Действующие лица:

ЮЛЯ

БОРИС

ЛИНА

ПОЛИНА

РОЗА

МАРК

АНЯ

ВОЛОДЕЧКА

ЗРИТЕЛЬ

Героям 35-55 лет.

 Действие происходит в комнате Еврейского Центра в одном из городов  Среднего Западе Америки в наши дни. Посреди комнаты стоит стол, вокруг него несколько стульев. В одном углу стоит рояль, в другом - кран, раковина и кофеварка с пластиковыми стаканами.

ОТ АВТОРА

Все описанные в этой пьесе события имели место в реальной жизни. Имена героев невымышленные. Поэтому все несовпадения - случайны. Исключение составляет некто Вильям Шекспир. Автор слышал, что вышеупомянутый написал несколько пьес и киносценариев, но сам с ним никогда не встречался и его настоящее местопребывание автору неизвестно. Автор не гарантирует достоверность информации, касающейся господина Шекспира.

ЮЛЯ ПРИМЕРЯЕТ ПЛАТЬЕ НА БОРИСЕ.

ЮЛЯ.  Да не вертись, ты! И живот прибери.

БОРИС. Какой живот! Ты еще настоящих животов не видела.

ЮЛЯ. И видеть не желаю. Разъелись тут.

БОРИС. А на кого это платье вообще сшито?

ЮЛЯ. У нас одно платье на всех. Будут его по очереди все носить. У нас не Комеди Франсэз.

ВХОДИТ ЛИНА.

ЛИНА. Всем привет. Опять на Борьке примеряешь? Ну и правильно. После него оно никого жать не будет. (Обнимает Борю.) Боренька, ты меня не очень прижимай. На улице такая жара, я вся, извини меня, мокрая. У меня в машине не работает кондиционер. Мужа нет, некому починить... Боря, я же говорила не прижимать!

БОРЯ. А я и не прижимал. Ты, наверное, уже забыла, как мужчины прижимают.

ЛИНА. Не беспокойся. Не забыла. 

ВХОДИТ ПОЛИНА.

ПОЛИНА. Привет, привет! (Обнимает Лину и Бориса, кивает Юле.) Сегодня девяносто четыре.*

ВХОДИТ РОЗА, ОБНИМАЕТ ПО ОЧЕРЕДИ ЛИНУ, ПОЛИНУ И БОРЮ. ДУМАЕТ ОБНЯТЬ ЮЛЮ, НО ЛИШЬ КИВАЕТ ЕЙ.

РОЗА. Ой, девочки, извините меня, я немножко опоздала. Полчаса простояла в пробке. Вы представляете, в такую жару. Бензин на исходе, кондиционер боюсь включить. Вы представляете, что сейчас происходит с моим телом.

БОРЯ. О-о, я представляю твое тело очень хорошо.

РОЗА. Пошляк. Я старая женщина. И у меня сегодня, как раз, день рождения. (Осматривает Бориса в платье.) Что-то в этом есть. Ты пока не снимай. Немножко отметим. (Достает из сумки и кладет на стол торт и несколько бутылок вина. )

БУТЫЛКИ ОТКРЫВАЮТСЯ.  ВИНО РАЗЛИВАЕТСЯ ПО СТАКАНАМ. ВСЕ ПЬЮT.

ЛИНА. Роза, что ж ты не предупредила. Поздравляю, дорогая. Давай поцелую.

 РОЗА. Не надо. У меня все лицо потекло. Испачкаешься.

ПОЛИНА. Ну желаю тебе всего.  (Целует Розу.) Да ты не волнуйся. Мы все здесь мокрые.

ЮЛЯ. Предлагаю вместо репетиции пойти принять душ. ( Розе) Поздравляю. А где все остальные? Неужели растаяли от жары?

ЛИНА. Твой сарказм, Юля, здесь неуместен. Учитывая здоровье кое-кого из наших, вполне можно допустить, что с ними могло произойти что-то неприятное в такую жару.

РОЗА. И с ними это и произошло!

ПОЛИНА. О. Боже! Что? С кем? У Люси больные надпочечники, Катя мучается с сердцем, что неудивительно при таком муже, как у нее. А Влад ... Он такой невнимательный.

ЛИНА. Легко может передозировать ваягру.

РОЗА. Если бы это! Все гораздо хуже. Они нашли работу.

ПОЛИНА. Что все сразу?

РОЗА. Почти сразу. Так получилось. Не все же можно контролировать. Они рассылали резюме. Рассылали, рассылали и дорассылались. Прислали мне имейлы, что на репетиции приходить не могут, будут концентрироваться по месту своей работы. Мы же все-таки любительский театр.

ЮЛЯ. Я рада за них.

ПОЛИНА. Она рада! А, как же нам теперь быть? Это ведь очень, я не побоюсь этого слова, депрессивно. Мы были единым коллективом с общими устремлениями. Все были равны. Все потеряли работу...

БОРИС. Я ее не терял.

ПОЛИНА. Молчи, несчастный. У тебя такая работа, что ее и за работу считать нельзя.  

БОРЯ. У тебя и такой нет. Во всяком случае я занимаюсь любимым делом и работаю по специальности.

ПОЛИНА. Секюрити офицер. Работаешь в охране. Ты в Союзе, наверное, ходил вокруг какого-то склада с берданкой в сопровождении лохматой собаки.

БОРЯ. В Советском Союзе я был миллиционером и охранял жизни таких, как ты.

ЛИНА. Ты был там миллиционером?

РОЗА. Пожалуйста, перестаньте ругаться. Я еще не сказала самого главного. Несколько дней назад я плавала в бассейне и увидела на соседней дорожке Аню, жену Володечки, руководителя нашего театра. У нее все лицо было мокрое. (Пауза) Мокрое от слез. 

ЛИНА. Может от воды. Когда правильно плаваешь брассом, например, то обязательно опускаешь голову в воду...

РОЗА. Аня никаким брассом не плавает. Она, вообще, не умеет плавать и только ходит по дну взад-вперед, чтобы похудеть. Да что я слезы от воды отличить не могу.

БОРИС. А может она тоже потная была? Жара уже вторую неделю стоит.

ПОЛИНА. А в каком бассейне ты ее встретила? В открытом или закрытом?

РОЗА. Да здесь же, в еврейском центре.

ПОЛИНА. В закрытом, значит. С кондиционером. Тогда это не пот.

РОЗА. Вот я и говорю. Слезы.

ПОЛИНА. Неужели это из-за театра? У Володечки столько завистников. Так и норовят оскорбить.

БОРИС. По мне, так Володька почти гений. Человек никогда театру не учился, никогда в нем не работал. Пришел и сразу стал ставить спектакли. Ну кто бы так еще смог?

ЮЛЯ. Может кто-то бы и смог, если бы ему дали шанс.

ЛИНА. А зачем давать? Нам и так хорошо.

РОЗА. Может он и гений, не берусь судить, но здоровье у него совсем не гениальное, как оказалось.

ПОЛИНА. Что? Что-то серьезное?

ЛИНА. Наверное что-то с простатой. Я угадала? В его возрасте у всех мужчин с ней проблемы. Это я точно знаю.

БОРИС. У меня нет проблем.

ЛИНА. Молодым притворяешься.

РОЗА. Я пока не знаю.

ПОЛИНА. Что конкретно, ты пока не знаешь?

РОЗА. Что конкретно у него, ну, болит. Но я знаю, что он болен. Мне об этом Аня сама сказала.

ЛИНА. Здрасьте! Теперь «сказала». Зачем тогда было про какие-то слезы в бассейне рассказывать?  Сказала бы сразу: «Встретила Аню и она мне сказала то-то и то-то.»

РОЗА. Если бы Аня мне сказала то-то и то-то, я бы вам то-то и то-то рассказала. А так, я ее после бассейна нашла в парилке, где она полдня обычно сидит, что бы похудеть и спросила: «У тебя все в порядке?» А она только махнула рукой, прошептала: «Володечка», и выбежала вся в слезах.

БОРИС. Из парилки?

РОЗА. Нет, из самолета! Идиотский вопрос.

БОРИС. Совсем не идиотский. Может она просто потная была. Ведь парилка же.

ЮЛЯ. Я не могу больше слушать эти потные разговоры!

РОЗА. Короче!... Короче! Аня прислала мне имейл, что Володечка пока приходить на репетиции не сможет. Почему, не объяснила, но я догадываюсь.

БОРИС. Чтоб Володька на репетицю не пришел! Да он, вобще, этот театр за свою собственность считает. А он парень прижимистый. Я так думаю, сроду ничего своего никому не отдавал. Точно заболел чем-то серьезным.

ПОЛИНА. Ну что это за выводы такие печальные. Вспомните Лину.  В прошлом году, когда мы репетировали  новогодний спектакль, она пропустила пять репетиций. Мы тоже тогда думали, что ей конец, а оказалось, что она всего навсего сделала ...

ЛИНА. Полина, заткнись!

ПОЛИНА. А что я такого сказала? И так все знают. Не знают только от кого. И что это за «заткнись»? Могла бы покультурнее.

РОЗА. Я  не хочу гадать по-поводу Володечки, но к новому году мы должны выпустить спектакль. Осталось всего каких-то шесть месяцев. Вы знаете, как мы медленно работаем. И всвязи с выбывшими надо переделывать весь сценарий. Перераспределять роли. Это огромная работа. Не сделаем, нас закроют.

БОРИС. Это еще почему?

РОЗА. На нас еврейская федерация выделила деньги. Мы в программе, которая называется «Русская культура для престарелых». Кому еще она здесь нужна.

ЛИНА. То есть, как это для престарелых? Я еще не престарелая и я это доказала в прошлом году.

РОЗА. Мы развлекаем престарелых и должны выпускать два спектакля в год, иначе будете репетировать и играть по своим подвалам.  Поэтому, учитывая сложившиеся обстоятельства, я хочу пригласить в наш театр нового режиссера.

ПОЛИНА. Вот новость. Нo, мы не можем предать Володечку!

БОРИС. Присоединяюсь!

ЮЛЯ. К кому?

БОРИС. К тем, кто не предает товарищей, естественно.

ПОЛИНА. Боря, ты... ты... настоящий... коммунист!

ЛИНА. Я тоже за Володечку, хотя и не знаю почему.

РОЗА. Ну вы и дубьё! А кто же будет вас режессировать? А? Кто будет сценарий переписывать? Вы думаете, я не восхищаюсь мужеством и талантом Володечки? Как он гениально изменил Шекспира.  Это же надо было придумать ввести в его пьесу музыку и песни советских композиторов. Звучит «не слышны в саду даже шорохи. Все здесь замерло до утра» и тут появляется тень отца Гамлета. Народ в зале от неожиданности натурально замер. Пришлось старушек после спектакля таблетками в чувство приводить. Но что поделать. Не может же весь мир замереть в ожидании его выздоровления.

ЮЛЯ. А у тебя уже есть кто-то на примете?

РОЗА. Есть. Один молодой человек. Нам нужны молодые, не так ли? И, что самое главное, у него театральное образование! Тар-рам! (Ожидает эффекта.) Что?

БОРИС. В нашем случае это не обязательно.

ПОЛИНА. И может даже вредно.

ЛИНА. Мы всего-навсего небольшая группа энтузиастов. Может среди нас и нет народных артистов, но  у нас свой особенный путь.

ЮЛЯ. И в чем он заключается?

ЛИНА. В том, чтобы делать то, что нам скажет Володечка. А этот молодой человек женат?

РОЗА. Нет. Холостой.

ЛИНА. Значит жена мешать не будет. Ничего страшного, если он прийдет. Все равно мы будем идти своим путем.

РОЗА. Я тоже так подумала. Ну, в общем, я его уже пригласила. Взяла на себя такой грех.

БОРИС. Напрасно.

ПОЛИНА. Не знаю, или мы с ним сработаемся. Я, знаете, без Володечки себя здесь как-то неуютно чувствую. Такое ощущение что у меня чего-то нету. Чего-то очень важного. Ну чего-то такого, без чего, скажем, нельзя выходить на улицу.

БОРИС. Одежды, что ли?

ПОЛИНА. Ну я совсем не то имела ввиду.

ЮЛЯ. А когда он прийдет?

ПОЯВЛЯЕТСЯ МАРК.

РОЗА. А вот и он. Проходи, Марк, не стесняйся. Здесь все свои. Я о тебе уже столько рассказала, что все тебя уже, вроде бы, знают. Правда, девочки?

БОРИС. Нет, не правда.

РОЗА (в сторону). Идиот.

МАРК. Здравствуйте. Не смотря на то, что вы меня знаете, я все же скажу несколько слов о себе. Меня зовут Марк. Я учился в Москве в театральном институте, но... не закончил. Уехал с родителями в Америку. Здесь, сами понимаете, ни о какой серьезной работе в театре не может быть и речи. Пришлось переквалифицироваться в программисты. Как все. Или почти, как все. Я думал с искусством покончено, но вот я встретил Розу и она мне рассказала о вас, о вашем коллективе и попросила помочь. Не знаю, смогу ли я. Я еще не знаю вашу специфику. Но я постараюсь, раз я Розочке обещал. Если у вас есть вопросы, прошу...

ПОЛИНА. А как вы познакомились с... Розочкой, то есть с Розой?

МАРК. На какой-то вечеринке.

ЛИНА. А с ее мужем вы тоже знакомы?

РОЗА. Давайте спрашивать по-существу. А если у вас нет вопросов, касающихся нашей дальнейшей совместной работы в театре, то разрешите, я вас представлю Марку. Это Полина, наша старейшая актриса, так сказать.

ПОЛИНА. Что значит «старейшая»? Звучит как-то двусмысленно.

РОЗА. Я имела ввиду, что ты дольше всех в театре.

ПОЛИНА. Ну так так бы и сказала: «Наша самая старая актриса.» А то «старейшая»звучит так, как будто мне больше всех лет.

РОЗА. Пусть будет «старая», я не возражаю. А это Лина, наш серебряный голосок, так сказать.

ЛИНА. Можете называть меня просто «сука».

РОЗА. Ну зачем так грубо.

ЮЛЯ. Правильно. Лучше, «поющая сука».

РОЗА. Да, да, Линочка у нас ведущая певица. Борис, наш единственный, так сказать, оставшийся в живых мужчина.

БОРИС. А что, остальные уже умерли?

РОЗА. Выбыли.

БОРИС. Я думаю, они обидятся, если мы будем называть их мертвыми. Я бы обиделся.

РОЗА (указывает на Юлю). Юля.

МАРК. Марк, enchantee.

ЮЛЯ. Moi aussi.

ЛИНА (в сторону). Французы  у нас завелись, блин.

МАРК. А что Юля делает?

РОЗА. Все, что прикажут. 

ЮЛЯ. Я отвечаю за костюмы, бутафорию, говорю кому когда выходить на сцену во время спектакля, слежу за тем, чтобы Борис не слишком напивался за кулисами и делаю прочие мелкие вещи.

БОРИС. А когда это я напивался? Что ты на меня наговариваешь.  Пригубил для храбрости немного. Все профессиональные актеры так делают. Скажите им, Марк.

РОЗА. Ну и, наконец, я. Скажу просто, я музыкальный руководитель. Мое дело - аккомпанимент, подборка песен, нот. Мы, видите ли, музыкальный театр. Больше песнями удивляем, чем драмой. Хотя последней тоже не брезгуем.

БОРИС. А я брезгую. Я играю только в комедиях, даже, если это трагедия.

МАРК. Какой у вас интересный коллектив. Ну мне Роза уже рассказала о Владимире, вашем руководителе, о выбывших...

ЛИНА. Когда это она успела?

МАРК. Я попробую вам помочь, но я не совсем представляю, что вы, собственно, играете. Драматические спектакли? Мюзиклы? Или даете концерты?

ПОЛИНА. Мы играем то, что нам под силу.

БОРИС. Я думаю, что это мюзиклы, потому что у нас есть музыка, которую играет Роза.     

ЮЛЯ. Мы играем то, что нам приносит Володечка.

МАРК. Ах, Владимир сам пишет?

ЮЛЯ. Скорее списывает с интернета.

ЛИНА. Не важно, где он это берет, но это всем нравится.

ЮЛЯ. Это точно. Нравится. Почему бы и нет. Понимаете, половина нашей аудитории плохо слышит.

РОЗА. Но есть еще и другая половина.

ЮЛЯ. Которая хорошо спит.

БОРИС. Короче, у нас есть свой зритель.

МАРК. Это очень хорошо! Театр без зрителя существовать не может, каким бы хорошим этот театр не был. Я бы даже сказал, что именно зритель, формирует театр.

БОРИС. Наш театр формирует Володя.

МАРК. Это только кажется, что Владимир руководит вами. На самом деле ваша аудитория, состоящая из древних стару...  Ваша, много повидавшая аудитория, незримо влияет на все решения Владимира. Если бы у вас был молодой зритель, то были бы другие спектакли. Вы со мной согласны? Кстати, что вы сейчас репетируете?

РОЗА. Ромео и Джульету.

МАРК. Ту самую?

ПОЛИНА. А что, есть другие?

МАРК. Мне пока не попадались. А кто же играет... ну, скажем, Ромео.

БОРИС. Ну это уже слишком!

ЛИНА. Как вы думаете?

МАРК. Признаться, я как-то в затруднении.

ПОЛИНА. А вы напрягитесь. Пошевелите мозгами.

МАРК. Ах... Я понял! Понял. Простите мою несообразительность.

БОРИС. То-то же.

МАРК.  Я вас недооценил. Я думал, вы примитив... вы простые любители, а вы ого-го! Ромео играет женщина. Правильно? (Пауза.) Правильно?

БОРИС. Не знаю, чему вас учили в театральном институте, но во всяким случае, не хорошим манерам.

РОЗА. Ребята, расслабтесь. Марк просто пошутил. Это такая старая театральная шутка про то, что Джульету играет мужчина, а Ромео - женщина. Ведь в сущности, это ничего не меняет. На самом деле, Марк не слепой и прекрасно понимает, что у нас в труппе сейчас только один мужчина и кому, как не Борюньчику, играть Джульету.

БОРИС. Какой я тебе Борюньчик! Сама ты Джульета дранная.

РОЗА. Ой, извини. Я совсем запуталась. Играть Ромео, я имела ввиду. А на роль Джульеты мы пока актрису не выбрали.

MARK. Вы знаете, что Ромео и Джульете было четырнадцать и тринадцать лет?

БОРИС. Конечно знаем. Вы что нас совсем за безграмотных считаете? Но Володька, а он математик по образованию, сказал, что продолжительность жизни сейчас намного выше и пересчитал их возраст, используя какую-то специальную, им выведенную формулу.

МАРК. Ну и что у него получилось?

БОРИС. Если бы Ромео и Джульета жили в наше время, то им было бы слегка за пятьдесят.

МАРК. Вы уверенны?

БОРИС. Против математики не попрешь.

МАРК. Роза, можна тебя на два слова.

РОЗА. Конечно. Ребята, вы нас извините, мы выйдем с Марком в коридор.

РОЗА И МАРК ВЫХОДЯТ НА АВАНСЦЕНУ.

МАРК. Куда ты меня привела?

РОЗА. А что такое? Что тебе не нравится?

МАРК. Да посмотри на этих идиотов. Они что, серьезно собираются ставить Шекспира?

РОЗА. Во-первых, они мои друзья, а не идиоты. Люди увлечены театром. Это психотерапия для безработних. Я вобще считаю, что искусство делают безработные люди.

МАРК. Скорее наоборот. Искусство делает людей безработными.

РОЗА. Только не прикидывайся закоченным технократом. Я видела, как ты загорелся, когда я предложила тебе прийти сюда. Да и у тебя нет другого выхода. Где ты найдешь другой, насоящий театр?  А за Шекспира можешь не волноваться. Может Шекспир будет не настоящий, но зато песни у нас будут настоящие.

МАРК. Какие еще песни?

РОЗА. Еврейские. По Володечкиной теории Шекспир родился и жил в Одессе, а в Англию сбежал, спасаясь от погромов.

МАРК. Черт знает что! Какой-то «Скрипач на крыше.»

РОЗА. Мне больше нравится рояль в подвале. После репетиции спустимся в подвал. Там стоит старый скрипучий рояль. Я никогда не пробовала на рояле. (Обнимает и целует Марка.) Ну а пока, как говорится, вернемся к нашим баранам.

МАРК. Точнее не скажешь.

РОЗА. Но-но. Это я так , к слову. Пошли работать.

ЗАТЕМНЕНИЕ.СВЕТ. РЕПЕТИЦИЯ.

БОРИС (в роли Ромео). Джульета, дай платок! Джульета, дай платок!

МАРК

Стоп! Стоп! Какой платок? Платок был у Дездемоны.

БОРИС. В сценарии написано, что он был у Джульеты.

МАРК. Какой, к черту, сценарий! Мы играем пьесу! Я помню ее наизусть. Сценарий - это для кино.   

БОРИС. Мы играем не пьесу и не сценарий. Мы играем то, что написал Володька. Да и что ты так волнуешься? У Дездемоны тоже будет платок. Только дальше. 

МАРК. Что, там еще и Дездемона есть?

БОРИС. Конечно. Я не шекспировед, но точно знаю, что Дездемона была женой, а Джульета, так себе. Для приятного времяпрепровождения. И, вообще, давайте работать профессионально. Раз это написано в сценарии, то это надо сыграть. Я - актер. Не мое дело обсуждать литературу. Давайте мне в помощь Джульету, я не могу играть за двоих.

ЛИНА. Правильно. Зачем нам Шекспировские страсти. Это в его время, в каком-то девятнадцатом веке умирали от любви, а в наше время от нее только делают... Ну, не важно. Я готова помочь Борису. Что там эта Джулета отвечает? «На тебе платок. Плати два пятьдесят в кассу.»

БОРИС. Марк, я что-то не пойму, что здесь написано. Это кто говорит? (Показывает Марку страницу в сценарии.)

МАРК. Это никто не говорит. Это указание автора режиссеру.

БОРИС. А, как это сыграть? (Читает) Затемнение. После затемнения Джульета больше не девица.

ЛИНА. Забыл, что ли, как это делается? Совсем старый стал.

БОРИС. Чего забыл. Я и не помнил... Больше не девица... Ах, это. Так бы и говорили. Это мы с удовольствием. Только, я, конечно, не шекспировед, но мне кажется, что это слишком.

ЛИНА. Испугался, а чего? В этом деле слишком не бывает.

БОРИС. Я боюсь... что секс на сцене перекинется в зал.

ПОЛИНА. Если играть талантливо, то может перекинуться. Бедные наши старушки. Этого нельзя допустить. Джульета должна быть холодна, как лед.

ЛИНА. Ты хотела сказать, холодна, как ты.

ПОЛИНА. А это уже режиссеру решать.

ЛИНА. Ну пусть он и решает. Только знайте, если он меня не выберет на роль Джульеты, то мне все равно. Я выше ее. У меня, между прочим, кандидатская в биологии.

ПОЛИНА. Что ж ты тут делаешь со своей кандидатской?

ЛИНА. То же, что и вы. Занимаюсь искусством. Неужели непонятно?

МАРК. Погодите. Вы хотите ставить «Ромео и Джульету», пьесу о любви. Самую лучшую пьесу о любви в мировой литературе. А что вы знаете о предмете? Что вы знаете о том, что собираетесь играть? Вот вы, Борис. Расскажите о своей любви.              

БОРИС. Ну да. Вот так взял и рассказал. Это же интимные вещи. Кто о них рассказывает в присутствии посторонних.      

MARK. Здесь нет посторонних. Все актеры братья и сестры. Во всяком случае на время постановки спектакля. Так учат в театральных институтах.

ЮЛЯ. А если, скажем, Борис, никогда не любил? Как ему играть?

МАРК. Как это... не любил? Тогда ему надо срочно влюбиться. У нас на курсе был один студент, которому предстояло сыграть грабителя в дипломном спектакле. Так он  ограбил ювелирный магазин, чтобы только понять  чувства своего героя. Сыграл и отнес награбленное обратно.

ЛИНА. Ну и дурак.     

БОРИС. Почему это я никогда не любил? Все, видете-ли, любили, а я нет. Что я, евнух какой-то!

ПОЛИНА. Вот и расскажи о том, как ты любил. Можно без деталей, но искренне. Это будет не признание, а исследование. Правда, Марк?

МАРК. Конечно. Это называется «работа над ролью». Копать надо глубоко.   

БОРИС. Ну, не знаю. Была у меня одна... В Одессе.

ЛИНА. Ты жил в Одессе?

БОРИС. Да. Некоторе время. А что?

ЛИНА. Ничего

БОРИС. Я с ней на улице познакомился. Она сумочку уронила, а я на нее нечаянно наступил. Ну подавил все, что было внутри. Так вот и познакомились. Мы с ней гуляли ... и все такое. В обшем, хорошо проводили время.

ЛИНА. И это все?

БОРИС. А что еще? Меня перевели в другой город с повышением в звании и я ее больше не видел.

ЛИНА. Что ты нам наплел? Тоже мне любовь! Никакой страсти.

МАРК. А не могли бы, вы, Борис, вспомнить какой-то яркий эпизод из ваших отношений с этой женщиной? Один, но такой, что врезался вам в память. Можно опустить смущающие вас детали, если таковые имеются.

БОРИС. Был один эпизод. Я угол снимал у одной семьи. К себе приводить никого нельзя было. Хозяева запрещали. И к ней домой тоже нельзя было. У нее трое детей. А жила она на окраине, почти в деревне. Так мы, как стемнеет, шли в пустырь  за ее домом. Я вот, как сейчас помню один вечер. Она разделась, легла на траву и ждет меня. А я, полон, значит, молодого желания, бросаюсь на нее и попадаю одной рукой в коровье дерьмо. Тут сразу такая вонь пошла!

ПОЛИНА,  ЛИНА, ЮЛЯ, РОЗА (в один голос). Фу, какая гадость!

БОРИС. Я же не нарочно. Там темно же было. И, потом, вы сами хотели что-то, что врезалось в память. Как такое может забыться?

МАРК. Хорошо, Борис, что вы с нами поделились... этим. Правда, можно было избежать деталей...

БОРИС. Если избежать деталей, то остался бы обычный секс. А это не интересно.

МАРК. Работаем дальше. Теперь очередь Джульеты или... Джульет. Кто решится первой?

ПОЛИНА. Моральный стриптиз.

МАРК. Как хотите. Но мне нужно выбрать Джульету из вас... двоих. (Оглядывается на Юлю.) Нет, из троих.

ЛИНА И ПОЛИНА (вместе). Из троих?

РОЗА (с плохо скрытой обидой). Слава богу, меня минула это участь.

БОРИС. Потому у тебя есть специальность в руках.

ПОЛИНА. Ладно. Начнем с меня.

ЛИНА. А почему с тебя?

ПОЛИНА. Потому что я первая согласилась.

МАРК. Не важно с кого начинать. Главное эмоции. Давай, Полина.  

ПОЛИНА. Я не знаю или это то, чего Марк ждет от меня, но ... был один случай в Гаграх. Мне было тогда восемьнадцать. Я отдыхала по путевке. Жили мы на частных квартирах. Днем целый день на пляже, а вечером - на городскую танцплощадку. Там ничего кроме этой танцплощадки и двух ресторанов и не было. В ресторан, я конечно, одна не могла пойти, да и с деньгами было не очень. Вот и на танцах я познакомилась с одним парнем из местных. Грузин он был или абхазец, не знаю. Я даже не знала, что между ними какая-то разница есть. Мы протанцевали несколько танцев, а потом он пригласил меня в ресторан. Я согласилась, только забежала домой переодется. Надела свое любимое югославское белое платье с оборочками внизу. Мама мне его у спекулянтов купила. Мы посидели в ресторане, а потом он говорит...

ЛИНА. Давай поедем на природу. У меня есть друг с машиной. Ты согласилась. Они тебя вывезли в какие-то кусты и стали вдовоем приставать. Ты ни в какую, а они: «Раз ты пошла в ресторан, то значит согласилась. Здесь такое правило.» Ты стала орать и вырываться. Они тебя обозвали, послали подальше и, на последок, вымазали твое белое платье грязью.  Ты поплелась домой и тебе было страшно жалко своего нового дорогого югославского платья, на которое ты возлагала столько надежд. Правильно?

ПОЛИНА. А ты откуда это все знаешь?

ЛИНА. Да это случалось почти со всеми молодыми дурами на кавказких курортах. Тоже мне удивила.

ПОЛИНА. А ты знаешь, сколько стоило моей маме это платье. Она меня потом так ругала. Лучше бы я им уступила, но я была тогда еще девушкой. У меня после этого комлекс на белые платья выработался. Ничего белого носить не могу, и как вижу белое платье, так сразу начинаю плакать.

ЮЛЯ. Если бы ты им отдалась, они бы тебя презирали за это. Считали дешевой шлюхой. Продалась за ресторан. У них на Кавказе с этим строго. Платье бы все равно измазали.

ПОЛИНА. Так значит у меня не было никаких шансов сохранить его?

ЮЛЯ. Оно было обречено.

ЛИНА. Ну что ж. Раз пошла такая пьянка... Я раньше не говорила... Я тоже жила в Одессе. До развода. Муж у меня был моряк. Не капитан. Но и не простой матрос. Главный механик. Ходил в дальнее плаванье. Ну и, как это всегда бывает, доходился.  А что? Я одна, да одна. Я тогда в технологическом институте работала секретаршей. К нам заочники приезжали из других городов на сессии. Ну я с одним познакомилась. Такой мужчина, я вам скажу, что дело не в том, что я одна была. Любая из вас с ним пошла, если бы он поманил. При любом муже. Такой красавец. Высокий, сильный. Лицо, словно из мрамора. Да я даже не поверила, что мне такое счастье привалило, когда он со мной заговорил. А говорить он умел. Уверенный в себе очень был.  Ну и закрутилось у нас с ним. А с жильем вы сами знаете, как тогда было. Почти, как у Борьки. Я в коммуналке с соседями, он в общаге с еще пятью мужиками в комнате. В гостиницу без штампа в паспорте не пускали, да и мест там никогда не было. Оставались парки и скверики. Для секса, я имею ввиду.

БОРИС. Это точно. Уж мне это очень знакомо.

ПОЛИНА. Еще бы. Менты везде шастали.

БОРИС. Не шастали, а патрулировали.

ЛИНА. Вот именно. Патрулировали. Один такой патруль в составе миллиционера и двух дружинников на нас и наткнулся. Моего прямо с меня снял. Я не знаю, были ли вы в подобной ситуации, и если были, то, как себя вели, но мы с ним сильно растерялись. Сами понимаете, опыта-то никакого. А у них это дело отработано. Правда, Борис? Пройдемьте, гражданин и гражданка, в отделение для установления личности и снятия анализа на венерические болезни. Прийдется, наверное, сообщить по месту работы и так далее. Ну мой, вроде бы, пришел в себя. Штаны подтянул. «Мужики, - говорит. - Чего это вы так сразу в отделение. Дело ведь житейское. Сегодня я, а завтра вы. А на счет трипера, так вы не сомневайтесь. Мы оба здоровы. У нас у обоих супруги есть. Зачем вам разбивать две здоровые советские семьи?» А один из дружинников ехидно так спрашивает: «А если у вас здоровые семьи, то что вы здесь делаете, да еще в таком виде?» А мой его слегка приобнял, романтично глаза закатил и говорит: «Понимаешь, брат, любовь. А она ведь не разбирает где, и вид ей не важен.» Он, наверное, это в каком-то кино видел. Ну, а сержант на это не покупается. «Так, как вы нарушили общественный порядок, да еще в детском скверике, то по закону я вас в отделение обязан привести. А что, если бы вокруг дети были?» «Да какие дети два часа ночи?» «А кто вас знает, когда вы начали? Может вы уже этим часов шесть подряд занимаетесь. Все пошли.» «Сержант, - мой говорит. - Я тут недалеко в студенческом общежитии проживаю. Я студент-заочник. Могу паспорт принести и... не обижу. Я ведь понимаю, что к чему. Сделаем все как надо.» «Ладно, - говорит сержант. - Поверю тебе. Ты с виду неплохой парень. Беги за паспортом и вобще. А она пусть здесь останется. Мы с ней поговорим.»  Моего, как ветром сдуло.

ПОЛИНА. И больше ты его не видела.

ЛИНА. Нет, почему же. Принес паспорт, двадцать пять рублей, как потом мне рассказал. Всего пятнадцать минут его не было. Но этого было достаточно сержанту.

ПОЛИНА. Для чего?

ЮЛЯ. Может не стоит продолжать.

ЛИНА. Нет. Раз уж начала... А то потом пойдут сплетни, домыслы. Короче, сержант меня... Он говорит: «Отпущу, если прямо сейчас...» Это я сейчас так все рассказываю. Кто что спрашивал, кто, что отвечал. Может они не так говорили. Я тогда все время в шоке была. Даже не знаю, что я ему ответила, но он сразу окакзался на мне. Потом дружинникам предложил, но они отказались. Видно интеллигентами были. Когда мой прибежал, все уже было закончено. Он ничего и не заметил.

ПАУЗА

ПОЛИНА. И... И что же было дальше?

ЛИНА. Дальше случился ураган... где-то в Атлантике. Корабль, на котором плавал мой муж, попал в этот ураган, получил поврежденя и вынужден был эти повреждения ремонтировать в каком-то иностранном порту. И из-за этого пришел в Одессу почти на два месяца позже.  Получалось, что дочка моя должна была родиться семимесячной, но убедить в этом мужа, я не смогла. Он врачам поверил. Ну и, понятное дело, немедленный развод.

MARK. М-да. Шекспир отдыхает.

БОРИС. А дочка на кого была похожа?

ЮЛЯ. Ну и вопрос.

ЛИНА. А почему ты спрашиваешь?

БОРИС. Интересно.

ЛИНА. На папу с мамой.

БОРИС. На чьих папу с мамой. Может на моих?

ЛИНА. Может и на твоих. Я их не видела.

МАРК. Признаться,  я не ожидал. Вот так истории. Как говорится, обе претендентки достойно решили поставленную перед ними задачу и, мне кажется, обе могут справиться с ролью Джульеты. И я в затруднении, кого из них... Погодите. В вашем ... манускрипте есть еще, кажется, и Дездемона. А Дездемона, на мой взгляд, и на взгляд шекспироведов, ни чем не хуже Джульеты.

БОРИС. Что значит «кажется»? Вы сценарий-то прочитали до конца?

МАРК. Стану я читать всякую... Я... сценарии не читаю. Я над ними работаю.

БОРИС. Это другое дело. Эта Дездемона... Она была из богатой семьи, а вышла замуж за черного. Он, что, в баскетбал играл?

МАРК. Что это значит?

БОРИС. Неужели тогда, в каком-то девятнадцатом веке, уже играли в баскетбол на таком уровне, что...?

ПОЛИНА. Давайте не будем отвлекаться. Помолчи, Борис.

БОРИС. А ты бы вышла замуж за черного?

ПОЛИНА. Да, если бы Шекспир меня попросил. Так, что вы, Марк, там говорили о двух героинях?

МАРК. Сохраняем обеих. Лина- Джульета, Полина - Дездемона.

ЮЛЯ. Марк.

МАРК. Что?

ЮЛЯ. Вы действительно говорите по-французски?

МАРК. Oui.

ЮЛЯ. Travail votre mère ! Vous avez dit que vous choisirez de Džul′etu des trois d'entre nous. Pourquoi pensez-vous de moi ? Je suis petite, malheureux... Chatte ! Je suis telle une impuissance, qui ne peut pas encore jouer un Džul′etu ou Desdémone, fuckness ?

MARK. All right! Хорошо! Успокойтесь. Дайте мне подумать. Тут такие нешуточные страсти разыгрываются... А как насчет Офелии? Она, конечно, не владела французским, так, как вы им владеете, но в целом вы на нее похожи.

ПОЛИНА. Позвольте. В сценарии ее нету. Я не думаю, чтобы Володечка опустился до какой-то Офелии.

МАРК. Да какой к черту Вол... Ну хорошо. Это ваш театр, это ваша пьеса. Надо это принять, иначе можно свихнуться. Я полагаю, вам не о чем беспокоиться. Офелия, как известно, утопилась. Мы сделаем так, что она утопится в начале пьесы.  Я даже позволю вам с Джульетой ее утопить. Сделаете дело и будете себе играть спокойно до самой своей смерти. Ну, может, она появится где-нибудь в самом конце, как призрак. Ну вместо призрака отца Гамлета.

БОРИС. Не важно, кто-кого когда будет мочить. Важно, что мы нарушаем авторские права Володечки, вводя в его сценарий какую-то Офельку. Я против.

МАРК. Какой сценарий! Мы ставим пьесу. Пеьсу! Пеьсу! Сценарий для кино! Сколько можно повторять.

БОРИС. Володька назвал это сценарием. Это его сценарий и он как хочет, так и свой сценарий называет. Захочет- назовет это романом, а захочет - историческим исследованием нравов эпохи Шекспира. Нам-то какая разница. Мы - театр. Мы - актеры. Нам надо играть. А на счет Офельки - пусть коллектив решает.

ЛИНА. А что Роза скажет?

МАРК. Я уверен, что она согласна со мной.

ЛИНА. Ах, даже так... Что же это получается. Мы тут все проходили аудишен, чтобы получить роль. Рассказывали о себе такое, что никогда никому, не рассказывали и, может быть, никогда бы не рассказали. А она там чего-то пролепетала на незнакомом никому языке и, нате вам. Получите, мадам, роль Офелии за просто так. Разве это честно?

ЮЛЯ. Я могу перевести, то что я скакзала на незнакомом никому языке.

МАРК. Не стоит.

ЮЛЯ. Почему же. Я хочу быть с коллективом и пройду аудишен, как все. И сказала я вот что. У меня был мальчик. Мы дружили с ним с пятого класса, и к окончания школы ни я ни он не могли себе представить, что у нас может быть кто-то другой. Мы хотели пожениться после того, как он вернется из армии. Шла война в Афганистане и его направили туда. На следующий день, как он прибыл в Кабул, машина на которой он ехал, наскочила на мину и ему оторвало три пальца на левой руке. Его демобилизовали. Он вернулся домой инвалидом, но я все равно собиралась выйти за него замуж. Шла перестройка, потом рухнул Советский Союз. Закрылись заводы. Здоровые люди не могли найти работу, а уж человек без трех пальцев подавно.  В городе стали открываться мелкие и немелкие бизнесы. Образовываться бандитские банды. Примерно по две-три на каждый бизнес. Они их охраняли друг от друга. Васе помогло то, что он метко стрелял, держа пистолет в правой руке. Он устроился бандитом в одну из городских банд. В одной из бандитских разборок Васе выбили глаз. Он стал еще большим инвалидом, но я все равно хотела выйти за него замуж. Из банды Васю уволили, но он занялся бизнесом. Его дела шли очень хорошо, но появились конкуренты. Они устроили покушение на него. Вася остался жив, но ему оторвало... Он уже не мог иметь детей и, вобще,не мог, но я все равно хотела выйти за него замуж. Тогда Вася скакзал: «Любимая, ты не должна лишать себя самого главного в жизни из-за меня. Ты не обязана выходить замуж за инвалида.» Я разрыдалась и сжала его за здоровую руку. «Вася, - скакзала я. - Ты не понимаешь женщин. Главное для нас - это забота о любимом человеке. Это даже лучше, что ты инвалид. Инвалид - это больше заботы. А то, что ты думаешь... Пусть это тебя не тревожит. Это я смогу найти где угодно.» При этих словах Вася так разволновался, что схватил пистолет и стал стрелять, постоянно промахиваясь то в меня, то в себя, потому что держал оружие в искалеченной руке. Когда у него кончились патроны, я поняла, что он был прав. Я бросила его. Но я до сих пор не могу себе этого простить.

ПОЛИНА. А где этот Вася сейчас?

ЮЛЯ. В Лондоне. Он русский олигарх.

ЛИНА. Очень смешно. Мы, дуры, самое откровенное... А она - анекдот.

ЮЛЯ. Еще не известно, кто анекдот тут рассказал.

ЛИНА. На что ты намекаешь?

БОРИС. Линына история совсем не анекдот.

ЮЛЯ. Да? А ты откуда знаешь?

БОРИС. А я в миллиции работал. И, как бывший миллиционер, могу подтвердить, что такое случилось... То есть, что подобные нарушения... устава могли иметь место.

ПОЛИНА. Ах, вы называли это всего лишь нарушением устава, как скажем, не отдавание чести старшему по званию.

МАРК. Актеры! Прекратите. Вложите лучше ваши эмоции в своих героев.

РОЗА. Правильно. Все заткнитесь. Марк, я не имела ввиду тебя. Знаете, что я сейчас подумала, наблюдая ваши южноамериканские страсти? Я подумала... Мне всегда казалось, что Шекспиру чего-то не хватает. И сейчас, глядя на вас, я поняла чего. Ему не хватает танго. Танго, танго! Танго -король всех танцев!

БОРИС. Вобще-то, вальс считался королем всех танцев. Тем более, что он мужского рода.

РОЗА (в сторону). Идиот. (В зал)Ну хорошо - танго королева.

БОРИС. Танго - это оно. Оно не может быть королевой.

ЛИНА. Почему не может. Сейчас такие операции делают.

РОЗА. Да о чем вы спорите! Танго все затмевает. Если вы станцуете танго, оно покроет все. Уже никто не будет помнить, кто был Джульетой, кто - Дездемоной, ну а кто  - просто Офелией. Все будут только говорить о прекрасном танго. Танго помирит вас всех. (Начинает играть на рояле танго.)

ЮЛЯ, СЛЕДУЯ МУЗЫКЕ, ДЕЛАЕТ НЕСКОЛЬКО ПА. МАРК ПРИСОЕДИНЯЕТСЯ И ВДВОЕМ ОНИ ТАНЦУЮТ СТРАСТНОЕ ТАНГО. ПОСЛЕ ОЧЕРЕДНОГО ПА, ВОЗБУЖДЕННЫЙ МАРК ПРИЖИМАЕТ ЮЛЮ К СЕБЕ И ВПИВАЕТСЯ В НЕЕ ПОЦЕЛУЕМ. РОЗА ПРЕКРАЩАЕТ ИГРАТЬ. ВСЕ ЗАМИРАЮТ.

МАРК (с трудом отрываясь от Юли). Ты это имела ввиду, Роза?

РОЗА (расстерянно). Почти.

МАРК. Я, конечно, не танцор...

ЛИНА. Оно и видно.

МАРК. ... но какое-то рациональное зерно в этом я почувствовал.

ЮЛЯ. Я тоже.

БОРИС. И я.

РОЗА. Идиот.

МАРК, БОРИС (вместе). Кто?

РОЗА. Да это я просто так. Достоевского вспомнила. Можно было бы из него что-то вставить.

МАРК. Дай нам бог разобраться с Шекспиром.

ЛИНА. Правильно. Давайте репетировать. Мне, кстати, надо распеться. И знаете, что я подумала? Я подумала, что Джульета должна спеть несколько американских песен. Всетаки надо как-то отблагодарить Америку за то, что она нас приютила. Как насчет американского гимна? (Поет)«Америка, Америка...» (Это не гимн, но она не знает.)При этом все в зале и на сцене должны встать.

ЮЛЯ. Я вставать не буду.

ЛИНА. Почему-это ты не будешь? Все будут, а ты нет.

ЮЛЯ. Во-первых, встают при исполнении государственного гимна, а «Америка», не гимн. А во-вторых, вы меня топите в самом начале. Зачем пугать старушек видом востающей утопленницы.

БОРИС. Значит, будем топить дважды. Первый раз не до конца.

ПОЛИНА. Хорошенькая пьеса о любви. Одна закалывается, вторую душат, а третью топят. Я любовь несколько по другому представляла.

БОРИС. А нет ли у Шекспира чего-то на производственную тему?

ЛИНА.  А что, собственно, есть любовь? Цепь каких-то химических реакций в человеческом мозгу. Но такие реакции происходят по всему телу. В желудке, в мочевом пузыре. Но никто не пишет пьес о том, как люди, извините, писают. А это все таже физиология. Завтра изобретут таблетки, как любовные, так и анти-любовные. Если кому-то любви не будет хватать, то он сможет ею насладиться даже без присутуствия объекта. Просто выпив таблетку.  Действует два часа. Полюбил и обратно на работу. Или какой-то сопляк влюбился в одноклассницу. Мама ведет его к школьному врачу, тот выписывает анти-любовную пилюлю и шмакодяв в норме. Сидит за партой и долбит учебник.

МАРК. Может так оно и будет в будущем, а сегодня при наших обстоятельствах надо проявить чувства.

ЛИНА. Абсолютно верно. Марк, вот вы профессионал. Вы должны знать, как надо подготовить девушку, чтобы она в полной мере проявила вот эти самые чувства. Ну разогреть ее, что ли.

ПОЛИНА. Какую девушку?

ЛИНА. Джульету, например.

МАРК. Вы имете ввиду упражнения, которые используют актеры, чтобы привести себя нужное психологические состояние?

ЛИНА. Называйте это так.

РОЗА. Она права. Все-таки Лина не профессиональная Джульета. Ей хорошо было бы со стороны посмотреть, как это делается, прежде чем она начнет репетировать.

ЛИНА. Профессиональная Джульета? Вот никогда не думала, что Джульета - это профессия!

РОЗА. Ты знаешь, что я имела ввиду. Так вот, я готова стать волонтеркой для этих самых упражнений.

ПОЛИНА. Я тоже считаю, что Лина права. Только место Розы все же за роялем. А мне разогрев тоже бы пришелся кстати. И хочу напомнить, если кто-то забыл об этом. Я как-никак Дездемона.

БОРИС. Эй, вы думаете легко играть Ромео без чувств. Володька, конечно, хорошо выписал мою роль. Может даже лучше Шекспира. Но может кто-то и меня разогреет.

РОЗА. Только не Марк.

ЮЛЯ. Тогда я. (Юля делает шаг в сторону Бориса.)

МАРК. Ну зачем же, вы? Согласно Станиславскому актер должен лишь вообразить...

ЮЛЯ СВОРАЧИВАЕТ В СТОРОНУ МАРКА, ХВАТАЕТ ЕГО И ЦЕЛУЕТ.

БОРИС. Мадам, вы ошиблись адресом.

РОЗА. Опять!

ПОЛИНА. Что за страсть к поцелуям! Это же не гигеинично, в конце-концов.

ЛИНА. Зато сладостно.

ЮЛЯ (оторвавшись от Марка). На войне, как на войне. Возвращаю долг. И, если кто-то забыл, то напоминаю, что хотя мне, по-видимому, прийдется провести большую часть моего пребывания на сцене под водой, я все же Офелия, а не дохлая рыба.

РОЗА. Я не понимаю, мы что разогреваемся, репетируем или..?

БОРИС. Володька бы этого не одобрил.

МАРК. Мне кажется, у нас подбирается интересный коллектив. С таким коллективом я могу решать повышенные задачи.

ПОЛИНА. Может мы все-таки начнем репетировать. Вот первая сцена. (Читает сценарий.) Ночь в парке культуры и отдыха трудящихся. Ромео впервые встречает Джульету.

МАРК. В парке?

ЛИНА. В парке культуры? (Вспоминает) Да в парке. Было темно. Очень темно. Лица не помню, я, вобще, закрыла глаза во время этого... Он был большой и от него пахло ...

БОРИС. Одеколоном «Шипр».

ЛИНА. Точно. Одеколоном «Шипр».

РОЗА. Кто большой? От Ромео пахло «Шипром»? Они уже репетируют?

ПОЛИНА. Откуда ему известно про одеколон?

ЮЛЯ. Наверное, просто угадал.

БОРИС. «Шипр» выдавался бесплатно всем миллиционерам в Одессе. Городское начальство хотело, чтобы одесские миллиционеры были особенные, не такие, как все остальные миллиционеры в стране.

ЮЛЯ. Судя по Линыному рассказу, оно этого добилось.

РОЗА. Ребята, давайте просто тихо репетировать. Я не понимаю, зачем волновать себя и других этими разговорами об испачканных платьях и  миллиционерах, которые насилуют всех, кого встретят в  парке. Зачем, вобще, эта любовь? Поставим «Ромео и Джульету» без всякой любви. Тихо и спокойно. Нет, я, конечно, не возражаю, что бы в пьесе кого-то задушили, утопили или зарезали. В конце концов, надо уважать классика. Я имею ввиду не только Володечку, но и Шекспира. Но не забывайте, кто наша аудитория. Вот почитайте Володечкины указания актерам. (Читает) "Все актеры в моем спектакле «Ромео и Джульета» должны сдерживать себя и свои порывы. В сценах любви запрещается целоваться, возбуждаться и ... тут неразборчиво. «Испражняться», что ли? Никто и не думает. В постельных сценах нельзя заниматься сексом. В непостельных сценах и особенно, в сценах различных убийств, им заниматься строго возбороняется. Наша главная задача, это ничем не потревожить публику и уйти со сцены незамеченными. Чем быстрее зрители о нас забудут, тем лучше для нас самих и, конечно, для них.» Просто, но гениально. Правда?

МАРК. А давайте сделаем еще проще и еще гениальнее.

БОРИС. Как это?

РОЗА. Ни в коем случае. Во-первых, не известно к чему это приведет, а во-вторых, сценарий уже утвержден и мы не имеем права от него отклонятся.

ЮЛЯ. Кем утвержден?

РОЗА. Кем надо, тем и утвержден. Мною, например. Я отчитываюсь за проделанную работу перед руководством Еврейского центра, я пробиваю зал для репетиций и представлений. Вы знаете сколько бы вам стоило снимать его?

МАРК. Хорошо, хорошо, Розочка. Я, надеюсь, что все это ценят и понимают. Мы ничего не будем менять в Володечкином  гов... в  том, что он написал. Мы просто будем продолжать подготовку к репетиции. Есть такое актерское упражнение - расслабление. Вы должны представить себе, что вы все обкурились марихуаной...

РОЗА. Что?

МАРК. Нет. Учитывая национальную специфику и возраст, что вы хорошо выпили. Вы играете свои роли, но говорите не то, что написано, а то, что прийдет вам в голову. Поверьте, это вам поможет войти в образы. Давайте начнем. Итак, Ромео встречает Джульету в парке. Говорите, двигайтесь!

БОРИС. А что говорить?

МАРК. То, что ты бы хотел сказать.

БОРИС. Кому?

МАРК. Лине.

БОРИС. Я стесняюсь.

МАРК. Кого?

БОРИС. Вас.

МАРК. А нас здесь нет. Нам плевать на твои отношения с Линой. Нам это не интересно. Мы можем даже закрыть уши. Начинай. Ты же хочешь стать настоящим актером!

БОРИС. Ну я, это... Я, как бы играю. Значит так, Джульета... Ты, говорила, что у тебя есть дочь.

ЛИНА. Ну говорила... Ромео.

БОРИС. Это хорошо.

ЛИНА. Конечно, хорошо.

БОРИС. А у меня никого нет. Это даже лучше... наверное.

ЛИНА. Почему это лучше?

БОРИС. Ну забот меньше. Дети, говорят, наркотики употребляют и, вобще, сексом занимаются в раннем возрасте.

ЛИНА. А ты?

БОРИС. Я нет. Так ведь один же я. А одному тоскливо...этим всем заниматься. Вот в театр пришел. Я искусство всегда любил. До сих пор помню один индийский фильм, который я смотрел в детстве. Там все просто живут, чего-то там делают, а потом узнают, что все они друг другу родственники. И даже близкие.

ЛИНА. Мы с тобой, Ромео, не родственники, а любовники.

БОРИС. Правильно. Мы были сперва любовниками, а потом стали родственниками.

ЛИНА. Когда это мы ими стали?

БОРИС. А когда дочка родилась.

ЛИНА. Ты что, Ромео, признаешься, что тогда в парке это был ты?

МАРК. И тут появляется Дездемона. Давай, Дездемона. Не тяни кота за хвост.

ПОЛИНА. Я, вобще-то, к Ромео равнодушна. У меня свой муж есть. Не в реальной жизни, а в пьесе. Хотя, хотелось бы, наоборот. Но не получилось. После того случая с платьем мне казалось, что все мужчины, которых я встречала, хотят меня затащить в ближайшие кусты. Я не банально выражаюсь? А вот если бы я тогда уступила, может моя жизнь сложилась бы по другому? Может я бы была более счастлива? Как ты думаешь, Ромео?

МАРК. А что это мы давно Офелию не видели. Офелия, на выход.

ЮЛЯ. Я, вот, все думаю. Если бы я хорошо плавала, смогла бы я утопиться? Хорошо ли это быть сильным пловцом? Предательства, измены, убийства, ну все из чего состоит жизнь обычного человека. А ты спокойно проплываешь над этим. Ты над этим. Хотя с другой стороны, ты всегда можешь повеситься или заколоться.

РОЗА. Я так и знала, что это может закончится трагедией. Если кто-то в нашем театре покончит с собой, то зала для представлений нам не видать, как собственных ушей. Учтите это.

МАРК. Julia, il est bon que vous avez au-dessus de la foule.

ЮЛЯ. Но мне надоело быть там одной.

РОЗА. Меня беспокоит одна вещь: где мы будем топить Офелию. В ведре?

БОРИС. Давайте вернемся все-таки ко мне, то есть к Ромео. Как никак я главный персонаж. Мне кажется, что меня в чем-то подозревают. В чем-то гадком и подлом.

ПОЛИНА. Мне кажется, что ты сам себя в чем-то подозреваешь.

БОРИС. Если я себя в чем-то и подозреваю, то не в том, в чем вы меня подозреваете.

МАРК. Не надо психологически усложнять роль Ромео. Он был простым неопытным влюбленным юношей.

РОЗА. Вроде тебя, Марк. Не забывай, что я тебе говорила про рояль в подвале.

МАРК.  Роза, мы репетируем.

ПОЛИНА. Правильно, мы репетируем. Сцену в парке. Мне кажется, мы никогда из него не выберемся.

БОРИС. Я хочу продолжить. Мы остановились на том, что Ромео изнасиливал Джульету в парке...

ЮЛЯ. Врядли это было изнасиливание чистой воды.

БОРИС. Почему?

ЮЛЯ. Он ей предложил сделку и она ее приняла. Они, как бы заключили договор. В конце концов, она могла бы и отказаться.

ПОЛИНА. Но она же в шоке была. Ты же знаешь, чем ей это грозило. Ее бы забрали в отделение, продержали бы там всю ночь. На утро отвезли бы в венерический диспансер. Провели унизительную експертизу. Написали бумагу на работу, а там бы ее разбирали на профсоюзном собрании, которое, считалось бы закрытым, но все ее сослуживцы сразу бы узнали обо всех деталях и, конечно бы, об этом узнал муж.

ЮЛЯ. Муж все равно узнал и это привело к разводу. То есть развода было не избежать. Осталась бы Джульета одна одиношенька, а так у нее есть ребенок.

МАРК. Ребенок - это замечательно. И по Шекспировски. Ведь у него были и комедии.

БОРИС. А дети у него были? Я думаю, что не было, иначе бы он ставил мультфильмы.

MARK. Продолжаем репетировать сцену в парке.  Импровизируем. Кстати, как насчет друзей Ромео? Был же у него друг Меркуцио.

ЛИНА. Вот именно. Как насчет друзей? Этих дружинников?

БОРИС. А что дружинники? При чем здесь они?

ПОЛИНА. То есть как «причем»? Они же соучастники. Правда, Джульета?

ЛИНА. Наверное. Я не знаю. Давно это было. Я тогда глаза закрыла и почти ничего не видела... и не чувствовала. Так что не могу на сто процентов быть уверенной, что они ... что они соучаствовали.

БОРИС. Но ты же сама сказала, что он им предложил, а они оказались интеллигентами... гнилыми и откакзались.

ЛИНА. Сперва отказались, а что потом было - не помню. Я же сказала, что глаза закрыла.

ПОЛИНА. Да причем здесь «не видела, не чувствовала». Достаточно того, что они присутствовали при этом и не помешали. Я жалею, что я не окакзалась на твоем месте. Они бы у меня загремели лет на десять, как пить дать.

ЮЛЯ. Вот поэтому у тебя нет мужа.

ПОЛИНА. Можно подумать, что он есть у тебя или у нее. (Кивает в сторону Лины.)

БОРИС. Но у нее, я имею ввиду Джульету, есть дочь. А у дочери, есть, я полагаю, отец.

ПОЛИНА. Может у меня тоже была бы дочь, если бы меня не задушили.

ЮЛЯ. А меня - не утопили.

РОЗА. Хорошо. Хорошо. Не хотите танго, станцуем шимми. (Играет «У самовара я и моя Маша.)

МАРК. Роза, мы репетируем. Можно не прерывать?!

РОЗА. Я полагала, я часть этой... репетиции. Давайте сделаем небольшой перерыв. Я немного притомилась. Все играю вам и играю. Марк, у тебя есть сигарета. Мне что-то закурить захотелось. Никогда не курила, а сейчас так захотелось...

МАРК. Но здесь нельзя курить.

РОЗА. А мы выйдем.

МАРК И РОЗА ВЫХОДЯТ НА АВАНСЦЕНУ. СВЕТ НА НИХ. ОАТАЛЬНЫЕ В ТЕМНОТЕ.

МАРК. Какие, к черту сигареты? Ты же знаешь, что я не курю.

РОЗА. Объясни мне, пожалуйста, что происходит?

МАРК. Как что. Ты не догадываешься? Мы репетируем. У меня на руках Джульета, Дездемона, Офелия и еще этот дебил Ромео. Зачем ты прерываешь? Они только начали раскрепощаться. С них самое время лепить.

РОЗА. Зачем я прерываю?! Зачем я прерываю?! А затем, что Я твоя Джульета, Дездемона и Офелия. Ты забыл, что между нами было?

МАРК. Да не забыл, не забыл. Скажи, Роза, а ты могла бы ради меня отравить свою сестру?

РОЗА. Что? Какую еще сестру? С какой стати?

МАРК. Да свою сестру. Ради любви ко мне.

РОЗА. Не-е. Сестру нет. Но какую-то троюродную тетю может быть смогла. А что тебе это так необходимо?

МАРК. Нет. Необходимости нет. Так сделали Регана и Гонерилья.

РОЗА. А это кто такие?

МАРК. Никто. Проехали. Просто приятно бы было.

РОЗА. Ладно. При случае сделаю тебе приятное. Только и ты не доставляй мне неприятностей.

МАРК. Чем это я доставляю тебе неприятности?

РОЗА. Своим откровенным флиртом с этой Офелией.

МАРК. Какой это флирт! Это обыкновенная работа режиссера с актрисой.

РОЗА. Может быть. Может быть, но не в нашем любительском театре. Ты ее вообще не знаешь.

МАРК. А ты?

РОЗА. Ее никто не знает. Она женщина-загадка. Мужа нет. И это при ее-то внешности. Мне бы такую! Детей тоже нет. А уже не молодая. Все шьет и шьет. И по франзузски говорит. Где это ты видел, чтобы швея говорила по франзузски? Ходят слухи, что она законсервированная.

МАРК. Как это законсервированная? Как шпроты?

РОЗА. Шпионка законсервированная. Русская. Их засылают пачками, так, на всякий случай. Вдруг понадобятся когда нибудь для ответственного задания.

МАРК. Какой смысл засылать шпионку в наш город? Здесь-то и шпионить не за чем.

РОЗА. Никогда не знаешь, что им там в Москве понадобиться. Может их интересуют современные тенденции в американском театре.

МАРК. Ну разве что. Ну тогда нам надо закончить нашу постановку, что бы их не разочаровать. Пойдем. А рояль в подвале никуда не денется.   

РОЗА. Не знаю, не знаю. Его в любой момент могут выбросить на помойку. Жалко терять такую возможность.

MARK. Скажи, Роза. Вот этот театр... Вы никогда не думали, что вы что-то делаете не правильно?

РОЗА. В каком смысле?

МАРК. В творческом. В театре есть свои правила. Вы никогда не думали, что вы их как-то нарушаете?

РОЗА. Никогда. Во-первых, мы этих правил не знаем, во-вторых, раз зрителям нравится, значит мы делаем правильно.

МАРК. Значит, никаких сомнений?

РОЗА. Никаких.

МАРК. Хорошо. Пойдем продолжать... это.

ЗАТЕМНЕНИЕ. СВЕТ. РЕПЕТИЦИЯ

МАРК. И так, все по местам. Продолжаем вживаться в роли. Только на более высоком уровне.

БОРИС. Это как же?

МАРК. Очень просто. Переходим к физическим упражнениям.

ЛИНА. Я не против. Но мне доктор после аб.... Мне доктор запретил поднимать тяжелое.

МАРК. Вы ничего поднимать не будете. Вы что, забыли, что вы Джульета. Вас будут любить.

ЛИНА. Кто? Кто на это способен?

МАРК. Все. Ложитесь вот сюда. Как тогда в парке. Воспроизведем события в деталях.

РОЗА. Только, пожалуйста, без вульгарного натурализма. Мне, как любой женщине, натурализм противен.

ЮЛЯ. Говори за себя, Роза.

МАРК. Сделайте так, чтобы ей было удобно.

ЮЛЯ. Удобно воoбще или удобно для чего-то конкретного?

МАРК. Удобно, как тогда. Борис, снимите, наконец, это дурацкое платье. Пора определиться с полом. Постелите его Джульете.

БОРИС СНИМАЕТ С СЕБЯ ПЛАТЬЕ И СТЕЛИТ ЕГО НА ПОЛ.

БОРИС. Мы что, будем воспроизводить все в деталях?

ЛИНА. А ты помнишь детали?

БОРИС. А ты?

МАРК. Обойдемся без деталей. Главное воссоздать атмосферу.

ЛИНА (ложится на платье). Опять через это проходить. Откровенно, говоря, мне это противно. Можно я буду напевать американский гимн во время всего этого? Чтобы отвлечься.

МАРК. А вы его тогда пели?

ЛИНА. Нет, конечно. Я его тогда не знала.

МАРК. Тогда это праздный вопрос. Приступаем. Джульета уже на позиции. Мент ее обнаруживает. Остальные изображают пассивных дружинников. Поехали.

БОРИС. Джульета, вы почему нарушаете общественный порядок, развалившись здесь в такой по... Да, что я несу! Лина, это был я.

ЛИНА. Шила в мешке не утаишь.

БОРИС. Да, я не утаил своего шила тогда, каюсь. Но я был наказан за это. Все эти годы я прожил, не зная, что у меня есть дочь. И, если бы не Шекспир, то никогда бы не узнал. Встань, родная. (Подает Лине руку, подымает ее и заключает в объятия.) Теперь мы будем вместе до конца дней. Я, ты и наша дочь.

СЛЫШЕН ТОПОТ ШАГОВ ЗА СЦЕНОЙ.

ЛИНА. Кстати, это, кажется, она. Узнаю ее маленькую ножку.

ВБЕГАЕТ АНЯ, УСТРЕМЛЯЕТСЯ К ЛИНЕ И ЛЕПИТ ЕЙ ПОЩЕЧИНУ.

АНЯ. Получай, сука! Ой, я не могу. Я вся мокрая. Вся мокрая. Такая жара. Дайте мне пить!

РОЗА (подает Ане бутылку). Успокойся, Анечка. Попей, родная, тебе полегчает. Это водочка. У меня, кстати, сегодня день рождения.

БОРИС. (изумленно). Аня наша дочь? Но у нее уже есть внуки!

ПОЛИНА (обнимает Аню). Анечка, что случилось? Неужели Володечка..? Ах, не может быть. Такое горе.

АНЯ  (рыдая). Он. Он, подлец. Эта... Этот ее аборт... Он от Володе-е-ечки. (Перестает рыдать, Марку.) А ты, кто такой? Роза, почему здесь посторонние?

МАРК. Простите, Аня. Не имел чести знать вашего мужа, а вот, Розу имел. Поэтому я здесь.

АНЯ. Роза, я требую объяснений. Кто этот молодой человек?

РОЗА. Ты сама виновата. Рыдала, как дура и все повторяла Володечка, Володечка. Вот я и подумала, что с ним что-то случилось. Поэтому пригласила нового режиссера в наш театр.

АНЯ. Не может быть! Это еще похуже того, что сотворил мой Володечка. Как вы могли?

ПОЛИНА. Это все Розка. Это она его привела. Я была категорически против, но она нас не слушала.

ЛИНА. И, вообще, она с ним спит и, наверное, регулярно. А я с Володечкой только один раз и сразу пощечину. За что?

БОРИС. Тоже мне профессионал, хренов. Аня, представляешь, он меня ввел в такое состояние, что я Линку прямо здесь на сцене чуть не трахнул.

АНЯ. Молодой человек, вы коварно влезли в наш застоя... устоявшийся коллектив. Вы здесь лишний, как видите. Попрошу вас удалиться.

МАРК (передразнивает). Попрошу вас удалиться. Да я как-то и не планировал задерживаться. Шекспир эмигрировал из Одессы! Песни советских композиторов в семнадцатом веке! Джульете слегка за пятьдесят! Да вы посмотрите на себя! Какой из вас театр! Вы все жалкие и ничтожные личности. Может быть одна Юля или немножко Роза... Да я вас разыгрывал. Вы все бездари, сдвинутые на том, что вы считаете театром. Все эти психологические упражнения, что я вам предлагал... Вся эта поготовка к созданию образа... Все это я придумал, чтобы посмеяться над вами. Вы все идиоты. Кто бы еще стал рассказывать о себе такие вещи? Такие подробности.

АНЯ. Вон! Вон!

ЛИНА. Негодяй!

ПОЛИНА. Подлец!

БОРИС. Сволочь. Морду бы набить за это.

РОЗА. Официально заявляю, что ничего с ним почти не имела. И, вообще, он, как мужчина меня не впечатлил. Просто я, как музыкант, хотела испытать кое-что на рояле.

АНЯ, ЛИНА, ПОЛИНА (вместе, Марку). Убирайся!

ПОЯВЛЯЕТСЯ ВОЛОДЕЧКА С «ФОНАРЕМ» ПОД ГЛАЗОМ.

ВОЛОДЕЧКА . Спокойно, спокойно. Зачем накаляться. На улице и так жарко. Я, например, весь вспотел. Юноша, зачем же оскорблять талантливых людей. (Возгласы: Ах, Володечка! Жив! Мы так рады. Наконец-то. Мы победим!) Спасибо, друзья, за теплый прием. Извините за отсутствие. (Потирает синяк.) Семейные дела вынудили... Но творчество превыше всего. (Марку) Вот вы говорите, что они, якобы, чуть ли не душу перед вами расскрыли. А мой сценарий вы читали?

МАРК (с презрением). Конечно, нет.

ВОЛОДЕЧКА. Борис, будь добр, дай мне, пожалуйста, сценарий.

БОРИС. Да с удовольствием. (Подает рукопись.) Володька, я так рад... А то он хотел, чтобы я Линку... прямо на сцене. Думал, что я идиот.

ВОЛОДЕЧКА. Спасибо, дорогой. А Лина порядочная девушка. Это я проверил. Так вы утверждаете, что заставили их говорить о себе самое сокровенное? Что-то такое, что с ними произошло и, что они скрывали все эти годы?

МАРК. Совершенно верно. Вытащил из них. Но не как Фрейд, а чтобы посмеяться.

ВОЛОДЕЧКА. Ну чтож. Откроем сценарий на странице двадцать два. Читаем: «...был один случай в Гаграх. Мне было тогда восемьнадцать. Я отдыхала по путевке. Жили мы на частных квартирах. Днем целый день на пляже, а вечером - на городскую танцплощадку. Там ничего кроме этой танцплощадки и двух ресторанов и не было. В ресторан, я конечно, одна не могла пойти, да и с деньгами было не очень. Вот и на танцах я познакомилась с одним парнем из местных...» ( Марку) Это вам знакомо?

МАРК (нерешительно). Ну.. вроде бы.

ВОЛОДЕЧКА. Идем дальше. Старница... тридцать четыре. (Читает) «...Один такой патруль в составе миллиционера и двух дружинников на нас и наткнулся. Моего прямо с меня снял. Я не знаю, были ли вы в подобной ситуации, и если были, то, как себя вели, но мы с ним сильно растерялись. Сами понимаете, опыта-то никакого. А у них это дело отработано... Или вот еще одно. Это мое любимое. Сам смеялся, когда писал. (Читает) «А я, полон, значит, молодого желания, бросаюсь на нее и попадаю одной рукой в коровье дерьмо. Тут сразу такая вонь пошла!» Все это я написал, а они выучили. Ну и кое-что от себя добавили. Я же говорю, талантливые.

МАРК (берет сценарий). Заглавие - «Ромео и Джульета». Для того, чтобы так обосрать пьесу Шекспира таланта не нужно.

ВОЛОДЕЧКА. У вас свой - Шекспир, а у нас - свой. И, кстати, нашей публике наш Шекспир нравится больше.

МАРК. Ну и оставайтесь со своей вонючей публикой, бездари. А мне здесь делать действительно нечего. Да... Юля, ваш монолог тоже был в ... тьфу, в сценарии или вы единственное честное существо здесь?

ЮЛЯ. Не знаю. Я сценарий не читала. Но, если честно сказать, то я честная.

РОЗА (тихо). Шпионка несчастная.

ЮЛЯ. Роза, я тебя слышу.

РОЗА. А я ничего такого не сказала. А вообще, нечего было говорить по-французски.

МАРК. Julia, nous laisser quitter cet endroit ensemble.

ЮЛЯ. И куда мы пойдем? Вокруг все такие, а здесь я, как бы при театре. Вот платье ушиваю.

МАРК. Ну чтож. Как говорится, «карету мне карету.»

ВОЛОДЕЧКА (патетически, в зал). Вот именно. Валите отсюда. Но помните, что вас, которые о себе что-то там воображают - единицы. А нас - мирриады. Мы покорим и Вильяма и Лопе и  даже этого... Ну как его? Который по-французски писал?

РОЗА (подсказывает). Бизе?

ВОЛОДЕЧКА. Ну что-то в этом роде. И я вам даю слово, что на нашей «Ромео с Джульетой» в этой старинной пьесе, ставшей в моей адаптации великой пьесой о любви, публика получит полное расслабление, полное удовлетворение и вспомнит свою любовь... во сне.

ВОЛОДЕЧКА КЛАНЯЕТСЯ, ВСЕ АКТЕРЫ ВЫСТРАИВАЮТСЯ В РЯД И ТОЖЕ КЛАНЯЮТСЯ, КАК БУДТО СПЕКТАКЛЬ УЖЕ ЗАКОНЧИЛСЯ.

ВОЛОДЕЧКА (в зал). Дорогие зрители, мы приглашаем вас обсудить нашу пьесу. Пожалуйста, если у кого есть какие-то вопросы, попрошу их задавать.

ЗРИТЕЛЬ (из зала). У меня есть вопрос. Я не совсем понял о чем, собственно, эта пьеса?

ВОЛОДЕЧКА. О чем пьеса? Вы спрашиваете, о чем пьеса? Я вас правильно понял? Извините, но вас плохо слышно. Не могли бы вы подняться на сцену и повторить свой вопрос в микрофон?

ЗРИТЕЛЬ ПОДНИМАЕТСЯ НА СЦЕНУ.

ЗРИТЕЛЬ. Вы, конечно, играли замечательно, и вам от всех нас огромное спасибо за то, что вы напомнили нам о писателе Вильяме, но все же хотелось бы узнать о чем же эта пьеса, извините за назойливость.

ВОЛОДЕЧКА. О чем? (Бъет Зрителя кулаком в живот.) О любви, естественно. Разве непонятно?

ВСЕ АКТЕРЫ С КРИКАМИ «О ЛЮБВИ, УРОД» ПРИСОЕДИНЯЮТСЯ К ВОЛОДЕЧКЕ В ИЗБИЕНИИ ЗРИТЕЛЯ.

ROЗA.  Дайте мне! Мне нужно! У меня сегодня день рождения. (Наносит заключительный удар.)

КОНЕЦ

(Настоящий)

*- температура по Фарангейту.