Подброшенную вверх во время безудержного веселья пустую бутылку из-под водки, с некоторой натяжкой, но можно считать воздушной целью. Вот по таким целям и я, и мои охранники, постреляли достаточно. Но, если бы стрельбой по бутылкам дело только и ограничилось! Да куда там! 
    Но, тут я должен вернуть внимание читателя к событиям второй половины девяностых годов, когда, будучи директором охранного предприятия, наслаждался достатком и новыми возможностями, которые открывали мне деньги. Охранное предприятие, набирая обороты вместе с головным швейным предприятием, под крылом которого обосновалось, заметно окрепло, и я уже всерьез подумывал о покорении новых вершин, в недалеком будущем, для еще большего упрочнения своего положения. 
    Оказывая содействие, мой добрый приятель Матвей Калякин – бывший директор швейной фабрики, а теперь охранник, носивший мой пистолет, собственноручно разработал эмблему предприятия – рыцарь в латах, с копьем, верхом на коне, скачущий куда-то. Эмблема, на мой непросвещенный взгляд, казалась совершенно несуразной и не относящейся к делу, но более опытный старший товарищ выразил уверенность, что это как раз то, что нужно. 
    Ну, а раз так, то это уже другое дело, и охранникам было вменено в обязанность, распространять рекламные листочки по предприятиям, а сам же я, на деньги приятеля, широко разрекламировал фирму в прессе, предлагая охранные услуги. Особо мне полюбился журнал “На стол руководителя”, много моих объявлений можно найти в выпусках тех лет.  Результат не замедлил сказаться, и скоро звонки от заинтересованных граждан стали раздаваться с завидной регулярностью. 
    Вызывайте еще знакомых парней из своего Железнодорожного, - объявил я бойцам, не сомневаясь, что очень скоро люди, на новые объекты, понадобятся. 
    Но, поскольку, денег хотелось много и сразу, то заключать договора я не торопился, дожидаясь очень уж выгодных предложений. А драгоценное время, между тем, безвозвратно уходило. А пока, суть да дело, как-то незаметно другие события стали все чаще отвлекать мое внимание. 
    Довольно скоро всем моим охранникам, как тем, что стояли на вахте, так и тем, которые охраняли только самих себя с моими пистолетами, стало понятно, что предприятие находится под мощным прикрытием – слишком вольготно я себя чувствовал, и слишком легко мне сходили с рук многочисленные прегрешения, даже, несмотря на постоянные проверки. Требования к охранной деятельности постоянно ужесточались, многие предприятия закрывались, не выдержав возросших нагрузок, а с меня же все – как с гуся вода! 
    Впрочем, может быть, здесь я слишком строго подхожу к себе, поскольку, приобретая богатый опыт и будучи человеком грамотным и ответственным, я старался соответствовать возросшим требованиям, благо на деньги Калякина и его компаньона Валентина это было нетрудно сделать. А деньги, между тем, требовались постоянно, будь то, на дооборудование оружейной комнаты, или на покупку новой формы, или на что-то еще. 
    Но, такая вседозволенность при работе с оружием не могла не привести к небрежности. Мои охранники стали потихоньку распоясываться, позволяя себе вольности, которые раньше мне удавалось пресекать железной рукой. Конечно, я имею в виду не простых парней, несущих службу на вахте – с теми-то, как раз был полный порядок. Речь идет о состоятельных людях, формально уволившихся со своих предприятий, что бы носить боевое оружие. 
    Первой такой ласточкой, заставившей меня насторожиться, оказался один из двух недавно принятых на службу парней – тех самых, которые торговали паркетом и ездили на роскошных джипах – его звали Сергеем. Его приятель – Артем, пока еще никак не проявил себя. Звонок Сергея, как это уже повелось, оказался для меня неожиданным, и я нехотя отвлекся от увлекательной беседы, которую вел со своей новой знакомой девушкой. 
    В коротком телефонном разговоре Сергей попросил срочно появиться в конторе, пояснив, что подъедет для важного разговора. Появился он в конце рабочей смены на фабрике, и со смущенным видом попросил выйти на улицу, для разговора. На предложение поговорить здесь, в комнате отдыха для охранников, он ответил категорическим отказом, предупредив, что разговор будет сугубо конфиденциальный и не предназначен для посторонних ушей. Ну, что же, можно поговорить и с глазу на глаз. 
    Мы вышли на улицу, остановились посередине двора, напротив крыльца, и он, закурив сигарету, начал свой рассказ. Из его путанного и туманного объяснения я понял, что жена Сергея вчера припозднилась, и к дому подъехала уже ближе к ночи, вроде как, на случайно пойманной машине. 
    Очень интересное начало! – отметил я про себя, ожидая, что развитие сюжета окажется еще более увлекательным. Подъехала, и что же произошло дальше? – спросил я, ожидая объяснения его срочного появления. Ну, а до этого я спустился во двор, долго ждал ее, изволновался весь, - повествовал собеседник тихим голосом, почему-то постоянно оглядываясь на крыльцо. С крыльца спускались работницы фабрики, и оживленно переговариваясь, со смехом посматривали на нас, словно понимая, что обсуждается что-то интересное, что не мешало бы и послушать. 
    Но, мое внимание привлекли не работницы, а двое мужчин в углу двора, сидящие на корточках около перевернутой машины и снимающие с нее детали. При внимательном рассмотрении выяснилось, что это одна из моих старых машин, на которой ранее ездили охранники. Машина давно была брошена, за ненадобностью, но все равно, подобная картина возмутила меня – ничего нельзя без присмотра оставить! Никакого порядка нет – напустить на них бойцов, что ли? – спрашивал я себя, но увлекательный рассказ Сергея заставил скоро забыть о старой развалине. 
    Ну, так вот, подъехала машина, из нее выскочила жена. Она была вся такая взволнованная, растрепанная, и говорит растерянным голосом, - ах, дорогой муж, расплатись, поскорее с водителем! Рассказывая, Сергей все также продолжал оглядываться на работниц. Поначалу это веселило, но, слушая увлекательное повествование, я почему-то начал мрачнеть, губы поневоле поджались, выражая озабоченность, взгляд стал колючий и внимательный. Дальше-то что было? – уже без церемоний спросил я, не ожидая услышать теперь ничего хорошего. 
    Ну, я так понял, что водитель к ней приставал по дороге – она так взволнованно дышала! Словом, я вытащил пистолет и, без разговоров, выстрелил поверх машины. Я уже ничего не спрашивал а, затаив дыхание, внимательно слушал захватывающее повествование дальше. Видя, что его не перебивают, Сергей продолжил рассказ. Ну, водитель сразу поехал прочь, сначала медленно, а потом быстрее, и я еще дважды выстрелил ему вслед. По машине стрелял? – поинтересовался я обреченно. Нет, снова, поверх крыши, - успокоил меня охранник. 
    Вполне естественно, что по мере узнавания подробностей я все больше и больше переполнялся справедливым гневом. Так, а кто-нибудь слышал твои выстрелы, были свидетели? – спросил я на автомате, переваривая полученную информацию. Нет, уже поздно было, темнота вокруг, и людей не было видно! А гильзы, стрелянные я потом не смог собрать, поскольку трава там росла высокая, да и темно, хоть глаз выколи! – закончил Сергей свой правдивый и полный драматизма рассказ и, напрягшись, ждал моей реакции. Поодаль, снова раздался женский смех.
   - Да черт с ними, с гильзами – пули, пули-то куда ушли? – чуть было, не вскричал я, пытаясь понять главное. Стреляные гильзы меня сейчас интересовали, как прошлогодний снег. Не знаю – я же поверх головы стрелял! – растерянно повторил нерадивый охранник. 
    Дома там, рядом стояли, в окнах свет горел? – подсказал я ему и, чуть наклонив голову, терпеливо ждал ответа. То, что пуля из пистолета Макарова сохраняет убойную силу на триста метров, мне было хорошо известно, и попади такая пуля в окно…. Да нет, вроде не было домов рядом, на пустыре же дело было, вечером, - также неуверенно повторил Сергей. Вроде, или точно? – все допытывался я. Нет, не было домов рядом! – уже уверенно повторил охранник. Ну, будем надеяться, что не было! – с большим сомнением, я посмотрел на собеседника. 
    Уяснив, ситуацию, собрался, было, отсчитать его по полной программе, объяснив, что это не тот случай, когда надо стрелять, что боевой пистолет следует доставать только тогда, когда есть угроза жизни, имуществу, в крайнем случае. Но совсем не для того, что бы пугать ночного извозчика, к тому же, привезшего, бог весть, откуда, его жену, хотя бы и растрепанную.  
    Но, поразмыслив, отсчитывать Сергея я все же не стал – слишком много мне было заплачено за право ношения оружия, а на причуды таких охранников лучше закрывать глаза, тем более что к негативным последствиям, стрельба, вроде как, не привела. Эх, грехи мои тяжкие, кому ни попадя, приходится оружие выдавать! – только и вздохнул я тяжко, в который уже раз. 
    Но недовольство свое я все же ему выразил, посоветовав для таких случаев держать под рукой газовый баллончик. А еще лучше – за женой своей следил бы, а то та шляется ночами, черт знает где, - подумал я про себя, но озвучивать эту мысль не стал. Зато, сделал логический вывод для себя. Опять, получается, женщины во всем виноваты! – не упустил я случая, лишний раз бросить камень в их огород. 
    Выдав Сергею три новых патрона взамен истраченных, я отпустил нерадивого охранника восвояси, напомнив, что в следующий раз оружие следует доставать, только тщательно взвесив все “за” и “против”. Он удалился, по-моему, весьма довольный тем, что отделался легким внушением. Денег надо было с него взять! – пришла мне в голову запоздалая мысль. 
    Ну, ладно, пострелял парень и пострелял! – решил я после его ухода, нехотя вспомнив, что и сам недавно чуть было, не открыл огонь по чужой машине. Но, я-то, конечно, имел право достать пистолет, это даже не обсуждалось, а вот он, получается – нет? А ведь, Сергей, между прочим, больше меня преуспел в этой жизни, значит – совсем не глупый парень! Придя к такому выводу, я несколько успокоился. В конце концов, по гадам всегда можно стрелять! – обобщил я тему, и больше не утруждал себя осмысливанием этого происшествия. Тогда показалось, что главное – это найти всему свое объяснение. Эту посылку я взял на вооружение и в дальнейшей деятельности – так проще! 
    Между тем, появившееся в избытке свободное время и, благодаря, пусть и нерадивым, вроде Сергея, но богатым охранникам деньги позволили мне сосредоточить свое внимание на других, более интересных и полезных, для меня делах, чем охранная деятельность. 
    Проучившись много лет сначала в техникуме, затем, в институте и аспирантуре, я поневоле, а скорее, по уже укоренившейся привычке, вновь взялся за свое обучение. Только, на этот раз, я учил языки, понимая, что без них – никуда в современной жизни. Учил, прежде всего, английский, потом и венгерский язык. Занимался, хотя и самостоятельно, но много и ответственно, как и привык ранее, и со временем, занятия стали приносить свои плоды – терпенье и труд – все перетрут! Читать иностранную книгу и понимать ее содержание мне доставляло истинную радость, да, видимые успехи всегда приносят удовлетворение! 
    То же относилось и к спорту. Непрерывные занятия боксом я поднял на новый, более качественный уровень. Выразилось это в том, что я нанял тренера для индивидуальных занятий, который согласился натаскивать любителя, отрабатывать определенные удары. И первый мой тренер был неплохой, а второй – так тот окажется просто замечательным человеком! Еще бы – призер Мюнхенской Олимпиады, мастер спорта международного класса! Ну, а после тренировок меня ждала заслуженная парилка. Словом, собой я занимался много и основательно. 
    На швейной фабрике все по-прежнему казалось пока тихо и спокойно, и от укоренившегося распорядка своей жизни я уже не собирался сильно отступать. Оставив на потом вопросы взятия под охрану новых объектов, впрочем, два новых незначительных поста, между делом, были выставлены, я засобирался по знакомому маршруту – в Венгрию. 
    За зимней венгерской поездкой последовала уже привычная летняя поездка, причем, на этот раз, чтобы прихватить побольше сладких дней, в Будапешт я отправился в мае. Но, надо признать, что сильно поторопился с этим делом. В мае там оказалось прохладно, и безудержного веселья пока не наступило. 
    Конечно, спустя короткое время, все вернется на круги своя. Очень скоро Венгрия наполнится немцами да австрийцами, и те зададут привычный темп приятного времяпровождения, к которому так охотно подключился, по привычке и я.  
    Опять пошли чередой рестораны, термальные ванны, без которых уже трудно было обходиться, продолжались поездки по стране на взятой напрокат машине. Только на этот раз, уже полностью освоившись, я заезжал в такие глухие деревни, что мог наблюдать жизнь глубинки со стороны. Передо мной проходили яркие бытовые картины, вроде той, когда мужчины – шахтеры, еще чумазые, после трудовой смены, дружно направлялись в ближайшую корчму пить дешевое вино, а женщины постарше, в нарядных платьях, собирались в кружок и пели народные песни. Совсем как у нас когда-то в деревне, в более спокойные времена! Все это казалось интересным, и только что не подпевал я им, хотя многие песни стали уже знакомы.  
    В один из дней безудержного веселья – а лето перевалило уже на вторую половину, меня охватила щемящая тоска, и почему-то захотелось срочно позвонить домой – узнать, как обстоят дела на далекой Родине? Интересно, охранники по-прежнему, без приключений службу несут, или как? – обеспокоился я тогда. Эта мысль уже не отпускала меня, и я решил позвонить в Москву при первом же удобном случае. То, что Матвей присматривал за делами во время моего отсутствия, почему-то на этот раз не успокаивало меня. 
    Атмосфера того летнего дня, когда я, наконец-то позвонил домой, казалось, располагала к безделью, и я бы даже сказал, к сонливости какой-то. В небольшом городке, у довольно приличного кафе, где я остановил машину, столики располагались на улице, за плетеной оградой, в тени больших и ветвистых деревьев. При ближайшем рассмотрении выяснилось, это росли грецкие орехи, и я с большой охотой расположился под их тенью, ожидая заказа. 
    Из посетителей, в кафе, кроме меня сидел только одинокий мужчина средних лет в белой рубашке, который, закинув, нога на ногу, отрешенно читал газету за единственной чашкой кофе. Официант, казалось, рад услужить редкому посетителю, и тут же направился на кухню – за водкой. Мое же внимание привлек черный телефон, стоящий на тумбочке рядом со столиками. Отсюда, что ли, позвонить домой – узнать, как обстоят там дела? – подумал я лениво. 
    Появившийся серьезный официант поставил на стол полную рюмку Палинки, покрытую льдом, и застыл в неподвижной позе рядом. Черешневая? – стало мне интересно. Грушевая! – ответил он учтиво. Лед, в такой солнечный день, казался весьма кстати. Прямо из морозилки! – отметил я отрешенно. 
    Да, могу ли я позвонить в Москву, за дополнительное вознаграждение, разумеется? – повернулся я к официанту, показывая рукой на телефон. Ну, конечно, позвоните! – ловко сняв с тумбочки телефон, он поставил его на столик, рядом с рюмкой, не сдвигая ее. Старик – отец на длительные звонки, почему-то не отвечал, и я набрал номер брата. 
    Хорошо, что ты позвонил, я разыскивал тебя, да не мог дозвониться! – сразу объявил он довольно радостно. Ты, хоть, в следующий раз, когда уезжаешь, телефоны оставляй, что бы знать, где тебя разыскивать, в случае чего! – высказал он справедливый упрек. Голос брата казался беспечным, по крайней мере, сильного беспокойства я пока не ощутил. А что стряслось-то? – поинтересовался я, недовольный замечанием. Признавать свои ошибки не хотелось, особенно, когда заиндевевшая рюмка ждала на столе.
    Да пострелять недавно пришлось немного! – произнес он довольно бодро.
- Пострелять – я надеюсь, в воздух?
- Да нет, не в воздух, ногу одному мерзавцу прострелил!
– Хорошие новости! А как это случилось и когда? – слышимость оказалась хорошая, но я все переспрашивал громким голосом, для верности. Стрелял? В ногу? Слушая Данилу, с большим трудом я перестраивал свое праздное настроение на рабочий лад. Не хотелось – но надо!
    Я сидел в хорошем кафе, большая рюмка с Палинкой, покрытая снаружи инеем, по-прежнему нетронутая стояла передо мной, а услужливый официант уже подносил любимое блюдо – жареные свиные ребрышки с разнообразным гарниром. Но, покрытую инеем рюмку пришлось пока оставить и, слушая рассказ брата, я с сожалением наблюдал, как иней тает на глазах. 
    Вскоре из его объяснения стало понятно, что конфликт со стрельбой возник, на ровном месте. Произошло это тогда, когда он, вместе с бывшим однокурсником Витей – тем самым, который в начале девяностых так успешно работал на него, отдыхали за городом. Коротая время, приятели заехали в небольшое кафе, недалеко от загородной резиденции брата, повздорили там с посетителями, и Данила применил оружие. Из его короткого объяснения стала понятна суть дела, но вопросов оставалось еще много. 
    - А в подвал тебя разве не бросили после стрельбы? – поинтересовался я, с большим трудом, наконец-то начиная соображать. Стоящий поодаль с большим блюдом официант, видя, что я сосредоточенно разговариваю, в нерешительности переминался с ноги на ногу. Было заметно, как горячий пар поднимается от блюда  в его руках. Лед на рюмке тает, любимое блюдо остывает! – было, от чего расстроиться.
    Ставьте блюдо! – кивнул я ему, не в силах больше смотреть на эту картину. - Да как же не бросили – пришлось посидеть, в камере немного, не без этого! Но действительно немного – несколько часов всего – меня же знают в этих краях! – солидно объяснил Данила. Да, посидеть в камере для него – дело привычное, доводилось уже. 
    А пистолет твой, где сейчас? – спросил я, лелея робкую надежду, что оружие ему вернули. -Пистолет изъяли, конечно – он же фигурирует теперь в деле, как вещественное доказательство! – быстро развеял брат мои сомнения. Дело-то, конечно, возбудили! – добавил он, с явным сожалением. Так – еще и это предстоит улаживать!  
    - Хорошенькое дело! – воскликнул я, осознавая, что вытащить пистолет будет непростым делом. Ты то как – легко отделался, не сильно помяли тебя? – поинтересовался я, понимая, что брату досталось при задержании.
 - Ничего, теперь все нормально! – ответил он уверенно.
  - Ладно, я все понял – сейчас свяжусь, с кем надо, переговорю, узнаю подробности и перезвоню, если будет необходимость, – свернул я наш разговор. И в самом деле – чего воду в ступе толочь – пока и так все стало понятно, а блюдо мое остывает, не говоря уже про рюмку Палинки!
Достав крупную купюру, я передал ее официанту, и объяснил, что мне нужно сделать еще один звонок.
Он с готовностью кивнул – пожалуйста! 

    Нужные мне номера телефонов, конечно же, я держал в памяти, несмотря на расслабляющую обстановку вокруг. И рад бы забыть на время – да не получалось! До большого милицейского начальника, за чьей широкой спиной я чувствовал себя так уверенно, и из Москвы дозвониться было нереально, а из Венгрии – тем более но, после третьей попытки, чудом удалось дозвониться до нужного сотрудника. Трубку взяла знакомая женщина – майор милиции. К этому времени – а шел уже пятый год моей ударной работы, те, кому следует, уже были в курсе насчет охранного предприятия “Апрель”. С ними я мог разговаривать без церемоний, напрямую. 
    Да, мы слышали об этом случае, – подтвердила майор. Опять твои охранники набедокурили – распустил людей! – выговорила она мне.
- Виноват! – кратко отмахнулся я. Мне теперь что – следует срочно вернуться в Москву? – поинтересовался я, с большой тоской глядя на нетронутую рюмку. Да нет, пока все тихо, все идет свои чередом, главный сейчас в отъезде, а без него ты все равно ничего не решишь. В срочном возвращении нет необходимости, все равно никак не повлияешь на ситуацию так что, отдыхай на Балатоне, - ответила она. Уже не спрашивая официанта, я сделал еще один звонок – на работу, и узнал, что там по-прежнему все тихо и спокойно.
Действительно, можно отдыхать и дальше!
Тяжело вздохнув, я огляделся вокруг. Яркий солнечный свет, по-прежнему, навевал спокойное настроение. Официант все так же, терпеливо дожидался указаний в тени деревьев.
    Пожалуйста, еще одну рюмку Палинки – двойную, только попрошу обязательно черешневую, а не грушевую! – обратился я к нему. Грушевая тоже была хороша, и здесь я явно привередничал. На этот раз, рюмка оказалась покрыта инеем еще больше, вся была белая и, не дожидаясь, пока лед растает, я залпом выпил ее до дна – ах, хороша! 
    Единственный посетитель, только сейчас оторвавшись от газеты, удостоил меня продолжительным любопытным взглядом. Приняв палинку, я пришел к мудрому решению, что оставшееся летнее время следует посвятить отдыху, как и посоветовала майор, не отвлекаясь на такие мелочи, как стрельба в далекой Москве. Тут же  пришла в голову идея попробовать все венгерские блюда, что бы было потом, что вспоминать. Этому я и посвятил оставшееся время, и особо предпочитал рыбу, выловленную из Дуная. Словом, и эта летняя поездка удалась на славу!
    Тогда же, во время путешествия по стране, у меня появилась привычка останавливаться где-то на пустынной дороге и, выйдя из машины, подолгу любоваться окружающим пейзажем, предаваясь глубоким философским размышлениям. Глядя на яркие звезды над головой, если дело происходило поздним вечером, или на бездонное голубое небо – если ясным днем, я задавался вопросом – а что же ждет меня дальше? Что, так и буду торговать оружием да выставлять охранников на новые посты, упрочняя положение новоявленных собственников? Не очень-то радужная перспектива для кандидата наук! Но, пока еще деньги текли в мои карманы, то подобные размышления отвлекали ненадолго. И тем более, не хотелось думать и о делах охранного предприятия, среди окружавшей меня красоты природы. Эх, знать бы тогда, что подходит к концу мой последний венгерский вояж! О стрельбе я вспомнил после того, как самолет приземлился в Шереметьево. 
    В Москве, казалось, за время моего отсутствия ничего не изменилось. И даже жара стояла такая же, как и перед отъездом. И тогда, в мае, нещадно палило солнце, и сейчас, по возвращении, в сентябре, припекало основательно. И на работе все казалось без изменений. Опытный секретарь Калякина – Надежда, умело решала мелкие вопросы  с охранниками, а решение более важных дел, вроде недавнего применения оружия, ждало моего прибытия. Но, пока что, стрельба по человеку, оставалась без последствий, для меня, по крайней мере. 

    Мой благодетель все еще находился в длительном отпуске – отдыхал он, надо заметить, немногим меньше, чем я в те годы. Но, не теряя времени, следовало подготовиться к его возвращению, переговорить с братом, и из первых уст услышать версию происшествия. 
    Впрочем, все подробности мне стали известны еще до встречи с Данилой, от его приятеля – Виктора. Он быстро вышел на меня сам, прослышав о возвращении. Слушая его рассказ, я только диву давался, представляя, как же далеко иной раз может заходить укоренившееся в нас разгильдяйство и безответственность. 
    Даже такие неординарные личности, как Виктор, окончивший Бауманский институт с красным дипломом и проявивший себя грамотным специалистом при работе с Данилой, да и сам брат – успешный, и в чем-то, даже талантливый крупный предприниматель, владеющий сотнями гектаров земли,  и те, оказались подвержены пагубным страстям. Как только дело дошло до выпивки, так они потеряли над собой контроль и скатились до уровня ищущих приключения обывателей.  
    А может быть - всему виной наша суровая российская действительность, многократно возросшая опасность с приходом мутного времени, когда в любой момент любой человек, независимо от социального положения, рискует быть втянутым в бытовые разборки, или просто столкнуться с опасностью, не подозревая, что она уже поджидает его за поворотом. И никакой пистолет тут не поможет – сложившуюся систему отдельными выстрелами не изменить – эта мысль, впервые, посетила меня в те времена. 
    Но, как бы то ни было, со слов Виктора стало понятно, что в тот злополучный день он заехал в гости к брату, в поместье за городом и, ближе к вечеру, приятели решили с устатку расслабиться, выпить водки. Из рассказа выходило, что и пьяными они не были, а только собирались выпить, для чего Данила и подъехал к придорожному кафе. Сам он остался в машине, а Виктор зашел внутрь, за искомой бутылкой водки. В кафе же веселилась какая-то компания, и что там произошло на самом деле – теперь судить сложно. Видимо, слово за слово и, получивший несколько тумаков Виктор выскочил наружу – за подмогой. Данила, естественно, вступился за товарища, да только силы оказались неравными. На этом наш разговор с Виктором прервали.
    О дальнейшем развитии событий я узнал уже от брата, заехав к нему в деревню.
Да, поднялись тогда на нас сразу восемь человек – я не ожидал такого неласкового приема и, конечно, сразу схватился за пистолет! – рассказывал Данила. Мы сидели за длинным дощатым столом в его поместье, и ели аппетитные пельмени из мяса кабана, подстреленного братом в окрестных лесах. Початая бутылка водки помогала поддерживать неторопливую беседу, а соленые огурчики, от которых я отвык, приятно радовали глаз. 
    Первый выстрел, как и положено, произвел в воздух, - повествовал брат, поедая вторую порцию. Мне, за время заграничного вояжа отвыкшему от домашней еды, пельмени показались особенно вкусными – да и водочка под них хорошо идет! Давай и мне вторую порцию, раз уж, такое дело! – похвалил я блюдо, наливая нам еще по рюмке. 
    Только не остановил предупредительный выстрел никого – не испугались, гады, не дрогнули даже, - продолжил рассказ Данила, морщась от выпитой водки. Огурчиком, огурчиком закуси! – посоветовал я, любуясь аппетитной закуской. Пришлось сразу стрелять на поражение, в ногу! – добавил он, не притрагиваясь к закуске. Драка началась потом – против нас, двоих, их восемь человек оказалось! Да, мало у меня патронов осталось в магазине! – произнес он с видимым сожалением. Я не обратил тогда внимания на эту фразу, но вспомнил о ней позднее. Да и милиция там отдыхала, как выяснилось потом, при разборе дела! – пренебрежительно махнул он рукой. Не вмешались даже! 
    То, что в драке им основательно намяли бока, я уже знал со слов Виктора, да и сам, как тренированный боксер, прекрасно представлял себе, как трудно двоим парням, противостоять восьмерым нападавшим. Меня там не было! – искренне пожалел я. 
    - Милиции потом понаехало – видимо-невидимо, скрутили нас тут же, и в подвал бросили! Потом все решали вопрос о моем аресте, да подполковник знакомый, слава богу, на месте оказался – он знал меня и принял правильное решение – отпустить! Я передам ему твою благодарность при случае, - кивнул я, не сомневаясь, что встреча с подполковником еще впереди. 
    - А пистолет изъяли, конечно, - повторил брат.
- Да, вытащить его теперь непросто будет! – вздохнул я, не скрывая своей озабоченности. А ты дашь мне пока другой ствол? – быстро спросил он. Посмотрим! – я не стал ничего обещать ему тогда. Съездить на место надо, разобраться во всем, благодетеля своего подключить – тут ведь, прокуратура работает! А когда разберусь, тогда и отвечу тебе определенно, - объяснил я свой отказ брату. Действительно, поначалу следовало самому во всем хорошенько разобраться. 
    После этого визита наступила пора отправиться к благодетелю, он уже появился в Москве. Большой милицейский начальник, конечно же, уже был в курсе всех событий. Выручать тебя приходится постоянно! – воскликнул он недовольно, но сильного упрека в его тоне не чувствовалось. Напротив, казалось, он был весьма доволен чем-то. Впрочем, он постоянно выглядел всем довольным. Хорошо отдохнул, наверное! – порадовался я за него. Не отвечая на его справедливые упреки, я только развел руками, показывая, что от неожиданностей никто не застрахован. 
   - Ладно, так и быть, попрошу одного сотрудника, майора, что бы он съездил с тобой на место, и уладил, по возможности, это дело. Пока не радуйся – рано! – остановил он мой поток благодарности. Необходимые документы, что бы тебя подстраховать, мы подготовим, но и ты приведи в порядок всю документацию, посмотри все еще раз, проверь, не забыл ли чего, патроны пересчитай! – указал он прямо. А пистолеты у своих охранников забери на время – пусть в сейфе полежат, меньше вопросов к тебе будет. 
   - Вот спасибо, отец родной! – воскликнул я радостно, по опыту пятилетней работы зная, что если благодетель берется уладить какой-то вопрос, то его уже можно считать решенным, как надо, без всякого сомнения. 
    Судя по всему, большой милицейский начальник имел вверху такое же мощное прикрытие, каким одаривал и меня. Уж, больно легко и быстро решал он все вопросы. Но это и хорошо для меня, а за такого хорошего человека, как он, только порадоваться можно! 
    Улаживать вопрос за город поехал знакомый мне сотрудник, нормальный дядька, и я основательно запасся снедью, чтобы перекусить в дороге – путь предстоял не близкий. Майор ехал впереди на своей машине, а я с трудом поспевал за ним. Но, за дальней дорогой, не забывал любоваться подмосковным пейзажем, по которому порядком соскучился. День выдался погожий, но листва уже пожелтела, а где-то покраснела, и это сильно отличалось от венгерского леса, где деревья стояли еще зелеными – климат там теплее! Легкая ностальгия овладела мной – давно ли я пил Палинку! Поскольку ехали без остановок, то я почувствовал усталость и, завидев серое здание отдела милиции охотно, охотно подрулил к входу, вслед за милицейской машиной. 
    Дядька отправился решать вопрос, а ко мне подошел незнакомый подполковник и, узнав о цели приезда, представился и затеял душевный разговор. Перво-наперво, он просветил меня, что это он принимал решение о том, что бы брата не задерживали, а выпустили на волю. Да, я его хорошо знаю! – подтвердил он. Крепкий мужик, хозяйственный! Я передам ему Ваши слова, - на этот раз, я обнадежил подполковника. В его  словах угадывался интерес к приехавшему из Москвы гостю, и это заставило меня несколько насторожиться – чего это он так оживился? То ли рабочее время коротал подполковник за разговором, то ли действительно проявлял неподдельный интерес к этому делу, но наша беседа явно затягивалась. 
    Я устало смотрел в окно, а он все повторял, что брат – человек известный в этих краях, и что, скорее всего, применение оружия будет признано правомерным. Тогда мы и твой пистолет быстро вернем! – шепнул он, доверительно. Наконец-то, появился приехавший со мной майор, и оживленную беседу пришлось прервать. 
   - Поехали! – устало позвал он меня в дорогу. Так, моя фамилия Володарский! – напомнил, при расставании, неутомимый подполковник. Странно все это! – отметил я про себя. Вряд ли в его глазах я настолько значителен, что он так оживился – скорее надеется, что наш разговор я передам брату. Еще я подумал о том, что постоянно сталкиваюсь с личной зависимостью сотрудников милиции от каких-то обстоятельств, или даже, от конкретного человека. А ведь они, стоят на страже интересов всего общества, и не должны зависеть от сиюминутных факторов! Странно, однако! Впрочем, он же живет в этих краях, на пенсию скоро выходит, наверное. Ну да, бог с ним, с подполковником, и я, довольный. Что нудный разговор закончился, поспешил за ушедшим вперед майором.
    Выйдя на улицу, мы остановились около наших машин. Солнце светило по-прежнему ярко, хотя воздух был уже прохладный. Ни людей, ни машин перед зданием милиции не было видно, и оттого казалось, что жизнь замерла вокруг. Ну, так что – чем разговор-то  закончился? – поинтересовался я нетерпеливо. Спрашивал я, естественно, о деле брата, но в первую очередь, меня интересовало и то – не закроют ли мое предприятие, не лишат ли меня лицензии?  Сейчас эти вопросы были взаимоувязаны. 
  -  А тебе известно, что на момент применения оружия у твоего брата только четыре патрона в магазине оставалось? – медленно ответил он, с охотой закуривая сигарету. Мне вспомнились слова Данилы во время последнего визита к нему – мало у меня патронов в магазине! Не спросил я тогда – а почему мало? Теперь понятно – расстрелял по бутылкам!
   - Так, стрельбы учебные накануне проводили, - ловко нашелся я, нимало не смущаясь тем, что сам в это время колесил по венгерским дорогам, и проводить стрельбы никак не мог.
-Без тебя сообразили, что отвечать! – остудил мой пыл майор. Затем он сделал еще несколько замечаний по охранному предприятию. Мне они показались не очень значительными, хотя и были дельными.
    Слушая справедливые упреки майора, я обратил внимание на то, что разговор со мной ведется, как бы это правильнее сказать, по-товарищески, что ли, чуть ли, не на равных. Мне мягко указывают на недостатки, которые они же и помогут устранить, а не выговаривают, как директору поднадзорного предприятия. Да, хорошо вжился я уже в эту систему! – отметил я про себя, согласно кивая головой и потягиваясь. Утомил меня разговор с подполковником – а теперь еще и майора выслушивать! 
  -  В дороге остановимся дядька, перекусим на природе – закуску я приготовил, – перебил я собеседника, полагая, что договорить мы сможем позже.
- Остановимся! – согласился он, перестав делать мне внушение. И открыл дверь своей машины – поехали! 
    Место для трапезы в лесу майор выбрал сам, легко перевалив на своем Форде через небольшой овраг, отделяющий шоссе от леса. Как я умудрился проехать за ним на Волге – для меня до сих пор остается загадкой. Зато, поляну в лесу, надо признать, он выбрал отменную – словно знал заранее, где остановиться! Высоченные сосны росли вокруг, и солнечные лучи весело пробивались сквозь их качающиеся на ветру ветки. Прямо на капоте машины, накинув скатерть, мы разложили продукты, налили по первой рюмке, по второй, затем, хорошо закусили. Потом еще постреляли немного, по качающимся веткам, словом, с пользой провели время. 
    Итак, применение оружия братом, теперь, без сомнения, останется без негативных последствий, я же, как обычно, и на этот раз отделался легким испугом, как впрочем, и Данила, но мне еще предстояла работа по вытаскиванию изъятого пистолета. Да еще предстояло добиваться прекращения возбужденного уголовного дела, и признания применения оружия правомерным. И с этим я успешно справлюсь, хотя для этого и придется познакомиться с прокурором. Но, все хорошо, что хорошо кончается. А собранные мной пистолеты, полежав, для приличия в сейфе, вскоре вернулись к своим владельцам. Успокоившись, я снова взялся за занятия. 
    Пока же, в охранном деле наступила длительная пауза. Все шло своим чередом, как и прежде, но применение оружия на этом, увы, не закончилось. Прошло немного времени, и еще два моих охранника, разохотившись, устроили стрельбу, правда, на этот раз, в воздух. 
    Причем, о первом случае стало известно совершенно случайно. Предстояла рутинная проверка предприятия, о которой меня предупредили заранее и, уверенный, что все в порядке, где-то за полчаса до нее я заехал на швейную фабрику. Там я застал Валентина, с озабоченным видом перебиравшего бумаги. Калякина на месте не было. 
 - Сейчас милиция подъедет, сдай свой пистолет, чтобы меньше вопросов ко мне, было, – обратился я к нему. Валентин, с готовностью, вытащил свой пистолет и, чисто машинально, я проверил наличие патронов в магазине, хотя почти не сомневался, что они на месте – я же совсем недавно пересчитывал их! Но одного патрона не хватало! 
 -Где еще один патрон? – довольно резко обратился я к нему. За полчаса до приезда проверяющих такие шутки показались неуместными.
-Да, ты знаешь – я выстрелил недавно, случайно! – смущаясь, объяснил он.
- Как выстрелил, когда, почему я до сих пор не знаю об этом? – воскликнул я, по привычке вскидывая руки. - Да вот, здесь, прямо в кабинете и выстрелил, неделю назад! Разбирал пистолет, чистил его, потом собрал, зарядил, машинально передернул затвор и тут же нажал на курок. Грянул выстрел! Час от часу не легче! – не сдержался я от замечания. 
  - Пуля куда попала? – задал затем, я уже привычный вопрос. Да вот сюда – эту стену пробила! – Валентин оживленно и, как мне показалось, радостно показал на стену, за которой сидела секретарь – Надежда. У меня похолодела душа, когда я на мгновение представил, что пуля могла попасть в нее.
-В женщину не попал? – усмехнулся я, уже понимая, что не попал. Если бы попал, то уж, об этом-то, я знал бы наверняка.
- Нет, не попал, слава богу! – тут Валентин перекрестился, для верности. Но пулю и гильзу, стрелянную, я сохранил для тебя - вот! – повернувшись, он проворно извлек из сейфа деформированную пулю и почерневшую гильзу. Держа их на протянутой ладони, Валентин с надеждой смотрел на меня. Может, ждет, что я еще похвалю, его за это! – возмутился я про себя. 
  -  А ты что, не мог мне раньше все это сказать, а не за полчаса до приезда проверяющих милиционеров, не говоря о том, что чуть не подстрелил бедную женщину! – не удержавшись, выговорил я ему. Валентин не стал препираться, а молча стоял, понурив голову – вина его была очевидна. Запасные патроны у меня нашлись, и проверку я прошел, как обычно, легко и быстро.
    А охранники-то мои хороши – не доложили во время! – переключил я свое внимание, после проверки, с Валентина на бойцов. Получается, что для них я, хоть и сила, да Валентин посильнее меня будет! Не слышать выстрела среди белого дня они, конечно, не могли, и все-таки не доложили своевременно, держали язык за зубами!
Не иначе, как Валентин упросил, наверное, и денег дал! Хороши работнички, нечего сказать! Узнаю, кто стоял на вахте в это время, и всех уволю к чертовой матери! Уволить – не уволил, но наказал я их основательно, по обычаю, начав с охранниками беседу ласково и доброжелательно. До криков и битья кулаками по столу дело дошло несколько позже. Парни молча стояли навытяжку. 
    Разобравшись с рядовыми бойцами, я решил пообщаться и с гвардией. А пока, суть да дело, еще один охранник устроил стрельбу в воздух, что только ускорило исполнение моего решения. Правда, на этот раз, на удивление, стрельба оказалась по делу, а применил оружие Артем, совладелец Сергея по паркетной фирме. Произошло это тогда, когда он, для моциона, совершая утреннюю пробежку, случайно увидел, как его дорогой и любимый джип пытается открыть злоумышленник. Благоразумно не вступая с ним в перепалку, смекалистый охранник вернулся домой, за пистолетом и, сделав предупредительный выстрел в воздух, до приезда наряда милиции, продержал злодея под прицелом. Ругать его за это я не стал – напротив, похвалил. 
  - А Вы знаете, что Ваши охранники разгуливают с пистолетами? – звонили мне потом следователи.
-Знаю – они выполняли мое задание! – бесцеремонно объяснил я им. 
Все же, выслушав про очередное применение оружия, решил, что настала пора всем собраться – тянуть больше не стоит. Для душевной беседы все охранники были срочно вызваны в контору.
    В назначенный день мужчины собрались на месте, и уселись за длинным столом в кабинете Калякина. Начал я издалека, напомнив, что ношение оружия, пусть даже и за большие деньги, все же накладывает определенные обязательства, ответственность, так сказать, перед обществом. Затем, долго и нудно объяснял правила применения оружия, порядок сборки и разборки пистолета, словом, позанимался с людьми основательно. 
    Спросив разрешения, вошла Надежда и поставила на стол чашки с ароматным кофе. Хороший она делала кофе – приятный аромат тут же заполнил помещение. Воспользовавшись паузой, я обвел взглядом свою гвардию. Любо-дорого было смотреть на охранников, молча слушающих мои речи! Тогда же мне пришла в голову мудрая мысль, которую, к сожалению, мне не удалось реализовать. А подумал я о том, что правильнее и дешевле будет приставить к ним профессиональных охранников, из молодых да крепких парней, которых в предприятии достаточно, а пистолеты у бывших директоров забрать и передать им. Меньше хлопот будет! Да, не успел я это сделать, к сожалению! Но, озвучивать эту мысль я не торопился, а вместо этого, еще раз посмотрел на присутствующих мужчин, оценивая их. 
    Вот, Данила – крупный землевладелец! Отъелся брат за последние годы, на кабана стал похож, гладкий да упитанный. Он уже знает, что стрельба по человеку сошла ему с рук и, важно развалившись, не спеша, потягивает, смакуя, кофе. Поодаль от него – бывшие директора швейной фабрики – Матвей Калякин да Валентин, в дорогих костюмах, вальяжные да уверенные в себе дядьки. За ними сидят два молодых владельца крупной фирмы, торгующей дорогим паркетом – стильно одетые, круглый год загорелые подтянутые и спортивные ребята – Сергей, чья жена так любит задерживаться вечерами, да Артем, удачно спасший свой джип от угона. Они неразлучны и постоянно держатся вместе – ну, да мне до лампочки их тесные отношения! Ну, и, наконец, охранник из далекого Саранска, крупный торговец казеином, частенько бывающий в Москве – матерый, злой и вечно чем-то недовольный Кирьямкин. С трудом, но к дисциплине приучаю и его. Оружие к осмотру! – привычно объявил я после вводной речи. 
    На удивление, у всех в магазинах, оказалось, по восемь патронов, да еще нужной серии, у всех оружие стояло на предохранителе и, получалось, что в ствол был загнан патрон только у одного меня – девятый! Но мне-то можно! Опытнее становятся ребята, приобретают навыки, – похвалил я их про себя.
    Приглашать рядовых бойцов, стоящих на вахте с оружием, в наш тесный круг я, естественно, не стал, посчитав правильным  провести с ними беседу позднее. С ними не горит – они не стреляют направо и налево!
    Сегодняшнее собрание будет запротоколировано и копия передана в органы внутренних дел, – объявил я бывшим директорам, для порядка. Через месяц соберу вас снова. Готовьтесь отвечать на вопросы в присутствии представителей милиции. А для такого дела попрошу благодетеля прислать пару человек, для острастки, - решил я. 
    После собрания охранники не торопились расходиться, а тут же занялись своими делами. Паркетчики попросили у Матвея, до завтрашнего дня, двадцать тысяч долларов, и тот, без колебаний отсчитал им требуемую сумму. Кирьямкин обсуждал с Валентином вопросы поставки своего казеина в Германию, через Москву. Валентин, втянувшись в беседу, оживленно доказывал ему что-то – любил он поспорить! Работнички охранного бизнеса! – еще раз усмехнулся я про себя. Как покажет время, мои строгие внушения по правилам применения оружия возымели только краткосрочное действие. Но я и не обольщался – не тот контингент, что бы расслабиться. Интересно – кто из них следующий поднимет стрельбу? – еще задался я тогда вопросом.
    Да, время быстро летело вперед. Один ничем не примечательный день сменялся таким же другим, и я все больше уделял внимание своим занятиям, все совершенствовал себя, не сильно беспокоясь о делах охранного предприятия. Тогда казалось, что передышка у меня еще длительная. Промелькнула зима, весна была в разгаре.
    Мои занятия английским и венгерским языками стали насущной необходимостью, и я искренне огорчался, если из-за различных непредвиденных обстоятельств до них не доходили руки. То же самое относилось и к боксерским тренировкам – без них я уже не мог и, несмотря на возраст, от занятий не собирался отказываться, и нагрузок не снижал. 
    Отрабатывая удары на лапах, я ощущал удовлетворение, которое может испытывать ответственный человек, когда ему удается любимое дело, когда, получается, совершенствовать мастерство! Удары становились все точнее, акцентированные, и тренер все чаще, молча одобрительно кивал седой головой. 
    В вопросах работы над собой дело дошло даже до того, что я вспомнил про свои старые институтские учебники и, достав их, принялся обновлять порядком подзабытые знания по специальности. Разносторонний специалист из меня будет! – тешилось мое самолюбие. 
    Но дела, конечно, требовали более пристального внимания. То одно, то другое происшествие напоминало мне, что слишком много внимания вопросам самоподготовки уделять, сейчас не стоит. Рано еще – пока не создана основательная база. А то, за приятным времяпровождением можно не уследить за главным делом, благодаря которому я и веду подобный образ жизни. Так оно и получилось – я проспал все нарастающие тревожные симптомы. 
    Тот звонок поздним весенним вечером показался, поначалу, незначительным. Но это только поначалу, пока я не понял, о чем идет речь. Я сидел дома и занимался, как обычно, читая старую библию на венгерском языке, еще прошлого века. Читал и удивлялся – насколько более ранний перевод отличается от современных изданий. Но, звонок заставил отвлечься от глубоких размышлений. 
    Звонила супруга Матвея Калякина – Марина, совершенно незнакомая мне женщина, с которой ранее я не общался, хотя со слов Матвея и знал, что не все у них гладко в семейной жизни. 
    Говорила она быстро и, по началу я вникал только в интонации женского голоса, а не в смысл сказанного. Матвей сегодня ездил за город и там применил оружие! – выпалила она. Почему неприятные известия все время торопятся высказать скорее? С себя груз, не терпится сбросить, что ли? – помимо воли, поморщился я. Но, пока что, ее слова мало что объясняли – к применению оружия своими охранниками я уже давно привык. Перестраиваясь на рабочий лад, попросил ее объяснить – что значит, “применил оружие”? Если стрелял, то куда – в воздух, в человека? 
   - Он стрелял в человека, - подтвердила женщина.
Теперь суть дела становилась, более понятна но, пока еще не полностью. Стрелял – да может быть, промазал! Куда попал – ранил, убил? – я принялся настойчиво расспрашивать Марину, отодвинув в сторону ненужную теперь библию.
- Застрелил! – объяснила жена Калякина.
– Убил, наповал? – тут я даже немного приподнялся с места.
-Наповал! – подтвердила она. Как-то просто она все это рассказывала – не чувствовалось трагизма ситуации. 
   - Подробнее, пожалуйста, расскажите – где именно это произошло, с кем он был в это время? – теперь меня интересовали мельчайшие детали. То, что серьезной разборки не избежать – это становилось очевидным. Из ее путаных объяснений я понял, что Матвей вместе с Валентином поехал за город, по делам швейной фабрики – там, вроде, располагался склад предприятия, зашли за ключами в квартиру, повздорили с гостями и, по укоренившейся среди моих охранников привычке, Матвей схватился за пистолет. – Его задержали? Да, сейчас он арестован, сидит в камере, – ответила Марина и добавила, что больше она ничего не знает, и что рано утром поедет к нему. 
    Что с адвокатом – возьмете его поиски на себя, или нужна наша помощь? – выразил я желание помочь. Да, уже есть адвокат – он выехал на место, - успокоила меня она. Хорошо, оставьте свои координаты, как с вами связаться, в случае необходимости, - попросил я Марину, и свернул разговор, полагая, что все подробности узнаю из первых рук – от Валентина. Быстро собравшись, отправился по знакомому маршруту на швейную фабрику. Беспечно дремавшие бойцы, при моем неожиданном появлении вскочили, и я основательно отчитал их, для порядка. 
    Не понимая, за что их ругают, парни семенили рядом, спрашивали, - а что случилось-то, вроде как, все спокойно? Все спокойно! – возмутился я, но вдаваться в дальнейшие объяснения не стал. Валентин здесь, на месте? – на ходу поинтересовался я, направляясь в приемную. Нет, а что – должен приехать? – все расспрашивали бойцы, встревоженные моим видом. Подъедет сейчас, - это не вызывало сомнения. 
    Надежда, секретарь, оказалась на месте – она частенько задерживалась на работе допоздна, и я попросил приготовить кофе. Сейчас Валентин подъедет – можешь и на него сразу готовить, - объявил я ей устало. Мобильного телефона тогда, во второй половине девяностых годов, у меня еще не было, хотя брат уже давно пользовался им, поэтому, при чрезвычайных ситуациях, мы просто собирались в конторе, что бы решить, как следует действовать дальше. 
    Валентин, действительно, скоро появился, я даже не успел допить свою чашку, и выглядел он довольно озабоченным. Нет, ты только послушай, что Калякин натворил! – начал он говорить хотя и тихим голосом, но довольно возбужденно. Казалось, что ему тоже хочется скорее выговориться, поделиться информацией. Рассказывай! – устроившись поудобнее, я приготовился слушать. 
    -Так вот, приехали мы на место, зашли за ключами от склада в старую пятиэтажку, и Матвей повздорил там с одним парнем!
-А там что, только один человек был? – спросил я удивленно.
- Да нет, трое их там было, в гости пришли, к хозяйке, – ответил Валентин, недовольный тем, что его перебивают. Так вот, вроде как, сказал Матвей ему что-то, тот в ответ, не то толкнул Матвея, не то по лицу его задел. Так, - кивнул я, как обычно, пока никак не комментируя рассказ и готовясь слушать дальше. Опять стрельба, опять стрельба! – не удержался я от комментария. Ну, никак вы не можете без стрельбы обойтись!
    В кабинет, постучавшись, вошла Надежда и, по-свойски спросила, - кофе будете пить?
Валентин молча замахал на нее руками – мол, не мешай!
- Мне принеси, Надежда! – попросил я ее. Дальше-то что было? – тут я приготовился услышать развязку содержательного повествования. В тот момент я почему-то успокоился, и без тени волнения приготовился слушать о развитии событий. Отчего-то, мне уже тогда показалось, что и это происшествие меня не сильно затронет – сойдет, по обыкновению, как с гуся вода, отделаюсь минимальными потерями, как и обычно. 
    Ну, задел он Матвея по лицу – дальше-то что произошло? – повторил я вопрос, с интересом глядя на Валентина. Что-что! – ответил он просто. Выхватил Матвей пистолет, передернул затвор и выстрелил в потолок - бах! Пока по инструкции действовал! – кивнул я и вновь посмотрел на Валентина, ожидая продолжения рассказа. 
    Так пуля срикошетила! – тут Валентин явно заволновался, видимо, вспоминая недавно пережитое происшествие. Я только слышу, как она со свистом летает по комнате мимо меня – бжиг-бжиг! Тут он так убедительно махнул сначала правой, затем, левой рукой, показывая, как летела пуля, что я не сдержал улыбки. Я понял! – кивнул я ему, принимая серьезный вид. Слава богу, что никого не задела! Продолжай!
    Казалось, что Валентин очень волновался именно из-за того, что шальная пуля могла попасть  в него. Итак, что же произошло после первого выстрела? – спросил я строго. Как что! – тут он опять понизил голос. Все сразу попадали на пол, закрыли голову руками, а Матвей, дрожа всем телом, подошел к обидчику, приставил вплотную пистолет и выстрелил ему в затылок! Тут Валентин опять взмахнул руками.
- Молодец, Калякин! – не удержавшись, опять усмехнулся я. Дальше что? Дальше? - Валентин, на мгновение, задумавшись, пристально посмотрел на меня. 
    Дальше, конечно, вызвали милицию, скорую, как и положено, в таких случаях – да, я вызывал! – ответил он на мой вопросительный взгляд. Матвея задержали и посадили в камеру, шьют ему теперь дело по сто пятой статье. А тот парень, значит, был убит наповал? – еще раз уточнил я. Наповал! – подтвердил компаньон Матвея Калякина.
        Дальше уже пошли подробности, большой ценности не представляющие. Надежда принесла мой любимый кофе и, слушая собеседника, я отметил про себя, что он старается дистанцироваться от происшествия, все время, подчеркивая, что он пистолета не вынимал и что во всем виноват Калякин. Объяснение этому лежало на поверхности. Еще бы – ведь, один раз, Валентин уже побывал у Хозяина, и второй раз явно не хочет туда попасть. Да, Валентин имел уже судимость и про нее, конечно, не забыл! Разве забудешь четыре года, вычеркнутых из жизни!
    Хорошо – оружие сдай! – устало объявил я ему, дослушав его объяснение. Валентин, с готовностью, достал свой пистолет и положил его на стол. Казалось, ему не терпится поскорее избавиться от оружия. По-привычке, я проверил патроны – все восемь штук оказались на месте. 
    Забрав пистолет, в большой тоске я направился в оружейную комнату – надо было срочно приводить в порядок всю документацию. То, что проверки последуют одна за другой – теперь сомневаться не приходилось. Обозначив на лице озабоченность, я вытащил свой пистолет и положил его в сейф, рядом с пистолетом Валентина – пусть, хоть два ствола полежат пока на месте. Два из восьми – не густо! У кого бы еще пистолет забрать – разве что, у бойца, стоящего на вахте? 
    На следующий день, с утра пораньше, и отнюдь, не в радужном нестроении, я отправился к милиционерам, осуществляющим надзор за охранным предприятием. Ты еще здесь? – удивленно спросил подполковник, едва выслушав информацию об очередном применении оружия. Срочно поезжай на место происшествия, а оттуда уже, заедешь к нам со свежими новостями, - кратко проинструктировал он меня. Уже еду! – ответил я уже из машины. Большому милицейскому начальнику, благоразумно, до полного прояснения обстановки, показываться не стал. 
    Городок, в который я приехал, и где в тюремной камере сейчас томился Калякин, мне не понравился с самого начала. Вокруг отделения милиции было такое нагромождение уже начавших таять сугробов, что я с трудом добрался до здания. Рядом с ним были навалены еще груды стройматериалов и вообще, территория, по которой я проехал, казалась основательно захламленной. Даже яркое весеннее солнце не радовало глаз. 
    Внутри, в помещении милиции, царил полумрак, солнечные лучи не проникали в длинный сумрачный коридор, а лампы под потолком, еле светили. Да вдобавок, еще показалось промозгло и сыро. Брр! – поневоле, содрогнулся я. Как там бедный Калякин – не сладко, ему, сейчас, наверное, приходится! Матвей запомнился в новом элегантном костюме, подтянутый и оживленный, и трудно было представить его на тюремных нарах, в камере. Костюмчик-то, новенький, конечно, помялся! – не сомневаясь, отметил я про себя. И, ботиночки со скрипом, с него сняли! 
    Следователь, который со вчерашнего дня занимался делом Калякина, встретил меня неприветливо. Где Вы поставили свою машину? – первое, что спросил он. Как где – у входа, конечно! – ответил я без тени сомнения, удивленный, если не сказать - возмущенный таким вопросом. Где же мне ее еще ставить! - А разве Вы не видели запрещающий знак -  “кирпич”? Въезд сюда разрешен только сотрудникам милиции! – с нажимом, произнес следователь. 
    Вот буквоед попался! – недовольно поморщился я. Человек в камере томится, а он – “кирпич”! Вы допустили административное правонарушение – Вам теперь что, штраф следует выписать? – продолжал наседать следователь. Денег, что ли, тебе дать? – чуть было, не ответил я ему, но трезво рассудил, что денег он у меня не возьмет. Угадывалось в парне желание, навести вокруг порядок, приструнить зарвавшихся деятелей, пусть и охранного бизнеса. Интересно, где он сейчас? Но я то себя, к крупным деятелям не относил, и нечего меня поучать! Впрочем, в кармане лежала толстая пачка купюр, на непредвиденные расходы, и копеечные штрафы совсем не пугали. Охранник-то мой где – выпускать его не собираетесь? – повторил я вопрос, с которым пришел к нему.
    После недолгих препираний выяснилось, что делом Калякина теперь занимается прокуратура, и разговаривать мне следует с ними, а он, следователь милиции, ничем помочь не может. Сразу не мог сказать это – буквоед и есть! 
    Без всякого сожаления я покинул неприветливого парня и, поплутав по кривым улочкам, добрался, наконец, до здания прокуратуры. Вокруг неказистого здания открылась та же неприглядная картина – нагромождение осевших сугробов, да еще и трубы складировали здесь какие-то. Непорядок! – недовольно покачал я головой. 
    Кабинет следователя прокуратуры находился на втором этаже и, в отличие от мрачного помещения в милиции, здесь весь этаж был залит ярким солнцем. Его веселые лучи тепло грели сквозь стекло, напоминая, что весна уже в полном разгаре и надоевшие сугробы скоро растают. А там и зеленая травка появится! – сразу повеселело у меня на душе. Но мысли о зеленой травке я тут же отогнал, что бы не бередить и без того израненную душу. Так, недолго и об очередной поездке в Будапешт начать размышлять – а, совсем не до этого сейчас!
    В коридоре мне встретился Валентин, имевший, как обычно, озабоченный вид. В отличие от веселого Калякина, он всегда выглядел сосредоточенным. Иди – тебя уже ждут! – без предисловий, объявил он. Следователь – капитан, - шепнул еще, для ясности. 
    Войдя в просторный кабинет, я с интересом посмотрел на следователя прокуратуры, от которого сейчас зависела судьба Калякина. Ближе к стене стоял широкий стол, за которым и прохаживался парень, лет тридцати. 
    Он был среднего роста, довольно упитанный, с копной черных кучерявых волос на голове – мне он показался, чем-то похож на грузина. Может быть, грузин и есть! – равнодушно отметил я про себя. 
    Яркие солнечные лучи, через большое окно проникали и сюда, заливая весь кабинет ярким светом. Может быть, из-за этого, обстановка внутри казалась спокойной и безопасной. Следователь не торопился отвечать на мое приветствие, а так же, внимательно, словно изучая, посмотрел на меня. Проходите! – произнес он, наконец. 
    Тут же бросилось в глаза обилие золотых украшений на нем – массивные перстни, браслеты, тяжелая цепь на шее – в солнечных лучах золото блестело, переливалось и, несомненно, радовало своего хозяина. На братка больше похож, чем на следователя прокуратуры! – тут я собрался, было, расплыться в широкой улыбке, но остановил себя в последний момент – нет, не время сейчас веселиться! 
    Держался парень отчужденно, и я бы даже сказал, несколько надменно. Чувствовалось, что передо мной – представитель власти, который распоряжается судьбами людей. От меня потребовались обычные в таких случаях документы – на предприятие, на оружие, лицензии, и все это следовало предоставить ему как можно скорее. Дело-то ясное – не миновать серьезной разборки!
    С этим, понятно, - кивнул я ему. А какие перспективы дела – что ждет моего охранника? – задал я вопрос, так, больше для порядка. Ваш охранник совершил тяжелое преступление! – важно объяснил следователь, как будто это было не понятно. Из его дальнейших слов выходило, что участь Матвея незавидная – его ждет суд, а там – как решит судья! Понятно! – стараясь не задерживаться, я вышел из кабинета, прикидывая, чем еще смогу помочь Калякину, помимо предоставления требуемых документов. 
    В коридоре, по-прежнему, и видимо, поджидая меня, мелкими шагами прохаживался Валентин. Рядом с ним семенила незнакомая мне высокая и стройная женщина. Марина, конечно! – нетрудно было догадаться. 
  - Можно тебя на минутку! – взяв за локоть, Валентин отвел меня чуть в сторону. Наклонившись ближе, он с таинственным видом прошептал, - советую тебе рассказать следователю всю правду! Не торопясь отвечать, с большим удивлением я посмотрел на собеседника, потом, перевел взгляд на Марину – это еще что за новости? Но, на женщину я посмотрел уже так, из любопытства, понимая, что она здесь ни при чем. 
    Симпатичная жена у Калякина – высокая, стройная! – отметил я про себя и повернулся к Валентину. Теперь, я в упор смотрел на него сверху вниз – он был, немного ниже меня ростом. – Правду, говоришь? А до этого, выходит, я неправду говорил? – мягко поинтересовался я, пристально глядя в голубые глаза собеседника, и думая о том, что – чья бы корова мычала, а твоя бы молчала! Но, в тот момент вспомнилась его судимость, и это многое объясняло. Вспыхнувшее, было, возмущение, сразу улетучилось. За что он сидел-то? – спросил я себя. Ах, да – шмотками спекулировал! Так это, почетное занятие сегодня! – тут я не то, что бы усмехнулся, а, скорее скривился – барыга, значит! 
    Сделаю все от меня зависящее, что бы помочь следствию установить истину, - заученно произнес я, правда, довольно небрежно. Еще всякий бывший уголовник будет мне советы давать - дожили! Впрочем, это был единственный случай, когда я видел Валентина в такой растерянности – в дальнейшем, он держался вполне достойно, и несуразную околесицу, вроде предложения признаться во всем, больше не нес. 
   - Да, ведь, вы не знакомы! – спохватился Валентин, поворачиваясь к женщине, стоящей неподалеку. Это Марина – супруга Калякина! – и он сделал широкий жест рукой в ее сторону, приглашая к знакомству. Да, я уже понял! – кивнул я собеседнику и назвал свое имя, для порядка. Женщина улыбнулась в ответ. 
   - Что говорит адвокат, Марина? – без предисловий, перешел я к делу, посчитав, что  знакомство состоялось. Он не сомневается, что повернет дело в нужное русло, и что Матвей скоро окажется на свободе, - начала, было, объяснять она, но Валентин решительно вмешался в разговор. 
    Следует отметить, что Марина нашла очень известного адвоката! – и он произнес армянскую фамилию – Ахтамзян, которая мне ничего не говорила. Но Валентин, похоже, был уверен, что такую известную фамилию знают все и, с нетерпением, ждал моей реакции. Да, это серьезный парень! – подтвердил я, на всякий случай, видя, что пауза затягивается. Серьезный парень! – укоризненно повторил Валентин, вскидывая руки. Да ты знаешь, скольких ребят он из тюрьмы вытащил! Это же он, в свое время Ореховскую группировку защищал! – напомнил он довольно эмоционально. Но, на этот раз, его перебила Марина.
  -  Да, адвокат просил передать, что бы Вы подготовили все необходимые документы – они ему скоро понадобятся! – да, я чуть, не забыла напомнить Вам об этом! – добавила жена Калякина, и укоризненно посмотрела на Валентина. Ну, это и без твоих напоминаний понятно! – подумал я про себя, а вслух ответил женщине, что все, конечно, подготовлю и передам ей через Валентина. 
    В это время, в конце коридора появился невысокий худощавый мужчина восточной внешности, в хорошем пальто, поверх дорогого костюма. В руках он держал большой  портфель, из-за чего казался еще ниже. А, вот и он! – воскликнула Марина и, покинув нас, поспешно направилась к адвокату. 
    Мы с Валентином посмотрели ей вслед. А ты знаешь, что Матвей решил продать одну из своих квартир, что бы поскорее замять это дело? – довольно равнодушно сказал Валентин. Нет, впервые от тебя слышу! – ответил я, по-прежнему глядя на Марину и думая о том, что это наверняка поможет теперь и ему, да и мне тоже. После того, как услышал эту новость, я поспешил в Москву, на доклад.
    Со своей стороны предпринял все возможное, что бы облегчить участь Матвея. В милиции меня подстраховали, как могли и, ровно через неделю, все необходимые документы я привез в прокуратуру, к уже знакомому упитанному следователю, похожему на грузина. 
    Там меня встретил уже совершенно другой человек. Вернее, парень-то был тот же самый – все тот же упитанный грузин, но вот, держался он теперь совсем по-другому. На это раз, это была сама благожелательность. Казалось, что он очень рад моему появлению. В его словах чувствовалось, что дело охранника будет рассмотрено самым тщательным образом, и сделаны надлежащие выводы, особенно, принимая во внимание вновь открывшиеся обстоятельства. 
    Не иначе, как продала уже Марина квартиру Калякина! – отметил я про себя. Ну, теперь дело пойдет в лучшей ее части! – это я повторил венгерскую пословицу, которых  нахватался уже порядком, и охотно применял их в нашей суровой действительности. Последующие события полностью подтвердили мое предположение – следствие стало продвигаться в нужном нам направлении – то есть, вперед! 
    Очень скоро почувствовалось, что предпринятые адвокатом Калякина меры, приносят свои плоды, и никакого суда над проштрафившимся охранником, похоже, не будет. Это потому, что при тщательном рассмотрении дела вскрылась масса деталей, первоначально незамеченных, и нашлись свидетели, которые свидетельствовали в пользу охранника, применившего оружие. 
    Оказалось, что и совсем не так обстояло дело, как первоначально описал его Валентин. И вовсе не Матвей проявил агрессивность. Подробности я выслушал от доброжелательного следователя прокуратуры. На самом-то деле выяснилось, что это на Калякина набросился незнакомый мужчина, с целью завладеть оружием, узнав в нем охранника. А с пистолетом, он вроде, в дальнейшем, собирался ограбить Сбербанк. Ну, а Калякин-то что? – перебил я рассказчика. Ну, а Калякин же, защищаясь, произвел выстрел на поражение, причем, после первого, предупредительного выстрела, - ответил следователь. Это когда срикошетившая пуля летала вокруг Валентина, и его чуть не задела! – обрадовано подумал я тогда, слушая объяснения прокурорского работника. То есть действовал Матвей, как и положено бойцу, находящемуся на службе? – уточнил я. Получается, что так! – согласно кивнул собеседник.  
    А то, что вторая пуля попала в затылок злоумышленнику – так это, в пылу борьбы так получилось, и следственный эксперимент только подтвердил это, - на голубом глазу, добавил он. Интересно, а как выглядел Калякин на следственном эксперименте, чуть было, не поинтересовался я тогда, да вовремя остановился. 
    К тому же выяснилось, что нападавший на Калякина парень был сильно пьян, да еще, помимо этого, злоупотреблял наркотиками, даже состоял на учете в отделении милиции, и вообще, вел разгульный образ жизни. Так что, учитывая вновь открывшиеся обстоятельства, впору было Калякина к награде представлять!
    Надо будет в приказе подробно отметить решительность действий охранника по защите вверенного оружия, и обязательно довести этот случай до сведения всех сотрудников, - еще наметил я тогда, и не постеснялся, потом повесить такой приказ на стене, в приемной у Надежды. Впрочем, все сотрудники, как охранного предприятия, так и на швейной фабрике, и так были прекрасно обо всем осведомлены. Матвей слыл известной личностью, да и торговая марка фирмы в те времена пользовалась большой популярностью. 
    Что же это ты меня неправильно проинформировал вначале? – укорил я Валентина, узнав, как поворачивается дело, после разговора в прокуратуре. А еще говорил, что Калякин во всем виноват! Сам оказался введен в заблуждение! – тут Валентин виновато развел руками в стороны. Хорошо-хорошо, повнимательнее будь, в дальнейшем и не торопись с выводами! – счел необходимым выговорить я ему. 
    Словом, в заточении Матвей провел всего девять суток. На десятый день, осунувшийся и побледневший, но по-прежнему, неунывающий, он появился в конторе. Его возвращению радовались все – даже мои охранники выглядели довольными. При нем всем жилось неплохо! 
    Прослышав про его возвращение и, подъехав, ради этого дела, на швейную фабрику, я застал там обоих владельцев – Валентина и Калякина. Да, выглядел Матвей неважно, и дорогой синий костюм, из-за похудания, смотрелся на нем далеко не идеально, но, стоило ему улыбнуться, как привычные черты сразу угадывались в нем.
   - Ну, рассказывай, как срок отбывал, где шконку дали? – задал я вопрос, поудобнее устраиваясь в кресле. Мы тут, изволновались, все – как ты там? Шконку дали на почетном месте – отдельную, и от туалета недалеко! – объявил Матвей, оживляясь, как обычно. 
    Опытный Валентин тут же громко расхохотался.
- Это совсем не почетное место, почетное – у окна! Дальше возник жаркий спор о тюремных традициях, в которых Калякин, похоже, уже считал себя большим знатоком. Ну, до Валентина тебе далеко – и не спорь с ним! – однозначно принял я сторону Валентина. Посидел бы годок-другой – тогда другое дело! 
    Слушая эту дружескую перепалку, я, вполне довольно отметил про себя, что по-прежнему вижу приятелей в добром здравии и на своем месте. Впрочем, изредка, тень печали и озабоченности появлялась на лице Матвея. И тому, похоже, появились другие причины, помимо стрельбы на поражение.
    Очень скоро по швейной фабрике поползли тревожные слухи о том, что между владельцами пробежала черная кошка и, что вроде как, между ними назревает разрыв и дележ собственности. Поначалу я старался не обращать на это внимание, но слухи продолжали обрастать подробностями, и вскоре, даже сторонним взглядом, можно было уловить перемену  в поведении бывших приятелей. 
    Теперь Матвей и Валентин держались обособленно друг от друга, и я все реже видел их вместе, и становилось совершенно очевидно, что о дружеских посиделках, за бутылкой сливовой наливки, которую, со знанием дела приготовил Валентин, как ранее, не могло быть и речи. 
    К тому же, Матвей затеял развод с Мариной, и по долгу стал пропадать где-то, видимо, занимаясь решением своих бытовых проблем. Словом, на фабрике Калякин появлялся все реже и реже. Делами там теперь, по большей части, заправлял Валентин. Может, помирятся еще – забот, просто, на парня много навалилось! – надеялся я тогда и с тоской размышлял о том, что если собственники всерьез начнут делить имущество, то это,  безусловно, отразится на работе охранного предприятия. 

    Проверяя в те дни посты охраны, я с неприязнью наблюдал, как под сурдинку, не теряя времени даром, ушлые продавщицы – а при фабрике работали и отделы продаж, использовали сложившуюся ситуацию в своих корыстных целях. Модные пальто теперь уходили налево десятками – об этом мне шепнули бойцы, по большому секрету. Изменился и внешний вид таких продавщиц – они, прямо светились от свалившейся на них удачи и, появляясь в конце смены, я нередко наблюдал, как женщины судорожно пересчитывали смятые купюры, лежащие перед ними на столе. То, что они не забывают и себя – это становилось понятно с первого взгляда. Перепадало кое-что и охранникам – шила в мешке не утаишь – докладывали-то мне обо всем регулярно! Только простые швеи работали по-прежнему, не покладая рук. Печалило все это, но вмешиваться в сложившуюся ситуацию я тогда не стал. 
    Приближалось лето девяносто восьмого года и, против обыкновения, поездку в Венгрию я не планировал. Накопившиеся дела требовали неотложного решения, и моего обязательного присутствия в Москве и, к большому сожалению, уехать в Будапешт я не мог, хотя и хотел. Не мог я теперь, как ранее, оставить все дела на Матвея – у него своих забот хватало! 
    Да, стало не до отдыха! И, прежде всего, предстояла замена боевых пистолетов, выданных, сгоряча, охранным структурам, на служебное оружие, с куда более ослабленными характеристиками. Эти вопросы мог решить только директор – то есть, я. 
    А из восьми пистолетов, числившихся за охранным предприятием “Апрель”, в наличии оставалось только шесть – два были изъяты за стрельбу по людям, и их еще надлежало вызволять. Это еще – если получится! И. хотя дело казалось несложным – в обоих случая события развивались благоприятно, возвращать мне стволы никто не торопился. Для получения оружия обратно мне предстояло еще пройти всю бюрократическую цепочку, от начала и до конца. А это требовало много времени и, конечно, непредвиденных расходов. Вернее, предвиденных, но не запланированных. А деньги мне, между тем, поступали в мои карманы теперь только с бойцов, стоящих на вахте. Но, пока их, бойцов, работало еще много, то можно было не волноваться, и чувствовал я себя, до поры, до времени, вполне вольготно. 
    Итак, предстояло думать не об отдыхе, а о том, как  скорее бы вернуть изъятые пистолеты. Дело осложнялось еще и тем, что заканчивался тот срок, на который они мне были выданы и, следовало поторопиться. 
    Делу время – потехе – час! – без особого энтузиазма, вспомнил я русскую народную пословицу и, заручившись необходимой поддержкой и подготовив все требуемые документы, начать вызволять оружие, решил с пистолета брата. Уж, очень хотелось вручить ему ствол поскорее – мотается, ведь, по всяким злачным местам, с бандитами, бывает, встречается! А Калякин – тот ничего, подождет пока, и так настрелялся уже предостаточно!
    Дождавшись погожего солнечного дня, я отправился за город вызволять пистолет брата. Знакомый подполковник – Володарский, слава богу, оказался на месте, и встретил меня довольно приветливо. Вам, также, привет от брата! – ответил я ему, немного погрешив против истины – никакого привета Данила ему не передавал. Но, Володарский явно обрадовался этому известию. 
   - Мы готовы Вам вернуть пистолет, но надо, что бы прокуратура дала свое согласие! – ответил он на мой вопрос – скоро ли вернут оружие? Вот-вот должен вернуться из Москвы прокурор, и Вам следует переговорить с ним сегодня же! – подсказал мой новый знакомый. Он же вызвался, и сопроводить меня до прокуратуры. Как и в прошлый мой приезд, Володарский очень интересовался делами брата. Ну, точно – на пенсию скоро дядька уходит! – сделал я окончательный вывод, не найдя другого объяснения его участию. 
    За разговорами о брате, мы переместились к зданию прокуратуры, и почти сразу, вдалеке, через большое поле увидели блестящую белую Волгу. Это возвращался из Москвы прокурор. Ждать пришлось совсем недолго – постарался подполковник, и вскоре меня пригласили в просторный и светлый кабинет, для беседы. 
    Прокурор мне понравился – подтянутый, крепкий, немногословный мужчина с седыми усами. Я тогда еще отметил про себя, что, когда стану старше, то хотел бы походить на него внешне. Сейчас, по прошествии двенадцати лет, похоже, что к этому и идет дело. 
    Беседа наша оказалась непродолжительной. По-видимому, всю информацию он давно получил от подполковника, а в разговоре просто оценивал адекватность собеседника. Хорошо! – кивнул он в конце короткой встречи. 
    Я уже подумал, что свободен, но нет, это оказалось еще не все. Теперь мне предстояла более основательная беседа с полной женщиной в синей форме работника прокуратуры, на погонах которой красовались большие звезды. 
    Строгим громким голосом она задавала каверзные вопросы, от которых у меня душа уходила в пятки, а более мягким и тихим тут же подсказывала правильные ответы, которые я тут же старательно записывал. Один раз даже пришлось попросить ее – помедленней, пожалуйста, не успеваю за Вами! Наконец-то, наша беседа подошла к концу. Вот теперь было все!
    В приподнятом настроении я отправился за поджидавшим меня подполковником забирать пистолет. По команде, его принес молодой лейтенант в новенькой форме. Пистолет оказался опечатан – затвор, магазин, все было заклеено бумагами с печатями. Лейтенант старательно принялся отдирать бумагу с оружия, но обнаружилось, что клей довольно крепкий, и дело продвигалось с трудом. Ствол ведь, поцарапает! – недовольно наблюдал я за работой. Получше очищайте и не торопитесь! – сделав дельное замечание, я вышел вслед за подполковником – немного поболтать перед дальней обратной дорогой. 
    Итак – доброе начало – полдела откачало! – похвалил я себя, возвращаясь в Москву. На радостях решил, что, не теряя рабочего темпа, следует заняться и вызволением второго пистолета. Отдохнуть себе позволил всего пару дней.
    Не помню, по какой причине, но в тот день я отправился за город, конечно, уже в другом направлении, не на своей машине, а на такси. С водителем договорился о том, что он подождет меня столько, сколько потребуется, и привезет обратно. 

    Стояла хорошая погода! Солнечные лучи приятно грели сквозь стекло и, я всю дорогу размышлял о том, что если не в Венгрию, то, уж, к Черному морю съезжу обязательно! 
    Прибыв на место, вышел из машины и, слегка разминаясь, осмотрелся вокруг. Летний пейзаж существенно отличался от картины, виденной мной ранее, весной. Теперь вокруг тихо качались на ветру деревья, и зеленела трава.
    Поодаль, за деревьями, и за забором виднелись приземистые здания изолятора временного содержания, где еще недавно томился в неволе Калякин. С того места, откуда я на них смотрел, они казались похожими на склады. Склады и есть – только, не вещи складируют, а людей! – усмехнулся я невольному сравнению. Сходство усиливало еще и то, что ни одного человека вокруг не было видно.
    Зайдя в здание милиции, я долго бродил по кабинетам, выясняя, где находится изъятый пистолет. Знакомых у меня здесь не было, а помогать никто не торопился.
    После долгих поисков я забрел в отдел, где отстреливали изъятое оружие.
- Да, был такой пистолет, – подтвердил невысокий дядька в возрасте, со шкиперской бородкой, - но, мы уже его передали по команде сверху. Но, Вы не расстраивайтесь! – тут же, успокоил он меня, видя мое огорчение. Если хотите, то можете приобрести пока вот эту игрушку! 
    Тут он сделал движение в сторону, и в его руках оказался новенький блестящий  револьвер с коротким стволом. Дядька несколько раз крутанул барабан и, как мне показалось, с большим удовольствием, пощелкал курком. Механизм четко работал! Газовый, что ли? – пренебрежительно поинтересовался я. Да, нет – боевой, из Америки, “Смит и Вессон”, - важно объяснил дядька и снова пощелкал курком. Теперь мне очень захотелось подержать в руках эту блестящую игрушку, но огромным усилием воли я остановил себя – ни к чему оставлять свои отпечатки пальцев на незнакомом оружии явно криминального происхождения.
  - Так берете? – поинтересовался собеседник и, словно поддразнивая, крутанул барабан еще несколько раз. Нет, не беру! – ответил я, с сожалением. И ему, наверное, скоро на пенсию! – почему-то подумалось мне тогда. 
    Так и не притронувшись к револьверу, я вышел на улицу. Дядька с бородкой не поленился пройти за мной на крыльцо – не иначе, как посмотреть – на чем это я приехал? Придется еще раз возвращаться сюда! – только и вздохнул я, избегая смотреть на нового знакомого.
    Вторую попытку получить пистолет Калякина я предпринял в конце рабочей недели. И, хотя в пятницу было мало надежды застать нужных людей на месте, я засобирался в дорогу. Время уже поджимало, и накануне мне позвонили с Петровки и мягко поинтересовались – скоро Вы вернете оружие? Понятно было, что тянуть с этим не следовало. 
    Тратить погожий день на поездку было очень жалко но, раз надо - то надо! Тоску несколько развеивала веселая музыка, звучащая из колонок мчащегося автомобиля. “Конфетки-прянички, для милой Танечки…”, - старательно выводил куплеты голос Северного. 
    По прибытии на место подтвердились худшие опасения – нужного человека на работе не оказалось, буквально, перед моим приездом он уехал на дачу. Вы говорите, что нужно срочно вернуть пистолет на Петровку? – поинтересовался сотрудник милиции, внимательно изучив все документы, которые я привез с собой. Так, никаких проблем! Мы сейчас заедем за майором на дачу – это здесь, недалеко, и вместе вернемся в отдел! И работника прокуратуры по дороге захватим!
    Естественно, что я охотно согласился на его любезное предложение, отметив про себя простоту нравов сотрудников милиции. Больше не тратя времени на разговоры, мы тронулись в путь. По дороге захватили знакомого прокурорского работника, похожего на грузина, и я подивился способности парня менять свою внешность.
    Сейчас никакого золота на нем не осталось и в помине, не было видно и гордой осанки, с чем я столкнулся, впервые зайдя в его кабинет. Не уловил я и угодливости, которую почувствовал после того, как Марина продала квартиру Калякина. Теперь, в неприметной одежде в машине сидел простой молчаливый следователь, который, в сопровождении старшего по званию товарища, ехал выполнять свои служебные обязанности. Какой молодец! – мысленно похвалил я его.
    Скоро показался и дачный поселок – вся дорога заняла не больше двадцати минут. Нужный нам человек, похоже, только что приехал перед нами – его машина еще стояла на проселочной дороге. Узнав своих сослуживцев, он улыбнулся.
    К чему такая поспешность, зачем нужно возвращаться именно сегодня? – спросил майор, выслушав своих товарищей. Срок аренды пистолета истек – сдавать его пора на Петровку, - просто ответил я. 
    Обратно мы возвращались уже вчетвером, на моей машине. Милиционеры тихо переговаривались между собой, а прокурорский работник скромно помалкивал на заднем сиденье, и в разговор не встревал. 
    По возвращении в отдел пистолет мне выдали сразу, без проволочек. На радостях, я даже заскочил в кабинет, где отстреливали оружие, что бы еще раз полюбоваться на блестящий “Смит и Вессон”, и из любознательности узнать – а, сколько за него запросит дядька со шкиперской бородкой? Ну, и заодно полюбопытствовать – а, есть ли к револьверу патроны, и если есть, то сколько? Но, к моему большому сожалению, бородатого дядьки на месте не оказалось, а дожидаться его я не стал.
    На мое любезное предложение довезти майора до дачного участка он отказался, ответив, что доберется и сам. Странные они какие-то! – размышлял я о новых знакомых, ведя машину в Москву. Черт бы, с ним, со стволом – полежал бы еще! Но, дело было сделано.  
    Итак, теперь и второй пистолет оказался благополучно вызволен, причем, как и первый, с минимальными затратами. Оба пистолета были тут же сданы на склад вооружения. Я уже посчитал этот вопрос решенным, как вдруг, с меня потребовали сдать еще и все стреляные гильзы. Гильзы? – тут мне сразу стало тоскливо. А можно, я их потом сдам, все сразу? – попробовал, было, растянуть я удовольствие. Да нет, не потом, а сейчас все сдадите, как и положено, по форме! – потребовали от меня на Петровке. Бог ты мой – еще и гильзами теперь заниматься – других забот не хватает! Но, деваться то было некуда и потому, объехав все места, где я и мои охранники устраивали беспорядочную стрельбу, развлекая себя на природе, я собрал все гильзы, все до единой, и так же сдал их на склад. 
   -А мы думали, что ты не справишься с этим заданием! – одобрительно заметил ответственный сотрудник, принимая у меня документы. Уж, я, да и не справлюсь! – тут мне только оставалось, скромно улыбнуться в ответ. Хорошо – пока работай! – милостиво отпустили меня, с богом. 
    Но, по-видимому, слишком долго я отдыхал до этого, и теперь накопившиеся заботы сваливались одна за другой. За одними решенными делами тут же возникали другие, так же требующие срочного решения, да так скоро, что иногда я терялся. 
    Очередным напоминанием о том, что внимание к делам нельзя ослаблять ни на минуту, оказался звонок из прошлого, что заставило меня резко насторожиться. Ведь, до этого счастливого момента мне казалось, что прошлое навсегда затянуто паутиной времени, и что до него не докопаться, но выяснилось, что это совсем не так. 
    По этому звонку я был приглашен – именно приглашен, в налоговую полицию, офицерам которой понадобилось срочно побеседовать со мной. Снятый с вахты охранник, на своей машине подвез меня прямо к безлюдному крыльцу мрачного серого здания. Почему-то все здания, в которые меня вызывали на подобные собеседования, сразу казались мрачными и неприветливыми.
    Внутри я был встречен, с распростертыми объятиями, двумя мужчинами моих лет, представившимися капитанами налоговой полиции. Первые же их вопросы заставили израненную душу уйти в пятки – речь зашла о том предприятии, еще не охранном, с которого я начинал свою славную коммерческую деятельность. То самое, которое отмывало деньги брата и, затем было так удачно продано саратовскому бандиту. 
    Через эту фирму проходили большие суммы. Данила в то время торговал нефтью, и продавал ее железнодорожными цистернами. Тогда же он и сформировал начальный капитал, на который и скупал потом землю. Я же довольствовался его обещаниями о светлом будущем. 
    Сразу стало понятно, что если налоговики докопаются до сути дела – мало не покажется! Но, откуда у них информация об этом предприятии? Я уже сам забыл его название! Зная, какая неразбериха царила в те годы, отвечать на вопросы офицеров полиции я не торопился, пытаясь уяснить для себя – а что им известно? 
    Помогла мне в этом одна неосторожно сказанная фраза. Она сразу все расставила на свои места, а мне тут же стала понятно, что и это недоразумение скоро объясниться, и что все сойдет с меня, как с гуся вода. Выяснилось, что удар был направлен на брата. Тут же вспомнился его недавний рассказ о том, что он основательно повздорил с одним из своих компаньонов – крупным банкиром, и что дело даже дошло до рукоприкладства. Со стороны Данилы, разумеется. Так вот тот банкир и сдал его налоговым органам! 
    Уяснив эту истину, я устроился в кресле поудобнее, и тут же выразил готовность всячески содействовать им в деле установления истины. Главного то они не знали! А дело заключалось в том, что директором этой фирмы они считали Данилу, и все допытывались у меня – что мне известно о его деятельности? Им и невдомек было, что директором-то был я! Хотя заправлял всем, тогда брат, я был, так сказать, исполнительный директор. 
    Меня просили выполнить разовые поручения, и я мало что помню, - с большим сожалением ответил я, выслушав их вопросы. Да и не заработал я там ничего! Вот это было правдой, и я искренне подумал – а не пора ли сдать им Данилу, с порохами, который и не подумал со мной поделиться доходами? Подумал только. А вслух сказал, что, вот, как ходил в этой рубашке тогда, так и продолжаю ходить в ней, до сих пор. И это было правдой. По опыту мне было известно, что если правду мешать с вымыслом, то очень трудно определить – где заканчивается первое, и где начинается второе? Потом мне вспомнилось, что и ботинки тоже не новые! Беседа принимала содержательный характер.
   - Жалко, что Вы не хотите нам помочь в этом деле! – произнес, наконец, один из мужчин, внимательно дослушав мою речь по одежду. Очень хочу вам помочь, да информацией, к сожалению, не владею! – тут я искренне огорчился из-за того,  что не могу сдать, заодно и банкира, отмывавшего деньги брата. А вы поспрашивайте меня, может быть, я еще что вспомню! – охотно предложил я собеседникам, опять усаживаясь в кресло, с которого, было, поднялся. Но, от дальнейших расспросов офицеры полиции отказались – видимо, все стало понятно! 
    -Ты чего такой мрачный? – весело поинтересовался охранник на обратной дороге, крутя баранку. Мы были сверстниками, и он не церемонился в разговоре со мной.
- Не переживай – все образуется! – просто объяснил он, не услышав ответа. А и то – чего это я такой мрачный – не докопались ведь, до сути дела – и ладно!
    -Притормози-ка около этого заведения, – не вдаваясь в дискуссию, попросил я охранника, показывая на довольно приличный ресторан.
-Водки! – без церемоний, сделал я короткий заказ, едва официант появился у столика. Разом, опрокинув рюмку, немного поморщился – нет, это, к сожалению, не Палинка!
    Как по заказу, вскоре в Москву пожаловал бандит из Саратова, работающий с братом, который когда-то и купил предприятие, вызывающее сейчас повышенный интерес у налоговой полиции. По какому то делу, они вдвоем заехали ко мне домой. 
    Выслушав, свежую информацию, саратовский бандит только усмехнулся – да я уже давно перепродал эту фирму! Данила подержал приятеля – да, давно все продали! Продать-то вы, конечно, продали, деньги себе на карман взяли – а про меня-то забыли! – неприязненно упрекнул я их. Если еще раз меня вызовут в налоговую полицию – сдам вас, с потрохами, причем, с чистой совестью! После этой дружеской беседы саратовского бандита как ветром сдуло, и не скажу, что бы я сильно опечалился по этому поводу. Кстати! – напомнил я брату, когда они уходили. Если хочешь носить оружие – готовь деньги, как и все!
    Через неделю Данила появился на швейной фабрике в сопровождении хорошо одетого мужчины. Я пригласил их в комнату для переговоров, что бы узнать о цели их визита.
    Выяснилось, что на этот раз, брат решил посодействовать моему бизнесу, а заодно, и ускорить получение нового пистолета для себя. Для этого он и привез еще одного потенциального охранника, готового платить большие деньги за право ношения оружия. Разговор протекал в дружеской манере, и все шло к тому, что мы найдем точки соприкосновения. Еще немного, и мы бы договорились. 
   - Твой компаньон мне нравится, но ты все равно, получишь оружие только за деньги! – обратился я к брату, вспомнив о больших суммах, которые передавал ему еще со времен торговли медью, и от которых мне так и не перепало ни копейки. Повздорили, словом. Он уехал, увезя с собой своего делового товарища, и это была еще одна моя ошибка, существенная, надо заметить.
   - Ты что, с ума сошел, что ли? – упрекнул меня Дед, выслушав информацию о приезде брата. Немедленно выдай ему оружие, причем, без всяких денег! Ну, он же со мной не церемонится, поставил отношения на коммерческую основу! – попробовал, было, возразить я Деду. Не уподобляйся ему! – осадил меня старик – отец. Вскоре после этого разговора я выдал брату новый пистолет, без всяких условий.
    А вот, с непростым охранником из далекого Саранска, продлевать соглашение я не стал, причем, без всякого сожаления. Когда истек срок ношения оружия, он был вызван в офис, для собеседования. До последнего момента не было понятно – удастся ли нам разойтись с миром, или начнем предъявлять друг другу взаимные претензии? 
    В тот день я немного опоздал на встречу, и застал Кирьямкина в крайне раздраженном состоянии. Что себе позволяют твои охранники? – недовольно воскликнул он, едва завидев меня. Я ведь, и ответить им могу! Тут я усмехнулся про себя – не сладко его встретили, значит! Ну, и правильно сделали! Надо будет поощрить потом бойцов, дежуривших на вахте! 
    Но, ты назвал себя, конечно, объяснил им, что приехал по моему приглашению? – задал я вопрос, прекрасно зная, что не все охранники знакомы с ним. Нет, не сказал! – после некоторого замешательства ответил Кирьямкин, признавая, что допустил оплошность. Ну, вот, видишь! – тут я развел руками. А назвал бы ты себя – так встретили бы тебя с распростертыми объятиями! Я ведь, предупредил их заранее, что подъедет дорогой гость! – добавил я, только ради красоты слога. Никого я и не подумал предупреждать, конечно.
    Тут мы вошли в помещение, и сразу наткнулись на нескольких крепких парней в форме – моих охранников. Парни неприветливо посмотрели на моего спутника. Похоже, что основательно поцапались! – усмехнулся я на ходу, и обратился к бойцам. Что это вы себе позволяете! – начал, для порядка, выговаривать их. Как вы встречаете моих уважаемых гостей – давно, видимо, вас не наказывали? – говорил я очень строго, но веселый огонек в глазах, конечно, все объяснил парням. Не пытаясь оправдаться, они помалкивали. Мой спутник выглядел вполне довольным – так их, да мало им еще! 
    Так, двоим – ждать нас на выходе, двоим стать у двери в переговорную комнату – позову, когда понадобитесь, и позвать еще двоих – следить на улице за машиной гостя! – отдал я ценные указания. Кофе не желаешь выпить? – обратился я к Кирьямкину, показывая, что, вроде как, охранники нужны только для того, что бы принести нам кофе. Но, совсем не для того я подтягивал людей, что бы угощать Кирьямкина – просто я решил с пистолетом его с фабрики не выпускать! 
    После короткой дружеской беседы он безропотно сдал оружие, и я, на радостях, проводил дорогого гостя до машины. Все свободны! – бросил я охранникам, толпящимся у крыльца, возвращаясь в здание швейной фабрики, что бы теперь уже спокойно поболтать с Надеждой. 
    Не успел я отойти от свалившихся на меня забот, как новая беда постучалась в ворота. Опять произошло убийство. Правда, на этот раз отличился рядовой охранник – здоровенный парень весьма мрачной наружности, проживающий у молодой жены на Ленинском проспекте. 
    Как стало известно, случилось это вне рабочего времени, когда охранник, в компании таких же головорезов, как и он сам, культурно отдыхал на природе. А культурный отдых на природе в России – это основательная пьянка, подчас, до невменяемого состояния. Вот, и в тот раз, основательно приняв на грудь, подвыпившая компания пристала к случайному прохожему, и забила его насмерть. Не сказать, что бы очень редкий случай на Руси! Словом, в очередной раз, я был срочно вызван к милиционерам, которые надзирали за мной.
    Нам позвонили сверху, и велели разобраться с тобой по всей строгости! – сурово объявил знакомый майор. Уж, не благодетель ли позвонил? – даже подумал я про себя. Тут я заметно погрустнел и, видимо, настолько заметно, что собеседник тут же подсказал правильное решение. 
    Ну, так он у тебя, вроде, никогда и не работал? – вдруг, произнес майор. Как это не работал? – тут я удивленно посмотрел на него. Да так – мало ли, что он наговорил там следователям – может быть, уважаемое предприятие решил опорочить, что бы себя выгородить! Ты посмотри повнимательнее – скорее всего, он у тебя и не проходил по документам! – еще раз, повторил собеседник. Тут уже, наконец-то я начал понимать подсказку. 
    Ах, да – точно, кажется, и не проходил такой человек! – воскликнул я обрадовано. Вот совсем не помню такой фамилии – всех, разве упомнишь! Ну, вот, видишь! – кивнул собеседник. Это, наверное, помощник хотел его взять на работу – да вот, не взял! – элементарное решение вопроса, наконец-то, дошло до меня. 
    Так ты посмотри, разберись во всем, потом заедешь, и доложишь, по всей форме! – напутствовал майор. Да я уже сейчас могу ответить – не было такого! – на голубом глазу, воскликнул я, улыбаясь еще шире. Если только, помощник хотел его взять на работу, - повторил я, но уже не к месту. Ну, так ступай, и разберись во всем хорошенько! – не стал меня задерживать больше майор. Видно было, что он порядком утомился от разговора со мной. Не испытывая его терпения более, я откланялся. А помощник-то хорош – и куда только Калякин смотрел! – искренне возмущался я, ругая ни в чем не повинного Калякина. Берет на работу, кого ни попадя! Вечером того же дня, внимательно изучив списки личного состава, я действительно не обнаружил такой фамилии. Словом, обошлось и на этот раз.
    Внешне же, все еще казалось благополучно, но это были последние денечки, когда работа текла, как и раньше, хотя, временами, хотелось верить, что такая беззаботная жизнь будет продолжаться и дальше. А от меня требуется только вовремя собирать со своих компаньонов деньги, для своих поездок по Европе. Кто бы мне сказал тогда, что Будапешта больше я не увижу! 
    Я хорошо помню тот день, когда мы, как и прежде, собрались вместе, втроем. Трещина в отношениях между бывшими приятелями все углублялась, но заметно это было только наблюдательному человеку – внешне, повторюсь, пока все выглядело чинно и спокойно. 
    В тот день Матвей обратился ко мне с необычной просьбой. Я уже собрался уходить из конторы, намереваясь провести вечер за традиционными занятиями венгерским языком, как уже в дверях, меня догнал Калякин. Подожди, задержись! – попросил он. Я прошу тебя съездить с нами за деньгами – здесь недалеко. Что за новшество! – недовольно скривился я, крайне отрицательно относящийся к изменению намеченных планов. Возьми бойцов с вахты – они же, при оружии!  - дал я ему дельный совет. 
    Нет, я прошу тебя съездить с нами – на охранников не во всем можно положиться! – настойчиво повторил просьбу Матвей. Тут, в качестве убедительного аргумента, он назвал такую крупную сумму единовременного вознаграждения, что я, не долго думая, согласился. Что, и Валентин поедет? – поинтересовался я между делом, запоздало, спохватившись, что бередить рану не следовало бы. Да, поедет, - просто подтвердил Матвей. 
    Ехать-то далеко? – тут я стал выспрашивать подробности предстоящей поездки. Да нет, за полчаса управимся, - ответил Калякин, явно довольным моим согласием. Вот и взял бы охранников! – недовольно подумал я про себя. А денег-то много повезем? Много – полмиллиона долларов, - тихо подтвердил Матвей. Это объясняло его обращение ко мне. Эх, рано я согласился – опять продешевил! – запоздало отметил я про себя, но менять своего решения не стал. 
    За деньгами мы поехали, по настоянию Калякина, на одной машине, и провожать нас зачем-то вышла Надежда, которая стояла на крыльце до тех пор, пока мы не отъехали на приличное расстояние и, только что, не махала нем вслед белым платочком. Перестраховывается Матвей – перестраховывается! – еще отметил я тогда про себя. И кого он опасается – уж, не меня ли?
    За рулем Фольксвагена сидел Валентин, рядом с ним, на переднем сиденье расположился Матвей, я же устроился сзади. Калякин старался выглядеть веселым и беззаботным, но Валентин не торопился вступать с ним в разговор и, вроде как, внимательно наблюдал за дорогой. Видя такое дело, Матвей часто поворачивался ко мне. 
    Пересчет большого количества денег занял не меньше часа и, наконец-то управившись с этим делом, мы тронулись в обратный путь. Для порядка я посматривал на дорогу назад и, вскоре обратил внимание на Ниву с затемненными стеклами, ехавшую за нами. После нескольких поворотов машина не отстала, и я насторожился. 
    Валя – поверни через трамвайные пути и следуй в обратном направлении! – резко и решительно обратился я к Валентину. Он тут же крутанул баранку, и наша машина, перевалив через рельсы, поехала в обратном направлении. Нива последовала за нами. 
    Так! – вытащив пистолет, я снял его с предохранителя. Матвей с удивлением повернулся на звук щеколды. Опустив руку с пистолетом на сиденье, и не вдаваясь в объяснения, я внимательно наблюдал за маневрами следующей за нами машины. Валя, снова поверни через трамвайные пути и поезжай к конторе, - попросил я Валентина, на этот раз, спокойнее. Мы развернулись, а следующая за нами Нива поехала прямо. Значит, просто показалось – ну и, слава богу!
    Не убирая пистолета, я посмотрел на затылки сидящих впереди мужчин. Полмиллиона долларов, ведь, везем! – вспомнилось мне и, помимо своей воли, я озаботился такой крупной суммой. Мы снова ехали вдоль трамвайных путей по пустому участку дороги, и до конторы оставалось уже не так далеко. Стоянка, где стояла моя машина – рядом, деньги – вот они, в портфеле у Матвея, забрать их сейчас – пустячное дело! 
    Помимо своего желания я представил, как, подпрыгивая на неровностях дороги, моя Волга несется в сторону Будапешта, а портфель, набитый долларами, лежит рядом, на переднем сиденье, и приятно греет душу и радует глаз. Первым делом, следует…, - тут я на мгновение задумался – а что же будет первым делом?
    Несколькими годами ранее я присмотрел квартиру на Будайских горах, и просили за нее тогда семнадцать тысяч долларов! Не хотелось даже и думать о том, что я смогу себе позволить, имея на кармане полмиллиона долларов! И никакой визы тогда еще не требовалось! И границу на машине я уже пересекал! Если стрелять – то только сейчас! – странное желание овладело мной. Вроде как, примеряясь, я направил ствол пистолета на Калякина но, спохватившись, тут же отвел его в сторону. 
    Валентин, по-прежнему, молча, вел машину. До фабрики оставалось всего пару поворотов и, убрав пистолет, с невинным видом я принялся смотреть в окно. Поскольку дело с моим обогащением откладывалось, то я углубился в воспоминания о недавнем отъезде. Интересно, зачем это Калякин попросил Надежду нас провожать – не доверяет мне, что ли? – тут я стал переполняться праведным гневом. Он что же – допускает, что я по товарищам боевым, ради денег и стрелять могу? Хорош гусь! Что это он себе позволяет! Матвей, не подозревая об обуревавших меня чувствах, продолжал беззаботно разглагольствовать о погоде, вертясь на переднем сиденье. Вскоре показалось и знакомое крыльцо и я, заново переживая поездку, незаметно дотронулся до пистолета, висящего в кобуре, словно пытаясь убедиться, что он на месте. Подхватив такой желанный портфель, Матвей взбежал на крыльцо. 
    После этой поездки между бывшими приятелями стал происходить стремительный разрыв. Настолько стремительный, что вместе их я больше уже не видел. Одни говорили, что в их ссоре виноват Калякин, другие – что повинен Валентин, но я не желал слушать ни тех, ни других, и перебивал собеседника, когда мне пытались объяснить подробности этого дела. Главное и так было понятно, и без объяснений – компаньоны разругались настолько серьезно, что о дальнейшей совместной работе не могло быть и речи. 
    Меня это искренне огорчало. Их совместная деятельность позволяла швейному предприятию успешно работать и развиваться, его торговая марка уже гремела на всех углах Москвы и в перспективе, по идее, швейную фабрику ждал дальнейший подъем. На мой взгляд, новаторство Матвея хорошо уравновешивалось осторожностью и степенностью Валентина, а под их крылом, и мне об успешном развитии охранного предприятия можно было, не беспокоится. И вот – все рухнуло одночасье! И конечно, их окончательный разрыв тут же отразился и на моей славной деятельности, и отразился, надо заметить, негативно.  
    Увлекшись переживаниями по поводу ссоры приятелей, я ослабил внимание к своим делам и, как следствие, допустил крупный просчет. Как уже упоминал, все охранные предприятия сдавали боевые пистолеты Макарова, по мере истечения срока их аренды, и взамен приобретали служебные пистолеты с ослабленными характеристиками. 
    Но, это было уже жалкое подобие боевого оружия, и в его низких боевых качествах я имел возможность убедиться, как обычно, вдоволь постреляв на природе. Сделав четыре выстрела по ржавой бочке с довольно близкого расстояния, я обнаружил, что три пули прошили ее насквозь, а четвертая, угодившая в край бочки, пробила только ее переднюю стенку, а заднюю не смогла и, прочертив глубокую борозду, упала на дно.
    Ранее мне не приходилось сталкиваться с подобным - при стрельбе из боевого пистолета тот гарантированно пробивал подобные мишени. Но, речь идет не о боевых качествах оружия – для ближнего боя, конечно, подходил и служебный пистолет. 
    Так вот, при замене этого оружия, я решил взять дополнительные деньги с парней, владевших паркетной фирмой – с Артема и Сергея. Мне показалось, что денег они давно не считают. Это мнение укрепилось, отчасти потому, что, подъехав в их контору, я обнаружил там ремонт с европейским размахом. Не будет большого греха предъявить им дополнительный счет! – подумал я тогда. Мне же за рубеж же пора собираться!
    Вы мне должны еще денег! – без тени смущения, объявил им при первой же встрече. Парни озадачились – это было уже против правил. После двух недель глубоких раздумий продлевать соглашение о предоставлении оружия они отказались. Это было серьезным ударом по моему бизнесу. Я разом лишался двух дисциплинированных, в плане выплаты денег, охранников. Лишался и перспектив, связанных с ними, а речь, между тем, шла о взятии под охрану их с такой любовью отремонтированного офиса – не случайно же я наведывался к ним ранее. 
    Да, правильно говорят – жадность фраера губит! Покупка новой машины, о которой мне  грезилось в последнее время, теперь откладывалась на неопределенный срок, а о зарубежной поездке не хотелось даже и вспоминать. 
    А ведь, наступили уже августовские дни, и до конца лета оставалось всего ничего – можно бы успеть еще, отдохнуть на родном Черном море, тем более что я так сильно переработался за последнее время! 
    Что же, хорошо, завтра, к обеду, привозите оружие в оружейную комнату! – объявил я им, выслушав отказ. Говорил я скрепя сердце, хотя, виду и не подал. Привезем! – ответил Сергей за себя и за Артема. 
    Но, на следующий день произошло потрясающее событие, надолго оставшееся в памяти людей нашей страны и, естественно, затронувшие и меня. На следующий день случился обвал рубля, и цены повсеместно подскочили в разы. 
    Мы не успеваем подъехать к обеду – будем немного позже!  - позвонил Сергей на швейную фабрику. Я жду вас! – холодно ответил я ему. Ждать пришлось еще довольно долго. Валентина не было на месте, а Надежда, казалось, ушла в дела с головой. Ввиду затянувшегося ожидания я вышел на улицу и там, глядя на лучи уходящего солнца, размышлял о не радужных перспективах своего предприятия – собственники на фабрике разругались, с молодыми владельцами паркетной фирмы я не договорился, лето ан исходе – сплошные неприятности! А тут еще и обвал рубля! Но, надо заметить, обвал рубля волновал меня меньше всего, так как, по большому счету, волноваться было не о чем. 
    Уже вечерело, и закат солнца казался каким-то багровым, когда, наконец, к самому крыльцу швейной фабрики подкатил черный и блестящий джип Сергея. Что это он один подъехал – а Артем где? – недовольно отметил я про себя. На одной машине вдвоем они не ездили. 
    Не спеша, я направился к машине Сергея, недовольно отмечая про себя, что ругать бывшего компаньона за опоздание теперь не имеет смысла. Вид у Сергея был такой, как будто он только что вышел из бани – весь покрасневший, распаренный, пот каплями тек по его лицу. При всем при этом, выглядел он вполне довольным. 
    Широким жестом человека, выполнившего тяжелую работу, он смахнул пот со лба и, увидев меня, широко улыбнулся – привет! - Привет! А где приятель твой – привез его пистолет? – вяло поинтересовался я. Привез! – подтвердил Сергей, продолжая широко улыбаться. И чему радуется! – я его радости не разделял. Рисковал ты, однако, могли и остановит по дороге! – это было следующее, что подумалось мне, но вслух говорить я ничего не стал. Доехал благополучно – и ладно!
    Зато, охотно заговорил Сергей. Ты в курсе, что творится с рублем – ты успел перевести свои деньги в доллары? – обратился он ко мне. Не хотелось ему объяснять, что денег у меня – кот наплакал но, не желая ударить в грязь лицом, ответил. Мои деньги давно в Будапештском банке в долларах лежат! Это было правдой, как и то, что денег там оставалось немного. Ну, и не рассказывай об этом никому! – решительно упрекнул меня Сергей. Отметив его правоту, спорить я не стал. А может быть, устал просто. 
    Зато, Сергей все не унимался. Сейчас самое время совершать покупки – сегодня и завтра еще можно успеть, не везде спохватились поднять цены! – продолжил он, видя, что я не отвечаю. Пойдем, сдашь оружие! – предложил я ему, втайне надеясь, что парни переменили решение не продлевать контракт. Но нет – не передумали. 
    Сергей последовал за мной вниз, в подвал, где располагалась оружейная комната. Открыв массивные железные двери, я пропустил Сергея внутрь, в небольшую комнату с решетками по глухим стенам. 
    Оружие давай! – требовательно протянул я руку, стараясь выглядеть как можно строже. Первым Сергей передал пистолет своего приятеля. Отсоединив магазин, я по привычке, пересчитал патроны – все оказались на месте. Затем, передернул затвор, что бы убедиться, что в стволе не осталось патрона, и нажал на курок. Раздался щелчок. Хорошо, этот пистолет, можно считать, я принял.
    Второй давай! – так же решительно потребовал я у Сергея. Взяв в руки его пистолет, я, неизвестно зачем – устал за день, наверное, сначала передернул затвор, дослав, тем самым, патрон в ствол, и только затем отсоединил магазин. Отведя пистолет в сторону, нажал на курок. 
    Тут же прогремел выстрел. Его звук в замкнутом пространстве так больно ударил по ушам, что я, поневоле, немного присел, втянув голову в плечи, и слушая, не летает ли срикошетившая пуля вокруг меня. Нет, не летала. Потом посмотрел на Сергея – цел ли он? И Сергей оказался в порядке! Теперь он стоял неподвижно, побледнел только весь, и не произносил не слова. 
    Стой здесь, пока я не вернусь! – не вдаваясь в объяснения, я отдал краткое указание, и быстрыми шагами вышел наружу, посмотреть, что твориться вокруг. Прежде всего, меня интересовало – не сбегается ли народ на звук выстрела? Из открытой двери, сверху, лился дневной свет, но никого из людей не было видно. Похоже, что пистолетного выстрела никто не слышал, и даже, мои охранники – мы же находились в подвальном помещении! 
    Не медля, я вернулся обратно, в оружейную комнату. Сергей, все так же, как вкопанный, неподвижно стоял посередине маленькой комнаты. Все – можешь идти! – кивнул я ему. Быстро попрощавшись, он удалился. 
    Интересно – пуля-то, куда ушла? – ко мне вернулось самообладание, а за ним, и привычная любознательность. С первого взгляда стало понятно, что это совсем не то, что описывал Валентин о срикошетившей пуле Калякина – у меня-то она не срикошетила! Дуло пистолета, в момент выстрела, было направлено вниз и в сторону, значит, там и следует искать след пули. 
    Да, ее след был заметен сразу – она пробила мою любимую папку, лежащую на столе, затем, сам стол и, оставив борозду на боковой поверхности сейфа, ушла в пол – потому и не срикошетила. Ругать было некого и, глубокомысленно изучив пробоину в столе и, повертев в руках простреленную папку, я запер оружейную комнату и вышел на улицу. Полной грудью вдохнул вечерний воздух – это горе – не беда! Ценнейший приказ о новой форме одежды, правда, прострелил – придется новый издавать! – все сокрушался я, глядя, как вокруг темнеет, на глазах. Августовский день обвала рубля заканчивался. 
    Этот выстрел означал начало заката моей славной охранной деятельности. Он стал, как бы, переломным моментом – одни события происходили до него, и совсем уже другие – после. Нет, еще будут у охранного предприятия и взлеты, и численность, на короткий период, снова увеличится существенно, но это будет уже жалким подобием того, что происходило прежде. 
    Увы, этот переломный момент относился и к моим доходам. Бурный поток денег, который до этого выстрела еще тек в мои карманы, после него начнет стремительно сокращаться, напоминая простую истину – ничто не вечно под Луной!
    Стремительно менялась обстановка и вокруг меня. Матвей Калякин больше не появлялся на фабрике – как говорили, он забрал свою долю деньгами, и ушел открывать новое производство на голом месте. Делами заправлял теперь только Валентин, но отношения с ним – увы! – становились все более натянутыми. Не трудно было догадаться, что он старается избавиться от всего, что, так или иначе, связывало его с бывшим компаньоном. Для Вали, конечно, не были секретом и наши приятельские отношения с Матвеем и, поневоле, настороженность в отношении бывшего приятеля он переносил и на меня. Напрасно он волновался – я не поддерживал контакта с Матвеем после того, как он ушел. 
    Отдаление же Валентина выразилось в том, что он нанял себе личного охранника, через мою голову, хотя крепких парней вокруг было достаточно. Новый охранник оказался простым парнем, даже не имевшим лицензии, и соответственно, ходившим без оружия, но это не мешало ему следовать за Валентином повсюду, как тень. 
    Затем, то одно, то другое подразделение фабрики стало переезжать на новое место, на другой конец города, где Валентин открыл новый офис. Это было тем более удивительно, что сам он жил неподалеку от старого места работы. Казалось, что он хочет избавиться и от самого духа Матвея, который, безусловно, витал среди стен фабрики. А вслед за основным производством, быстро закрывались и склады по окрестным дворам. Те самые, где ушлые продавщицы устраивали ажиотажные очереди за модными женскими пальто. 
    Количество охранников в моем предприятии так же стремительно сокращалось. Из пятидесяти человек, работавших ранее, теперь едва набиралось полтора десятка. Швейное производство сворачивалось на глазах, и весь центр тяжести стремительно перемещался в новый офис. Валентин же, появлялся на старом месте работы, лишь от случая к случаю. Там, где работало большое производство, оставались лишь, второстепенные склады, для охраны которых много людей и не требовалось. 
    На швейной фабрике, где, еще совсем недавно, я чувствовал себя так вольготно, теперь, после разрыва собственников, мне стало неуютно. Все чаще я задумывался о том, что мне придется искать покупателя на свою охранную фирму. Назревала продажа предприятия. А случившаяся ранее беспорядочная стрельба, направо и налево, лишь ускорила принятие этого ответственного решения. 

                - февраль 2010 года

                               *  *  *