на что стала похожа кожа её рук. Спасало её от пересыхания и ожогов смазывание сливочным маслом, так как под рукой больше ничего не было.

Да, в первую очередь необходимо провести обследование роженицы: - определить открытие шейки матки и внутреннего зева, что в основном и влияло на время родов. Зафиксировать положение плода, прослушать его сердцебиение и т.д.    

Лене пришлось встать на колени перед роженицей, которая крепко вцепилась в одеяло и натянула его до подбородка. Лена отдернула одеяло в сторону, а та снова потянула его на себя. Лена опять откинула его, а женщина снова потянула его на себя. Эта игра продолжилась минуту-другую, пока Лена не вышла из себя и, без церемоний, отбросила одеяло к чертовой матери, в дальний угол комнаты...

Боже мой, могла ли Лена представить себе, хоть на миг, что первые, самостоятельные роды будет принимать на полу. Без света, без удобной родильной кровати с боковыми поручнями, без «польстера», (продолговатая клеёнчатая подушка, наполненная песком), которую подкладывали в нужный момент под крестец роженицы...

Нет, здесь не обошлось без помощи её Ангела Хранителя... Необходимые команды, произносимые во время родов, Лена усвоила ещё раньше, на практике. Некоторых букв азербайджанского языка нет в русском алфавите, и поэтому написание слова получается не совсем точным...

В данный момент, Лена не говорила, не просила, а кричала:
- Гюдж верь - тужся, тужся! Потом, гюдж вермя - не тужся, не тужся! Нафяс ал - дыши, дыши! Сакит ол - успокойся, успокойся...

Слава Богу, благополучно приняла новорожденную девочку, но каких нервов ей это стило? Затем, она  в категоричной форме заявила свекрови, хлопочущей около молодой мамы - завтра же, чтобы твоя невестка с ребёнком была в больнице  для дальнейшего наблюдения и проведения необходимых профилактических процедур.

Дважды  Елене  пришлось провести самостоятельную чистку матки при выкидышах. Скорее всего, это были подпольные аборты, результаты которых часто становились угрозой для жизни, а иногда заканчивались и летальным исходом. В случаях, с которыми пришлось столкнуться Елене, женщин привозили из отдалённых горных сёл, где вообще не было медпункта. В вечернее время врача нет, а жизнь пациентки идет на минуты... Обильное кровотечение, при частичных выкидышах  невозможно остановить. Только хирургическое вмешательство, чистка и ревизия матки  могут спасти жизнь женщины. И Лена шла на риск, хотя не имела на это права, не имея диплома врача. Она была акушеркой. Но неудержимое желание спасти человеку жизнь толкало её на противоправные действия, и небесные силы помогали ей в этом благородном деле.  

Работа в сельской больнице оказала ей неоценимые услуги. Воспитала в ней быстроту реакции, решительность, хотя и раньше она не страдала отсутствием этого качества. Обогатила знаниями, опытом, который в дальнейшем выручал её ещё не раз.

В роли квартирантки Лена пробыла всего двадцать дней.  

Однажды, утром, она увидела на своих белых трусиках неторопливо ползущих серых вшей. От ужаса, Лена, потеряла дар речи...

Придя на работу, переговорила с главврачом о выделении ей койки в общей палате. Вопрос решили без каких либо проволочек в пользу Елены.

Единственный мужчина в больнице, завхоз Мирза-Бала, светился от радости. Спросите, почему? А он давно положил глаз на молодую, стройную, белокожую Леночку, хотя имел уже двух жен, санитарку и повариху. Мирза-Бала прошел всю  Великую Отечественную Войну и стал инвалидом. Левая рука его была ампутирована, и ещё он страдал туберкулёзом легких. К тому же  он на двадцать с лишним лет был старше Елены. Но это обстоятельство не смущало его и, в один прекрасный день Мирза-Бала  сделал ей предложение стать его третьей женой...

Здесь, в своей вотчине, он считался маленьким «божком». Должность завхоза в сельской местности имела неограниченные полномочия в сфере хозяйственного снабжения и позволяла ему откусывать от неё в свою пользу хорошие куски. Так что жил он в достатке.

Ленка, «от радости», чуть не лишилась чувств. Шутка ли?!  Какой великой чести она была удостоена! Пополнить гарем  самца местного разлива. Улыбнувшись, она спросила его:

- Мирза-джан, а почему я должна быть третьей женой? Уж если ты берёшь меня в жены, в принципе я согласна, то только на правах первой законной жены! А значит, ты должен разойтись с Таирой, -  И, уже не сдерживаясь, залилась неудержимым смехом...

Первой, законной женой была повариха - Таира, с двумя детьми, второй, гражданской женой  была санитарка - Самара с одним ребёнком.

Однако, Мирза-Бала  не терял надежды и окружил Лену вниманием и заботой. Даже поставил её на казённое довольствие, что было как нельзя кстати. Благодаря такому повороту событий  удалось сэкономить денежки на питании. Да  и вообще, его внимание не мешало ей.

Попытки распускать одну единственную руку для непрошенных объятий, Лена моментально отклоняла.

Однако все её требования и запросы, связанные с работой, он старался выполнять безоговорочно. А жены, зная, что Лена ни за что не выйдет замуж за их мужа, очень уважали её и заботились о ней.

Так, день за днём проходила интересная, насыщенная новизной, бурная жизнь Елены. Со стороны мужского контингента населения делались неоднократные попытки ухаживания и сближения с молодой, привлекательной акушеркой, но, верный страж, Мирза-Бала, тут же на корню пресекал их. А он, между прочим, пользовался непререкаемым авторитетом среди сельчан. Вот за это  Лена была ему   благодарна и могла спокойно трудиться на ниве увеличения рождаемости.

ТАЙНЫЕ ЛЮБОВНИКИ

Главврач сельской больницы, очень быстро сблизилась с Еленой, несмотря на разницу в возрасте. Они были коллегами по работе, и Лена стала её прямым заместителем, с учетом занимаемой ею должностью.  И, когда они оставались наедине, то общались между собой, как близкие подруги, не соблюдая субординации.

Частенько, на военном газике, к ней приезжал молодой офицер, лет тридцати, в звании капитана, и она на некоторое время закрывалась с ним в кабинете. После его посещений, Людмила вся светилась, и горячий румянец ещё долго играл на её щеках.

Лена не относилась к любопытным особам. Ответственная работа поглощала её целиком, и не оставалось времени для сплетен и посторонних наблюдений. Она думала, что это муж Людмилы. Не вдавалась в подробности, и не задавала себе лишних вопросов, почему он приезжает к жене на работу? Мало ли какие обстоятельства толкали его на это? Но, однажды, она увидела другого офицера, высокого блондина, который подвёз Людмилу на газике. На немой вопрос Елены, промелькнувший во взгляде, Людмила, тут же, опередив её, поспешно сказала:

- Лена, познакомься, это мой муж...

Широко улыбаясь, майор протянул Елене руку и представился:

- Алексей! - И, прищурив, голубые с васильковым оттенком глаза, проговорил, - Очень, очень приятно видеть пополнение кадров такой симпатичной молодой девушкой... И, как вам здесь нравится?

Усмехнувшись, Лена ответила:

- Во-первых, спасибо за комплимент. Мне тоже очень приятно познакомиться с супругом нашего главврача, а во- вторых, у меня нет однозначного ответа. И да, и нет...

На что, тот, удовлетворённо хмыкнул, помахал рукой и, подняв колёсами газика желтую пыль, умчался прочь...

Главврач попросила Лену срочно, до пятиминутки, зайти к ней. Елена вошла следом за ней в кабинет и присела на кушетку.

- Леночка, - Обратилась Людмила к ней, - Закрой, пожалуйста, дверь на ключ, чтобы никто не помешал нашему разговору.  

Её просьба удивила Лену и, недоуменно пожав плечами, она молча заперла дверь.

Людмила нервно перебирала бумаги на столе и никак не решалась начать разговор. Лицо от волнения покрылось красными пятнами. Лена впервые видела своего главврача  в таком состоянии и, недолго думая, с тревогой в голосе спросила:

- Люда, в чем дело? Что происходит? Я слушаю, тебя, говори! А то вот-вот начнет собираться коллектив на пятиминутку...

Вскинув голову, и глядя на Елену, Людмила заговорила, но побороть волнение ей так и не удалось.

- Ой, Лена, не знаю с чего и начать... - И вдруг, резко, с надрывом, - Поклянись, то, что ты услышишь от меня, останется навсегда нашей тайной! И, от того, как ты распорядишься ею, будет зависеть благополучие моей семьи... - И она горестно обхватила голову руками.

- Да, что случилось, Люда?! Ты говоришь одними загадками... От меня что-то зависит? Скажи прямо, а не ходи вокруг, да около. Запомни, твоя тайна, станет и моей. И поверь, она никогда не сорвётся с моего языка. В этом, ты можешь быть твердо уверенной.

Непрошенные слёзы блеснули в глазах Людмилы. Глубоко вздохнув, она сказала:

- Капитан, который приезжает ко мне, мой любовник, Анатолий...

- Да?! - В удивлении вскинула брови Елена, - Рискованно, скажу тебе, но это твое дело, твой выбор... Конечно, после знакомства с твоим мужем, я уже догадалась об этом. Но ты не за этим меня пригласила, не так ли? Я так думаю, у тебя ко мне конкретное предложение, да?

- Да, ты не ошиблась. У меня к тебе деликатная просьба...

- Говори, я слушаю тебя... И если это в моих силах, то будь уверена, я исполню её.

На лице Людмилы промелькнуло подобие улыбки. Сведенные сурово брови, разгладились. В синих глазах засветилась надежда. Она заметно расслабилась...

- Прости, Леночка, но я хочу познакомить тебя с Анатолием...

- Зачем? - Встрепенулась Елена.

А Людмила продолжила:

- Если вдруг Алексей увидит здесь Анатолия, я скажу ему, что он приехал к тебе и, что ты встречаешься с ним. Ты не против?

- А что мне остается делать? Мы коллеги, приятельницы и, кто, как не я, сможет выручить тебя? Конечно же, я не против, - Ответила Лена.

Облегченно вздохнув, Людмила обняла её за плечи...

- Ой, Леночка, я так тебе благодарна... Представляешь, Серёженьке десять лет, и я страшно боюсь скандала, боюсь потерять семью...

- Я тебя понимаю, - Глубоко вздохнув, сказала Елена, - Но, скажи, что тебя толкает в его объятья? Я же не наивная девочка? Наверняка на это есть веская причина?

- Ты права, Лена. А причина  самая низменная, животное удовлетворение, наслаждение, инстинкт которого прочно сидит внутри каждого из нас. Мне стыдно признаться, но я  скажу тебе откровенно, Анатолий классный любовник... А какой у него шикарный пенис! Ты же видела, сам он небольшого роста и, как говорят в народе, пошел весь в корень. Лена, я просто балдею от него, и получаю полное физическое удовлетворение, которого мне так не хватает. Ты меня понимаешь?

- Представь себе, как никто! Но иметь шикарный член, это ещё не всё, надо умело управлять им, ты согласна со мной?

- Однозначно! Как мы понимаем друг друга... Представь себе он в этом профессионал! Как видишь, он не торопится жениться, хотя пошел тридцать первый год. Однако, рисковать семьей я не хочу, не имею права. Сережка обожает отца, да и он в нем души не чает. Нас считают прочной, дружной семьей...

Где-то в глубине души Лену предернули её слова. Она имела своё  представление о браке. Родилась и жила в мусульманской стране, где брачные узы были незыблемы. Но и здесь  иногда  получались сбои. Вот и Елене пришлось пройти путь разочарования. Её первый брак длился всего месяц, а оставшийся рубец в сердце нет-нет, да и напоминал о себе, хотя прошло уже два года. Но, её отношение к измене, как со стороны мужа, так и жены, было самым отрицательным. 

Вдруг раздался громкий стук в дверь. От неожиданности женщины вздрогнули. Людмила прижала палец к губам, жестом давая понять, что тайна, крепко связавшая их, не должна сорваться с языка. Улыбаясь, Лена, в ответ, закивала головой.

На другой день, где-то в четвертом часу дня, заехал Анатолий. Не прошло и двадцати минут, как Лена, случайно глянув в окно, увидела приближающийся военный газик. Догадка о том, что муж Людмилы имеет основания подозревать жену в измене, молнией пронеслась в голове и вызвала тревогу. Бросив подготовку материала для стерилизации, она поспешила к кабинету главврача и громко постучала. 

В дверном проеме показался Анатолий. Он торопливо застёгивал китель, поправлял съехавший набок галстук  и одергивал брюки. Из-за его спины выглянуло пылающее, встревоженное лицо Людмилы. Она ещё не успела задать вопроса, как в коридоре послышались быстрые шаги Алексея.

Ленка схватила за руку капитана и подтащила к окну. Прильнув к груди, она положила голову на его плечо и томно прикрыла глаза. Свою роль Лена играла великолепно. Благо, артистизма ей было не занимать, ведь сцена в её жизни являлась вторым домом.

Анатолий поспешно заключил её в объятья  и, склонив голову, шептал ей что-то на ушко, щекоча своими усиками. Но она не вдавалась в смысл слов. Все мысли её были направлены только на то, поверит, или не поверит муж Людмилы в ту любовную идиллию, которая откроется сейчас перед ним?  

Алексей не вошел, а влетел в процедурную. Из неё внутренняя дверь вела в кабинет главврача и, как вкопанный застыл на пороге.

Придя в себя, Алексей, зычным голосом резко проговорил: 

- Капитан Коротков, почему не на службе?!

Лена ахнув, отпрянула от Анатолия и стыдливо закрыла лицо руками.

- Простите, Леночка, за резкость, но служба есть службой, и нарушать её, даже из-за такой прекрасной девушки как вы, не позволено никому.

Анатолий молча отдал честь майору и направился к выходу. У дверей он остановился и, развернувшись, проговорил:

- Леночка, так в субботу я жду тебя, хорошо? Не подведи, пожалуйста...

Лена, улыбнувшись, сказала:

- От меня мало что зависит... Ты же в курсе, что запретить рожать, невозможно! Если всё будет спокойно, то я, конечно же, приеду. Только не забудь насчет машины...

- Слушаюсь, моя королева! -  И, отдав ей честь, скрылся за дверью.

Алексей не сдержавшись, засмеялся и проговорил ему вслед:

- Уже и тут успел! Одним словом - Казанова! Леночка, смотрите, не попадитесь ему на крючок!

- Постараюсь, - Смеясь, ответила Елена.

Того отрезка времени, в которое проходила сценка влюбленных, полностью хватило Людмиле придти в себя  и привести внешний вид в порядок. Она вдруг открыла дверь и в удивлении широко распахнула глаза...

- Алёша, что-то с Серёжкой?! Почему ты здесь?!

Он подошел к ней и обнял за плечи...

- Успокойся, все в порядке. Коротков не вышел на связь, и мне срочно пришлось ехать на объект, а дорога мимо вашей больницы. Увидел его машину и решил зайти. Хотелось узнать, какого черта он здесь делает?

- Ну, Слава Богу! - Облегченно выдохнула Людмила...

- Нет, ты представляешь Людок, наш Казанова уже прилип к вашей Леночке... Побереги её! - И, чмокнув жену в щечку, быстро вышел.

Люда пошла  проводить мужа. Вернувшись, она чуть не задушила в своих объятьях Ленку и без конца повторяла:

- Спасибо, спасибо! Ты спасла меня! Клянусь, я этого никогда не забуду! - И смахнула набежавшие слёзы, - Если бы я только могла, то оформила б тебя, Лена, на две ставки, но мне никто не позволит этого сделать...

- Да, ладно, Люда, успокойся! Всё хорошо. Всё прошло отлично! Твой ни капельки не усомнился в искренности наших с Анатолием чувств.

- Ой, какая ты молодец, какая молодец! - Она никак не могла успокоить нервную дрожь, внезапно охватившую её.
Вот так Лена, сама того не желая, превратилась в  посредника между тайными любовниками. И, пока она работала в больнице, им ничего не угрожало...

Получив на экзамене по физике, жирную двойку, Ленка поняла, какую непоправимую ошибку она совершила. Но раскаяние было запоздалым.
Мало того, что она сорвала поступление в мединститут, она ещё нанесла и вред своему здоровью, а вот это был непростительный, легкомысленный поступок с её стороны.
Однако, материальную сторону она сумела поправить. Что ж, хоть в этом ей повезло.  

Проработала Лена в больнице четыре месяца и первого сентября 1964 года  уволилась по собственному желанию и вернулась в госпиталь, где её приняли с распростертыми объятьями. Не удивительно, она же была ведущей концертной программы, чтецом, Лауреатом Фестиваля. Её  из района  вызывал телеграммой Замполит госпиталя  для участия во всеармейском смотре художественной самодеятельности. И она не подвела свой бывший коллектив, который как всегда занял первое место.

Прошло недели две, как Лена вернулась из села. Как-то раз, возвращаясь с работы, у подъезда она увидела офицера. Старушки сидящие не скамейке почти хором закричали:
- Молодой человек, вот она! Вот она, ваша Ленка!

Лена обомлела... Улыбаясь во весь рот  и обнажив красивые зубы, над которыми подрагивала черная ниточка усов, к ней навстречу спешил капитан Коротков. Он распахнул руки, готовые для объятий, но Лена жестом  остановила его. Разговаривать при любопытных свидетелях не имело смысла, и она поспешно завернула за угол дома.

  Анатолий, не скрывая радости, с восторгом воскликнул:

- Ах, как я счастлив, Леночка, снова видеть тебя! Я всё время думал только о тебе! Мне, кажется, я влюбился! Впервые, по настоящему!

Лена, посмотрев в его сияющие глаза, бросила в ответ реплику:

- Тебе только кажется, перекрестись!

Анатолий пропустил мимо ушей её слова:
- Ленусик, разреши пригласить тебя в ресторан. Посидим, поговорим и решим наш вопрос. Где и как мы будем встречаться, чтобы узнать поближе друг друга? И лишь потом уже решим вопрос о женитьбе...

Лена упорно молчала.
- Леночка, любовь моя, почему молчишь? Разве ты не рада нашей встрече?
Да,   я с Людой  порвал окончательно, ведь Алексей мой друг...

И тут Лену прорвало:
- Ах, скажите, пожалуйста! Оказывается, у тебя есть друг?! А я и не знала! Оказывается, ты только сейчас понял, что Алексей твой друг?! И ты так ловко наставлял рога своему "другу" ! Да.... Поздновато ты спохватился. Но, как говорят, лучше поздно, чем никогда! Так сохранился ли брак твоего друга?

- Да, сохранился, - Ответил Анатолий, - Алексей получил новое назначение и через неделю они уезжают в Смоленск. Люда собирается родить второго ребенка...

- Слава Богу! Я рада за них, от души! Но я не поняла, чего же ты хочешь от меня?

- Я?!.... Я хочу твоей жгучей любви! Хочу твоего прекрасного тела! Хочу все время быть рядом с тобой! Хочу, чтоб ты познала со мной вершину блаженства и, не сдерживая порывов, кричала бы от страсти, царапала и кусала меня!  

- Уууууу, даже так?! Ты что, мазохист? - С иронией в голосе спросила Елена.

А распалившийся Анатолий уже не мог остановиться:
- Я уверен, что Люда рассказывала тебе, какой я искусный любовник. Ты не пожалеешь, Лена, если отдашься мне...

Лена усмехнулась:
- Что ты искусный любовник, искуситель - возможно, так оно и есть, но только не муж! А ты спросил меня, нравишься ли ты мне?
Или тебя это не интересует?

Анатолий сразу вспыхнул и даже смутился от заданного вопроса.
Ему и в голову не могло придти, что он может быть отвергнут. Уж очень разбаловали его женщины...

- А разве я тебе не нравлюсь?! Любимая, вспомни, мы же обнимались с тобой! Когда ты приезжала ко мне в часть на концерт, мы целовались! Ты что, забыла?!

- Ах ты, Боже мой!  Конечно, забыла... Кажется, я играла роль твоей возлюбленной? И, по-моему, справилась с ней отлично, не так ли? И ты прекрасно знаешь, почему я это делала. Я спасала семью подруги, и безумно рада, что она у неё сохранилась...
Анатолий, стоит ли вспоминать об этом?  Это же был спектакль. Так что, извини, но ты мне не нравишься и встречаться с тобой, а тем более, планировать совместную жизнь я не намерена. Это не входит в мои планы. Такой человек, как ты, не может стать настоящим спутником в жизни. Прощай... И прошу тебя, чтоб ты сюда больше не приезжал. Поищи себе другую забаву.

И, резко развернувшись, Елена пошла домой, оставив в одиночестве растерянного «полового гиганта»...

А может быть, Лена поступила опрометчиво?
Но у каждого своя судьба. И кто знает, как бы она сложилась у неё с Анатолием? А, быть может, это и был глас судьбы, а она не захотела услышать его и отвергла? Как знать... Но, и судить  её  мы не имеем права, она не могла поступиться своими принципами.