(Реплика по поводу одноименной монографии)

    Название книги я не случайно взял в кавычки, так как я с таким определением не согласен, ибо искусство - вид человеческой деятельности, представляющий собой воспроизведение и преобразование действительности в художественных образах. Причём как можно ближе к реальности либо с использованием аллегорий, метафор, символики, но без излишнего натурализма и откровений либо нарочитой подачи возмутительных сюжетов, событий и  мерзостей…

     Само понятие искусство не может быть названо просто дегенеративным, куда относили некоторые картины искусствоведы в третьем рейхе, исходя из принципов фашистской идеологии, темы или авторства. Даже отображение омерзительных сюжетов не может делать искусство омерзительным, но отдельную картину либо нарисованный на ней сюжет можно  так определить, если они таковы по своему содержанию. Ибо даже омерзительная  сцена может быть искусно нарисована, приближена к реальности, либо дегенеративной, хотя сюжет её не делает саму картину омерзительной.

    Автор книги «Омерзительное искусство»  Багдасарова София, несомненно эрудированный и опытный автор ряда статей и монографий, лауреат немалого числа призов и положительных оценок содержания  и анализа  оригинальности произведений искусства в основном живописи.

      Изобретательно с большим чувством юмора, критически рассматривает картины античного периода, периода ренессанса и реже современных авторов. Прибегая к сопоставлению сюжета полотна с современными ситуациями, терминологией  и утрированию. Особенно в тех случаях, когда  изображение на картине может быть понято неоднозначно, слишком натуралистично либо провокационно.

Рис 1

Сама г-жа Багдасарова откровенно признаётся:  «Я пишу о тех темах в искусстве, о которых редко рассказывают в серьезных изданиях. Впрочем, на Западе они давно, хотя и редко, попали в научную сферу, как например «История уродства» Умберто Эко. А людей-то интересует все необычное! Таким образом, у меня возникла рубрика «Омерзительное искусствоведение»,  названная в честь ленты Тарантино «Омерзительная восьмерка».

 Я бы сказал не «в честь», а просто используя под  дальнейшей рубрикой название фильма, публикуя всякие шокирующие факты, ужасающие произведения искусства — причем обычно не современные, а исключительно классику. Особенно в тех случаях, когда на картинах многих европейских мастеров XV-XIX веков разворачиваются какие-то странные, порой непристойные сюжеты, то и дело попадаются неприличные, а то и отталкивающие образы и мотивы. Юмор и хоррор  в иных шедеврах  классической живописи современным языком .

     «Книга, рассказывает автор,  вошла в длинный список премии «Просветитель» 2018 года. Фрагменты изображают «трансгендерных» мужчин, по тем или иным причинам надевших на себя женскую одежду,  известные и менее знакомые  сюжеты из мифологии, рассказанные с такими подробностями, что поневоле все время хватаешься за сердце и Уголовный кодекс».

     В своём выборе названия автор монографии ссылается по аналогии на название фильма Квентина  Тарантино «Омерзительная восьмёрка», наполненного криминалом убийствами  и кровопролитием изображённых в ней персонажей. Однако никто не называет этот фильм «омерзительным,  а только его  персонажей и их действия. Поэтом аналогия автора не выдерживает критики и не может быть принята, как название самого искусства,  а только содержащегося в нём описания, содержания,  сюжетов, событий, сцен и т.д. Это равно касается  скульптуры, живописи, литературы, музыки… И, естественно, – мою точку зрения.

 Напомним содержание некоторых таких картин.


Рис 2

   Ну, как можно не согласиться с нарисованной великим Паулем Рубенсом на картине «Пьяный Геракл» образом демонстрирующим довольно неприятную и даже омерзительную сцену. Но это утрированный, а не реалистичный показ пьяного героя.

Рубенс – великий придворный художник, бунтующий против самых провокационных античных сюжетов одновременно и рисующих их. Он, кстати делал на таких откровенных картинах свой бизнес, рисуя и продавая их. Талантливый предприниматель, делец и гений, очарованный древней литературой, выгодно наживался на подобной  тематике.     .

Рис 3

        Он же - «Вакх», 1640г.
Ещё одно не менее эмоциональное полотно Рубенса можно увидеть в государственном музее Эрмитаж. На этот раз Рубенс обнажает своего героя не для того, чтобы показать красоту тела. Напротив, обрюзгший и пресыщенный выпивкой молодой человек сидит на бочке с вином, в руке кубок. Сосуд неустанно наполняет обнажённая женщина. Но на лице юноши изображены тоска и отвращение к жизни. Этот герой — Вакх, изображение которого по сравнению с пьяным Гераклом, действительно вызывает отвращение, ибо сам образ омерзителен. Но показан он реалистически и художником оправдан. Картина омерзительна, но входит составной частью в истинное искусство, которое из-за таких или подобных сюжетов не становится омерзительным, как считает автор монографии.

 Так художник видит бога вина и веселья. Усугубляют гнетущее впечатление два маленьких мальчика с крыльями— путти. Они тоже пьяны. Один ловит ртом капли проливающегося вина, другой не стыдясь, мочится прямо у ног Вакха.

               - - -

     На другой картине высмеивается обмен женским и мужским платьями с издевательской целью царицей Омфалой и Гераклом. Омфала таскает величайшего героя за ушко, причем для гармоничной композиции автор «поставил» царицу на ступеньку, сделав ее фигуру доминирующей. Омфала завернута в красную ткань — возможно, плащ Геракла

 
Рис 4

Теодор ван Тюльден. «Геркулес и Омфала». 2-я пол. XVII века. Художественный музей Фуджи (Токио)

                Очевидно с целью вызвать неприязнь и омерзение автор  моногрфии так описывает картину с изображённым античных героев:

     «Величайший герой Древней Греции Геракл (он же Геркулес) в быту был мужчиной неприятным. Слишком много времени проводил в «тренажерке, перебарщивал со стероидами». Из-за нарушенного обмена веществ покрылся прыщами, сильно потел. Были и проблемы с головой (жутко надавали в ринге во время последнего боя с Мухаммедом Али – ироничная аллегория с современностью во вкусе автора.

В гневе  Геракл себя не контролировал — как-то насмерть прибил жену и детей, еще любовник юный утонул якобы  при невыясненных обстоятельствах. «За одну ночь однажды переспал с пятьюдесятью девушками. Презервативы использованные бросал на ковер. Однозначно неприятный громила. Величайший герой Древней Греции Геракл (он же Геркулес) в быту был мужчиной неприятным. Его также отличала любовь к женской одежде…»

 Трудно согласиться с таким придирчивым описанием либо использованием аналогий из современности даже персональных, нарочито подчёркивая всякие непристойности и допуски, хотя некоторые и становятся «видимыми» при осмотре полотна. Как, например, на ниже приведенной картине

Рис 5 
Старшего Лукаса Кранаха с таким же наименованием-«Геркулес и Омфала». 1537. Музей герцога Антона-Ульриха (Брауншвейг). 

      Такие же гротескные и надуманные подробности, автор монографии описывает и при критическом подходе к другим картинам, подчас прибегая к произвольной свободной личной оценке произведения  великих художников, пытаясь показать их омерзение…

Бородатый Геракл пока еще одет в черный, явно мужской костюм (обратите внимание на гульфик, прикрывающий гениталии). Но служанки уже начинают надевать на него традиционно женское головное покрывало, пытаясь придумать, как бы прикрыть бороду. В руках герой держит веретено и прялку. Царица Омфала, видимо — наиболее богато одетая женщина в правом углу, в зеленом бархатном платье и шляпе с перьями.

   Две прямо противоположные по эмоциональной окраске картины «Римского милосердия» или «Отцелюбия римлянки». Молодая женщина кормит грудью пожилого мужчину — ещё один неоднозначный сюжет, не оставляющий равнодушным не ни одного зрителя. И Рубенс, понимая это, пишет две аналогичные картины. Можно проследить, как меняется отношение художника к этой теме «пугающего милосердия».

 Рис 6

На картинах в обоих случаях изображена красивая молодая девушка. Она пришла навестить заключенного отца. Она мать и её пышная грудь полна молока. Старика осудили на смертную казнь. Он томится в темнице. Страдает от голода и жажды. Дочерний долг вынуждает римлянку накормить отца. На полотне 1612 года девушка с сочувствием смотрит на заключённого. Она склонилась над ним в порыве милосердия и по-матерински обнимает его. Картина пронизана любовью к человеку и изображает благородный и смелый поступок.

Рис 7

Пауль Рубенс «Кимон и Перо». 1630г.
Но не все видят в античном сюжете лишь красоту милосердия. У многих это изображение вызывает негодование и отвращение. Пауль Рубенс, почувствует это и спустя 18 лет переосмыслит античную историю. На картине «Кимон и Перо» всё та же камера, но на лице женщины — отвращение и ужас. А её отец не отрешённо, а жадно припал к её груди. Через маленькие окна в камеру заглядывают любопытные стражники. Оригинал «Кимон и Перо» можно увидеть в государственном музее Амстердама, а «Отцелюбие римлянки» храниться в собрании Эрмитажа. Ни одна из этих двух картин не может быть причислена к рубрике «омерзительных» ни с какой точки зрения…         

   Перед нами жуткая по своей жестокости, кровавая сцена обезглавливания Олофера Юдифью в присутствии служанки, принадлежащая кисти художника Караваджо (Michelangelo Merisi da Caravaggio), 1599.

Рис 8

Согласно легенде, Олоферн был полководцем армии Навуходоносора, вторгшейся в Иудею. Вавилоняне осадили город Ветулию, в котором жила целомудренная и богобоязненная молодая вдова Юдифь. Надев красивые одежды и взяв с собой служанку, она отправилась в стан врага и без особого труда соблазнила Олоферна. Когда в один из вечеров он заснул пьяным, она отрезала ему голову и вернулась в родной город. Вражеская армия, оказавшись без начальника, в панике разбежалась. Юдифь вернулась к своей прежней жизни и до конца соблюдала безбрачие.

     Черты лица Юдифи на картине Караваджо выражают не триумф или страсть, а скорее решимость и отвращение. Сцена, хотя и показывает жестокость убийцы, не вызывает омерзения или брезгливости, но и не жалости к жертве, предотвратившей ещё большую трагедию народа Иудеи.

   Людоеды, сексуальные фетишисты и убийцы: оказывается, именно они - персонажи шедевров, наполняющих залы музеев мира. А чтобы не было так страшно, все это подано автором через призму юмора, которая убеждает читателя,  что никакого разжигания и оскорбления чувств верующих - только эстетических и нравственных. Но и этого бывает достаточно для попытки отторжения от сути и мастерства самой картины, если поставит перед собой такую цель, пытаясь навязать зрителю своё заведомо негативное отношение…

Действительно отвратной бывает картина, но она часть живописи, часть, неотъемного от искусства изображение, рождённое его. представлением о мифе                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                      

Рис 9

Франсиско де Гойя «Сатурн, пожирающий своего сына», 1819-1823, Музей Прадо, Мадрид

   Можно бы и смягчить подробности людоедства, но тогда это была бы картина другого мастера кисти, но не Гойи.



Рис 10 «Пенфей и менады». Древнеримская фреска, ок. I в. н. э. Дом Веттиев (Помпеи)

         Одна из самых известных древнеримских фресок, найденных при раскопках Помпей, изображает обнаженного юношу — царя Пенфея. Он стоит на коленях среди менад — пьяных последовательниц Диониса, бога виноделия. Одна из них заносит над его головой тяжелый камень, две другие удерживают за руки и волосы. Его смуглое и сильное мужское тело контрастирует со светлой и, казалось бы, слабой женской плотью. Гармоничные яркие краски и легкие, практически импрессионистские мазки придают фреске почти праздничное настроение Хотя на картине (фреске) момент перед убийством,  ассонирующее с ее мрачным сюжетом — мгновением накануне кровопролития.

***

       Особо  стоит выделить малоизвестные картины о нанесении смертельных ранений, фактически зверских убийств, методом вбивания гвоздей в голову, которых, как оказалось, немало в мировой живописи. Причём  картины аккуратно и тщательно выписаны без помарок и брызг крови, а прелести женщин- убийц нередко отвлекают взоры зрителей на себя…

Рис 11

«С нее начали, с Артемизии - она у нас горячая "поклонница" мужчин, как известно. Правда, я уже рассказывала вам, у нее был весомый повод.

Еще об одном нежном библейском цветочке расскажу вам, об Иаили. Начнем с имени, оно странное, означает "горная коза". Эффектную сцену прославившего ее деяния (забивания кола в висок спящему мужику) очень полюбили художники, особенно периода маньеризма, впрочем, как и других периодов.

Р
Рис 12

Алессандро Турчи, 1610 

Необычно-обычная откровенная сцена в категории циничных картин - не знаешь на что более привлекательно смотреть на убийство гвоздём в голову либо не соблазнительно нарисованную  грудь убийцы. Одно другому не помеха.

    Вообще, глазница и висок - самые уязвимые места в черепе. И еще при вздернутом носе в ноздрю можно - там довольно близко расположена решетчатая кость, очень хрупкая. Но у семитов редко бываю носы-розетки, так что висок – «верняк».

Рис 13
1530, Ламберт Ломбард. Та же «мирная тематика» Фламандцы, в отличие от северных соседей, голландцев, любили изображать библейские сцены, но в отличие от итальянцев, пафоса поменьше, «бытовухи побольше». Недалеко находящиеся женщины как бы в курсе дела и не проявляют отношения к происходящему…

     Вот так, смешивая точку зрения автора с её терминологией , избранное ею наименование направления в искусстве как  «Омерзительное искусство» и отношение автора этой статьи - реплики или несогласия с ней, мне и хочется прекратить или предупредить дискуссию, ибо  подход автора монографии и её обоснование являются беспочвенными и неубедительными...

***

     Также явилось бы  малообоснованным признать искусство с анализом ужасающих картин разрушений городов и сёл, многочисленными трагическими сценами жертв прошедших войн трагическим (или «также «омерзительным»). Как на таких картинах как приведенные ниже.

Петр Кривоногов, «Защитники Брестской крепости», 1951

Борис Неменский, «Безымянная высота», 1962

     Но и они в сравнении даже с современными видео и фото настоящей трагедии в Украине также являются реалистическим искусством, а не его извращением  или беспочвенным неприятием…

Киев сегодня…

Кременчуг сегодня
     * * *

Харьков сегодня

Картин ещё нет, есть пока рисунки, наброски. Но они появятся и будут немыми свидетелями, как  и вся живопись и скульптура… Но все изображения станут проявлением реалистичного, но не «омерзительного» искусства… Омерзительны дела преступников и нелюдей.