Не буди лихо

         Тайга. Зима. Мороз. Снег. Передвижные домики на полозьях собраны в кучу на пролысине бугра. … Из печных труб курится дымок и тишина-а-а. Лишь редко щёлкнет выстрелом лесина, раздираемая морозом, дятел простучит дробно по сухостою, да ворон о себе напомнит совершенно не солидным, тонким звуком потревоженной тетивы. Работа остановлена, начальство далеко, бражка не поспела. Тоска. Парни сомлели без работы. … Охота в тайге никудышная. Редко когда рябчик угодит под выстрел. Но и это было отвлечением хоть каким-то от серого безделья.

            Я надел патронташ, казённую двустволку на плечи, сунул в карманы галеты, встал на лыжи и в тайгу побродить без всякой конечной цели. Шёл не торопясь, думалось ни о чём, спокойно оглядывал спящую флору без всякой надежды встретить представителя фауны. Высвистывал рябчика, но у того свои проблемы были и на контакт со мной не выходил. ... Прогулкой бы дело и обошлось, если бы не углядел парок тёплого воздуха над выворотом дерева. Господи! Конечно же, медвежья берлога это?! Вот это да-а-а!

          В мозгах сумятица. Находка была неуютной.  Тихонько развернул лыжи, ружьё за спину и ходу назад. … Это только в кино охотники скользят по снегу. А мне шагать и шагать проваливаясь,  выдирая лыжи из пухлого снега и мелкого кустарничка. Взопрел под полушубком. Шапку скинул, из неё пар валит. Устал? Да нет. Находка пугала опасностью и сила появилась из скрытого потенциала.

            Частое дыхание погони услышал не сразу. А когда спохватился, обернулся, то ружьё доставать было уже поздно. На меня летело с визгом нечто бурое, лохматое и норовило лизнуть в лицо. Испугаться не успел. Это был наш пёс  Шаман, надысь пропавший было. Колесом вокруг меня, вертел хвостом от радости, того гляди отвалится он.

            Посидел на валёжине, приласкал блудню, выдал ему последние галеты, а сам закурил после пережитого напряжения.  Вдвоём уже было веселей и спокойней. … А как появились на виду вагончики, привязал Шамана верёвкой к себе, предполагая выход из тайги парадным. Собака издали на росомаху была похожа вполне. И точно! Парни повылазили из вагончиков на снег с биноклями, таращились в мою сторону, « и кого это там Лёха выловил в тайге?!»  …

            Разомлевший в тепле после крепкого чая из закопченной кружки, рассказал всё о своих находках в деталях. Новость не взбудоражила народ, не было среди нас медвежатников. Мы городские по воспитанию, по духу и по всей сути. Спит зверюга, ну и пускай себе. У него свой цикл жизни, у нас свой, в чём-то, кстати, схожий на данный исторический момент.  Но позже охотничий азарт в коллективе возник всё-таки, когда вездеход привёз продукты и, конечно же, в тайне от начальства кое-что для радости душевной.

            После бульканья по кружкам и первого «ну, давай!», началось осмысление моей находки уже со знанием дела. Оружие есть. Стрелять умеем, навык отработан на консервных банках. А тут медведь дрыхнет в повестке текущего дня!  … Ещё не раз подняли кружки, когда возбудились смелой фантазией и пришли уже к окончательному выводу, что косолапого надо поднимать. Засуетились в переучёте  личных боеприпасов, защёлкали затворами ружей. Шесть двустволок с пулями, вездеход «урчит у подъезда» и удержать нас в героическом порыве было некому.  Погрузились в кузов транспорта и вперёд!

            Ни рёв дизеля, ни лязг гусениц медведя не разбудил. Требовалось личное вмешательство. Присмиревшими, но героями по-прежнему, выбрались на снег. Хмель храбрил души, да и деваться было некуда. Позор на людях страшное дело. … Но как разбудить? Мсье косолапого не потреплешь за лохматый локоток - «вставайте, граф, вас ждут великие дела!». Решили стрелять в берлогу залпом из всех стволов. Не попадём, так хоть разбудим. … За грохотом выстрелов последовал взрыв снега и веток. Очумелый от нашей наглости медведь встал на задние лапы и казался ростом со слона. А как он ревел?! Страх пробрался до кишок. Эта скотина явно не будет плясать от радости и лизать наши физиономии. Забыто, что оружие в руках, и лишь один здоровый инстинкт руководил нами.  В коллективной резвости сиганули к вездеходу. Ружья в кузов и рыбками ныряли следом сами. Я замешкался в силу небольшого роста, да и в штанах своих запутался к тому же. Сзади что-то меня взяло подмышки и подняло. Страх мутной пеной плеснул в мозги, заорал оглашенно: «Я не стрелял! Не я-я-я!» … Кто ж знал, что это парни без церемоний взяли меня как вещь, подняли и … кинули затем в кузов.

            Вездеход взревел дизелем, горячий выхлоп повис завесой в воздухе и мы рванули к привычным радостям серых будней. Через пару километров остановились. Сделали перекличку. На борту оказались все, кроме предполагаемой добычи, но возвращаться за ней уже не стали. Мы окоченели от стресса, о пристойном иммидже думать не приходилось.  Пережитое событие не обсуждали и до осознания радости благополучного исхода было ещё далеко.  Достали  водку, пили из горла и поклялись,  что ни одна душа никогда не узнает о нашей охоте на медведя. Так вот и вернулись трезвыми после всей выпитой водки. Но жизнь перестала быть блаженной в безмятежности.  В тайге шатун и он рядом. … Шаман стал надеждой общества. Его кормили тушёным мясом и чесали за ухом, чтобы не бросил нас в очередном загуле на произвол судьбы. Честь и достоинство коллектива оказались на его совести. А сами члены по утренним ритуалам не за ёлку бегали поодаль, а прям тут же, за стеной вагона творили его! Да ещё и ружьё прихватывали для полного благополучия процесса.

            … Не буди лихо, пока оно тихо.