АРИЯ АЛЕКО
или волшебная сила искусства
По образованию и роду своей деятельности до восхождения на Сион я - "физик", но к "лирикам" всегда отношусь с уважением, а искусство, особенно классическое, так просто люблю. Даже удивительно, до чего классическое произведение, созданное давным-давно, может быть созвучно современности и нашим сегодняшним чувствам и переживаниям.
Вот, например, недавно вышел я из своей съёмной квартиры на улицу,- темнота, шагать не близко, надел наушники, включил приёмничек, чтобы не скучать по дороге, и вдруг слышу:
"Весь табор спит. Луна над ним
Полночной красотою блещет..."
И действительно, вся Хайфа спит, полночь, правда, далеко позади, луны не видно, зато огни светятся, как тлеющие угли цыганских костров, и весь ночной город, без сомнения, блещет красотою.
"Что ж сердце бедное трепещет?
Какою грустью я томим?"
- вопрошает сам себя трагический Алеко, а вместе с ним и я задаю себе те же вопросы. А какого чёрта, в самом деле? Всего два года в стране, а уже работаю на государственном предприятии, зарплата небольшая, но каждый месяц, льготы всякие, на праздники подарки дают. Коллектив интеллигентный: четыре профессора, семнадцать кандидатов наук, остальные - опытные инженеры, экономисты. Да таким составом в Союзе мог бы гордиться любой НИИ. И люди относятся с почтением. Вчера вот, одна женщина обращается ко мне: доктор, будьте любезны, мне нужна консультация... - Извините, говорю, я только кандидат, да и то "технических наук", а доктор, который вам нужен, работает за углом.
"Я без забот, без сожаленья
Веду кочующие дни",-
поёт Алеко. Что правда, то правда. Забот никаких. Ни планов, ни отчётов, ни заседаний, ни сложностей снабжения, ни процентовок. Знай только - работай, занимайся своим непосредственным делом и кочуй.Сегодня - Иерушалаим, завтра - Герцля, послезавтра ещё какая-нибудь улица.
"Презрев оковы просвещенья,
Я волен так же, как они!" (2 раза)
Ну, точно! Оков просвещения больше нет ни на мне, ни на моих коллегах. Вместо оков третьей степени теперь у меня три степени свободы. А вот, что не удаётся, так эти самые оковы презреть. Ну, презрел бы и жил себе спокойно. Так нет же! И "сердце бедное трепещет", и "грустью я томим", и
"...боже, как играют страсти
моей послушною душой".
Как будто эти Пушкин с Рахманиновым всё-всё про меня знали! А дальше-то:
" Земфира! Как она любила!
Как часто с негой, полной страсти,
Шептала мне она тогда:
Люблю тебя, в твоей я власти!
Твоя, Алеко, навсегда!"
А мне слышится не "Алеко", а ОЛЕко. ( Оле - это "поднявшийся" на иврите,- так нас, репатриантов, называют.) И разве это не про наши партии и правительство перед выборами? Не про их "Коль Исраэль" (Голос Израиля)?
" И всё тогда я забывал,
Когда устам её внимал,
И, как безумный, целовал..."
Ну, не целовал, так оформлял, голосовал.
" И что ж?!
Земфира не верна, (2 раза)
Моя Земфира охдаде-е-е-ла!" -
Закончил мощным фермато свою арию Алеко, а я, как раз подходил к складу, где мои коллеги разбирали тележки с мётлами и совками, и отправлялись "кочевать" по улицам просыпающейся Хайфы.