Вера заметила его сразу – он был выше всех, высокомерный, чем-то недовольный. И уже с сивизной взлохмаченных волос, мятой небритостью по дряблой коже, дорожками морщинок в слегка опущенных веках.

– Сколько ему? Лет пятьдесят... – шепнула она мне. – Так тебе и надо, мачо!

Веркина радость была недобрая, но мгновенная. Потому что и наша молодость теперь пряталась под сеточкой первых морщин ...

Верка осторожно оглянулась, ещё раз пробежалась взглядом по очереди. Стало холодоно и мне... Совсем зябко... Подруга разозлилась на мужа за то, что он отправил её регистрировать их новую машину, и она по дурости натянула вязанную  шапочку  и лёгкую голубую куртку. А в шкафу висит новая  шуба, которую она ни разу в этом сезоне не надевала, потому что ходить неудобно. А медленно ходить некогда.

И вот неожиданная встреча… И Верка почти не дыша, перебирала в голове воспоминания…  И я вспоминала её стройной красивой девушкой с другим, придуманным специально для него именем, другим цветом волос, в простеньком платьице под цвет выразительных васильковых глаз…

…А Гога не мог удержать свой гнев. Он выталкивал из очереди полную женщину, которая стояла впереди, рычал, как старый разгневанный лев, выкрикивал грубости. Та пробовала защищаться, в одиночку, потому что все делали вид, что это не их проблема. Завязалась ссора, смысл которой ни Верка, ни я не уловили. Моя подруга ссутулилась, стараясь быть незаметной. В этот момент я вспомнила, как давным-давно она чуть не влюбилась в него… Понятно, Верка не думала, что время сравняет их, сведёт в одной очереди  и что узнает она своего “героя” по этой выскользнувшей мерзости.

***

... А в девяностые Гога представился директором торговой фирмы, показался человеком деловым и серьёзным. Мужественное, почти деспотическое выражение лица, вишнёво-табачный запах салона в машине, лаконичность разговоров и свиданий.

Несколько раз в неделю он подъезжал к Веркиному дому, усаживал её в салон машины, а потом пропадал в бесконечных звонках по мобильному телефону… Не стоит говорить, что двадцать лет назад “мобильник” был вещью редкой и дорогой.

Верка по-детски подтягивала под себя ноги, разместившись на заднем сидении,и боялась нарушить это деловое таинство. Гога искоса смотрел на неё, усмехался, подмигивал и всё работал, работал…  Гога постоянно срывался, что-то доказывал...

И Верке казалось, что она обязательно должна дорасти до его мудрости, а теперь тихо и восхищённо надо молчать. В конце концов после долгих ознакомительных свидания, которые мы с Веркой любили пообсуждать, он позвонил и пригласил её на пикник с друзьями. Они встретились утром, как всегда, возле порога её дома. Гога оценивающе посмотрел на Верку и брезгливо поморщился:

– Нет, в этом платье нельзя! Дешевка! Заскочим в магазин!

Девушка вытаращила глаза и замерла.  Это ситцевое платьице ей шила мама… Любимая вещь в гардеробе. Верка в этом платьице была особенно светлой! По дороге в магазин Гога нервничал, и Верка неприятной дрожью в теле чувствовала свою вину: потому что свидание оказалось элитным, а она не додумалась подготовиться… Дворники размазывали летучую мошкарню по стеклу, погода была довольно хмурая. Вдруг Гога неожиданно нажал на тормоз –  впереди был нерегулируемый пешеходный переход. Верка закрыла глаза, резко качнулась вперёд и в мыслях обрадовалась, что пристёгнута.

– Карга старая! – кричал Гога.

Это всё, что она могла разобрать в его нецензурной брани.  Сердце сильно билось…  Пожилая женщина успела перейти дорогу, но споткнулась о бордюр  и чуть не упала. Её трясло и шатало. Выскочив из машины, Верка схватила с земли сумку с продуктами и почему-то расплакалась.

– Хватит мочалить сопли! Садись! – приказным тонам крикнул Гога.

– Иди, детка! Слава Богу, живая! Спеши дальше по своим делам!

Бабуля перекрестила Верку на дорожку и будто развела всё по своим местам – где счастье, где судьба, а потом, медленно пошла к пустынной троллейбусной остановке.

– Садись, кому сказал! – рявкнул на Верку Гога.

Она отрицательно покачала головой...

– Что стала, дурочка? – Гога нервно стал нажимать на клаксон.

Верке казалось, что с каждым звуком Гога на кусочки раздирает её свободу, танком едет по полю чистых ясных васильков, уничтожая теплоту ожидания первых  нежных чувств...

Раздался гул подъезжающего троллейбуса. И Верка рванула со всех ног к остановке...

***

При оценке новой машины Верка с Гогой всё  таки столкнулась лицом к лицу. Она заметила, как подруга быстро отвела глаза в сторону, Гога  окинул её невидимым взглядом и продолжил что-то настойчиво выпытывать у оценщик.  

– Мужчина, подождите, не все сразу! – остановил его жестом сотрудник ГАИ. Он попросил у Верки паспорт. Внимательно посмотрел на фото, на машину, потом вновь на Верку и переспросил:

– Крашенная?

Паспорт  Верка давно не меняла и на фото была блондинкой, а в жизни тёмной шатенкой.

– Причём тут цвет моих волос? – удивлённо и несмело спросила Верка, снимая с головы вязанную шапочку.

Оценщик расплылся в широкой улыбке:

– Так я про машину спрашиваю – крашенная она или нет?

За спиной раздался смех. Верка не видела, был ли в этой толпе Гога, или куда-то в тот момент отошёл... Не видела этого и я.

– Стыдно как! – когда всё закончилось, взялась за голову Верка.

– Я тоже подумала про паспорт! Забавно получилось, – мне пришлось сдерживаться, чтобы вновь не засмеяться.

Возвращались домой, вспомнили много весёлого да и не только! ... Про Гогу – ни слова… Потому что жизнь, сколько её не перекрашивай, всегда сохранит своё настоящее лицо. И я думаю, что Гога узнал Верку… По глазам василькового цвета...

            *  *  *