Двенадцатого ноября пошёл шестой день комы. Когда я в очередной раз пришла навестить мужа, то обратила внимание на его пылающее лицо. Спросила  медсестру,  какая у него температура?  Она ответила:

- Ой, я ещё не измеряла, – и быстро поставила термометр.

И что ты думаешь?! Не прошло и пяти минут, а на градуснике  - 41!
Я в крик: - Вы что, с ума посходили?! Вот так, запросто, хотите избавиться от больного? Он же сгорает?! Семь дней больной под вашим наблюдением и, скажите, чистили ли ему кишечник? На лицо - каловая интоксикация организма! Я сама приготовлю лечебные микро клизмы…   

В этот момент в палату вошли зав отделением с лечащим врачом и старшей медсестрой. В первую минуту Аркадий Львович не узнал меня и спросил:

- Сестра, вы с какого отделения? Кстати, и что вы тут делаете?

А когда он узнал меня, разгневался не на шутку и, выдал свой приговор:

- На каком основании вы, гражданка Пономаренко нарушаете установленные правила? Кто разрешил вам заходить в реанимационную палату?!  - и бросил недовольный взгляд на дежурную медсестру...

Та, стала белее бумаги. Но я не стушевалась, а наоборот пошла в наступление:

- Уважаемый Аркадий Львович, я не уйду отсюда, пока не очистят кишечник больного! Вы обратите внимание на температуру. Здесь явная интоксикация организма!

- Гражданка Пономаренко, сейчас же покиньте палату!

- Нет, я не уйду, пока не будет проведена процедура. Можете вызывать милицию. Больной сгорает, и никому до него нет дела!

Вера, на доцента страшно было смотреть. Лицо его стало пунцовым, но он тут же приказал вызвать фельдшера, чтобы тот,  используя необходимые препараты, физическим путём очистил кишечник больного от каловых камней, что и было сделано. Я же стояла в коридоре и терпеливо ждала результатов, но из палаты вышел доцент Заславский и, взяв меня под руку, молча, повёл к выходу. Я онемела. Вместе со мной спустился в лифте на первый этаж и, спросил:

- Где ваше пальто?

Я, ответила:

- Оставила у санитарки приёмного отделения...

- Так, дорогая наша коллега, предупреждаю, чтобы я больше вас не видел в отделении в рабочее время, а только в утверждённые администрацией часы посещений. Я ясно выражаюсь? До свидания, на сегодня ваше посещение закончено – и, войдя в лифт, вернулся в отделение.

Вера, а я и не собиралась уходить, так как хотела узнать  результаты. Осмотревшись, я быстро прошла к противопожарному шкафу и влезла в него. Решила отсидеться в нём до ухода Аркадия Львовича с работы. Выдержав испытание до пяти вечера, вылезла из шкафа. Надев пальто, шапочку, поднялась в отделение. Медицинскую униформу сложила в сумку. С четырёх часов на дежурство заступила вечерняя смена. Посетители спокойно проходили в палаты к родным. На моё счастье, на дежурство заступила медсестра Клава. Я попросила у неё халат, колпак и  маску, чтобы на минуту войти в палату к мужу и узнать о состоянии его здоровья. О дневном инциденте она не слышала, поэтому, взяв у меня пальто, шапку, сумку, занесла к себе в кабинет и вынесла мне необходимые медицинские вещи.

Войдя в реанимационную палату, спросила у медсестры о состоянии больного. Та ответила: - пострадавший продолжает находиться в коме  и получает медикаментозное лечение через капельницу. Температура и давление в норме. Да, сегодня у больного Пономаренко провели чистку кишечника. Никакие клизмы не помогали, так фельдшеру пришлось физически вытаскивать каловые камни из прямой кишки, а потом уже применил лечебные микро-клизмы. Температура тут же спала. Когда вашему мужу проводят пункцию, отсасывая из спинномозгового канала кровь, он на секунду приходит в себя и выкрикивает ваше имя. Состояние тяжёлое, но стабильное...

Несколько минут разговаривала со Славой, зная, что он меня слышит, хотя на этот раз вешней реакции не было. Поблагодарив медсестру, вышла из палаты и со спокойной душой поехала домой. Вера, а пожарный шкаф я не раз ещё использовала и мне везло. Было несподручно приезжать только в разрешённые часы, так как дорога забирала много времени туда и обратно, а пускали меня к мужу лишь на десять минут…

Родители Славы приехали пятнадцатого ноября. С шумом с большим баулом ввалились в дом. Отец в старом тулупе, мать, в потёртом пальто, с облезлым меховым воротником, укутанная шерстяным платком. На ногах какая-то непонятная обувь похожая  на полуваленки. Они оторопели, увидев красиво обставленную квартиру. Ульяна Матвеевна, не сдержавшись, воскликнула:

- И всё это вы успели купить за год?! Ну и ну! Значит, крутите хорошими деньжищами?

Вер, а мебель-то самая простая. Вместо серванта стоял кухонный буфет, но очень приличный и, главное, все вещи новые, поэтому  так и бросилось ей в глаза...

- Мать, успокойся! – осадил её муж. – Спрашивай о сыне…

- Да, доченька, как там наш сыночек? Жить-то будет?

Я, конечно же, во всех подробностях поведала историю случившейся трагедии. Мать Славы охала и без конца вытирала руками слёзы. Я подала ей носовой платок. Пётр Савельевич со вздохом горестно проговорил:

- Вот он проклятый «зелёный змий»! Сколько погубил он людей?! И сынок наш захлебнулся им. О, боже святый! Не думал я, Лена, что он так подведёт тебя, да уж. Мы считали, что за тобой он, как за каменной стеной. Но, пришла беда, открывай ворота…

Я предложила им принять ванну, переодеться поужинать и лечь отдыхать в спальне на нашу кровать. Вдруг слышу голос матери:

- Тьфу, срамота-то, какая!

Это её реакция на картину Брюллова «Купальщица».

- Ленка, сними срамоту!

Вера, а что мне оставалось делать? Желание гостей не обсуждаются. Я поспешила в спальню и сняла картину, спрятав её за портьеру. Пётр Савельевич молча сопел носом. Пожелав им спокойной ночи, прикрыла дверь и, разложив диван, легла спать.

На завтра собиралась везти их в больницу. Снабжение Донбасса провиантом было на высоком уровне, так что  проблем хорошо накрыть стол не было. После завтрака тронулись в путь. В подъезде столкнулись с Георгием Николаевичем, я представила ему родителей Славы. Он выразил глубокое сочувствие и сказал, что все весь рабочий коллектив уверен в выздоровлении их сына.

Приехали в больницу раньше назначенного времени для посещений. Я подошла к Татьяне Владимировне, старшей медсестре и попросила её помочь родителям, приехавшим из Казахстана увидеть сына. Она шепнула мне:

- Лена, тебе повезло. Завотделением на совещании в Гор здравотделе. Сейчас я позову лечащего врача, и он решит ваш вопрос, подождите… 

Я, подруга,  предусмотрительно захватила с собой свою медицинскую униформу. Подошедший врач познакомился с родителями и, на прямой вопрос заданный отцом: – Будет ли жить их сын? – растерянно развёл руками.

- Уважаемые, не всегда сохранение жизни зависит от врачей, но мы не теряем надежды и продолжаем бороться за жизнь вашего сына. Татьяна Владимировна, обеспечьте, пожалуйста, родителей халатами и масками и проведите посетителей к Пономаренко. – Глянув на меня прищюриным взглядом, проговорил: - А у вас Елена, всё с собой, не так ли? – улыбнувшись, я кивнула головой. – Ну, я и не сомневался. Состояние вашего мужа без изменений, он в коме…

Я заскочила в кабинет старшей медсестры и переоделась там.

Родители же, надев медицинские халаты, маски и колпаки, сложили верхнюю одежду на стул. Я помогла им, и мы в сопровождении старшей медсестры вошли в реанимационную палату. Ульяна Матвеевна, закричав, бросилась к сыну. Я с Татьяной успела удержать её. Она содрогалась  от рыданий. Отец Славы тоже не выдержал и заплакал. Дежурная медсестра тут же налила им успокоительную микстуру.  Родители, не отрываясь, смотрели на сына. Я же,  наклонившись к нему, попросила:

- Славочка, любимый, к тебе приехали папа с мамой. Вот они стоят рядом с тобой, скажи им что-нибудь. Подай знак, что ты слышишь меня, - но реакции не последовало. Минут десять мы постояли у кровати дорогого нам человека и вышли из палаты.

Мать  без сил рухнула на стул и завыла в голос с причитаниями. Пётр Савельевич одёрнул её. Тут же вокруг них собрались  медработники, больные и мы постарались поскорее покинуть отделение.

По дороге домой Ульяна Матвеевна очень быстро успокоилась и задремала, а отец не проронил ни слова. Дома я стала хлопотать на кухне, а родители, устроившись на диване, смотрели телевизор.

А за обедом, Вера, произошёл такой разговор, от которого мне стало дурно. Представляешь, они с собой привезли две литровые бутылки самогона. Проглотив по полному гранёному стакану мать начала разговор:

- Лена, мы видим, что вы хорошо устроились и живёте в достатке, так что ты должна помочь нам сделать продуктовые покупки и кое- что из одежды. У вас тут просто коммунизм! Дорога-то стоила немалых денег и, что хочу сказать тебе  – Славка-то наш не жилец на этом свете. Господи, прости и помилуй! – и пустила самогонную слезу. – Мы с отцом-то поняли это сразу. Ну, а на похороны мы не приедем. Дюже накладно получается, не так ли Пётро? – тот в знак согласия закивал головой. Послезавтра мы уезжаем, дома  скотина осталась, а за ней уход нужен. Попросила соседку присмотреть. Ванька-то наш сбёг от своей немки. Живёт у нас и пьёт ужасно…

Вер, как будто ему не с кого брать пример! Папа гонит самогон и что, сын будет глотать слюну? Конечно же, сопьётся, как и его родители до белой горячки. Но от её исповеди мне стало не по себе. Проглотить то, что она выдала на «гора», так говорят шахтёры, по поводу «похорон» не собиралась.

- Да, Ульяна Матвеевна, вы правы. Наше жилище, по сравнению с вашим сараем выглядит шикарно. Но, учтите, денег у меня нет, так как появилось много непредвиденных расходов связанных на поездку в больницу к вашему сыну. Кроме того, ежемесячно я плачу кредит за купленные в рассрочку электротовары. Славик в больнице, и получить зарплату не может. И ещё, не забывайте, что ваш сын платит алименты. Я работаю на полторы ставки в больнице и поликлинике и стараюсь экономить каждый рубль. Кстати, к вашему неудовольствию, мой муж, а значит ваш сын, будет жить! Это говорю вам я, и торопиться хоронить его не позволю! Вы услышали меня?!

Верунь, они только глотали ртом воздух. Мутные от самогона глаза смотрели на меня, как на космическое чудище – ха-ха-ха! Потом я продолжила:

- Конечно же, я постараюсь обеспечить вас продуктами, так как путь возвращения домой долгий. У вас же пересадка в Москве? Возьму у соседки в долг рублей двадцать до аванса, на продукты вам хватит.

На  другой день посадила их в автобус и отправила их в Донецк на автовокзал, там находились небольшие промтоварные магазины, где они  могли отовариться. И ты думаешь, они не накупили себе уйму вещей? Две полные сумки притащили, а ещё хотели взять и с меня налог. Ха, не на ту нарвались. Восемнадцатого ноября, не пожалев денег, я вызвала такси, которое доставило их на вокзал за полчаса до отхода поезда.  Больше я их никогда не видела, они оказались случайными прохожими в моей жизни.

10 – НЕОЖИДАННЫЕ ПЕРЕМЕНЫ

Двадцать четвёртого ноября главврач больницы попросила  зайти к ней.  Интуиция подсказала мне, что это неспроста. Пригласила присесть:

- Леночка, так не кстати, но медсестра Окунева решила вернуться с декрета и уже завтра заступает на дежурство в детском отделении…

- Как же так, Мария Сергеевна, ведь её ребёнку всего три месяца?

- Жизнь, моя милая диктует свои законы. У неё есть на кого оставить ребёнка.

- Как не, кстати, Мария Сергеевна, у меня сейчас финансовые затруднения…

- Я знаю, но хочу тебя обрадовать. Профсоюз выделили тебе денежную помощь – тридцать рублей. Зайдёшь в профком и получишь деньги. И ещё Леночка, в поликлинике медсестра из кожевен кабинета завтра уходит в декрет, так что Василий Борисович ждёт тебя. Ну, успокоилась? Над тобой, похоже, есть  небесный покровитель!  А в январе нового года фельдшер Левчук,  что работает у моего мужа, уходит на пенсию. Так что, милая,  готовься, это постоянное место работы только для тебя…

- Вера, радость захлестнула меня широкой волной.

- Ну, Ленок, я представляю! Неужели производственные мученья твои закончатся? Это то, что тебе нужно – постоянное место работы…

Я вскочила на ноги:

– Марья Сергеевна, позвольте вас поцеловать! Боже мой, сколько добра вместе доктор Мамедовым вы подарили мне?! Клянусь, нет таких слов, чтобы я могла выразить свою благодарность!

Верунь, в эту самую минуту раздался телефонный звонок. Главврач сняла трубку:

-Слушаю вас…

И вдруг выражение лица её стало меняться. Глаза расширись, а брови поползли вверх. Не сдерживая себя она, закричала:

- Что вы говорите, Аркадий Львович?! Вы не шутите? Боже мой, боже мой, какая радость! Да, да наконец-то свершилось! Да, конечно же, я сообщу, дорогой мой человек! Ой, а она сейчас рядом со мной! Я передаю  ей трубку. Лена, звонит доцент Заславский, говори!

Руки мои затряслись, голос от волнения задрожал и, заикаясь, я еле выговорила:

- Здрааавствуууйте, чтооо слууучилось?

В ответ слышу радостный голос заведующего отделением:

- Елена Алексеевна поздравляю вас! Муж ваш вышел из комы!

Телефонная трубка выпала из моих рук и я, заливаясь слезами, рухнула на диван. Марья Сергеевна подхватив трубку, взволновано проговорила:

- Спасибо, Аркадий Львович! Спасибо всему коллективу нейрохирургического отделения за спасение Пономаренко, мужа всеми  любимой нами Елены! Простите, великодушно, она не может говорить. Ей нужна помощь. До свидания! – И, дав отбой, бросилась ко мне с поздравленьями. – Милая Леночка, трудно поверить в свершившееся чудо! Почти восемнадцать суток твой муж пролежал в коме, и вот оно – воскрешение! Рада за тебя от всей души! Ну, утри слёзы. Беги к профкому, а я позвоню к доктору Наливайко и предупрежу, что ты скоро придёшь к нему. Да, и попрошу его дать тебе отгул на завтра, чтобы ты пораньше поехала в больницу. Давай, удачи!

Ой, подруга, ты не представляешь, как, кстати, оказалась денежная помощь. После собеседования с глав врачом поликлиники я побежала  к Люсе, в гастроном. Сообщила ей о сногсшибательной новости. Купила бутылку трёхзвёздочного армянского коньяка, две коробки с наборным шоколадом угощение в больницу. Купила ещё вино, плитки шоколада для угощения Софьи Марковны и Георгия Николаевича. Люся приказала своему шофёра отвезти меня домой.  И по сей день, Вера, я не могу забыть доброту окружавших меня людей, как они помогали мне выживать в самые трудные минуты моей жизни...

А на другой день, Верунь, я помчалась в больницу на такси. От профсоюзной помощи осталось шесть рублей, но это меня не пугало, не пропаду. Безумная радость и счастье переполняли меня. В отделении столкнулась с Татьяной, старшей медсестрой и, обняв меня, она провела в свой кабинет. Скинув верхнюю одежду, надела свой халат. Татьяна смеясь, сказала:

- Всё, дорогая Леночка ни колпак, ни маска с бахилами тебе уже не нужны. Пономаренко переведён в общую палату. Поздравляю тебя от всего сердца. Да, борьба за жизнь твоего мужа была нелёгкой и вот она – победа над смертью! Моё личное мнение - главная роль в его спасении принадлежит тебе. Если бы ты не приехала в больницу седьмого ноября, твой Слава так бы и остался лежать на каменном полу в приёмном покое, а потом его перенесли бы в морг, так как ему оставалось жить, со слов дежурного врача, пару часов…

Поблагодарив её, отдала коробку с наборным шоколадом и несколько плиток для медсестёр и пошла в ординаторскую, чтобы поблагодарить лечащего врача Ковалёва. В  ординаторской, положив угощение перед нейрохирургом, я склонилась в земном поклоне в знак безграничной благодарности. Он был ужасно тронут и даже немного растерялся. Поздравил меня с возвращением мужа в жизнь. Вер, подумай, а как с моими ничтожными деньгами могла бы я отблагодарить зав отделением, а? Но набралась смелости и пошла к нему. Войдя в кабинет, приложила руку к сердцу  и,  склонившись в благодарном поклоне, сказала:

- Простите, дорогой Аркадий Львович, но у меня нет такого богатства, которое могла бы я бросить к вашим ногам в знак безграничной благодарности. Простите! Спасибо вам за спасение  мужа!

Он подошёл ко мне и, обняв, поцеловал в щёку.

- Этой благодарности более чем достаточно. Лена ты красивая и к тому же, героическая женщина! Пономаренко просто повезло. Забудем все обиды и недопонимания, которые возникали между нами. Будем работать  дальше и  поставим его на ноги…

Я заплакала, взяв меня под руку, он проводил до палаты и, подведя  к Славе, сказал, обращаясь к нему:

- Пономаренко, просыпайся! К тебе пришла жена! Ну, Елена Алексеевна, всего вам доброго! Перед выпиской мы ещё поговорим, - и вышел из палаты.

Славка не сводил с меня удивлённых глаз, внимательно всматриваясь в лицо. Я, присев на стул у его кровати, тихим голосом произнесла:

- Любимый, это я, твоя жена Лена. Ты узнаёшь меня? – Вдруг губы его растянулись в улыбке, и он шепотом не сказал, а выдохнул:  

- Лена! Моя Лена! – и, заплакал…

Вот так начался период его реабилитации. В больнице восстанавливали его здоровье с помощью физиотерапевтических процедур. Я же работала, как загнанная лошадь. С утра в поликлинике плюс дополнительные часы на санитарно просветительскую работу, а потом в больницу. Через неделю стала ездить через день. Готовила куриный бульон, соки, меняла нижнее бельё, носки, брила, подстригала ногти на руках, ногах и даже подстригла  его разросшуюся рыжую шевелюру. Не было средств оплачивать услуги парикмахера. Медперсонал поражался моей энергии. Старшая медсестра поддерживала меня и помогала, чем могла. В рабочие дни после посещения больницы возвращалась домой в десять вечера. В воскресные дни приезжала к нему с утра и до четырёх дня работала над ним. Восстановление молодого организма шло ускоренным темпом. Мама прислала две посылки с восточными сладостями, сухофруктами, гранатами и вином «Кагор» для повышения гемоглобина в крови. Консультация психиатра прошла успешно. Его заключение - явных отклонений от нормы нет! Однако предупредил, что при малейшей нагрузке на мозг, могут возникнуть проблемы, поэтому стараться избегать их.

К Славе приезжали друзья из хоровой капеллы, Мазин с женой и Гриша с Нелей, так что процесс восстановления шёл семимильными шагами. Наконец-то наступил день выписки. Он оказался и новогодним сюрпризом! Двадцать седьмого декабря я поехала за мужем на скорой помощи от здравпункта, подарок от доктора Мамедова. Заведующий отделением пригласил меня для собеседования и получения инструктажа. Но на этот раз я привезла  ему в подарок пятизвёздочный армянский коньяк с конфетами в честь наступающего Нового 1968-го года. Отказаться от поздравления не смог, так как шло оно от чистого сердца.

 В беседе со мной Аркадий Львович сделал важный акцент на то обстоятельство, которое могло бы нанести непоправимый вред психическому здоровью Пономаренко – запрещено заниматься мыслительным процессом. Значит, учебе в школе пришёл конец. Безумно жаль, десятый класс и мечту о техникуме необходимо забыть раз и навсегда. Я спросила доктора, а можно ли ему петь в хоре? Нельзя же лишать всего, что составляло цель его жизни.

Аркадий Львович сказал:

- Можно, но под твоим неусыпным контролем. Всё в  ограниченном размере. Ни в коем случае не допускать перегрузок. Мозг – тончайшая материя и после такой тяжёлой черепно-мозговой травмы в любую минуту могут произойти необратимые осложнения, а это путёвка уже в психиатрическую клинику, а не к нам. «Прекрасная Елена» я доходчиво разъяснил о возможной беде, если будет нарушен режим поведения посттравматического больного? Постоянный  контроль над ним будет вести невропатолог  вашей поликлиники. Леночка, все рекомендации в эпикризе. Мы на месте провели врачебную комиссию ВТЭК по установлению временной инвалидности. У него вторая группа инвалидности, но пошли на уступки с разрешением облёгчённой работы на поверхности. Спуск в шахту категорически запрещён! Ну, как будто всё, но учти, Лена, понадобится адское терпение в процессе его реабилитации. Надеюсь, что ты справишься. Всего доброго, до свидания!

- Дорогой Аркадий Львович, я всё поняла. Огромное спасибо вам за всё!

11- ПЕРИОД РЕАБИЛИТАЦИИ

- Вера, и вот мы дома! Ой, от гостей не было отбоя, а на носу встреча Нового года. Галя с Володей предложили встретить Новый год вместе у меня, но я отказалась, объяснив им, что слишком рискованно для его неокрепшего здоровья. Ну, а зачем вам лишать себя шампанского и тостов за встречу Нового года? Мы посидим дома у телевизора и то ограниченное время. После приёма снотворного он должен спать.

Конечно же, не обошлось и без сюрпризов. Зашёл Георгий Николаевич с Людмилой и мамой с шампанским и тортом. Поздравили Славу с возвращением. Потом зашла Софья Марковна с Валерой и тоже с бутылкой «Советское Шампанское» с коробкой конфет. Безусловно, внимание друзей трогало до глубины души…

Но, кончились праздники и наступили будни. Славик был ещё на больничном листе, но решил вернуться в школу. Я постаралась объяснить ему, что это невозможно, так как последствия для его здоровья могут быть самыми непредсказуемыми. Однако он не пожелал понять меня, лицо его выразило недовольство и даже агрессию. Он - таки решил пойти в школу, но директор школы заранее был информирован мною о врачебном запрете и, в мягкой форме объяснил ему, что будет допущен к занятиям после решения врачебной комиссии. Пономаренко не находил себе места,  не переставая возмущаться. Я обратилась за помощью к художественному руководителю Мазину и, конечно же, он решил помочь мне. Я тебе говорила, что наши имена совпали с именами его детей, поэтому отношения к нам были особые и он не скрывал личные симпатии ко мне. Георгий  зашёл к нам вечером и, за чашкой чая повёл разговор о том, что ему необходим помощник по организационным вопросам. Надо готовиться к Республиканскому Фестивалю хоровых коллективов. От города Донецка едет смешанный хор железнодорожного управления и наша шахтёрская капелла, такой нет во всём Советском союзе. Фестиваль будет проходить в Киеве во дворце спорта. Сами понимаете, какая тяжёлая ответственность легла на мои плечи. Администрация шахты обещает любую поддержку и, в случае победы выдадут каждому участнику премию. Я лично уверен в победе!

Посмотрев на Пономаренко, сказал:  

- Славик, а я вот подумал на досуге и решил взять тебя помощником. Ну что, согласен?

Славка аж подпрыгнул от радости, а Мазин продолжил:

- Кстати, Леночка, Иван Максимович заждался и попросил поскорее вернуть тебя в художественную самодеятельность. Они готовятся к областному смотру художественной самодеятельности приуроченной ко Дню Советской Армии – 23-го февраля. Видишь, как хорошо всё складывается? Вы оба нужны и мне, и директору Дворца Культуры. Кстати, Славик, а когда ты выходишь на работу?

- Не знаю, Георгий Николаевич, - ответил он. – Я пока на больничном и не в курсе, на каком участке дадут работу, но я так хочу петь...

- О чём разговор, конечно же, будешь петь! Потерпи немного…

Я подключилась к разговору:

- Георгий, я обращалась к главному инженеру с вопросом, о трудоустройстве мужа. Так он ответил: - «Пономаренко закреплён за слесарной мастерской».

Но ещё месяц он будет на больничном листе. Между прочим, Георгий Николаевич, руководительница художественной самодеятельности, Голубкина, слабовата. Ей не хватает опыта и организаторской хватки. Конечно же, её не сравнить с нашей Бакинской Диной Утешевой, так что надежда на призовое место не реальна…

- Но почему, Леночка? Я думаю иначе. Хореографические номера у вас неплохие, а что стоит ведущая, профессиональный  чтец, так что рано делать выводы. Ну, ребята, я пошёл, пока!  

Вера, Славку как будто подменили, перестал хныкать и жаловаться на всех и вся. Надежда вновь впорхнула в дом и даже на сексуальном фронте появились позитивные изменения... События развивались с такой бешеной скоростью, что я не успевала их переваривать. Самое важное и главное событие – мой переход  шестнадцатого января на постоянное место работы фельдшером в шахтёрский здравпункт. Теперь моим прямым начальником стал доктор Мамедов Самед Шабанович и после работы мы с коллективом здравпункта отметили этот судьбоносный момент. Должность старшего фельдшера занимала очень приятная мягкая женщина Степанида Ивановна. В дальнейшем мы стали подругами, несмотря на значительную разницу в возрасте…

- Ой, Слава Богу! – захлопав в ладоши, закричала Вера. – Наконец-то закончились твои мытарства. Лен, а что с твоей болезнью? И как ты умудрялась справляться с болями?

- Ой, не спрашивай! Когда Славка лежал в больнице, я от перегрузок ночами выла от боли. Глотала таблетки и, проваливалась в сон. После того, как с Пономаренко вопросы все  утряслись, я поехала на консультацию  в областную  травматологическую клинику Донецка. С собой привезла свежие Рентген снимки. Обследовал меня симпатичный  врач травматолог.    Он попросил раздеться. Я осталась в белых трусиках и лифчике. Затем, предложил пройтись по кабинету, чтобы наглядно увидеть изменения в походке связанные с заболеванием. И в это время, без стука, в кабинет входит его коллега. Я с криком бросаюсь к одежде и, схватив комбинацию, прикрываюсь ею, смех, да и только! Как будто первый раз замужем ха-ха-ха! Что на меня нашло, не знаю? Так, когда тот врач вышел из кабинета, доктор, смеясь, проговорил:

- Елена, а вы напрасно стыдитесь красоты своего тела. Поверьте, не грех любоваться тем, чем так щедро одарила вас природа…

Конечно же, услышать такой комплимент из уст врача очень  приятно. Таких моментов в моей жизни было более чем достаточно, но на уменьшение костных болей они не влияли.

- Ладно, не хвастайся, видела твою «гитарную» фигуру, в баню-то ходили вместе не раз... Ты лучше скажи, какой приговор вынес врач?  

- Предложил срочную операцию, чтобы процесс не захватил второй сустав, а там уже начались незначительные изменения. Но  конечный результат операции - «анкилоз», неподвижность тазобедренного сустава. Такая перспектива не устраивала меня и я отказалась. Я продолжала надеяться на то, что вопреки всем неудачам сумею родить ребёнка и познаю радость материнства. Такую же операцию предлагал мне профессор в Баку в больнице им. Семашко. Пойми, я была не готова видеть себя хроманожкой, поэтому решила терпеть до победного конца.

Жизнь потихоньку налаживалась, и финансовое обеспечение приходило в норму. Тут же строились планы о покупке недостающей мебели и разных вещей. Себя вновь отодвигала на второй план, продолжая носить вещи привезённые с собой. Слава свыкся с мыслью, что учёба для него запретная зона. Уже в начале февраля Мазин вернул его на сцену. Шла подготовка ко Дню Советской Армии и Пономаренко вернули на исполнение сольных  партий. Единственный штрих, возникший в его поведении и в разговоре, обеспокоил меня. В психиатрии есть формулировка – «фобия» болезненная фиксация сознания на определённом факторе. Так вот у Славы стала развиваться «фобия незаменимости и величия», но я старалась не афишировать это явление и обходила его стороной. С первого февраля он вышел на работу, как и обещали в слесарную мастерскую. А моя работа в здравпункте была очень насыщенной и многогранной. Проводились постоянные мероприятия по обследованию здоровья шахтёров.  Оказание хирургической помощи при лёгких травмах, а при тяжёлых случаях транспортировка в травматологическую клинику Донецка. Проводились ультрафиолетовые облучения в фотарии, куда заходили полуобнажённые шахтёры после бани, надев защитные очки. Но самое значительное мероприятие, которое  проводилось на шахте - это «День Донора». Наши шахтёры, как их ещё называли «Абакумовы», занимали передовые позиции по сдаче крови.

Ой, Вера, а однажды случилась такая хохма, от которой мы долго не могли придти в себя. В проходной шахты, на доске объявлений был вывешен приказ, спущенный областным здрав отделом. Он гласил: - «Провести срочное обследование шахтёров по выявлению заболевания чесоткой». До сих пор не могу забыть это сногсшибательное мероприятие. Шахтёры, прежде чем попасть в раздевалку, должны были пройти через стоящих фельдшеров. Каждый работник  должен был приподнять мошонку с членом кверху, а нам надлежало увидеть следы расчёсов под ней. Представляешь, сколько мужиков проходило за смену, и каждый старался уколоть нас острым словцом, сопровождая заразительным смехом. Лицо моё пылало от стыда, но приказ – есть приказ!

Вера, всхлипывая от смеха, держалась за живот…

Да, а один из мужиков, приподняв своё хозяйство, хищно улыбаясь, подойдя ко мне, спросил:

- А что Алексеевна, смогла бы ты по члену узнать своего мужика, а? А может у кого из нас лучше, чем у него?

Вер, я чуть не упала от стыда, а потом в процедурном кабинете мы так хохотали, до колик в животе. Вот и с такими казусами приходилось сталкиваться мне.

- Ой, Ленка, ну, ты меня убила! Не могу успокоиться - ха-ха-ха!!! Это же рекорд по массовому обозрению половых членов! Вот где раздолье для баб выбирать то, что нужно – ха-ха-ха! С ума сойти!

Завидуешь, подруга, да? Лучше не сталкиваться с таким парадом, хватало и того, чем владел Пономаренко.  Итак, двадцать второго февраля прошёл областной смотр художественной самодеятельности из разных городов Донецкой области. Запомнились коллективы из Горловки и Макеевки. Первое место занял коллектив из Горловки, мы второе, а третье коллектив художественной самодеятельности из Макеевки. Кстати, а товарищ Мазин оказался прав, когда пророчил нам призовое место. Худрук  Голубкина была на седьмом небе от счастья. Привезли с собой диплом и грамоты. А хоровая капелла в это время давала концерты по всем городам Донецкой области. Администрация шахты отметила всех участников премиальными. За второе место на смотре нам выдали по пятнадцать рублей, а мужикам хора по тридцать, вот так, моя дорогая!

- Это здорово! Такая щедрость от администрации, конечно же,  поднимала дух и настраивала коллективы на новые победы. Ленок, что ни говори, а у тебя интересная насыщенная бесконечными приключениями жизнь…

Да, Вера, это ты точно подметила, так оно и было. Как всегда праздники проходили помпезно, с концертами музыкой песнями и гуляньями на площади перед  Дворцом Культуры. Но, основная забота и головная боль Мазина, руководителя хоровой капеллы, это подготовка к Республиканскому Фестивалю хоровых коллективов. От Донецка, как я уже говорила тебе, были представлены два хоровых коллектива – наша мужская капелла, и смешанный хор от железнодорожного управления Донецка. Время не стояло на месте, а двигалось в ускоренном темпе, подстёгивая худрука Мазина и его исполнителей.

12– НА ПУТИ К ИЗМЕНЕ 

Перекусив и напившись чая, вино уже закончилось, Лена продолжила рассказ о своей многоступенчатой эмоциональной жизни...     

Верунь, в конце марта, Славка, с сияющим от счастья лицом, сообщает новость:

- Леночка, первого апреля мы уезжаем на две недели на Азовское море! Представляешь, нам и смешанному хору выделили туристическую базу для проведения репетиций. Мы должны на фестивале совместно с ними исполнить  две песни – «Песнь о Родине» и вальс «Киевские каштаны». Пожалуйста, собери мене сумку с необходимыми вещами, да, и плавки не забудь. Лен, быть на море и не искупаться? Может нам повезёт, и погода окажет милость, одарив нас солнцем и теплом?

- Конечно же, повезёт! Не сомневайся! – поддержала я его отличное настроение. – Но, я буду скучать. – Он подхватил меня и, закружив, расцеловал.

Ах, Вера, разве я могла тогда, хоть на секунду подумать о том, что это начало трагического этапа моей жизни? Нет, не думала...

Две недели пролетели как-то незаметно, и загоревший Славка возвратился в повседневную жизнь. Великолепное настроение выпирало из него. С аппетитом заглатывая ароматный суп «харчо»,  специально приготовила к его приезду, он рассказывал о красоте Азовского края, о репетициях и новых знакомствах...

- Ой, Леночка я познакомился с таким прекрасным человеком, Таисией Богдановной. Она главный методист во Дворце им. Ленина в Донецке с большими авторитетными связями…

- Рада за тебя и что она тебе обещала? Как в песне «С неба звёздочку достану и на память подарю?»

- Лен, ты напрасно смеёшься. Она решила помочь мне в окончании десятого класса и получении «Аттестата Зрелости». Таисия будет заниматься со мной и писать для меня контрольные работы по математике, физике, русскому языку. Она уже договорилась с директором нашей школы, подключив знакомство из областного отдела просвещения. Нет, ты представляешь, любимая, у меня будет возможность воплотить нашу мечту в жизнь – поступить в горный техникум!

Подруга, меня обдало вулканическим жаром. Я, поперхнувшись, с трудом проглотила кусочек баранины.

- Славочка, и как ты себе это представляешь? Ты подумал о последствиях такой нагрузки? Ты не забыл о тех советах, которые давал доцент Заславский и врач психиатр?

Отбросив ложку, опрокинув бокал с соком и, покраснев от злости, закричал:

- О, я тебя прекрасно понимаю! Ты хочешь привязать меня к своей юбке и чтобы я, как робот, регулярно выполнял твои сексуальные потребности, да?!  Скажи, что это не так?!

- Что с тобой, опомнись?! То, чего ты достиг за короткий период реабилитации, многим даже и не снилось. И всё это пустить коту под хвост? Подожди немного, возможно, ты и продолжишь учёбу, но с нового учебного года. Куда тебе спешить? Здоровье важнее всего! Тем более тебе позволено заниматься искусством, а это дано не каждому. Нет, дорогой, я не позволю рисковать с таким трудом  восстановленным  здоровьем…

Стукнув кулаком по столу, выпалил:

- Я так решил и ты меня не остановишь!

- Да, ты что?! – вскрикнула Вера, - какой ужас!

Можешь представить себе, каких сил стоило мне не сорваться.  Сжав кулаки, не повышая голоса, я, проговорила:

- Что ж, Пономаренко, как говорит пословица – «хозяин - барин!» Можешь поступать так, как считаешь нужным. Но, запомни, с этой минутой я не имею никакого отношения к твоему здоровью. Контроль над ним переходит к тебе и к твоей новой знакомой, как ты её величаешь, Таисия?!

Приняв снотворное, заснул, а утром, как ни в чём, ни бывало, он вновь вошёл в роль влюблённого мужа. Я не возвращалась к вчерашнему разговору, считаясь с его неустойчивой психикой. Кроме того, Вера, я медработник, куда мне деваться от своей совести и от клятвы Гиппократа?

В мае прошёл Республиканский фестиваль хоровых коллективов под лозунгом «ЦВЕТИ И ПОЙ МОЯ УКРАИНА!»  Я думаю, ты  догадываешься, кто стал лауреатом, награждённым Золотой Медалью?

- Ха, спрашиваешь! Конечно же, шахтёрская хоровая капелла! Ленка, сто мужиков! Можно с ума сойти!

- Точно, подруга! Георгию Николаевичу Мазину было присвоено звание - «Заслуженный деятель искусств УССР» Золотая Медаль и Диплом Лауреата Республиканского Фестиваля были  вручены ему,  как Художественному руководителю мужской хоровой капеллы шахты им. Абакумова! Серебряную медаль Лауреата вручили хоровому коллективу из Харькова, а бронзовую коллективу из города  Днепропетровска.  

Боже мой, ты и представить себе  не можешь, какую встречу устроили нашим артистам на площади ДК с участием духового оркестра.  Администрация и профсоюз шахты организовали банкет для участников капеллы с их жёнами в зале Дворца Культуры,  освободив его от половины кресел. Конечно же, из Донецка были приглашены  высокопоставленные чиновники. С яркой пламенной  речью выступила председатель Профсоюза, вручив каждому участнику  фестиваля «Грамоту - за активное участие в художественной самодеятельности и присвоение звания Лауреата Республиканского фестиваля УССР» К грамоте прилагался конверт, с премиальными - пятьдесят рублей! Вот такие пироги, моя дорогая! За нашим столиком сидело три пары. Одна из них наши близкие друзья, Володя с Галей, а другая приглашённые из горсовета. С поздравительным концертом приехал ансамбль песни и пляски из Донецка и солисты из железнодорожного хора. Веселье бушевало, как цветущий месяц май. Между концертными номерами на сцену поднимались представители организаций и поздравляли коллектив капеллы и, Мазина, одаривая его цветами. Вот на сцену, прихрамывая, поднялась солидная женщина с огромным букетом цветов и, подойдя к микрофону, произнесла поздравительную речь в честь победы шахтёров на Фестивале и, подойдя к Мазину, вручила букет. Широко улыбаясь, он рассыпался благодарными комплиментами в её адрес.

Вдруг я заметила, как Володя, толкнув локтем Галю, бросил взгляд в сторону сцены. Гала, развернувшись на девяносто градусов, уставилась на женщину, стоящую на сцене. Володя же обратился к Славе с каким-то вопросом, стараясь отвлечь его внимание. Я, очищая мандарин, мимоходом глянула на мужа и, оторопела. Лицо его пылало, а глаза были наполнены неземным светом. Он не слушал, о чём говорил ему Володя, всё его внимание, как и Гали, было приковано к той же женщине.

Я с удивлением спросила Володю:

- А в чём собственно дело? Почему такое внимание к этой персоне?

Володя, поперхнувшись минеральной водой, помолчал секунду-другую и, ответил:

- Леночка, эта женщина староста и солистка хора от железнодорожного управления  Донецка. Ты же в курсе того, что две недели мы были с ними в турбазе на Азове…

Галя, вернув себя в прежнее положение, шепотом спросила у мужа:

- Вов, а почему она хромает и левая рука неподвижная?

Смутившись, Володя опять посмотрел на Славу, а тот, не обращая на нас внимания, витал в своём мире, и счастливая улыбка играла на его лице.

Тихо, чтобы тот не услышал, Володя, сказал:

- Очень давно, ещё в молодом возрасте, она попала в аварию. У неё нет пальцев на левой стопе, а на левой руке от локтя протез…

Я, вместе с Галей ахнув, выдохнули:

- Какой Ужас!!! Боже мой, несчастная женщина! А она замужем? – извечный женский вопрос.

- Как мне известно, она не замужем и у неё нет детей, но она занимает авторитетную должность во Дворце Культуры им. Ленина в Донецке...

После этих слов сердце внезапно сжала боль. Я, задыхаясь, стала хватать ртом воздух. Испугавшись, Гала, дрожащей рукой поднесла стакан с водой. Мы и не заметили, как Слава куда-то исчез. Успокоившись, я спросила, а как её имя?

- Таисия Богдановна, - ответил Володя.

- Ну, в таком случае,  суду всё ясно! – поставила точку я.

- А что, что ясно? – не понимая мою реплику, возбуждённо спросила Галя.

 - Галочка, милая, Таисия Богдановна взяла шефство над моим мужем. Она подготавливает его для сдачи экзаменов на «Аттестат Зрелости» и уже заметны продвижения...

- Да ты что, Алексеевна, шутишь?

- Да нет, милая, сущая, правда. Володя, подтверди…

- Да, Галчонок, это правда.

В эту минуту на авансцену вышел директор ДК Иван Максимович и, объявил:

- А сейчас, дорогие товарищи, перед вами выступит Лауреат Фестиваля Молодёжи Азербайджана, Пономаренко Елена. Попросим дружно, товарищи, -  в ответ раздались  аплодисменты.

Вера, артист не имеет права выдавать на люди свои эмоции и я, как ни в чём не бывало, выйдя на сцену, прочла «Балладу о 26-и Бакинских комиссаров» Сергея Есенина и стих о Баку,  убей меня, автора не помню, помню первое четверостишье:

«Это небо синее с луною

жёлтою и спелой, как инжир,

не могу объехать стороною,

я ведь не транзитный пассажир»…

Бушевавшее внутри меня пламя придало моему чтению такую мощную силу, что зал грохнул аплодисментами. Больше всех хлопал доктор Мамедов с женой. Спускаясь со сцены, увидела протянутую руку,  это была рука Славки, он с подобострастием страховал мой спуск по ступенькам, лодочки-то на шпильках...

Да, забыла тебе сказать, что и доктор Мамедов с женой тоже присутствовали на банкете. Они сидели за столиком недалеко от сцены вместе с директором шахты, главным инженером и председателем профсоюза.

После окончания банкета главный инженер предложил подвести нас, Мазина с женой и меня с мужем домой на своей «Волге».  Ой, мы были так благодарны ему.

Сидя в машине, я задала вопрос худруку:

- Георгий Николаевич, а вы в курсе, что ваша знакомая Таисия Богдановна взяла шефство над моим мужем в роли репетитора?

Мазина передёрнуло, а у Люды, в распахнутых небесных глазах застыло удивление и страх. Я подумала, а с чего бы такая реакция у неё? Мазин замявшись, промямлил:

- Леночка, нашла время, когда задавать вопросы. Валимся с ног от усталости. Не может быть, чтобы Славик не рассказал тебе о ней. Женщина с высшим образованием, работает главным методистом в ДК им. Ленина. Скажу только, что она глубоко несчастная женщина, инвалид  старше тебя на десять лет, а вы же со Славиком одногодки? Леночка, если женщина решила сделать доброе дело, то флаг ей в руки. – Повернувшись к Пономаренко, спросил: - Славик, так ты доволен Таисией?

- Да, Георгий Николаевич, очень! С первого июня начинаются выпускные экзамены на «Аттестат Зрелости». Таисия уверена, что я справлюсь, она будет рядом…

- Что ж, похвально! Вот видишь, Леночка, не перевелась ещё на нашей земле доброта.

Я, молча, переглянулась с Людой, в глазах, которой, не переставая, мерцал беспокойный огонёк.

Слава всё чаще и чаще после работы стал исчезать из дома. Возвращался  после одиннадцати вечера. На моё возмущение, целуя, отвечал:

- Ленусик, солнышко, потерпи немного. Ты же знаешь, что только ты моя любовь одна,  единственная и, навсегда!!!

Закончились экзамены, крики радости и поздравления при получении «Аттестата Зрелости» хотя оценки оставляли желать лучшего, но, учитывая перенесённую травму, это уже считалось достижением высокого уровня. Но, подруга, отъезды мужа после окончания учёбы продолжались, а с субботы на воскресенье, он вообще не возвращался домой. Ну, надо быть последней дуррой, чтобы не догадаться о любовной связи на стороне. На работе, когда мимо меня проходили ребята, участники хоровой капеллы, они бросали в мою сторону выразительные сочувственные взгляды, от которых меня бросало в дрожь. Столкнувшись с Людой в подъезде, я задала прямой вопрос:

- Люда, я не поверю, что ты и Мазин не в курсе того, что у Славы есть любовница. И вы, и я знаем её имя - Таисия Богдановна из Донецка…

Люду передёрнуло от моих слов.

- Да, Лена, ты права. Но, ни я, ни Жора, ни ребята из хора, никто не может поверить в этот кошмар! Пойми, разве можно хоть на миг поставить вас рядом?! Взрослая женщина на десять лет старше Славы, инвалид с протезной рукой, хромая, к тому же, некрасивая, и ты, наша талантливая и красивая девушка! Мы с Жорой сходим с ума! Он уже пригрозил Пономаренко исключением из хора, а реакция у того, как с гуся вода. Это же ненормально?! Что-то здесь не так. Лена, останови его!

- Как остановить?! Пойми, Люда, это против моих принципов. Кавказская ментальность не позволяет мне бегать за мужиком. Выросла я в мусульманской республике и там мужчина бегает за женщиной. У многих даже есть любовницы, и жёны прощают им это. Цель одна – сохранить семью. Вот если ты с мужем зайдёшь к нам прежде, чем  Пономаренко уедет к той, тогда вместе и обсудим, и постараемся понять, что происходит с ним? Возможно, сейчас, как никогда, ему нужна психологическая поддержка и доходчивое разъяснение о недопустимости его непристойного поведения…

- Хорошо Лена, мы сегодня же зайдём. Но, пойми, здешняя женская ментальность – до конца бороться за мужика!

Я усмехнулась про себя, кто бы говорил? Как же жена Мазина с двумя детьми не смогла удержать мужа и позволила тебе забрать его? Не потому ли, Господь посылает тебе испытание, не позволяя родить ребёнка? Было уже два выкидыша. Господь с тобой, у меня самой такая беда, что кругом идёт голова...

Вер, возвращаясь с работы, Пономаренко принимал душ, брился, опрыскивая себя «Шипром», облачался в лучшую одежду и, попрощавшись, уходил, не забывая сказать на прощанье:

- Любимая не скучай, я скоро вернусь…

Скажи, это поведение нормального человека или изощренного садиста? Он никогда не ругался со мной, хотя у шахтёров в разговорной речи мат стоял на первом месте. Если он сердился на меня то, повысив тон, строго произносил: - «Елена, ты не права»!

 - Лен, у меня голова идёт кругом. Ей Богу, слушаю тебя, и не верю, что всё это происходило на самом деле, а не в каком-нибудь фильме - ужастике…

Ты хоть приблизительно можешь представить мою реакцию после его ухода? Я выла, как волчица. И, чтобы не услышали соседи, запихивала подушку в рот. Вот в такие моменты я и вспоминала слова санитарки из больницы – «муж твой девонька, не жилец». Так почему я рвала себя на куски, выхаживая его?! Неужели я заслужила такую благодарность? За что?! Рядом нет никого из родных, чтобы поддержать меня. Нет, я не могу пожаловаться на то, что у меня нет друзей, но, чтобы повыть вместе со мной, прижав меня к груди, таких не было. Даже сейчас, Вера, у меня сжимается сердце, и наворачиваются слёзы…

Слушай, что было дальше. Георгий Николаевич, увидев из окна входящего в подъезд  Славика, быстро спустился ко мне вместе с Людой. Пономаренко не успел даже выйти из прихожей, как раздался звонок и, открыв дверь, улыбаясь, поприветствовал гостей и пригласил их в салон. Я бросилась в кухню готовить чай, но Мазин остановил меня.

- Прости, Лена, мы зашли к вам не чаёвничать, а поговорить на очень серьёзную тему с твоим мужем. Ну, присядем... Славик, первый же вопрос, обращённый к тебе: - Когда придёт конец твоей подлой измене?! Ну, покуражился, и хватит! Лена готова простить тебя и оказать любую помощь. Я жду ответа…

Славка, сидя на диване, судорожно сжимал голову руками и молчал. Потом, со стоном выдавил из себя:

- Я не знаю, товарищ Мазин, что происходит со мной, и ничего не могу поделать с этим. Я прошу у вас и у Лены прощенье и, даю честное мужское слово, что разорву эту порочную связь…

- Что ж, хочется поверить в искренность твоих слов. Пойми, все ребята настроены против тебя и поставили меня в неловкое положение, заявив: - «Если Пономаренко не перестанет позорить нас и Елену своей подлой изменой, мы потребуем исключить его из нашего коллектива». Твой близкий друг, Володя, категорически отказался петь с тобой в дуэте. Ты понимаешь, что ты натворил?! Меня поставили перед фактом – или ты, или забастовка в хоровой капелле!

- Георгий Николаевич, клянусь, что из дома ни ногой, только не исключайте меня из хора – и, заплакал…

Я побежала за таблетками, а Мазин, продолжил:

- Успокойся, Славик, мы верим тебе. Держи слово и не сдавайся! Не болей, такой жены, как твоя «Прекрасная Елена» во всей округе не найдёшь. Всего доброго, пока.

Я проводила дорогих гостей, а душа ликовала – слава Богу, семья вне опасности, но рано,  рано ликовала…

Несмотря на принятое снотворное ночь прошла не спокойно.  Славка метался, бредил, повторяя одно и то же имя, Тая, Таечка, не уходи… Я же, молча раскачивалась на постели,   глядя на него, и сухие глазницы пылали жаром...

Коллектив здравпункта во главе с заведующим доктором Мамедовым был в курсе происходящей семейной трагедии,  и выражали сочувствие. Со старшим  фельдшером, Степанидой Ивановной, как ни с кем, я была откровенна. Во время обеденного перерыва, глядя на моё осунувшееся бледное лицо, она рассказала о своей аналогичной семейной истории.

- Милая Леночка, поверь мне, на твоего мужа наложен чёрный приворот. Те признаки, о которых ты рассказываешь, полностью подтверждают это. Мой муж геолог получил назначение в Коми АССР с проживанием в городе Инта. У нас тогда уже было двое  ребят Саша и Костя. Разница между ними - два года. Меня взяли на должность заведующей здравпунктом.  К нему вплотную была пристроена изба, в которой мы и жили. Олег уезжал с экспедицией на две три недели, а иногда и на месяц. Поварихой к ним пристроилась местная «коми» молодая девица. Да, и не положила она свой чёрный глаз на моего Олега? По возвращении домой он не бросался с ласками ни ко мне, ни к детям, как это бывало прежде. Сексуальные отношения между нами прекратились. От него веяло холодом, и он находил любой предлог, чтобы уйти из дома. В тех далёких краях очень уважали «дохтура», так местные называли меня и одна из женщин обратившаяся ко мне с резаной раной руки, качая головой, проговорила:

- Ой, как жалко мне тебя дохтур. Девка, Халья, что рядом с мужем твоим-то крутится, отберёт его у тебя, да. Ходила она к нашему шаману, денег ой, много дала, и он провёл страшный огненный обряд приворота. Сгорит твой мужик, дохтур, сгорит от её бешеной люби. Беги, отсели, беги…

И ты знаешь, я поверила ей, так как уже слышала от здешних жителей подобные истории, и начала действовать. В конечном итоге мы оказались здесь, в посёлке у моей  двоюродной тётки. Она-то и нашла для меня целительницу. Поверь, здесь их тоже хватает. Вот она и спасла Олега от смерти.  А он от слабости уже не мог двигаться. Похудел настолько, что стал похож на узника из концлагеря. Боже мой, какого страха я натерпелась, ужас! Так что хочу сказать тебе, Леночка, срочно бери отпуск и увози его в Баку, к морю, оно-то, может быть, и смоет с него чёрный наговор…

- Вера, я не знала, верить в то, что рассказала Стеша, или пустить всё на самотёк, но последовавшие за этим изменения в его поведении, подтвердили то, о чём поведала мне   Степанида.

Буквально через день, после разговора с Мазиным, с Пономаренко случился припадок.  Придя с работы, я прошла в кухню с продуктами, и стала готовить ужин. Вдруг слышу глухие удары о стену. Отбросив в сторону нож, вбежала в салон и обомлела,  увидев жуткую картину. По комнате, как тигр в клетке, мечется Слава, натыкаясь на стол, стулья. Подбежав к стене, стал биться о ней головой. С разбитого лба стекала струйка крови. От ужаса, охватившего меня, я закричала. Вздрогнув всем телом, он резко повернулся ко мне, и я увидела его искажённое от страха лицо с обезумевшими глазами.

- Славик, что с тобой?! – крикнула я. Он, бросившись ко мне, упал на колени и, рыдая, обхватил мои ноги. Захлёбываясь слезами, затараторил:

- Леночка, любимая, дорогая, золотая, спаси меня, спаси! Я схожу с ума! Какие-то скрюченные руки с длинными когтями тянутся к моему горлу. Они хотят задушить меня, помоги!

Вера, не могу передать словами, что творилось со мной. Дала двойную дозировку снотворного и вызвала на дом врача. Позвонила к доктору Мамедову и попросила оформить срочный отпуск с 25-го июня. Обратилась за помощью к Софье Марковне, чтобы она присмотрела за Славой, а сама помчалась в Донецк  на вокзал, чтобы купить и закомпостировать билеты в Баку на 27-ое июня. Повезло! Молоденькая кассирша как-то странно взглянула на меня, а я, заикаясь, дрожащим голосом стала просить у неё два билета до Баку, и она отыскала их среди неиспользованных билетов для командировочных. Однако предупредила:

 - Девушка, к сожалению, места разные, но вы не волнуйтесь, проводница поможет вам поменять места. Счастливого пути!

Поблагодарив её, помчалась обратно, где автобусом, где на такси, но не домой, а прямо на шахту в отдел кадров, чтобы срочно решить вопрос с отпуском Пономаренко связанным с обострением заболевания. Потом заскочила в здравпункт и оставила письменное заявление об очередном отпуске на две недели. Уходя, столкнулась со Степанидой. Обняв её, еле сдерживая слёзы, прошептала:

- Стеша, ты была права, права… Честно признаюсь, что твой рассказ приняла за сказку, прости. Трудно поверить в колдовство, но приходиться. Увожу Пономаренко к морю, как ты и посоветовала. - Обнялись и прослезились. – Передай, пожалуйста, привет и благодарность  доктору Мамедову за помощь, хорошо? Ну, пока!

- Леночка, родная, береги себя и мужа! У тебя ещё всё впереди… Счастливого пути и скорейшего возвращения домой!

13-НАЧАЛО ТРАГИЧЕСКОЙ РАЗВЯЗКИ 

И вот я на Родине! Вера ты помнишь мой приезд 30-го июня 1968-го? Приезд совпал с воскресным днём…

- Нет, число не помню, но радостный шум, поднятый твоими родными, запомнился хорошо...

- Да, встреча была отменной. Семья-то наша певчая, без застольных песен не проходит не одно застолье. Славик разволновался, раскраснелся и, конечно же, его баритон рокотал и звуки неслись далеко через открытые окна. А праздник-то оказался двойной. Мама как раз вышла на пенсию. Теперь она могла ухаживать за бабушкой и инвалидом братом, так как её младшая сестра, Люба, уехала с мужем и детьми в Моздок на постоянное место жительство. Я распределила дни нашего пребывания с ежедневной поездкой на пляж в Шихово, и только субботу и воскресенье  оставила для гостевых посещений.

Вер, а после пляжа негде принять душ, смыть морскую соль. Как обычно на кухне тазик с тёплой водой и обтирание, тут выше себя не прыгнешь! До бани ехать на трамвае и там терять уйму времени. Надо было выкручиваться. Вечером, в среду, когда мы ужинали, в дверь постучали. Мама крикнула:

- Открыто!

- И кто входит в комнату, а?

- Ой, можешь не говорить! – вскрикнула Вера. – Конечно же, Алик! – и звонко рассмеялась.

- А мне, подруга было не смешно. Бутерброд с брынзой застрял у меня во рту. Я оцепенела и вошедший товарищ тоже. Он чуть не выронил из рук торт «Апшерон» и коробку конфет. До Славки не дошло, почему мы с мамой в такой растерянности и не приглашаем гостя к столу. Первой опомнилась мама:

- Алик, ну что ты застыл в дверях? Проходи к столу. Видишь, какое счастье, дочка приехала с мужем…

Алик, тяжело дыша, с трудом произнёс:

- Тётя Зина, простите, я не смог придти 22-го июня и поздравить вас с днём рождения. Я уезжал в Грузию. – И, положив на стол угощение, не сводя с меня своих горящих чёрных угольков,  проговорил:

- Леночка, как я счастлив, видеть тебя! Не могу поверить своим глазам! Неужели это ты?

Славка, смеясь, сказал:

- Она, дружище, она – Пономаренко Елена Алексеевна моя жена! Давай знакомиться, я Слава, – и протянул руку для пожатия. Гость назвал своё имя. - Так что ты стоишь? Присоединяйся к нам, тем более есть с чем пить чай. Красивый торт и, наверное, очень вкусный? Лен, а что-нибудь покрепче чая в честь гостя есть у нас?

- Нет, дома не держим, - процедила я в ответ.

Александр Сергеевич вскочил и, крикнул:

- Славик - джан, я сейчас! Гастроном-то рядом. Через десять минут вернусь!

- Алик, никуда не ходи, это лишнее, - пыталась я остановить его. – У нас мало времени.  Мы идём в летний кинотеатр на девятичасовой сеанс. Спасибо за внимание к моей маме,  за память о её дне рождении. Признаюсь, тронута…

- Ну, почему? – возмутился Пономаренко. - Если товарищ хочет отметить день рождение тёщи, её выход на пенсию и наш приезд, надо позволить ему это сделать! – И, встав со стула, предложил: -  Хочешь, я пойду с тобой? – и тот с радостью согласился.

- Да, Лена, с вами не соскучишься, - многозначительно произнесла Вера. – Мало ли что Алик мог наболтать твоему мужу по дороге в гастроном?

- Не знаю, но когда они вышли, я набросилась на маму: - Мама, что  это значит?! Почему он здесь? Он что ещё не женат в 26 лет?!

Бедная мама со слезами на глазах проговорила:

- Доченька, я же писала тебе, что почти на каждый праздник с поздравлениями и угощением приходит Алик, и каждый раз просит у меня твой адрес, но твой запрет для меня закон. Любит он тебя очень, Леночка, и до сих пор не женился. Рассказывал, что родители с ума сходят и считают, что ты приворожила его…

- Ну, да, только звания колдуньи мне ещё не хватало. Между прочим, на  Украине их более чем достаточно. О, идут господа – товарищи! Мам, а Славке-то нельзя пить, ну разве грамм 50, не более того. Смотри, Алик не должен знать, что Славка перенёс черепно-мозговую травму, хорошо?

С сияющими лицами молодые люди подошли к столу, и щедрый гость поставил на стол пятизвёздочный Ереванский коньяк, банку чёрной икры, осетровый балык и голландский сыр. Я молчала. Славка же, с горящими глазами воскликнул:

- Лен, а ты знаешь, Алик богатый человек?! Он завмаг цветочного магазина и у него машина «Волга»!

- О-о-о, – протянула я, даже так? Поздравляю с «повышением»! «Москвич» уже не подходит тебе?

 Засмеявшись, Алик ответил:

-Машина моя, Лена-джан, всегда к твоим услугам…

- Ну, спасибо вам за такую щедрость, Александр Сергеевич, - подколола я его. – Думаю, что обойдусь без неё...

Вера, мама попросила меня быть сдержанной и показать себя гостеприимной хозяйкой, как это принято у нас в Баку и, пересиливая себя, я старалась. Возбуждённый Славка заторопил:

- Ну, давайте наконец-то выпьем такой замечательный напиток,  тем более есть повод и шикарная закуска. Алик, разливай!

Я сказала:

-  Алик, ты же за рулём! Подумай о возможных последствиях…

- Ради тебя, Леночка, я готов перенести все неприятные последствия.

- Ну что ж, хозяин – барин! – подвела я итог.

- Так мы понемногу, Ленусик, не вредничай, – влез Славик. - Давайте за дружбу и за прошедший тёщин день рождения! Здоровья вам и радости от детей и внуков дорогая тёща!

- Замечательный тост сказал ты, друг, присоединяюсь! – сказал Алик и поднял наполненную коньяком рюмку.

Вер, и куда нам было деваться? Гнать его из дома, я не имела права. Пришёл-то он не ко мне, а к маме. Пришлось поддержать компанию тем более Рантик, проходя мимо нашей открытой двери,  увидев  Алика, тут же ввалился непрошеным гостем. Я была в страшном напряжении и, искоса следила за каждым движением мужа. А щедрый гость так и старался капнуть лишнее в его рюмку. И вдруг, в какое-то мгновенье, Славка, теряя сознание, падает со стула. На этом трапеза была закончена и я выпроводила гостей за дверь. А причина падения оказалась банальной, опьянение...

С помощью мамы, раздели и уложили в постель, так что поход в кинотеатр накрылся «медным тазом». О, эта поговорка напомнила мне, что после завтрашнего морского купания необходимо посетить баню, а то пропитаемся так солью, что превратимся в солёную воблу. Так и сделали. Да, когда ехали в автобусе на пляж он спросил меня:

- Лена, Алька такой классный парень и не скрывает свою любовь к тебе. Так почему ты не вышла за него замуж? Да, ты рассказывала, что родители были против вашего брака. Ну, и что? Уехали бы к его дяде в Ташкент, он же звал тебя…

Я тут же оборвала его.

- Славик, прекрати. Всё это в прошлом. Я выбрала тебя, значит, ты -  моя судьба.

С пляжа вернулись пораньше и, пообедав, поехали в баню. Мама решила съездить к бабушке и брату инвалиду, и остаться там, на выходные, чтобы оказать им необходимую помощь.   

Войдя в коридор, подошла к кассе и купила два билета в женское и мужское отделение. Ну, подруга, не тебе рассказывать, сколько времени женщина может провести в бане по сравнению с мужчиной? Выйдя в коридор, я была уверена, что Славка давно ждёт меня и недовольно ворчит. Но, к моему удивлению его там не оказалось. Вышла на улицу осмотрелась по сторонам,  и даже прокричала  имя, но безрезультатно. Снова вернулась в коридор и, подойдя к кассирше, спросила:

- Простите, вы случайно не видели рыжего мужчину, с которым я пришла?

Она ответила:

- Да, видела. Как только он вышел из мужского отделения, так сразу же ушёл.

- Как ушёл?! – удивлённо вскрикнула я.

- Так и ушёл, как уходят люди, - хмыкнула кассирша в ответ.

Я помчалась домой. В подъезде столкнулась с Рантиком.

- Рантик, Славка дома?

- Нет, он со спортивной сумкой ушёл куда-то. Лен, ключи оставил  под ковриком у двери. Пока, я в пивную, меня там ждут…

Вера, я была в шоке! Вбежав в комнату, бросилась к буфету, в ящике которого лежали наши паспорта, закомпостированные  билеты и деньги. Мои документы были на месте, а его исчезли. Из лежащей суммы отпускных денег он взял пятнадцать рублей. Я поняла – это конец! Не буду описывать тебе своё состояние. Рвала и метала, но надо было принимать решение.

На другой день, в субботу, с утра пораньше поехала к бабушке в район Баилова, а планировалась поездка с мужем. Мама, увидев меня, моментально догадалась о ЧП. Приложила палец к губам и, прошептала:

- Леночка, выйдем во двор и там поговорим…

Но, первым долгом я бросилась с поцелуями к бабушке и к дяде. Не видела их почти четыре года. Дядя Федя тут же с прямым вопросом  ко мне:

- Племяшка, а где твой мужик? Потеряла что ли по дороге, или другая баба перехватила? – и громко рассмеялся.

Я, подхватив его смех, сказала:

- Нет, дядюшка, не потеряла. Вызвали в Донецк срочной телеграммой. Он же солист шахтёрской хоровой капеллы, и сейчас у них аврал, идёт подготовка ко дню «Шахтёра». Праздник отмечается в последнее воскресенье августа.

А про себя подумала, как дядя точно угадал, другая баба перехватила…

- Значит, артист, как и ты? Что ж получается, мы так и не познакомились с твоим мужем?

- Ой, дядюшка, не переживай, ещё всё впереди. Мы обязательно споём втроём твою любимую Есенинскую песню – «Где отцвёл, не знаю сам», а пока споём вдвоём…

- Лады, племяшка. Зин, ты уж постарайся побаловать нас чем-то вкусненьким, - попросил он сестру.

- Хорошо, постараюсь, братец – и, моргнув мне глазами, показала на дверь.

Мы вышли во двор и я, уже не сдерживая слёз, рассказала ей о случившимся.

- Мама, завтра иду на вокзал узнать расписание и оформить билет на ближайший рейс. Не могла бы ты поехать вместе со мной? Ты уже на пенсии, а  Жора с Олей, как всегда, присмотрят за бабушкой и дядей…

- Ой, доченька, не знаю, что и сказать! Всё так неожиданно, как снег на голову, но разве я могу отказать тебе? Давай приготовлю обед и посидим все вместе. Да, и  Жору с Олей пригласим, а вечером вернёмся  домой. Леночка, если я и поеду с тобой, то только на неделю, хорошо? Не могу я надолго оставлять маму и брата инвалида…

- Да, мамуля, я понимаю. Мне необходима твоя поддержка хотя бы на неделю. С ума схожу при мысли о, совершенным им подлого мерзкого поступка. Надо выяснить его  причину. Ой, мама, похоже на то, что у него начинаются серьёзные проблемы с головой...  Ты не волнуйся, у меня хватит денег купить тебе билет туда и обратно и закомпостировать его. Дома есть Н.З. – неприкосновенный запас и Славка не знает о нём.

- Лена, не переживай. Я тоже не без копейки, хотя знаешь, какая пенсия у стариков. Не разгуляешься, больна на неё, но жизнь научила нас закону экономии.

В воскресенье помчалась на вокзал. Благодаря чаевым кассирше удалось купить билеты на среду, рейс Баку – Ясиноватая.

- Лена, не могу придти в себя от дикой новости и, как это понимать?  - Возмутилась Вера. – И после позорного бегства этого подлеца можно называть мужем?!  Нет, лично я не смогла бы...

- Согласна с тобой, но разбор мотива этого поступка я должна была сделать дома, на Украине. Вер, хочу вернуть тебя к нашему старому страдальцу. Как ты думаешь, Александр Сергеевич, зная, что я дома, не появится снова? Ха, как бы ни так! Пришёл во вторник вечером с огромным букетом белых лилий, с коробкой шоколада и флаконом моих любимых духов - «Красная Москва». И то, что я не одна, с мужем, его нисколько не смущало. Самоуверенность богатенького в порядке вещей. Однако у меня закралось подозрение, что он ещё в субботу приходил на «разведку», и Рантик, наверняка, сказал ему об отъезде Славы.

Конечно же, он сделал вид, что не в курсе отъезда мужа и спросил о нём. Я  ответила, что Славу вызвали срочной телеграммой в Донецк. Алик пригласил меня в кафе, что в нашем парке Монтино. Вер, мне было не до него, настроение гадкое, но не подавала вида, а мама поддержала его:

- Леночка, ну, почему тебе не пойти с Аликом в парк? Вы же старые друзья. Вам есть о чём поговорить, отвлечёшься немного. Ну, что сидеть дома в такой прекрасный вечер?

Подумав немного, в отчаянии махнула рукой, и решила принять приглашение. Попросила его подождать на улице и, когда он вышел, предупредила маму, чтобы она, при Рантике, не заикалась о нашем отъезде. Потом оставим ему записку...

 Вечер прошёл отлично. Ели осетровый шашлык, чёрную икру запивая коньяком и, смеясь, вспоминали день нашего знакомства. Возвращались на его машине. Прощаясь, попросил о новой встрече и о поцелуе. Я, расщедрившись, разрешила. И, с трудом оторвав его от себя, спросила: - Алик, а почему ты не женишься? Ты уже не мальчик, которого я знала когда-то...

Он ответил:

- Леночка, любовь моя, я ждал тебя и надеялся на твоё возвращение. Тётя  Зина рассказывала мне о твоих мучениях и плакала. Но адрес твой так и не дала, хотя  я умолял её много раз...

- Алик, не дури! Я замужем и счастлива со своим мужем. Женись! Уверена, у тебя большой выбор. Ты состоятельный жених и любая девушка, которую ты только захочешь, пойдёт за тебя…

 - Лена, ты опять обманула его, пообещав о встрече? – спросила Вера.

- Нет, дорогая, я ничего ему не обещала. Мне не нужны лишние объяснения и признания, всё осталось в прошлом. У меня начинался трагический этап моей  жизни, и я  должна была готовиться к выживанию...  

– 14 -ТРАГИЧЕСКАЯ РАЗВЯЗКА

Тринадцатого июля к полудню мы с мамой уже были дома, а  пятнадцатого выход на работу. С собой привезли Бакинские деликатесы, фрукты, вино, так что было чем встречать мужа.

Мама была в восторге от нашей квартиры и не могла нарадоваться за меня. В пять часов щёлкнул ключ во входной двери и в дом вошёл мой «красавец». При виде тёщи от неожиданности вытаращил глаза, но, собравшись с духом, расплылся в улыбке.

- С приездом мои дорогие! Как я рад видеть вас, дорогая тёща и  любимая жена. Тётя Зина, надеюсь вам понравиться у нас. Разве можно сравнить нашу шикарную квартиру с вашей коммуналкой? Располагайтесь и чувствуйте себя, как дома…

- О, товарищ Пономаренко, какая щедрость с вашей стороны! Я  считаю, что это наш общий дом, в котором проживает и её дочь.

- Леночка, ну зачем ты так? Я от души рад вашему приезду.

- Может, ты будешь так любезен и объяснишь причину своего бегства из Баку? Почему ты не предупредил меня? В каком положении ты выставил меня перед родными и соседями, а? Нет, ты только вдумайся в то, что ты сделал?! Муж, втихую, сбежал от жены! Позор! И это после того, как ты ежедневно клянёшься мне в любви?! Своим поступком ты втоптал меня грязь, тем самым  показав, что я для тебя – ноль, пустое место!

- Леночка, любимая моя, успокойся! Ты же в курсе, что меня преследует какая-то чёрная женщина с костлявыми руками,  похожая на Бабу Ягу. Она вдруг возникла передомной в бане, когда я набирал воду в шайку, и приказала мне срочно вернуться домой, сказав: - Таисия твоя умирает, и только ты можешь спасти её. Смотри, если не поедешь, вместо неё умрёшь ты. Что мне оставалось делать? Я так испугался, и неведомая сила погнала меня на вокзал…

Вера, мы с мамой переглянулись, читая ужас, в глазах друг друга.

- Слава, ты часом не перегрелся? – спросила я. - Какое-никакое, а  лето на дворе... Завтра же, пойдём к врачу. Оставлять такое на самотёк нельзя. Давай, садись за стол, поужинаем вместе. Мы ведь ждали тебя…

- Прости, Леночка, не могу. К ужину меня ждёт Таисия, я же не знал, что вы приедете. Ужинайте без меня, отдыхайте, смотрите телевизор, ну, а я пошёл…

Вера, вскочив со стула, крикнула:

- Лена, о чём ты говоришь? Неужели это правда? Ужас! Ему дорога в сумасшедший дом! Почему ты не вызвала «Скорую помощь» для его госпитализации?

- Вера, остынь! Ты, хоть на минуту можешь представить себе наше состояние? Мы лишились дара речи и обе находились в прострации, как будто это происходит не с нами, а с кем-то там на другой стороне планеты.  А Пономаренко, побросав необходимые вещи в спортивную сумку, попрощавшись, хлопнул входной дверью и исчез…

Мы, долго не могли придти в себя. Опомнившись, я, сказала:

- Вот и конец моего семейного счастья, мамочка! Да и было ли оно?  А ты не верила, когда я тебе говорила о его измене и о той, на кого он меня променял. Боже мой, и это после того, что я для него сделала?! Ты видишь, в чём я хожу? В том, в чём я и приехала из Баку! Даже трусики ношу те, что ты шила для меня. Всё для него, только для него и, рыдая, уткнулась в мамино плечо. – Но и она не сдерживала слёз и, гладя меня по голове, всхлипывая, приговаривала:

- Доченька, ну почему тебе так не везёт с мужьями, а? Чем ты так  провинилась перед Господом? Может это за страданья тех, любовь которых ты отвергла?

Вот так сидели вдвоём на диване и никак не могли успокоиться, пока не взорвалось внутри меня пламя ненависти и я, крикнула:

- Всё мама, оплакали «покойника» и хватит. Вышла замуж за ничтожество, не любя, вот и получила то, что заслужила. Здешние женщины уговаривают бороться за мужа, поехать к сопернице и устроить ей парилку! Нет, ты можешь хоть на минуту представить себе, чтобы я, за которой гурьбой бегали парни, помчусь к безрукой сопернице? Да не бывать этому никогда! Давай, мама, пьём вино, ужинаем и смотрим телевизор. Пока ты со мной я сумею пережить и этот удар судьбы. Завтра поедем в село, я познакомлю тебя с хозяйкой дома, где мы жили почти два года. Потом зайдём в наш здравпункт, я познакомлю тебя с доктором Мамедовым и моими коллегами по работе. Познакомлю с художественным руководителем шахтёрской хоровой капеллы, он живёт в нашем подъезде на пятом этаже, а также с моей хорошей соседкой, Софьей Марковной, она не раз выручала меня в трудные минуты...

Всё, подруга, на этом этапе я заморозила свои страдания...

Через неделю мама уехала домой я осталась одна. Ночами плакала в подушку и, спрашивала судьбу: - за что, ты назначила мне такое тяжкое наказание? Ответь, кончатся ли они когда небудь? И, Вера, что самое страшное, вдруг стало появляться приведение. Как только я гасила свет, укладываясь в постель, из-за угла шифоньера появлялся мертвец. Голый череп со светящимися глазницами в чёрном плаще край, которого, придерживал белыми костяшкам пальцев. Вскрикивая от страха, покрываясь холодным потом, я вскакивала и зажигала свет. Однако заснуть при свете не могла и только под утро проваливалась в сон. Стала заметно худеть. Изменился цвет лица, приняв желтоватый оттенок.  

- Лена, - с дрожью в голосе крикнула Вера, - я схожу с ума! Ты рассказываешь мне такие ужасы, что трудно поверить в них…

- Нет, дорогая, я рассказываю то, что происходило со мной. Степанида сразу обратила внимание на происшедшие изменения моей внешности и моего состояния. Стали заметны мои рассеянность, вялость. В конце рабочего дня она подошла ко мне и, спросила:

- Лена скажи мне, что происходит? Вижу по тебе, что здесь пахнет  колдовством.  Давай, выкладывай…

Я рассказала ей о своей беде, и она тут же дала мне совет:

- Лена, хочешь остаться живой, срочно подавай на развод. Отпускай ничтожного Пономаренко на волю, всё равно он будет наказан за свою подлость по отношению к тебе. И хотя приворот сделал ни он, а чёрная старуха, мать Таисии, но наказание настигнет и его…

И я, послушавшись совета Степаниды, тут же подала на развод, указав причину – «Сожительство с другой женщиной на постоянной основе». После пятнадцатого августа я вновь вернулась на свою фамилию и, к моему великому счастью, мертвец перестал беспокоить меня. Я попросила доктора Мамедова дать мне пять дней на своё содержание, чтобы я смогла придти в себя и набраться сил. Решила съездить в гости к родной тёте Нине, старшей сестре мамы, в село Дубова Уманской области. Узнав о моём приезде, Света, дочка тётушки, рванула к нам из Киева. Вера, эти несколько дней проведённые в селе на  природе, рыбалке, вернули мне здоровье и уверенность. Повидалась с семьёй брата, старшего сына тёти Нины, Борисом, знаменитым комбайнёром награждённым орденом Ленина, с его женой и двумя дочерьми. Кстати, а средний сын тёти Нины, Володя, приехавший в гости к бабушке накануне войны, так и остался в Баку и по сей день работает на «Нефтяных камнях»...

Так вот, я вновь наполнилась жизненной энергией. Вместе со Светкой, сидя на берегу речки, горланила украинские песни, но с жутким акцентом. Тётя, на прощанье, посоветовала мне взять в дом кошку и, если повезёт, взять чёрную кошку или кота...

Вера, и мне повезло. Соседка с первого этажа предложила чёрного котёнка. А тут подошёл и праздник, последнее воскресенье августа « Всесоюзный День Шахтёра». Переживания отошли в сторону, так как надо было принимать участие в концертах совместно с шахтёрской хоровой капеллой. Спросила Мазина, будет ли принимать участие в концертах Пономаренко.

Он ответил:

- Да ты что, Леночка?! Да с таким подлым человеком никто не желает стоять рядом, не то, что петь с ним песни?! Только ты держись, моя хорошая, и не падай духом. Мы рядом с тобой…

Когда я читала «Поэму о Ленине» Маяковского, корреспондент сфотографировал меня и вместе со статьёй поместил в газету.  Подожди, я покажу тебе её. Вот, смотри... Я ничего не теряю, берегу.  Это же память.  До первого сентября оставалось три дня...

После шумного весёлого праздника «Дня Шахтёра», наступили будни. В понедельник, вечером сидя у телевизора с котёнком на руках, я услыхала звук открывающейся  входной двери. С испугом бросилась в прихожую и, оцепенела.

15 - КОНЕЦ И НОВОЕ НАЧАЛО

В прихожей стояла женщина с девочкой, а Пономаренко затаскивал чемодан и дорожную сумку. Я стояла в дверном проёме салона и, хлопала глазами. Вернул меня в действительность уверенный голос бывшего мужа:

- Раечка, доча, проходите  в салон. Лена дай пройти моей жене и дочери. Они с дороги и им нужен отдых. – Мельком взглянув на меня, продолжил. – Я понимаю твоё удивление, но ты не забыла, что моя дочь, Надежда Вячеславовна, прописана в этой квартире?

- Вер, я лишилась дара речи, но, посторонившись, пропустила приезжих в салон. А этот подоннок, желая показать, кто здесь хозяин, накинулся на меня:

- Что это у тебя в руках? Чёрная кошка?! – Рванувшись ко мне, выхватил из рук Пусика и, открыв дверь, швырнул его вниз, с третьего этажа. Я услыхала лишь прощальный тихий писк…

- Лен, да что это такое?! Ей Богу, я сойду с ума! – и стала вытирать выступившие слёзы жалости…

- Вера, я не помню, что со мной произошло. Я тигрицей бросилась на этого гада и со звериной силой вонзилась зубами в его плечо. Рычала,  мотая головой, вгрызаясь в его мерзкое тело, и царапала ногтями шею, лицо, а он, не ожидавший такого нападения, стоял, как парализованный. Вдруг раздавшийся детский крик ужаса, вернул меня из животного мира... В коридоре стояла его дочь и, дрожа от страха, ревела. Выбежавшая на крик мать, обхватив дочку, прижала к себе и, гладя по пшеничной головке, стала успокаивать её.

По плечу экзекутора от моего укуса стекала струя крови. Капли крови с лица и шеи падали на шёлковую голубую тенниску, купленную мною. Я влетела в ванную и заперлась в ней,    подставив голову под холодный душ, чтобы придти в себя.

- Боже мой, какой ужас, какой ужас! – раскачиваясь, повторяла Вера. – Невозможно поверить…

- Не помню, подруга, сколько времени я там просидела. Вдруг слышу стук в дверь и детский голос:

- Тётя Лена, пожалуйста, выходи, папа уже ушёл...

- Как ушёл?! Куда ушёл?! – завопила Вера.

- Как, куда? Уехал к своей Таисии. В окровавленном виде наверняка  не рискнул сесть в автобус, а вызвал такси по телефон автомату. А меня ещё крепко колотило. Выпила Валокордин, валериановые капли и, собравшись духом, взяв старое полотенце, спустилась на первый этаж. Подобрав котёночка с размозженной головкой, тихо завыла, обливаясь слезами. Завернув трупик в полотенце пошла к ближней лесопосадке и, найдя там толстую ветку, ею вырыла яму. Обливаясь слезами, положила в неё Пусика и, засыпав его землёй, сверху положила камень. Постояв над могилкой, медленно побрела домой, а возвращаться так не хотелось. В доме поселились чужие для меня люди.

Рая оказалась на птичьих правах. Бывшая жена без прописки, но с дочкой, которую надо было устраивать в детский сад, ей ещё не исполнилось семь лет, без средств существования. Раин родной дядя с семьёй жил в посёлке и много лет работал на шахте. Ну, сколько времени он мог помогать племяннице, когда у каждой семьи были свои материальные проблемы.

Я стала похожа на тень. На работе не приставали с расспросами, и только Степанида Ивановна нет-нет тайком смахивала слёзы. Я лихорадочно искала выход. Возвращаться домой не собиралась. В первых числах сентября меня вызвал к себе доктор Мамедов:

- Мяним язых гызым (Моя бедная доченька) сколько бед на твою голову послал Аллах! Почему?! За что?! Сердце моё разрывается за тебя…

Не выдержав, я заплакала.

- Хаиш эдирям, аглама, гызым (Очень прошу, не плачь доченька). Мы с Машей думаем, как тебе помочь? Я спрашивал своих влиятельных друзей, которым доверяю, можно ли найти выход из создавшегося положения, чтобы помочь моей землячке? Так майор  Хрусталёв, начальник нашего отделения милиции сказал, что даст приказ вашему участковому, и тот в два счёта выселит гражданку Грачёву Раису из твоей квартиры. Но, как оставить дочку без матери? Вот в чём проблема. Леночка, и знаешь, что он посоветовал? Ты должна обратиться к начальнику райвоенкомата. Сейчас появилась  возможность нового набора медсестёр для работы в военном госпитале Германии. Тем более, у тебя богатый опыт работы в госпиталях. Начальник военкомата уже в курсе моей просьбы и он примет тебя. Сразу же, после работы поезжай к нему...

Я так и сделала. После доклада секретаря я вошла в кабинет. За  столом сидел интересный мужчина, полковник Савенко, на вид лет сорока  пяти. Он радушно принял меня и внимательно выслушал мою просьбу. Откровенно, не скрывая ничего, я подробно рассказала ему о своём  трагическом положении.

Вера, даже у военного человека дрогнуло сердце от моего повествования. Он попросил документы. Открыв паспорт, увидел печать Загса о разводе и, развёл руками:

- Милая Елена Алексеевна, к моему великому сожалению существует закон, который я не могу нарушить. Вы можете получить назначение на работу в Германию только по прошествии пяти лет после развода. Увы, таков закон...

- Подруга, нервы мои были настолько напряжены, что я, не выдержав нового удара, расплакалась. Полковник, подав стакан воды, как мог, успокаивал меня.

Вдруг, хлопнув ладонью по столу, строго произнёс:

- Всё, Громова, вытереть слёзы! Я тут подумал о варианте, который поможет нам обойти закон. Попрошу заведующую  паспортным отделом выдать тебе чистый паспорт без записи Загса, как взамен утерянного. Но, учти, строжайшее условие, никому ни слова! Ты  поняла меня? Елена, никому ни слова! Можешь говорить о возможности выезда в будущем…

- Товарищ полковник, клянусь вам, эта тайна останется со мной навсегда!

- Отлично! Оставь паспорт. Как будет готов, я сообщу доктору Мамедову.

- Верунь, меня как - будто на крыльях вынесло из кабинета. Душа  ликовала. Неужели Судьба решила смиловаться надо мной?

Подойдя к дому, у подъезда столкнулась с соседкой Настей, с пятого этажа. Её дверь на одной лестничной площадке с Мазиным. С ней мы были в дружеских отношениях. Она разведённая, проживала одна с восьмилетней дочкой. Я не раз оказывала ей медицинскую помощь,  делая инъекции на дому.   

Обняв меня, Настя, светясь радостью, воскликнула:

- Ой, Ленка, как хорошо, что я тебя увидела! Послезавтра, у меня день рождения, юбилей – тридцатник! Приходи обязательно, буду ждать тебя... 

Конечно же, я воспользовалась её приглашением, тем более было   что подарить, из сувениров, привезённых из дома. Маме тут же отправила подробное письмо о возможном отъезде в Германию.

И что ты думаешь? Получила от неё душераздирающий ответ посланный Авиапочтой письмо, залитое слезами. Она умоляла меня отказаться от поездки в Германию и вернуться домой. Написала, что у тёти Сони, что живёт в первом блоке, две её внучки – двойняшки, закончившие то же Базовое Мед училище, что и я, уехали работать в Германию, причём, по высокому знакомству. А там произошла какая-то трагедия и обе девчонки погибли…

Ой, да ты же в курсе этого ужаса!

- Ой, не говори, Лена! Конечно же, в курсе, – ответила Вера. Тогда весь двор стоял на ушах. Оплакивали девчонок вместе с тётей Соней. Она вынянчила их, и они постоянно жили у неё. Ты же знаешь, что её дочь родила мальчишек – близнецов, поэтому дочка и оставила внучек у неё. Скорая помощь не отъезжала от её подъезда. Страшно вспоминать эту трагедию и, тётя Зина правильно сделала, что забросала тебя письмами...

- Да, я хорошо помню этих девочек. Когда они болели, тётя Соня просила  меня о помощи.  Между прочим, тогда я обслуживала почти весь двор, делая инъекции на дому. Это был мой  дополнительный заработок... Да, я представляю себе весь тот ужас, кошмар, охвативший тётю Соню и всех соседей, в том числе и мою  маму. А она у нас такая сердобольная и принимает чужую беду, как свою. Да, закидала письмами, и все они со следами пролитых слёз. Нет, я понимала её, но возвращаться домой не хотела...

Ой, подруга, отвлеклась немного. Хочу рассказать тебе о дне рождения моей соседки. Собралась компания человек девять и среди них резко выделялся высокий  красивый парень. Настя знакомила меня с присутствующими гостями, мамой и с этим парнем...

Вера перебила:

- Ой, а я догадываюсь, кто это был! Твой гражданский муж Леонид!

Точно, подруга. Вечер прошёл весело, шумно, Леонид без конца приглашал меня на танец. Под гитару пели бардовские песни. В общем, славно отметили Настин юбилей, знакомству с Леонидом не придала особого значения, так как мысли были заняты совсем другими проблемами.

Но, как говорит пословица, от судьбы не спрячешься! Леонид разведён и у него четырёхлетняя дочь. Он так настойчиво стал ухаживать за мной, что просто удивлял меня. Я придерживалась теории, муж должен быть старше или одногодка, а он моложе меня на три года и, красивый муж – не мой, чужой! Лёня встречал меня с работы, приглашал в кино, кафе, и, через пару недель, собрав в спортивную сумку вещи, он проживал в общежитии, явился ко мне. Страсть вспыхнула с такой силой, что иногда казалось, от нас останется пепел. Мы занимали спальню, а Рая с Надюшей салон. Девочку не обижала, да и с Раей подружилась. Она оказалась в такой же ситуации, что и я, брошенная «мужем», но я, в отличие от неё крепко стояла на ногах.

Вера, я расцвела, как сирень в саду, но на счастье, а не на беду. Денежную заначку, которую держала для покупки серванта, кресел и журнального столика, решила потратить на обновление своего устаревшего гардероба. Купила отличное пальто с норковым воротником, чехословацкие перламутровые красные полусапожки,  нижнее бельё, свитер, кофточки с юбками. Все устаревшие вещи отдала Рае. Она оказалась в бедственном положении.

На руках у меня был чистый паспорт. Я предупредила Леонида о своей очерёдности на выезд в Германию. Рассказала ему и о просьбе мамы вернуться домой. Ты знаешь, я была в шоке, когда он сказал:

- Ленусик, радость моя, давай поедем домой, что ты забыла в Германии?! Дома и стены помогают. Вместе мы справимся со всеми трудностями.

И мы, как одержимые стали лихорадочно готовиться к отъезду.

Пономаренко узнав, что я уезжаю, и не одна, пришёл прощаться.

У этого садиста ещё навернулись слёзы на глазах и он, подойдя ко мне, прошептал:

- Леночка, я любил и люблю только тебя! Поверь, меня приворожили…

- Нет, ты представляешь, какими словами он решил бросаться?

А я, стоя у такси, сказала ему на прощанье:

- Пономаренко запомни мои слова – тебя или вынесут вперёд ногами или твой конец будет в сумасшедшем доме...  

Ну, а мы с Лёней, уже в первых числах октября оказались дома. Дальнейшие  события с бешеной скоростью стали сменять друг друга.

Вера, не буду повторяться, так как ты была не только в курсе всего происходящего, но и прямым свидетелем.

Между прочим, связь со Степанидой не прерывалась. Мы обменивались письмами. И, в очередном письме она сообщила новость: - Новая жена Пономаренко, Таисия, родив сына, выгнала его из дома. Цель свою она достигла, и он стал ей не нужен. Бывшая жена Раиса, сдала квартиру на съём, взяв с квартирантов  деньги за три месяца вперёд, и вернулась с дочкой в Астрахань. Пономаренко дали место в общежитии.

Вдруг он присылает мне письмо, где просит вернуться в свою квартиру, мол, она уже свободна. Это письмо получила в декабре, а уже в январе 1969 года, Степанида написала, что Пономаренко, с признаками буйного помешательства попал в сумасшедший дом, и  больше о нём ни кто, ни когда, ничего не слыхал...

Ну, дорогая подруга, вот так и закончилась моя Донецкая эпопея.

- Ой, Лена, признаюсь, трудно поверить в то, что пришлось тебе пережить. Но и дома тебе не повезло. Какой-то злой рок повис над твоей головой. Судьба безжалостно бьёт и бьёт тебя, кошмар!

- Ничего, родная, успокойся, надеюсь, помнишь Есенина?  Я верю, что и на моей улице когда-нибудь будет праздник!

Ну, Верунчик, давай прощаться…

- Ленок, так трудно расставаться с тобой, клянусь! А ты помнишь, что обещала  рассказать, о своей первой люби, из-за которой ты схлопотала сотрясение мозга от своего старшего брата?

- Ну, обещала и что? Похоже, что моему роману не будет видно конца…

- Леночка, но так интересно тебя слушать. Ей Богу, у меня перед глазами проходят кадры многосерийного фильма, от которого я не могу оторваться…

- Ладно, подруга, уговорила, но, срок не назначаю, так как на первом плане стоит вопрос о трудоустройстве. Военные госпитали отпадают, устроюсь в больницу или поликлинику.

- Ленок, ну, на посошок прочитай что-нибудь, умоляю…

- Вера, какая ты настырная, ужас! Ну, слушай…

Ухожу... Навсегда ухожу...

На прощанье ни слова тебе не скажу,

Ни к чему мне пустые слова говорить,

Когда чувства мертвы и не хочется жить.

- Это ещё что такое?! Лена, ты что, из-за мужиков не хочешь жить?! – закричала Вера. – Да пусть они идут к чёрту!

- Нет, подруга, ты не права. Признайся, тебе ведь неуютно без любовника, а? От природы, Верочка, её позывов, никуда не деться! Крутит она нами, как только может. Скажи, разве могу я забыть красавца Вадима – «Лермонтова». Мы так были влюблены друг друга, но его болезнь разрушила нашу любовь, а её сигналы до сих пор тревожат моё сердце… Больно, очень больно...  Хорошо, слушай про любовь…

Как долго нет тебя со мной…

Не слышу песен, мой родной,

Лишь саксофона плачь в ночи

Рвет душу, милый, не молчи!

Я нотки разбросаю по дороге,

Чтоб не изранить в ночи ноги,

Я проберусь к тебе тайком,

Согрею страстным огоньком.

Я стану чайкой и с тобой,

Нас ветер унесёт морской.

В соленых брызгах окунемся,

И с морем ласковым сольемся.

Из волн рождаться будут звуки,

И жемчуг ноток падать в руки.

К тебе вернется вдохновенье,

Услышишь ты русалок пенье...

Ты, клавиш трепетно коснешься,

В знакомых звуках отзовешься,

И танго страстное любви,

Вновь разбушуется в крови...

- Вот это моё, Ленусик! Браво!– и радостно захлопала в ладоши.

22.12.2016.

(Продолжение и окончание данного цикла воспоминаний,

  ранее написано- «ВЗГЛЯД В ПРОШЛОЕ– 3» , и стоит на авторской странице.)