ИСПЕКИ СЕБЕ ШАРЛОТКУ

Испеки себе шарлотку да не мучайся лукаво:
яблок-паданок навалом, как в рахмоновом саду
винограда и арбузов, дынь и прочего какава.
Испеки, сваргань желанье и свечу задуй, задуй!

И чакай, когда исполнить явится к обеду фея,
но не жди Розабельверде-Розенгрюшен-Розеншён*.
Ты ж – не фрау, и не Цахес (тьфу-тьфу-тьфу! вот так навеет!)
Может, лучше, чтобы вовсе и никто и не пришёл?

Знаем это, проходили. Проходимцы, проходите
мимо,  нет вам интереса! Я клянусь, я не у дел!
просто яблок очень много, сад ничей, я – не грабитель,
просто сказки захотелось и шарлотки захоте…

Ла-ла-ла! Одно желанье – не загадывать желаний,
не мечтать о том, об этом. Жить в тени бесплодных древ…
Но сегодня на шарлотку он придёт, как на свиданье,
но сегодня разберёмся, кто червив, а кто –  созрев.

Пахнет яблоком, уныньем, днём дождливым и корицей.
Даже если не до сказок, но душой и рад, и млад,
если вы уже проснулись или вам совсем не спится –
приходите на шарлотку, в сонный, в яблоневый сад!

*Фея из сказки Э.Т.А.Гофмана «Крошка Цахес по прозвищу Циннобер»

                                 *  *  *

ИОНА НАВЫВОРОТ

Иона, на Ниневию войной ходить не надо – не твоя забота.

В небесной канцелярии давно Ниневии спустили сверху квоты.

Тебе, безмозглый, поручали что? Дискуссию вести. И пропаганду.

А ты рванул на запад? Молоток! Жуй рябчика, закусывай бананом!

Короче, отбываешь на восток! К товарищу Киту. На три намаза.

Вот там прикинешь сотню раз по сто: не умничать, а выполнять приказы!

И затянуло в брюхо! Боже мой - вскричал я – пожалей меня, болезный!

Какая-то старуха надо мной трясёт косой и подвывает песню

о вороне, что кружит, что клюёт то печень чью-то, а то в глаз мне метит.

Вдруг гаркнет в ухо: этих холуёв-агентов надо сечь и сечь до смерти!

Под утро «дама света» пробралась, пристроилась ко мне под бок на шконку.

О, тот, немилосердный, тот, чья власть! Прости меня, убогого мальчонку!

По перепонкам по ушным звонок дверной, и стук– сосед колотит в двери!

Я сполз, открыл. Он гаркнул: «Ионок! Опять читал всю ночь? Не ври – не верю!

Запомни, это нам не по зубам – печалей много от, слышь, знанье губит!

Один мужик сказал, мол, не судьба – я сам тебе пересчитаю зубы!»

И мне открылась истина в вине! (похоже, это тоже из тех книжек!)

Я помахал, увидев лик в окне: «Давай, господь, подсаживайся ближе!»

                                 * * *

 ПОХОЛОДАЛО

Похолодало. На окнах ночная испарина.
Свет просочился с трудом из небесного войлока.
Не наблюдается больше сидящего Каина –
летом на лавку себя он притаскивал волоком.

Злость свою пил и на окна глядел: «Прав, не прав ли я?»
Третий этаж. За стеклом – этажерки скелетина.
Прошлой весной настучал на соседского Авеля:
мёртвые окна застыли на доме отметиной.

Осенью носу не кажет из дома, за хворостом
разве что выползет ночью в продмаг круглосуточный.
Зависть не радость, а смерть не корысть – мало толку в том.
Там, за стеной, кто-то дышит… Нездешний иль тутошний?

Что приобрёл? Только славу поганую, крепкую.
Что потерял? Как завидовал, так и завидует.
Льётся в клепсидре вода, освящённая предками.
Катятся в вечность года, перепиты обидами.

Лунного хлеба ломоть кормит неба окраину.
Осень. За окнами – лавка и мокрая улица…
Где же твой брат, где сосед, где твой бог? – спросят Каина
Чёрт его знает! – ответит. И крепко зажмурится…

                                   * * *