- Снился мне сегодня странный сон, - сказал я жене за завтраком.
– Расскажи, очень интересно, - сказала жена с полным безразличием.

- Идет вторая мировая война, а я, как ты знаешь, немецкую школу закончил, ну закончил я в середине семидесятых, но это сон.
Вызывают меня в военкомат и говорят: такое дело, Андрюха, задание тебе Гитлера убрать, на тебя вся надежда, план есть, а план такой:
Мы с напарником и двумя дрессированными собачками Тельмой и Хельгой устраиваемся в берлинский цирк с интересным номером, а когда Гитлер придет на представление, напарник в него гранату кинет. Напарник – Мишка Фарутин- чемпион мира по метанию гранат, копий, дисков и молотов, но по-немецки не говорит.
Ну все сделали как договорились, приехали в Берлин, устроились в цирк, номер сам доктор Геббельс утверждал. А номер, понятное дело, пропагандистский: Короче, мы выходим, собачки одеты в немецкую и советскую форму, выезжает советский танк из фанеры со звездами, собачка Тельма в советской форме становится по стойке смирно, а Хельга в немецкой форме ложится и спит. Потом этот танк уезжает и выезжает немецкий, Хельга встает на задние лапки, одну переднюю поднимает вверх по типу их приветствия и тяфкает «зиг хайль», а на Тельму в это время никто на обращает внимания, и тут я подкидываю незаметно натуральное собачье говно и ору смешным клоунским голосом: «а что у нас с советской собачкой, ба! так она ж обосралась».
Геббельс был в восторге от номера, в тот же день нас приняли в цирк.
Короче, даем мы представления, у нас успех, бабки, живем в центре Берлина, Мишка все свободное время по бабам, представляется глухонемым, жестами показывает, чо ему от баб нужно, как будто они итак не знают, а они сначала делают вид, что не понимают, потом, что они не такие и тоже жестами показывают, но потом дают. Ну Мишка о бабах, а я о задании думал.
Наблюдая за зрителями, я заметил, что хлопают немцы тем больше, чем больше куча имитированного говна. Я уже придумал такой специальный ящик с педалькой, я на педальку незаметно нажимаю и говно вываливается возле Тельмы.
Тут радистка Кэт передала из цента, что возможно на ближайшее представление Гитлер придет с Евой Браун. Ну я и говорю рабочему за сценой – Ганцу, давай сегодня говна побольше в ящик заряди, надо чтоб зрители оборжались. Этот дебил перестарался и набил полный ящик слоновьего говна. Мы сразу за акробатами выходили, пока они там кувыркались, смотрю, действительно, Фюрер с бабой своей в ложе расположились, я обрадовался, сегодня задание партии и правительства выполним наконец. Ну вышли, все шло как обычно, Тельма, сучка, в аккурат под ящик легла, я на педальку нажал, вывалилась куча слоновьего говна и накрыла Тельму с головой. Я ору смешным голосом: «она обосралась», а она вылезает из кучи говна и начинает по собачьи отряхиваться, мы все в говне, первые пять рядов тоже, до Гитлера не долетело, но Ева Браун наморщилась и показала на дверь.
Я Мишке говорю: фигач гранату, уйдет сука, а он мне: давай отложим, сегодня гимнастка Урсула дать обещала. Я ему ору: трус, предатель, в отеле расстреляю. А он: да ладно тебе, братан, СССР с ним и так справится, живем в Берлине, водка, бабы, чо еще надо, и хорошь тут на русском трепаться, вон на нас уже немцы косятся. Я ищу пистолет, чтоб застрелить предателя, и не нахожу, и тут я проснулся.

- Как проснулся? – изумилась жена, - на самом интересном месте, иди ложись, я хочу узнать, чем кончилось.

Она закончила завтрак и поспешила на работу, была суббота, но она работала по субботам. А вечером у нас был запланирован вылазка в ресторан «57th fighter group». Это стилизованный под военный стиль второй мировой войны ресторан, бар и дискотека.
Мы его называем «Пятьдесят Седьмой».

Во дворе стоят старый бомбардировщик, джипы второй мировой, словом «сон в руку».

Сам ресторан имеет дворик, примыкающий к маленькому аэродрому, и посетители выпивают, глядя на взлетающие и садящиеся частные самолеты.

Коридор в сортир выложен мешками с песком, а в самом сортире непрерывно звучат речи Трумэна.  

Большой дискотечный зал с хорошей акустической аппаратурой, где все пьяные танцуют как Мересьев на протезах.

Наши выходные мероприятия проходят по одному из двух сценариев: я бухаю, она ведет машину или она бухает, я веду машину.
Впрочем, второй сценарий никогда не наступал, поскольку я всегда успевал нажраться еще до выбора сценария.

По дороге жена вдруг резко затормозила под вывеской

Гита Мудрахис

ясновидящая, предсказательница будущего,

толковательница вещих снов

Вход был с улицы, я немного замешкался у машины, Гита сама открыла дверь, и увидев одинокую женщину средних лет, она тут же заключила, - все будет в порядке, муж вернется и будет молить, чтоб пустила обратно. Я решил подыграть Гите и тут же кинулся к жене со словами, - дорогая, прости, возьми меня обратно, я больше не буду. Гита охренела от той скорости, с какой ее пророчества сбываются.

– Это мой муж, - представила меня жена, - он никуда не сбегал, он так шутит, к тому же куда он, нахрен, денется с подводной лодки, судья мой давний знакомый, старый расист, я скажу судье, что он мне с черной бабой изменял, он ему такие алименты впаяет. Смотрите как побледнел, ха-ха-ха, сейчас начнет оправдываться, мол, я не с черной, я только с белыми тебе изменял, да котик?

- Вы артисты? – спросила Гита.

- Нет, муж программист, а я скромная служащая в правительственном офисе.

- По-моему вы неудачно работы выбрали, - сказала ясновидящая, - вы могли б зарабатывать гораздо больше.

- Мы подумаем над вашими словами, - сказала жена, - протягивая Гите стодолларовую купюру, - мы к вам по делу, мужу сон странный приснился, нужно его истолковать, это вроде по вашей профессии. 

- Заходите, - сказала Гита, - засовывая банкноту в бюстгальтер.

Сказать, что Гита охренела от краткого пересказа вещего сна это не сказать ничего. Опомнившись, она достала слегка взмокшую купюру из бюстгалтера, сказала, - вот, возьмите и уходите. Жена показала мне, чтоб я забрал, сама не стала, я молча взял деньги и мы вышли. Мы отошли уже на несколько шагов, когда Гита выкрикнула, - нормальным мужикам голые бабы снятся, - и захлопнула дверь.

- Сука старая, - крикнула жена. – Сама не молоденькая, - выкрикнула Гита, приоткрыв дверь. Я встал между женщинами, - ну все, ну чо ты в самом деле, - сказал я жене, потихоньку подталкивая ее к машине, - ну не знает она, что вся эта хрень означает, ну бывает, поехали бухать, сегодня суббота.

В Пятьдесят Седьмом все шло как обычно. Знакомый бармен давно придумал мне кличку Смирнофф по названию напитка, который я постоянно заказывал, а я ему тоже придумал кликуху Average Joe (Средний Джо), поскольку так наименовали среднего потребителя в американской статистике, а он имел типовую внешность белого американца.

Когда я вернулся из мест слива ненужной организму жидкости, прослушав очередной фрагмент речи Трумэна, жена разговаривала с двумя русскими женщинами, поразительно напоминающими молодых Ахеджакову и Талызину в эпизодах «Иронии Судьбы».

- Познакомься, - сказала жена, - это Марина и Лена, у Марины вопрос к тебе по программированию, ты тут проконсультируй, а я пойду Трумэна послушаю.

- Да Марина, - сказал я, - задавайте вопрос.

- Андрей, - начала Марина, тяжело вздохнув, - вот скажите есть у вас в офисе неженатые программисты, мечтающие о тихой семейной жизни.

- Да полно, - сказал я, - все молодые, атлеты, красавцы, не пьющие, зарабатывают, все вот с такими… (я не назвал конкретно эту анатомическую деталь, но показал руками такой несуразный размер, что женщины переглянулись) и все только и делают, что спрашиваю меня, Андрюха, познакомь с какой-нибудь русской женщиной, так жениться хочется, что сил нет.

- Грешно смеяться над бедными женщинами, мечтающими о семейном уюте, - с укором сказала похожая на Ахеджакову, - скажите правду.

- Ну хорошо, - сказал я, - по-честному, все толстые, лысые, спортом не занимаются, по бабам бегают, размерчик во-о-о-т такусенький (я показал пальцами что-то несуразное), зарплатки хреновенькие, а насчет жениться, так они скорее кастрируются.

- А что размера только два как вы показали, - опять спросила похожая на Ахеджакову, - а посередине ничего нет? Похожая на Талызину толкнула ее локтем, - он прикалывается над нами, чо не видишь.

Тут вернулась жена, - а муж у меня поэт, - ни с того ни с сего сказала она, - бывало спущусь ночью проверить что он там за компом делает, а он стихи пишет, у других мужья по ночам дрочат, а мой стихи строчит.

- Небось о прекрасной даме, - саркастично вставила похожая на Талызину.

- О ней, - подтвердила жена.

- Кстати вот свежий анекдот, - вставил я, - приезжает Блок в Австрию…

- Он там не был, - железным тоном, заметила жена, - мы проходили биографии классиков русской литературы в университете.

- Не перебивай, - сказал я, - так вот приезжает Блок в Австрию и идет на прием к Зигмунду Фрейду. Тот ему показывает на кирпич в углу и спрашивает, - о чем вы думаете, глядя на этот кирпич? А Блок ему, - о прекрасной даме. – Почему? – спрашивает Фрейд. – А я всегда о ней думаю.

Засмеялся только я. – Ну мы, пожалуй, пойдем, - сказала похожая на Ахеджакову.

- А вот еще анекдот, - я попытался как-то сгладить неудавшуюся попытку рассмешить, - приезжает Лермонтов в Японию…

- Он там не был, - мрачно сказала жена. Я замолчал, новые знакомые удалились.

Тут прорезался бармен, - ну чо Смирнофф, еще двойной? - спросил он. – Валяй, Джо.

К этому времени народу в баре поубавилось Джо явно скучал и от нефиг делать спросил, - небось в армии служил? Я говорю, - разумеется, у нас все тогда, кто плохо в школе учился, в армии служили, а я на флот попал на гидрографический кораблик 30 метров в длину, радио-разведчик, весь аппаратурой напичканый. Идут как-то натовские учения в северной Атлантике, мы конечно туда, на борту два гражданских чувака со сверхсекретной аппаратурой. Зашли в район учений, американцы нас предупреждают, просят покинуть район учений, ну там по международной конвенции районы учений временно закрывают для судоходства, а эти два очкарика с аппаратурой ручки прибора крутят, говорят давайте ближе к авианосцу подбирайтесь. Командир говорит, ближе нельзя потопят нахер, разве что выкинуть чо-то странное, чтоб за ипанутых приняли. Тут зам говорит: есть у нас один юморист питерский, вчера матроса Потапенко послал искать разводное зубило, тот четыре часа искал и все ржали. Командир говорит: давай сюда этого ка-вэ-энщика хуйева. Ну вызвали на мостик, описали ситуацию, я грю: передайте американцам ответное сообщение «у нас на борту доктор». Передали и на два часа все стихло. Сработало. А через два часа начали над нами самолеты летать с авианосца и давить на психику гулом моторов. Летит сука как будто таранит, в последний момент обходит и улетает, а за ним другой. А эти два очкарика со сверхсекретным прибором еще время просят. Командир грит: пусть этот ка-вэ-энщик хуйеф еще чо-нить отмочит. Я был старшиной второй статьи, собрал свободных от вахт матросов и проинструктировал. Акция называется мунинг оф поссибл фоу. Строимся на баке, когда очередной самолет заходит, по моей команде показываем жопу вероятному противнику, разрешается пернуть в сторону неприятеля. Акцию провели, летчик охренел на долю секунды, не удержал машину и сбил нам верхушку мачты. На час все стихло, это ЧП, военный корабль и самолет, физического контакта не должно быть. Тут очкарики доложили, миссия выполнена и мы покинули район учений, но ноту советское правительство им потом отправило, мол чо у вас за пилоты, мачты сшибают.

Тут сидящий рядом американец грит: интересная история, а я вот бывший летчик, сейчас на пенсии, служил на авианосце Нимиц, помню идут у нас учения в северной Атлантике, а тут русские сунулись вопреки всем правила и торчат посередине района, им сигналят, а они нам отвечают «у нас на борту доктор», задачу поставили создать им дискомфорт и выдавить из района учений, начали цепочечное пикирование, тут смотрим матросы на баке построились, старший рукой отмашку дал и те мунинг нам устроили, мой кореш – Питер Джонс им мачту сбил, у него неприятности были, ихнее правительство ноту направило. А если б Джонс в них впилился, то началась бы третья мировая война.

- М-да, - сказал Средний Джо, - как хрупок наш мир.

Мы выпили и разъехались.
Вечером, когда ложились, жена сказала, - ты сон там досмотри, мне интересно чем все кончилось.
– Ну не обещаю, - ответил я зевая.

                                   *  *  *