Случайное наблюдение

Очерк

«А сколько ты можешь пройти», - вдруг спросил сосудистый хирург, поизучав пару минут результаты обследований.
«Много…», - честно ответил я..
«Вот и иди…»
В смысле, поражения сосудов ног меньше, мол, 50% и, стало быть, никакого кардинального вмешательства до поры не требуется. Только ходить…

Вот я каждый день и хожу. И смотрю. Получается, случайное наблюдение тоже доктор прописал…

На углу Бальфур и Герцль одиноко стоял грустного вида восьмидесятиплюслетний человек и …свистел.
От того, что он периодически складывал губы в трубочку, вид его делался ещё печальнее, и было заметно, что они у него уже устали, потому как он больше дул, чем свистел…

Понятно было, что он звал собаку. В нашем городе много одиноких пожилых людей, для которых собака – единственный член семьи.

«Прибежит, - подумал я, - аналогичного, небось, возраста, не впервой…»
Случайное наблюдение на этом могло и закончиться…

На следующий день картина не изменилась. И на третий день тоже…

Человек я эмоциональный, а другой доктор настойчиво призывал беречь нервы. И я стал ходить к морю другой дорогой.
Случайное наблюдение стало из памяти стираться, уступая место новым…

Как-то, задумавшись, я вернулся на прежний маршрут…

Тот самый человек сидел на скамейке, уже не свистел, а только грустно, тревожно, с остатками надежды смотрел по сторонам…

Через пару дней, мне показалось, плечи его совсем уж опустились, а в опустошённых, уставленных в одну точку, глазах появилась щемящая безнадёга…

Вскоре скамейка опустела…

Кто… Куда… Подробностей я, разумеется, не знал… Случайное наблюдение – оно и есть случайное…

Все уходят… И люди, и собаки…

Печальное и случайное наблюдение и мысли породило соответственные…

Как подготовиться, как принять, как вести себя напоследок…

У моего друга в Беларуси очень почтенного возраста родители принадлежали к какой-то приличной секте.
Трёпанные болячками, войной и строительством коммунизма старики неизбежно изредка заговаривали, конечно, и об уходе.
И я навсегда запомнил их спокойный, даже благостный настрой при этом…
«Скоро домой, - с какой-то тихой радостью вздыхали они… - Скоро к Нему…»

Может быть это и странно (к контексту) звучит, но спокойное отношение этих людей  к предстоящему и неизбежному однозначно порождало мысль: они уходят в лучший мир…
Что совсем не мешало им радоваться каждому дню на этом…

Какая-то обойдённая тема… А зря…
Сдаётся мне, просвещённость и знания в любом вопросе берегут нервы и тонус жизни, по-любому, повышают…

Свои люди

Очерк
Записался по своим делам к генеральному (директору объединения); свои люди называли его для краткости просто генерал. Сижу, жду в приёмной…
Вдруг у секретарши в аппарате гневный голос генерального: «Горбачёва ко мне! Немедленно!»
Мы обменялись с ней удивлёнными взглядами, и я поспешил в кабинет…

На приёме у генерального бабуля с розовым носом и лицом профессионального жалобщика. Глаза генерала метали молнии, блеск звезды Героя Соцтруда, казалось, прожигал насквозь.
Бабуля, гляжу, округлила глаза и особо зауважала генерального: это же надо – только вызвал на ковёр, и я мигом здесь…

«Садитесь», - буркнул мне генеральный и указал на стул напротив бабули. Я насторожился: к таким, как я, генеральный никогда на «Вы» не обращался…
«Вы, что там совсем с ума посходили?! Вы что творите?! Заслуженный ветеран труда, а вы ему теплотрассу перекрыли! В разгар зимы!!!»
Короче: «сутки на исправление», «иначе партбилет на стол», «уволю», «по суд», тюрьма-расстрел…
Надо видеть кабинет генерального: сталинский дух, дизайн и размеры, там же эхо гуляло…

Признаться, какой-никакой опыт столоначальника, калибром, правда, значительно поменьше, у меня к тому времени тоже имелся. К тому же о таких приёмчиках генерала  все, вхожие в его кабинет, были осведомлены.

Естественно, я в грудь кулаком: «Да я сейчас поеду и всех этих паразитов-ремонтников лично в траншею закопаю, если за сутки не восстановят теплоснабжение!» Типа того…

Вижу, бабуля прониклась… «Да ладно уж, Алексеич, не ругай его так шибко! Молодой… Вижу, что постарается…» И всё к носу кончик платка прикладывает. То ли от жалости ко мне, то ли от насморка, от этих лиходеев-ремонтников подхваченный.  И… вознамерилась уже на выход.

Генерал тоже встал проводить, по пути достал что-то из шкафа… Приобнял бабулю за плечи: «На, вот, Александра Васильевна, коньячок армянский, подлечи свою простуду…»

Конечно, коньяк этот – верный бабуле запрет на походы к нему с жалобами.  Как же, в другой раз это будет выглядеть как вымогательство…

Но я уже закрывал дверь генеральского кабинета и думал только об одном: вот сейчас приду к себе, и тут же позвонит Чистяков Николай Иванович (мобильных тогда ещё не было).
«Ты что, скажет, змей, наобещал там?! Да там же на неделю работы!!!»
Теплотрасса – это его епархия, я к ней вообще никаким боком…

Но это уж рассосётся как-нибудь… Мы же свои люди…