Все кто жил   во второй половине двадцатого века в Советском Союзе  знали и любили его. Творчество Владимира Высоцкого стало частью их жизни.

И вот уже сорок лет как его нет с нами!

Он был актером, поэтом и пророком в одном лице:

Кто кончил жизнь трагически, — тот истинный поэт!
А если в точный срок — так в полной мере!

Какой срок он себе отмерил - неизвестно. Но те, кто его любил считали его он будет всегда. А любили его многие. Высоцкий был своим в любом дворе или пивной, в любой казарме, тюремной камере или туристическом лагере.
Таких людей как он - любят одни и ненавидят другие.
Равнодушных нет и не бывает!
Таких независимых всегда ненавидят чиновники:

Народ должен любить власть, а не каких-то там отщепенцев и нищебродов.

Сам Высоцкий это чувствовал и с надрывом передал это в своей песне "Охота на волков"

Читаю проповеди, но на расстоянии,

По добродетелям, грехам

Ведём мы жизни счёт,

Набрав их ровно пополам,

Готовимся в полёт.

Вдаль улетим мы от земли -

Там мрак и пустота,

И где лишь проблеском вдали

Виднеются врата.

 А это значит в никуда,
где нет пути назад,
Нас в рай не пустят никогда,
нас не возьмут и в ад!

Тема  отвергнутых и недооцененных - вечная тема. Лишь единицы признаются при жизни. Многие не успевают и только надеются: потом... когда-нибудь....
 Высоцкий успел постоять на вершине. На той самой вершине, которую никто не покорял.
Но Но он стремился все дальше и выше.  И хотя уже получал предупреждение, но остановиться не мог. и стал фаталистом как его предшественники.

Мне не удалось услышать его в живую. Только заезженные записи, эпизоды и роли в фильмах, интервью. Ну и еще разыскивал "говорящие фото".  Их у него много - говорящих...
 Иной раз так хочется оживить действующих лиц, подслушать их разговор. как, например,  этот - поэта и художника.

ежим...


ИДЕМ

От прилавка стремителен шаг -
Звон гитары, стакан, полумрак.
Мы сидим - разговоры с "понтом",

 Под столом встрепенулись потом...

СИДИМ

Снова тащим мы крест и суму,

  отдохнуть нас посадят в тюрьму,

 И лишь после - свободных от пут -

Нас отправят в последний приют.

ЛЕЖИМ

 Вот  где мы полежим, отдохнем,

 Здесь спокойно и ночью и днем.

Вспомним как ты ваял - я же пел,

 Про коней, что сдержать не успел...


А  наш третий - могильщиком был?
А как звали? Не помнишь? - забыл.
Точно также забудут и нас,
Или вспомнят... хоть парочку раз.

Наливай и себе и ему,
Враз помянем суму и тюрьму,
 Тех кто там ни за что отсидел,
Кто при жизни не смог... не успел...

Выпьем сразу за всех!
За своих!
Не вписавшихся в лоно святых...


Такие люди как Высоцкий , Пушкин или Есенин -  не вписываются в понятия ни  святости ни греха. Они со своими растерзанными  душами останутся там - на  недосягаемой орбите.
А может чуть ближе - на  разделительной полосе о которой пел Высоцкий:




А на нейтральной полосе цветы - необычайной красоты!..


Все чаще прихожу к мысли, что у неординарных людей  всегда были два ангела - белый и черный.  Черными были всегда готовые к работе могильщики. Уместно вспомнить того же Моцарта с его заказчиком"Реквиема". Вот и Высоцкий его тоже чувствовал рядом:

Мой чёрный человек в костюме сером.
Он был министром, домуправом, офицером.
Как злобный клоун, он менял личины
И бил под дых внезапно, без причины.

Не стоит объяснять, что  именно он имел в виду. Так он ощущал  существовавшую власть в лице ее приспешников...


P.S. 

Среди сотен откликов на это эссе была и критика:

писать от чужого имени  - это все равно, что  примазываться к гению, к его славе.
Но были и те, что выступили в мою защиту.

Я и сам на это отшучивался: это значит, что  Высоцкий "примазывался" то к волкам, коням и даже истребителям?

Авторский вымысел должен оставаться в рамках пространства и времени того героя, от лица которого ты пишешь. Конечно, это надо делать очень тактично и осторожно. Хотя героя и можно чуть сдвинуть по времени. Это сложнее, но тоже реально. Я и это попытался сделать, оставив основные взгляды и принципы диссидента своего времени.
На сайтах о Владимире Высоцком часто попадался вопрос: