Пушечное ядро, вмурованное в стену здания по ул. Университетской 29 в Бердянске по случаю окончания Восточной войны 1853-1856 гг. Российской империи с Османской империей, Великобританией, Францией и Сардинским королевством за Босфор с Дарданеллами, вот уже более полутора столетия значится в числе едва ли не главных достопримечательностей нашего города у моря.                  

           Именно поэтому у этого исторического здания часто начинают свои экскурсии по нашему городу самодеятельные туристические гиды, “за удивительным стечением обстоятельств” преимущественно из числа больших радетелей  рускава мира. Что они при этом рассказывают о бердянских древностях туристам - одному богу ведомо. Не исключено, что “клятым” англичанам и французам, не позволившим “миролюбивой” Российской империи в 1853 – 1856 гг. захватить черноморские проливы и превратить Черное море в закрытый водоем своего царства, и ни с того ни с сего обстрелявших мирный Бердянск” в 1855 году из своих корабельных орудий,  кости моют.
          Ну, понятное дело, еще вмонтированное в стенку ядро показывают, утверждая, что оно после выстрела вроде бы как само “застряло” в стене здания. 

          Поэтому будет совсем не лишним, если бердянцы, а заодно с ними и гости нашего города у Азовского моря узнают о событиях Восточной войны 1853 - 1856 гг. из дневника (судя по всему – судового журнала) непосредственного участника той войны  - офицера Британского королевского флота, оказавшегося в 1855 году в Бердянске в качестве члена экипажа британского шлюпа «Stromboli – Стромболи» - Джорджа Тейлора [1827, Шропшир, Англия – 1889, Лондон]. С описанием еще первозданной Бердянской Косы и совсем еще юного Бердянска. – В.К.



             

          Фото. Титульный лист книги Джорджа Тейлора «ЖУРНАЛ ПРИКЛЮЧЕНИЙ С БРИТАНСКОЙ АРМИЕЙ, ОТ НАЧАЛА ВОЙНЫ ДО ВЗЯТИЯ СЕВАСТОПОЛЯ» - «JOURNAL OF ADVENTURES - WITH THE BRITISH ARMY , FROM THE COMMENCEMENT OF THE WAR TO THE TAKING OF SEBASTOPOL», изданной в Лондоне в 1856 г.   

          Извлечение из книги Джорджа Кэвэндиша Тейлэра «ЖУРНАЛ ПРИКЛЮЧЕНИЙ С БРИТАНСКОЙ АРМИЕЙ, ОТ НАЧАЛА ВОЙНЫ ДО ВЗЯТИЯ СЕВАСТОПОЛЯ», впервые изданной в Лондоне в 1856 году: 

          1

          МОЙ ЖУРНАЛ.

          ГЛАВА I.
         
          ВХОД В АЗОВСКОЕ МОРЕ.

          25 мая.1855г*. – Около восьми часов утра я видел, как наши войска, маршируя из деревни вдоль бухты, вошли в город (в Керчь. Прим.В.К.). Вскоре после этого из некоторых больших зданий с высокими трубами, похожими на фабрики, повалили клубы дыма. Все утро было занято на поиски канала в Азовское море, и мистер Уильямс, капитан «Миранды», обозначил его буйками.



          

          Фото. 15-пушечный деревянный винтовой шлюп Британского Королевского флота «HMS Miranda – Миранда» (слева) - и 17-пушечный шлюп Королевского флота HMS Fawn (справа) во время регаты в январе 1862 г. В мае – августе 1855 года 15-пушечный шлюп «Миранда» являлся флагманом англо-французской эскадры, действовавшей в Азовском море.  

* Примечание: Даты указаны по Григорианскому календарю 

          2

          ВЗРЫВ НА БАНКЕ (КОСЕ) ЧУШКА.

          Батарея, на берегу Чушки, располагавшаяся как раз напротив Еникале, открыла огонь по некоторым канонерским лодкам, но не причинила вреда. Одна из шхун подкралась по каналу к месту, откуда можно было обстрелять батарею; и около десяти утра русские взорвали батарею. Облака пыли и дыма были, как и прежде, но на этот раз они приняли форму большого ломбардийского тополя - действительно, я никогда не видел двух одинаковых взрывов.

          Войска вскоре прошли через Керчь и двинулись к Еникале, который, как сообщалось, был покинут жителями. Впереди шли французы, затем хайлендеры [гордонские хайлендеры или гордонские горцы – пехотный полк Британской армии, названный в честь шотландского клана Гордон. В его рядах служили выходцы из Абердина и Северо-Восточной Шотландии. – Прим. В.К.] и морские пехотинцы, а последними - турки. Передовой отряд ловил лошадей и скот на холмах. В одиннадцать часов «Стромболи» снялся с якоря и двинулся легким ходом вперед, а через полчаса снова бросил якорь у Еникале с остальной частью передовой эскадры. Форт [речь идет о форте, располагавшемся на месте упраздненной в 1825 году крепости Еникале, в составе которого в 1855г. находилось две береговые батареи из 15 корабельных орудий. – Прим. В.К.], где прошлой ночью произошел взрыв, находился на вершине холма и, похоже, был разрушен. В том месте и около него виднелись руины еще горящих строений, а в стороне от него располагались воинские части с пушками.

          3

          РУССКИЙ КОТ.

          Многие российские суда стояли на якорях в проливах. Все были покинуты, а некоторые затоплены [это были суда, поставленные в качестве заграждений в фарватере Керчь-Еникальского канала на якорь или затопленные. – Прим. В.К.]. Шлюпки с разных пароходов отправились для их досмотра, и я получил допуск на один из них. Первым трофеем, который нам достался, была казенная шхуна с пушками. Она уже была полна наших матросов, плескавшихся внизу по пояс в воде и подававших в шлюпки паруса, снасти, ружья, дробь, свечи и т. д. Там оказалось не так много достойной «добычи». Я не нашел ничего стоящего, кроме черного кота, которого я вытащил из очага и взял с собой на борт. Впоследствии он стал отличным питомцем и оказался очень ручным. Через неделю или две после того, как он появился на борту «Стромболи», один из офицеров взял на борт другого русского кота; но черный стал яростно атаковывать его и выгнал в одном из портов, в результате чего тот утонул.

          На борту этого первого судна мы потеряли много драгоценного времени. Следующим судном, до которого мы добрались, было небольшое судно, груженное овсом, которое не задержало нас надолго. Затем мы попали на казенную шхуну, лишь частично разграбленную.

          4

          КАЮТА

          Мы нырнули в люк, как крысы в нору, и попали в капитанскую каюту, которая была красиво обставлена диванами, шкафчиками из орехового дерева, столами и т.д., и прекрасным зеркалом. Здесь, очевидно, жили женщины, так как валялось много их нарядов: платья, чепчики, зонтики. Ящики и шкафчики были закрыты, но с некоторым трудом их удалось открыть, после чего оказалось, что они пусты, так как исчезнувшие хозяева унесли с собой все ценное и портативное. В кухонном отделе мы нашли яйца, свежий хлеб, макароны и другие продукты.

          Не найдя ничего стоящего, кроме новой кисти для бритья (помазка) и нескольких военных журналов с выдержками из журнала "United Service Journal" на русском языке, я пошел вперед, где наткнулся на операционную, которая была уже довольно хорошо зачищена. Было довольно темно, и некоторое время я не мог разглядеть ничего, кроме битого стекла и бутылок с лекарствами. Мой взгляд уловил маленький ключ на панеле. Я открыл ее и обнаружил корабельную молельню, в котором находилась большая картина "Спаситель" в прекрасной золоченой раме, перед которой висела лампада, несколько реликвий и изображения святых.

          5

          МОЯ КАРТИНА.

          С помощью моих спутников я достал большую картину, предварительно запихнув все мелкие предметы в карманы. Думаю, там должен был быть серебряный кубок, но из-за темноты и спешки его могли потерять или не заметить; во всяком случае, я его не видел. Это была бы хорошая находка. Картина была написана маслом, примерно два фута шесть дюймов на два фута, и гораздо лучшее произведение искусства, чем такие вещи обычно встречаются в российских домах, где преобладает греко-католическая религия. Мы также забрали зеркало из каюты, и оно украсило оружейную комнату "Стромболи".

          На мачте главного парохода появился сигнал  “Отбой” - “Recall” (призыв - вернуться. – Прим. В.К.), и нам пришлось вернуться, к тому же шлюпка до отказа уже была набита стульями, столами, картинами и различными предметами искусства, собранными с трех судов, на которые мы побывали; и это были хорошие трофеи, когда их разложили на палубе парохода.

          6

          ВХОД В АЗОВСКОЕ МОРЕ.

          В это время наши войска остановились у Еникале; некоторые из передового отряда разбрелись по городу. В половине второго пополудни эскадра снялась с якоря, прошла маяк на мысе Фанар и вошла в Азовское море - первое появление британских военных людей в этих водах. Французские пароходы еще не подошли, задержавшись из-за застревания в грязи в канале у Еникале. Соответственно, около половины седьмого вечера мы бросили якорь примерно в пятнадцати милях к северу от мыса Фанар, чтобы дать им время присоединиться к нам.

          Сэр Эдмунд Лайонс подошел на "Банши" и поднялся на борт "Миранды". Он взял с собой англичанина, который был резидентом в Керчи. Он дал много информации и сказал, что четыре парохода вчера сбежали и ушли в Бердянск; на борту одного из них были сокровища. Он также сказал, что русские были захвачены врасплох. Они не верили, что мы сможем взять Керчь, так как не рассчитывали на наши десантные войска, а возвращение первой экспедиции подтвердило их мнение.

          7

          СПИСОК ЭСКАДРЫ.

Когда они увидели неожиданное появление наших кораблей и их быстрое продвижение по проливу, навигация которого была очень сложной, и столь быструю высадку войск, они почувствовали, что игра проиграна, и что все, что они могут сделать, это покинуть это место. В это время подкрепление из Анапы ожидало переправы через пролив.

26-е. В четыре часа утра подошли французские пароходы, в количестве четырех штук.

Эскадра немедленно снялась с якоря и отправилась в Бердянск. Ниже приводится список судов:

Miranda - Миранда, винт, 15 орудий, капитан Лайонс, старший офицер.

 Curlew - Кроншнеп, винт, 8 орудий, командир Ламберт.

 Swallow - Ласточка, винт, 8 пушек, командир Крауфурд.  

 Stromboli - Стромболи, весло, 6 пушек, командир Коулз.

Vesuvius - Везувий, весло, 6, командир Осборн.

Medina - Медина, весло, 4, лейтенант Бересфорд.

Ardent - Ардент, весло, 4, лейтенант Хортон .

Recruit - Рекрут, весло, 6, лейтенант Дэй (покойный Саламандр, прусская канонерская лодка) .

Wrangler - Ковбой, 2 орудия, винтовая канонерская лодка, лейтенант. Риск .

Beagle - Бигль, 2 орудия, винтовая канонерская лодка, лейтенант. Хьюэтт .

Viper - Вайпер -Гадюка, 2 орудия, винтовая канонерская лодка, лейтенант. Армитаж .

Snake - Змея, 2 орудия, винтовая канонерская лодка, лейтенант. М'Киллоп .

Arrow - Стрела, 2 орудия, винтовая канонерская лодка, лейтенант. Джоллифф .

Lynx - Рысь, 2 орудия, винтовая канонерка, лейтенант Эйнсли.




           

          Фото. Французская эскадра входит в порт. 1855 год.  Автор фото  – участник Азовского похода 1855 г., известный французский художник-маринист и едва ли не первый военный фотограф Дюран Браже - Jean-Baptiste Henri Durand-Brager (1814–1879). - К сожалению не указано точное место съемки, но этой фотографией часто иллюстрируют информацию об Азовском морском походе (Sea of Azov naval campaign) англо-французских союзников. Не исключено, что это может быть вход в Южную бухту у оголовка Бердянской Косы. Немного смущает обилие каменной породы на песчаном берегу, но это могут быть камни балласта, которым в XIX веке вынуждены были загружаться для обеспечения правильной осадки и устойчивости идущие в Бердянск без груза торговые суда. А на рейде перед входом в порт сбрасывали его в море.   

          8

          БЕРДЯНСКАЯ КОСА

          Французскими пароходами были "Мегере", "Люцифер", "Брандон" и "Фултон".

          В пять часов утра французский пароход взял приз [трофей. – Прим.В.К.]. Впереди шла "Миранда", за ней - "Стромболи" с "Керлеу" на буксире, а канонерские лодки были рассредоточены по сторонам в качестве скирмишеров [стрелков. – Прим.] и преследовали суда, которым сильный бриз часто позволял держаться впереди пароходов, пока выстрел не настигал их. В десять утра были взяты еще четыре приза [трофея. – Прим.]: две шхуны и два небольших судна.Экипажи были сняты, а шхуны подожжены.

          В половине третьего ночи эскадра бросила якорь у маяка у оголовка Бердянской косы - на расстоянии около шести миль от Бердянска. Мы видели мачты нескольких судов, стоявших на якоре внутри косы, и еще несколько судов были в море, пытаясь спастись; но все они были захвачены и сожжены канонерскими лодками. Лодки были подняты, укомплектованы людьми и вооружены ракетами и гаубицами. Я отправился(поднялся) на гафель "Стромболи"[гафель -  наклонный рей, закрепляемый нижним концом на верхней части мачты. Служил для подъема флага, а также для подачи и приема  и сигналов. - Прим.], which was sent ahead to sound. Мы получили сигнал, что нам нужно атаковать какой-то форт, но сообщение оказалось беспочвенным [не исключено, что поступил сигнал  подготовиться к атаке Петровского форта  у устья Берды, а потом была дана команда «отбой». – Прим. В.К.].

          9

          СТАИ ПЕЛИКАНОВ.

          Весь берег косы был покрыт птицами; здесь были огромные стаи бакланов и пеликанов. Количество последних было совершенно невероятным, и они были сравнительно ручными. Из-за миража, так как день был жаркий, первые, сидя на берегу, были похожи на ряды солдат, и некоторые на борту парохода приняли их за таковых.

          Лодки вошли в бухту и быстро занялись поджогом нескольких небольших судов, уже покинутых экипажами. На судне не было ни спичек, ни средств для зажигания огня, и мы потеряли много времени, чтобы раздобыть их, выстрелив из мушкета в старое полотно, найденное на первом судне, которое мы взяли на борт. Как только все суда загорелись, мы высадились возле большого рыболовного заведения, состоящего из рыбацких хижин, сделанных из реек и соломы, которые яростно пылали, когда их поджигали. Там также были кучи сетей и других приспособлений для ловли, а на подмостках было развешано большое количество рыбы для просушки на солнце. Мы взяли несколько штук с собой, и нашли их вполне пригодными для еды.

          Там также было много свиней и птиц, в которых моряки, развлекаясь, стреляя самым безрассудным образом, и их пули постоянно принимали самое неожиданное направление.

          10

          МНОЖЕСТВО ВОДОПЛАВАЮЩЕЙ ПТИЦЫ.

          Эти песчаные косы часто встречаются в Азовском море, они полны ручьев и лагун, которые служат прекрасными гаванями для небольших судов, плавающих по морю.

          Вода рядом неглубокая, и количество рыбы, судя по количеству рыболовецких хозяйств, должно быть большим. Косы покрыты травой и являются местом обитания огромного количества водоплавающих птиц. В этот день я видел тысячи, по крайней мере, дюжину различных видов. За день союзная эскадра уничтожила около семидесяти судов. Уже давно стемнело, когда лодки вернулись на корабли, и та, в которой находился я, была последней, так как пришлось ждать нескольких морских пехотинцев, которые пропали без вести. Подтянувшись к кораблю, мы попали под неприятный обстрел со стороны людей, которые разряжали свои мушкеты после возвращения. Пули попадали в лопасти весел и разрезали воду вокруг нас. Кричать было бесполезно, мы были слишком далеко, чтобы нас услышали, и нам пришлось пробираться сквозь огонь, пока мы не добрались до корабля.

          11

          НЕПРИЯТНОЕ ОЩУЩЕНИЕ.

          Очень неприятно, когда в тебя стреляет враг, но я могу заверить читателя, что ощущение того, что ты находишься под огнем друзей, в десять раз хуже

          12

          ГЛАВА II.

          БЕРДЯНСК - АРАБАТ - ГЕНИЧИ.

-

          27 мая. - ВОСКРЕСЕНЬЕ. Эскадра выдвинулась рано и встала на якорь недалеко от Бердянска, насколько позволяла глубина воды, с орудиями, направленными на город.

          Шлюпки были снова укомплектованы, и они двинулись в линию к берегу, сопровождаемые флагом перемирия. Жители толпились на пляже и пристани, а губернатор сошел вниз, поднял белый флаг и сдался, так как у него не было средств к сопротивлению. В этом и других подобных случаях мы требовали, чтобы все суда, казенные здания, зерно, склады, военные вещи, включая все, что может послужить провиантом для российской армии, и все государственное имущество были сданы, а все частное имущество уважалось, уведомляя, что если они не выполнят это требование, корабли обстреляют город и сожгут склады и суда.

          13

          СТРЕЛЬБА ПО СВИНЬЯМ.

          Так как между нами на время установился мир, лодки пристали к берегу, моряки и пехотинцы высадились и расположились на берегу, а капитаны Коулз и Крауфурд пошли через город с отрядом пехотинцев, чтобы посмотреть, какие там могут быть магазины.

          На берегу стояло несколько небольших судов, которые вскоре были объяты пламенем. Большой ряд казенных строений, полных зерна, был также сожжен, как и некоторые небольшие склады. Кроме этого, город не пострадал, и не было допущено ни одного пожара.

          Здесь было полно свиней и домашней птицы, и они бегали по улицам [поскольку на Запорожье традиционно практиковался традиционно свободный их выгул. Об этом в частности свидетельствует знаменитый автор многочисленных произведений о героике Запорожской Сечи Андриан Кащенко (1858 - 1921): … “Из зверей в плавнях мне попадались только свиньи, и то, наверное, не дикие, а одичавшие, домашние. Чтобы не кормить свиней, крестьяне с берегов Великого Луга выгоняли в то время свиней в плавню и там оставляли до зимы. За лето свиньи дичали, выводили в плавные поросят, которые, вырастая, становились совсем дикими и даже бросались на людей. На зиму крестьяне пытались забрать свиней в деревню, а на тех, кто не давался в руки, устраивали облавы, как на диких”… - A. Ф. Кащенко, «Великий Луг Запорожский».

– Прим.В.К.].


          Соблазн был слишком велик для моряков; они вырвались на свободу и начали стрелять в них. Французы сделали то же самое, или даже хуже, потому что, пока они стреляли по свиньям, дым был таким густым и слепящим, что они не видели, где были наши люди, и вели по нам сильный огонь.

          Пули свистели вокруг, поднимая пыль у наших ног, никто не знал, куда бежать, чтобы выйти из-под огня. Некоторые бежали в укрытие к горящим судам на берегу. Я стоял неподвижно, и наконец обстрел прекратился, к моему великому удовольствию, потому что я думаю, что никогда не был в большей опасности. После всего, что я видел и пережил, не будучи раненым, мне было бы неприятно оказаться застреленным, когда  моряки стреляли в свиней! 

          14

          РОССИЙСКИЕ ПАРОХОДЫ.

          Четыре российских парохода [пароходы Боец, Молодец, Колхида и шхуна Аргонавт. – Прим. В.К.], вышедшие из Керчи, были вытащены на берег недалеко от города и сожжены дотла. Три из них были построены из дерева, и над водой не осталось ничего, кроме их весел и железной рамы - работы гребных (лопастных) колес. Четвертый пароход был прекрасной английской постройки, железный винтовой пароход с тяжелыми пушками, назывался "Аргонавт", и его корпус остался целым, но внутренности сгорели. Восьмидюймовая пушка была поднята и унесена. Ее фигура - голова, представляющая собой бюст человека в доспехах и прекрасно позолоченная, была отрезана и поднята на борт "Миранды".  

          15

          БЕРДЯНСК.

          Когда мы высадились на берег, один человек спустился, чтобы встретить нас и выступить в качестве переводчика; его звали Ото Доминика, мальтиец. Он был клерком шотландского купца в Бердянске, женатого на русской женщине, который, узнав о нашем входе в Азовское море, уехал в глубь страны, забрав всю свою семью и оставив дом и имущество на попечение своего клерка, который рассказал нам, что пароходы из Керчи принесли известие о нашей высадке и проходе через проливы. Их экипажи подогнали корабли прямо к берегу и подожгли их. Они высадились и хотели сжечь город, говоря, что если они этого не сделают, то это сделают англичане. Жители, однако, помешали им, после чего они отправились по суше в Таганрог, оставив первый [т.е., Бердянск. – Прим.] в страшной тревоге.

          Бердянск - чистый, хорошо построенный город, расположенный на низком песчаном берегу, за которым возвышается высокий утес. В нем много немецких и итальянских колонистов. Все российские города, которые я видел, представляют собой большой контраст с городами Турции. Во всех турецких владениях нет такого хорошего и пригодного для жизни города, как Керчь, не считая Константинополя. 

          16

          ПАСПОРТ. 

          Сообщалось, что в нескольких милях от берега находилось восемьсот казаков с пушками. Поэтому было бы неосмотрительно долго оставаться на берегу или отходить так далеко от воды, чтобы сжечь ряд стогов сена, которые находились на вершине вышеупомянутого утеса. Русские, которых мы видели и с которыми разговаривали, казалось, были уверены, что мы не возьмем Севастополь; но наше прохождение Керченского пролива удивило их.

          Мы освободили крестьянина, взятого вчера в плен на косе; он не хотел уходить без паспорта, который у него отобрали и который, по его словам, он обязан был показывать. Россия, должно быть, хорошая страна для проживания, если даже у крестьян требуют паспорта! Когда все видимые запасы сгорели, шлюпки вернулись на корабли и были подняты на борт.

          Однако вскоре после этого капитан Коулз получил приказ снова сойти на берег, взять с собой отряд морских пехотинцев и разыскать русские карты Азовского моря, которые, как сообщалось, находились в каком-то доме в городе, будучи снятыми с "Аргонавта". 

          17

          НА ПОИСКИ КАРТ. 

          Я пошел с ним, вооруженный револьвером и томагавком, последний был самым полезным оружием в случае необходимости вскрывать шкафы. Ото тоже поехал, чтобы выполнять функции гида и переводчика. Его спросили, не хочет ли он покинуть Бердянск и отправиться с эскадрой в качестве русского переводчика. Он долго не решался, но в конце концов согласился; я намекнул ему, что если он останется, то казаки перережут ему горло за то, что он поддерживает связь с нами и дает нам информацию, и это, как я понимаю, повлияло на его решение.

          Мы отправились сначала в дом итальянца, где, по слухам, находились карты, и после долгих уговоров и угроз он отдал их. Я хотел купить немного птицы и свежего хлеба, но не было времени останавливаться, все магазины были закрыты. В центре города стоит прекрасная церковь - как обычно, с зеленой крышей. Если бы не запрет на грабеж, я бы с большим удовольствием лишил некоторых старых святых пожертвований, сделанных им. Далее мы отправились к дому шотландского купца. Морпехов оставили охранять подходы, и мы вошли внутрь. 

          18

          «ХОЛОДНАЯ РЫБА»*. 

          Это был очень красивый дом, в котором жили несколько слуг и старая экономка. В первой комнате, куда мы вошли, завтракал мужчина. Перед ним была холодная птица, немного салата и свежий хлеб. Когда мы вошли, он поднялся. Я чувствовал себя очень голодным, так как ничего не ел со вчерашнего дня; поэтому я занял его место и закончил завтрак за него. Салат был превосходным, и это вещь, к которой я питаю особую слабость. Смею сказать, он, вероятнее всего, счел меня «холодной рыбой», но это была военная удача. Затем я подошел к старой экономке и пантомимическими действиями попытался объяснить, что хочу, чтобы она пошла и нарезала еще салата, чтобы взять его с собой на борт, и вручил ей нож для этой цели. Старушка, должно быть, подумала, что я хочу ее убить, потому что она в тревоге убежала в угол комнаты. Ото, однако, подошел и объяснил ей, что я имел в виду, после чего она почувствовала большое облегчение. Она отправилась в сад и принесла мне хорошую горсть. Она была очень довольна моим последующим вниманием, и я думаю, что хотела поцеловать меня, но я не дал ей никакого повода для этого! Пора было уходить.

Примечание: *Сравнение с «холодной рыбой» – считается в Англии оскорбительным.-  В.К.

          20

          КАЗАКИ. “Я видел множество пьяных мужчин на улице, и тот же порок коснулся и женщин”.

          Мы были небольшой группой на некотором расстоянии от берега, и решительные казаки могли бы нас отрезать. Поднялся шум, что они приближаются, и Ото выглядел очень встревоженным. Он попросил время, чтобы принести свою одежду, и очень медлил с этим, но крик "казаки" ускорил его движения. Жители, похоже, "нализались”(“liquored") по случаю нашего визита. Я видел множество пьяных мужчин на улице, и тот же порок коснулся и женщин. Всякий раз, когда мы проходили мимо кого-нибудь из жителей, они замирали и снимали свои шляпы. Они казались тихими, добрыми людьми. Они ожидали, что мы сожжем их город, и, конечно, были рады, что отделались так дешево. Кроме Ото, мы привезли генуэзца, хозяина судна, который предложил нам стать лоцманом в Азовском море. Большинством судов в море командуют греки, голландцы или итальянцы. Настоящие русские не кажутся предприимчивой расой, и в своих коммерческих операциях в основном зависят от иностранцев. 

          20

          АРАБАТ.

          Когда мы отчаливали, люди толпились на берегу, целовали нам руки, прощаясь, и заходили по пояс в воду, чтобы столкнуть лодки. Несомненно, они были рады видеть нас в последний раз.

          В два часа пополудни эскадра снялась с якоря и пошла к Арабату, причем "Ласточка" и "Вранглер" были отведены в Геничи, а "Керлеу" - для блокады устья Дона.

          28-го. В семь утра мы были в виду форта Арабат; в половине седьмого "Змей", находившийся далеко впереди, сделал несколько выстрелов с большого расстояния; вскоре после этого остальные корабли, получив разрешение к действию, вступили в бой с фортом. Сначала стреляли дробью, чтобы проверить дальность, но потом стали использовать снаряды. Русские вскоре открыли ответный огонь и открыли сильный огонь, однако, они нанесли очень мало вреда. Их орудия уступали нашим в дальности стрельбы, а мы находились на расстоянии около 2500 ярдов [~ 2,3 километра. – Прим. В.К.].

          По мере того как наш огонь усиливался, их огонь ослабевал, и наоборот. Немногие из наших снарядов не попадали в цель; наиболее метко они разрывались в крепости, в глубине которой находился большой покатый курган, о который снаряды ударялись и скатывались обратно.  Это была идеальная ловушка для снарядов.                     

          21

          БОЙ С ФОРТОМ

          Направление огня русских было хорошим, но их выстрелы, как правило, не попадали; тем не менее, они подлетали слишком близко, чтобы быть приятными; немного больше высоты или увеличенный заряд пороха - и они попали бы прямо в нас. Я видел, что их элевация [угол возвышения, угол бросания. – Прим.] была экстремальной, так как их выстрелы редко рикошетили, но падали "куда попало". Это успокаивало, так как я испытываю неприязнь к выстрелам и осколкам, особенно когда нет парапета, за которым можно спрятаться - "Аллея винтов" и между полными угольными бункерами - самые безопасные места на корабле. Около половины восьмого взорвался магазин в форте, и огонь значительно ослаб. Действие продолжалось полтора часа. Мы дрейфовали в пределах досягаемости их орудий, когда был дан сигнал прекратить огонь и отплыть. Капитан Лайонс сделал это очень хорошо. Он заставил противника показать свою силу и взорвал пороховой склад, не понеся при этом никаких потерь, кроме легкого ранения одного человека с "Медины" и двух выстрелов в старшего французского офицера. Если бы мы подошли ближе, то, без сомнения, смогли бы полностью заставить форт замолчать; но это было бы лишь плохой компенсацией за то, что один или несколько пароходов были бы искалечены, что, вероятно, и произошло бы; и не имея сухопутных сил для совместных действий, мы не могли даже высадиться на берег, чтобы поднять орудия… -

Джордж Кэвэндиш Тейлор [1827, Шропшир, Англия – 1889, Лондон], «ЖУРНАЛ ПРИКЛЮЧЕНИЙ С БРИТАНСКОЙ АРМИЕЙ, ОТ НАЧАЛА ВОЙНЫ ДО ВЗЯТИЯ СЕВАСТОПОЛЯ »,  В ДВУХ ТОМАХ: ТОМ. II. ЛОНДОН: ХЕРСТ И БЛЭКЕТТ, ИЗДАТЕЛИ, НАСЛЕДНИКИ ГЕНРИ КОЛБЕРНА, 13, ВЕЛИКАЯ УЛИЦА МАЛЬБОРО. 1856  - «JOURNAL OF ADVENTURES - WITH THE BRITISH ARMY , FROM THE COMMENCEMENT OF THE WAR TO THE TAKING OF SEBASTOPOL». BY GEORGE CAVENDISH TAYLOR , LATE 95TH REGIMENT , IN TWO VOLUMES : VOL . II . LONDON : HURST AND BLACKETT , PUBLISHERS , , SUCCESSORS TO HENRY COLBURN , 13 , GREAT MARLBOROUGH STREET. 1856

                                                    ***