Ольга встала из-за стола, непринужденно стянула с себя тонкий свитерок, сняла брюки и спокойно освободилась от вполне символических трусиков. Бросила одежду на спинку стула, выпрямилась, по-кошачьи потянулась, подставляя изумительное тело лёгкому ветерку.  

— Как хорошо-то! Ребята, скидывайте тряпки, сами почувствуйте.   

Мама с папой обнажились следом за ней, а я - одновременно.  

— Лёнечка, ты ж пионер - всем ребятам пример. Веди за собой пионерские массы. Анька, а ты чего жмёшься, как бедная Лиза, скидывай тряпки, живо, пока я сама тобой не занялась! Вот, правильно. Скидывай всё, не корчи из себя викторианскую девственницу. Когда за Лёнькой в тот раз гонялась, так голой задницей сверкала, аж глазам больно было.  

Ольга выдавала команды, как командир ракетной батареи на боевых стрельбах. Одно слово — директриса.  

— Мэри, княжна хренова, без горничной раздеться не способна?! Так счас я тебе это мигом изображу. Живо Нукзара заголю и заделаю с ним то, что всегда горничные делали. Это ж надо, как детей резать — так это ему запросто, а трусы стянуть — западло. Не бойся, ничего не потеряешь. Скоро узнаешь, почему без этого нельзя. Так, аудитория в должной форме. Шмотки потом подберёте, никто их не сопрёт. Давайте, устраивайтесь по местам, а я буду вас просвещать.  

Оля прошлась по веранде, легонько тронула за плечо Лёньку, сидевшего рядом с папой, а когда он обернулся, взглядом показала на близнецов. Давид остался в плавках, а Лола — в купальнике, хотя и бикини, но весьма скромном. Обоим пятнадцатилетним акселератам было очень неуютно. Братишка моментально врубился. Оля провела рукой по его спине, движением, каким гладят котёнка, легонько подтолкнула и, пойдя ещё несколько шагов, устроилась на перила веранды в позе наездницы. Отсутствие чёрной бархатной амазонки, шляпы с вуалью и перчаток очень её украшало. А Лёнька перебрался к близнецам и устроился между ними.  

— Ребята, я обещала голую правду и обещание выполняю. Вот она, перед вами. Если не нравится, я оденусь. Кто за? Единогласно против. Так я почему-то и думала. Ладно, так вот о правде, о голой правде. Считается, что впервые это выражение “Nuda Veritas” употребил Гораций в какой-то своей оде. Кажется, в двадцать четвёртой, если не ошибаюсь. Смысл очевиден: стоит хоть что-то добавить к правде, приукрасить её, прикрыть — она перестаёт быть самой собой. Вот именно поэтому, Боря, в этой вашей прессе голой правды нет. Она запрещена как порнография. Но, поскольку моё сообщение не предназначено для прессы, продолжу. Отношение людей, общества к наготе, к голому телу в разных культурах очень различно, но я говорю только о нашей, европейской. Начнём отсчёт с древней Эллады. Уже тогда народы делились на гимнофилов и гимнофобов. То есть, на любивших наготу и, не то, чтобы боявшихся, но всё же старавшихся её избегать.  

Гимнофилами были эолийцы, спартанцы и тессалийцы. У них были даже праздники, на которых веселились вместе нагие мужчины и женщины. Даже один из месяцев у кого-то из них назывался “порнопион”. У спартанцев, например, привилегией высшей аристократии было приходить на пиры голыми. Марк, иди сюда, поможешь. Я не жалуюсь на память, но иногда всё же что-то забываю. Побудь тут со мной.  

Я присел рядом с ней на перила и приготовился помогать. А Оля продолжила.  

— Замечательно написал об этом Иван Ефремов в своей “Таис Афинской”. Марик, ты это место помнишь?  

— Ты имеешь в виду путешествие на корабле Эоситея? Минутку. Вот:   

“Растирая Таис душистым маслом, Гесиона спросила, вновь возвращаясь к беспокоившей ее теме:  

– А египтяне, они кто: гимнофилы или нет?  

– Гимнофилы, самые древние из всех народов, а слыхала ли ты об Афродите Книдской?  

– Той, что изваял Пракситель, твой соотечественник?  

– Он создал две статуи Афродиты с одной и той же модели, гетеры Фрины, – одетую в пеплос и нагую. Обе одновременно выставил для продажи. Одетую купили строгие правители острова Коса, а совершенно нагую за ту же цену взяли жители Книда. Она стояла в открытом алтаре, светясь желтовато-розовым мрамором своего тела, и, говорят, сама Афродита, спустившись с Олимпа в храм, воскликнула: «Когда же это Пракситель видел меня голой?!»  

Прозрачная поверхность статуи придавала ей особое сияние, окружая богиню священным ореолом. Уже много лет поэты, художники и военачальники, ремесленники и земледельцы переполняют корабли, идущие в Книд. Афродита Книдская почитаема несравненно больше Косской, ее изображение выбито на монетах. Какой-то царь предлагал за статую простить все долги острова, но книдцы отказались.  

Славу Праксителя разделила его модель – гетера Фрина. Благодарные эллины поставили ее портретную статую из покрытой золотом бронзы на лестнице, ведущей к святилищу Аполлона в Дельфах. Такова сила божественно прекрасной наготы, и ты не опасайся гимнофилов. Именно они настоящие люди!”  

– Спасибо, милый. Продолжу. Потом был Рим. Даже не потом, а в те же времена, но он поглотил Египет и Элладу. А потом пал и он. На смену светлому, живому, обожествлявшему красоту эллинизму, с его по-человечески страстными богами и их прекрасными нагими статуями пришли христианство и ислам: порождения иудаизма, мрачной монотеистической религии. Если даже среди античных гимнофобов одежда не считалась таким уж обязательным условием приличия и, вообще, не всегда обязательной, то древние – да и современные – иудеи были гимнофобами истинными, абсолютными. Они оторвали душу от тела. У них даже жена, законная супруга, не может предстать перед мужем нагой! Мало того, она обязана брить голову и носить парик, ибо волосы вводят в соблазн! Однако же, божьи заповеди следует исполнять, а одна из важнейших – “Плодитесь и размножайтесь”. Поэтому между законными супругами допустимо всё. В темноте.   

Женщина, да и мужчина, всегда должны быть одеты с ног до головы, независимо от погоды. Плюс или минус тридцать – это не имеет значения. Руки можно обнажать не выше локтя. Ноги - не выше лодыжек. Бабы и даже девочки — обязательно в чулках. Для мужчин телесной свободы не на много больше. Даже случайно обнажившаяся женщина считалась опозоренной. Ну, это и сейчас...  

Оставим в стороне исламскую цивилизацию. Там свои заморочки. Европой завладело христианство – религия рабов. Иудаизм антиэротичен и суров. Но это религия свободных людей: иудеи никогда не были рабами, в безвыходных ситуациях они смерть предпочитали рабству. Даже крепостными никогда не были. Себя они называли детьми бога.  

Христиане считают себя рабами бога. Рабы римлян стали рабами вдвойне. Рабами мрачного вероучения, презирающего жизнь и все наслаждения жизни, считающего её всего лишь мучительным этапом на пути к смерти. Даже символом своей религии они выбрали орудие мучительной казни. Не “калокагатия” эллинов - высшее совершенство в единстве совершенной души и совершенного тела, а умерщвление плоти, которая всего лишь сосуд греховной скверны.  

Изумительно прекрасные статуи были перелиты на пушки или разбиты и пережжены на известь. А человеческое тело почти на две тысячи лет закутали в тряпки. Пусть роскошные и красивые, но очень часто просто ненужные и вредные тряпки. Здоровая и чистая красота человеческого тела исчезла с глаз. К концу прошлого века христианская цивилизация пришла с раздвоенным сознанием: начиная с Ренессанса вернулось понимание красоты нагого тела. Но только в искусстве. И только в академической живописи и скульптуре. А в жизни – многослойные шмотки, пропотевшие, вонючие или приятно пахучие, и следствия всего этого: эпидемии всякой жути, туберкулёз, кожные болезни, рахит. Человеческому телу необходимо солнце. Иначе это больное тело, умерщвляемое. А вот фиг ему! В викторианской Англии допёрли до того, что даже купали детей в рубашках. Кретины! Не зря же рахит называли “английской болезнью”. Подагрики хреновы. Нукзарчик, я не вру? Зато по части гнусного разврата им равных не было. Ладно, тьфу на них. 

Чуть лучше было в Скандинавии, Прибалтике и в России. Христианство пришло туда на тысячу лет позже, в менее изуверской форме, да и климат... В общем, бани-сауны сохранились, как и совместное, всей семьёй купание. В Скандинавии не пригласить гостя в баню — это моветон. На Руси тоже так. Было. “Ты меня, хозяюшка, сперва накорми-напои, в баньке попарь, а уж после спрашивай”. Повелением светоча нравственности, государыни императрицы Екатерины Второй это бесстыжество было запрещено. 

Опомнились в самом конце девятнадцатого века. Ну, правы марксисты: бытие определяет сознание. Общественное сознание созрело для перемен. Ибо припёрло. Почти одновременно в Германии вышли две книги: “Культ наготы” Генриха Пудора и “Нагота” Генриха Ингевиттера. Чуть позже, во Франции — “Человек и Земля” Элизе Реклю. Вот, что он писал, слушайте: 

“Любой врач вам ответит: нагота полезней. Известно, например, что кожа восстанавливает свою жизненную энергию, если её беспрепятственно подставлять воздуху, свету и природным элементам. Ничто не мешает потовыделению, все органы восстанавливают свои функции; кожа становится мягкой и упругой и теряет бледность, как растение, лишенное света. Эксперименты показывают, что когда кожа лишена света, количество красных кровяных телец уменьшается вместе с гемоглобином. То есть, жизнь становится менее интенсивной. Это лишнее доказательство тому, что прогресс цивилизации не всегда является таковым, а требует научного исследования.” 

Тут у нас три врача. Можно не спрашивать, согласны они или нет. Достаточно посмотреть. Ритка, покажись-ка публике. 

Мама встала из-за стола и, выйдя на свободную часть веранды, грациозно исполнила несколько своих обычных упражнений. 

– Вопросов нет. Поехали дальше. В России новую волну поднял Максимилиан Волошин. Его книги “Блики. Нагота.” и “Блики. Маски. Нагота.” имели колоссальный успех. И процесс пошёл, ибо, как я уже доложила вам, припёрло. Довольно быстро оформились два близких, но несколько различных, направления. Натуризм – понятно, от слова натура, природа; и нудизм – от латинского nudus - обнажённый. Эти слова часто используются как синонимы, что, в общем-то правильно. Но разница в том, что натуризм – это целая философско-этическая концепция. Цитирую словарь: “Натуризм — это образ жизни в гармонии с природой, характеризующийся практикой наготы в сообществе, с целью развития уважения к себе, другим людям и природе”. Натуристы проповедуют и, надо сказать, соблюдают здоровый образ жизни, вегетарианство, бережное отношение к природе, не употребляют ни спиртного, ни грубых слов, и вообще стараются быть ангелами во голой плоти. 

А нудисты никакой такой особенной философией не заморачиваются. Им просто приятно обходиться без одежды, без тряпичного барьера между собой и природой. И распить бутылочку-другую под что-нибудь с мангала, и при случае послать кого следует куда именно надо – без малейших душевных терзаний. Таким образом, лично я – нудистка, хотя мне само это слово не нравится. Для русского уха оно звучит как-то противно.  

Новые идеи моментально распространились в обществе, особенно в среде образованных людей. Не только идеи, но – и это самое важное – практика. Натуризм стал модным. Практиковать нудизм означало быть человеком светским, современным и прогрессивным, а отрицание означало ретроградство, мракобесие и вообще –  непролазную сиволапость. Начало двадцатого века: революция пёрла из всех щелей, вся цивилизация революционно трансформировалась. Моментально образовались общества натуристов. Появились нудистские пляжи, санатории, клубы, сауны, спортзалы и прочее подобное. Особенно в Германии, Франции, Швейцарии, Дании и в России. Сам император и всё августейшее семейство изволили практиковать нудизм. Чуть не забыла. Лёнечка, милый, у меня в машине, в бардачке лежит большой такой чёрный конверт. Принеси, пожалуйста. 

Лёня совершенно непринуждённой походкой отправился выполнять поручение. И так же спокойно вернулся. 

– Там ещё такой же коричневый. Принести? 

– Нет, спасибо, большое. 

Ольга достала из конверта несколько фотографий и блокнот. 

– Насколько был и теперь популярен нудизм, поймёте из списка, который я вам сейчас зачитаю. И посмотрите фотографии. Мне пришлось здорово потрудиться над всем этим, но оно того стоило.  

Оля пустила фотографии по рукам и нашла нужную страницу в блокноте.  

Вот список только самых знаменитых натуристов.  Слушайте: 

Лев Толстой, писатель  

Айседора Дункан, балерина, жена поэта С. Есенина 

 Максимилиан Волошин, писатель 

 Бернард Шоу, драматург 

 Игорь Стравинский, композитор 

 Николай II Романов, российский император 

 Владимир Ульянов (Ленин), вождь мирового пролетариата, председатель Совнаркома РСФСР 

 Надежда Крупская, жена и соратник В. И. Ленина 

 Анатолий Луначарский, нарком просвещения СССР 

 Николай Бухарин, член ЦК ВКП(б), соратник В.И.Ленина 

Карл Радек, советский политический деятель, журналист, революционер 

 Марина Цветаева, поэтесса 

 Махатма Ганди, индийский политический деятель 

 Альберт Эйнштейн, учёный 

 Руджеро Леонкавалло, драматург 

 Эдуард VIII, король Великобритании 

 Уинстон Черчилль, премьер-министр Великобритании 

Франц Кафка, писатель 

 Герман Гессе, писатель 

 Сальвадор Дали, художник 

 Пабло Пикассо, художник 

 Альбер Камю, писатель 

 Жоржи Амаду, писатель 

 Юлиан Семенов, писатель 

 Джон Кеннеди, президент США 

 Роберт Кеннеди, сенатор США 

 Эдвард Кеннеди, сенатор США 

 Генри Киссинджер, госсекретарь США 

 Пьер Трюдо, премьер-министр Канады 

 Иван Ефремов, писатель 

 Бриджит Бардо, актриса 

 Роберт Хайнлайн, писатель 

 Аманда Лир, певица 

 Арнольд Шварценеггер, актёр, губернатор штата Калифорния, США 

 Мадонна Луиза Чикконе, певица 

 Деми Мур, актриса 

 Памела Андерсон, актриса 

 Диана Спенсер (Виндзор), принцесса Великобритании 

 Никита Михалков, режиссёр 

 Лев Гумилёв, историк, сын поэтов Николая Гумилёва и Анны Ахматовой 

 Джон Траволта, актёр 

 Барбра Стрейзанд, актриса, певица 

 Гвинет Пэлтроу, актриса 

 Дженнифер Лопес, певица 

 Дрю Бэрримор, актриса 

 Леонардо ди Каприо, актёр 

 Кейт Уинслет, актриса 

 Ричард Гир, актёр 

 Энрике Иглесиас, певец 

 Брэд Питт, актёр 

 Камерон Диас, актриса 

 Кайли Миноуг, певица 

 Ванессa Паради, певица 

 Жерар Депардье, актёр 

 Сильвио Берлускони, премьер-министр Италии 

 Мила Йовович, актриса 

 Эрос Рамазотти, оперный певец 

Конрад Аденауэр, германский политик  

Борис Гребенщиков, музыкант 



Бернард Шоу.

Ну, как оно вам. Впечатлились? Уверяю, это только часть списка. На самом деле он бесконечный. Исторических фотографий – море, но поди до них доберись, а скопировать... Ох!Революционная Россия оказалась впереди планеты всей. Сторонниками нудизма были Ленин, Крупская, Луначарский, Радек и многие другие  вожди революции. 

.С натуризмом Ленин познакомился в эмиграции. В австрии он посетил нудистский пляж и ему там очень понравилось. А когда в семнадцатом году он вернулся в Россию, его неприятно впечатлили моральная скованность и поповское ханженство общества. Как-то раз, летом, купаясь в каком-то озере в компании соратников, он обратил внимание, как стыдливо прячутся по кустам всего-лишь полуодетые купальщики. 

Цитирую Бонч-Бруевича: 

“Вот за границей это уже превзойдено, – заметил Ленин сопровождавшему его Бонч-Бруевичу. – Там нигде нет такого простора и, например, в Германии, на озёрах такая колоссальная потребность в купании у рабочих, у гуляющей по праздникам публики, а в жаркое лето ежедневно, что там все купаются открыто, прямо с берега, друг около друга, и мужчины и женщины. Разве нельзя раздеться аккуратно, и пойти купаться без хулиганства, а уважая друг друга?.. Помилуйте, за границей же купаются вместе сотни и тысячи людей, не только в костюмах, но и без костюмов и, однако, никогда не приходится слышать о каких-либо скандалах на этой почве. С этим надо решительно бороться… Нам предстоит большая работа за новые формы жизни, упрощенные и свободные, без поповской елейности и ханжества скрытых развратников”. 

Уже после революции лидеры нового общества использовали идею натуризма для окончательного освобождения общества от остатков ханженской буржуазно-поповской морали. В одной из своих статей вождь мирового пролетариата потешался: 

“отвратительнейший образец высохшей и анемичной, истеричной старой девы, гордой своей бесплодной моральной чистотой… которая жеманно настаивает на необходимости фигового листка”. 

Как писал по другому поводу Ярослав Гашек, “попёрло и сверху, и снизу”! Это же Россия!  Пляжи моментально преобразились. На Москве-реке купались и загорали голые люди  прямо рядом с Кремлём. Аж целые сельхоз-артели вкалывали предельно натуризмично. И вообще, дальше попёрло такое, что даже мне, девушке чрезвычайно скромной и жуть какой застенчивой, стало стыдно.


Работа в сельхозартели.


Пляж в Артеке.


Пляж в российской глубинке. 1929 год.




Те самые “перегибы на местах” достигли такого размаха и такой степени гадости, что пришлось это срочно исправлять. К середине тридцатых всё исправили и даже переисправили. Нудизм стал уголовным преступлением. Таковым и остался. Правда, сейчас действуют всего пара-тройка уголовных статей, которые очень редко реально применяются. А вот “аморалку” пришить – это сейчас запросто. Но, если не борзеть, то в целом ничего страшного. 

Оля собрала фотки в конверт, сунула туда же блокнот с цитатами. 

– Уфффф.... Устала я трепаться. Это Ритке обычное дело: по два часа подряд студентов лекциями терзать, а я человек гуманный. Объявляю перерыв до завтра. Ваня, так что там насчёт дров? Я тоже хочу слегка размяться. У тебя ещё топор есть? Лёнька, примешь помощь от слабой женщины? А, ладно, я и Марку помогу. 

Она, только чуть коснувшись рукой перил, пролетела над ними и оказалась на земле. 

– Народ, хорош задницы плющить!  Давайте пошевеливаться. 

Несколько секунд посовещавшись, Оля со своим замом решили организационную проблему. К поваленным берёзам двинулась мощная трудовая бригада, усиленная двумя двухколёсными тележками. Одна принадлежала Рыбаковым, а вторую позаимствовали с чьей-то дачи. Когда Оля предложила такое решение транспортной проблемы и вызвалась пробежаться по посёлку, чтобы найти что-нибудь такое, Мэри ужаснулась. 

– Ты что, прямо так голая побежишь?! 

– Так не одна же, а с тобой. В четыре глаза быстрее найдём. 

– Олька, ты совсем свихнулась на почве этого твоего натуризма. Хоть чего-то накинуть. 

– Фиг тебе. Ритка, ты как? 

– Без проблем. 

– Тогда втроём. В случае чего, прикроем твоё отступление. Малость адреналина тебе пойдёт только на пользу. Но ручаюсь, никого, кроме нас, тут нет. Побежали, не трать время на бесплодные сомненья. 

Три голых красотки покинули фазенду. В воротах Мэри закрылась руками, изобразив врасплох застигнутую нимфу, скрючилась и вся дрожа двинулась в сторону дач. Ольга оглянулась. 

– Это ещё что за каракатица? Нефига сиськи держать, и так не упадут. Аллюр два креста мелкой рысью! Девки, смотрите, что там во дворах. 

Вернулись они довольно быстро, и прикатили нечто кособокое на двух колёсах. Дядя Ваня только крякнул. 

– Хозяева, блин, безрукие. Ладно, потом починю в уплату за аренду. Вы хоть запомнили, где это чудо скоммуниздили? 

– Ваня, я когда-то что-то забывала? Нукзар, ты на жену полюбуйся. А, какой подарок мы тебе обратно привели! Ночью не сачканёшь, не получится. 

Мэри и вправду здорово похорошела. Раскраснелась, чёрные глаза блестят, выпрямилась, стыдливой скованности как не бывало. Вот, что даёт человеку прогулка с двумя такими психотерапевтами. 

До берёз было метров триста. Бензопилой я без малейших проблем отчекрыжил большие ветки. Их закрепили на тележках. Папа с дядей Ваней и мы с Нукзаром изобразили два трелёвочных трактора и в две ходки притащили всё это богатство во двор. Ясное дело, острый топор у такого мастера нашёлся. Преисполненный энтузиазма, Лёнька взялся за разделку древесины. Оля осталась с ним: подтаскивать, придерживать и оттаскивать. А мы с Давидом направились к оставшимся стволам, прихватив с собой исправную тачку. Парень коренастый, умный и хорошо упитанный. Весь в отца. В его умной голове зрел вопрос. На полпути к недорезанным берёзам вопрос созрел. 

– Марк, ты можешь объяснить, для чего вы это всё затеяли? 

– Для собственного удовольствия. Для собственного удовольствия всей нашей компании. А что тебе не так? 

– Неужели не стыдно? 

– Кому? 

Парень слегка опешил, даже остановился. Впрочем, пустую тележку он тащил с заметным усилием и уже слегка пыхтел. Я слегка подтолкнул его: давай, кати. 

– Тебе, например.  Ольге Николаевне. Да всем вам. Голые все. Хоть за столом сидели, а вы с ней... всё напоказ. Все на вас глазели.  

– Мы с ней оба очень красивые. И мама Рита тоже. Чего стыдится красивым людям? Нам приятно, когда на нас смотрят. Мы же чувствуем, что и вам приятно. Умножение радости. Знаешь, что такое положительная обратная связь? 

– Знаю. Но зачем всё ... это наружу, весь стыд. Чем вот как я, в плавках, чем плохо? Что тут красивого, когда хрен болтается? 

– Для нас с тобой ничего красивого. Но не дано изделию свою конструкцию менять. Знаешь, если я сейчас в теории полезу, у тебя крышка с котелка слетит. Вы же с Лёнькой почти одногодки? 

– Я на полтора старше! 

– Тем более. О чём вы там шушукались, не знаю, но рожи ваши видел. Ты ему не поверил. Или поверил? 

– Сам не знаю. Говорил, что вы дома всегда совсем голые ходите. 

– Так и есть. 

– И что это как-то особенно приятно. Сперва ему странно было, а потом привык и стало очень здорово. Я поверил. А когда Ольга... тётя Оля прямо там догола разделась, хорошо, что я за столом сидел. А твоему Лёньке хоть бы что. И тебе. Смешно, да? 

– Ничуть. Это нормально. Ты же мужик. Нормальный ответ мужского организма. Вот это Лёнька и называл “странно было”. Но мы же не макаки, какие-нибудь, чтобы на каждую самку кидаться. Правильно он сказал: надо привыкнуть. Жил бы ты сто лет назад, увидел бы, как женщина юбку задрала чуть выше колен, с тобой то же самое было бы. А ты на пляже с ума не сходишь, хотя там одежды – две полосочки. А негры в Африке или индейцы все вообще голые ходят, и ничего у них не торчит. А вот когда надо, всё у них в порядке. Всё это традиции и условности, всего-навсего. 

Снова остановились. Мы взяли левее, чем надо, и колёса застряли в каких-то мелких гнилых пеньках. Обходить это “минное поле” было лень. К тому же для подростка авторитет силы непререкаем. Я выдернул транспортное средство из ловушки и просто перенёс через преграду. – Дальше сам кати. Вон уже наши дрова. Всё, приехали. Топорик не потерял?  

Маленький туристский топорик  Нукзар всегда возил в багажнике своего “Москвича”. 

– Хоть какая-то польза от твоих плавок. Давай, скидывай их на фиг. За работой начнёшь привыкать. 

Парень без колебаний исполнил команду. Рывок пускового тросика, ещё тёплый мотор послушно завёлся, и мы взялись за дело. Стволы и толстые сучья распилили на короткие чурбаки. Самые  большие разделали ещё и вдоль. Дал и Давиду поработать  взрослым инструментом. Но не задаром. Оранжевые плавки останутся висеть на ветке. Только так. Орудовать увесистой штуковиной ему было тяжело и он скоро выдохся, но я этого в упор не замечал, занятый особо важным делом. Вытёсывал  палки для увеличения ёмкости нашей тачки. Пусть вымотается, потом проще будет. 

С предельной загрузкой двинулись к даче. Тащил я, но за полсотни метров уступил своё место Давиду, благо там был небольшой, но уклон. Я незаметно подталкивал. О своей наготе парень вспомнил уже на подходе. 

– Марк, а если всё-таки... 

Выставил руку, согнутую под прямым углом. 

–  Садись. 

Подержал его с полминуты и пообещал: 

– Кто хоть харю сморщит – вот этой самой рукой. 

С его сестрой тоже всё было в порядке. А то! Нет в этом мире крепости, которая устояла бы против штурмовой группы в составе мамы, Оли и примкнувшей к ним Ани. 

На следующий день Оля продолжила свою просветительскую деятельность. 

– В Европе перегибов не было. Соответственно, ничего не надо было исправлять. Развитие натуризма шло совершенно естественно и в правильном направлении, особенно в Скандинавии и вообще, на севере Европы. Почему – понятно. Национальные традиции и относительно малое влияние церкви на повседневную жизнь людей. Вот в Польше народ очень религиозный, и католичество сильно, как ни в какой другой стране. Разве что в Италии и Испании. Но там уже юг. 

Особенно прониклась натуризмом Германия, где он и возник, и где я провела очень интересные шесть с половиной месяцев. Удивительно это или нет, не знаю, но поспособствовал нацизм с его идеей совершенной арийской расы. Идея, кстати, совсем не новая. А какое совершенство без физической культуры? Вот вам и шведская стенка, и шведская гимнастика, и Тарзан – Вайсмюллер, и борцов оценивают не по какому-нибудь там марсельскому, а именно по гамбургскому счёту. Никуда не денешься от исторического факта: после первой Мировой войны Германию возродили нацисты. Национал-социалисты. Будь они трижды прокляты и гореть им в аду, но мы сейчас о другом. Лидер нацистов Адольф Шикльгрубер был родом из Австрии и он был натуристом. И ненавидел попов. И многие из правящей верхушки рейха – тоже. И так натуризм пришёлся в струю, что вот прямо лучше некуда. В то время в Германии был прямо культ здорового тела и духа. Это не только физкультура и спорт. Это живопись, скульптура, фотография, кино. Обнажённую натуру начали снимать сразу, как только появилась фотография, а потом – кино, В основном, просто голых баб и всякую похабщину. Благо, для этого талант не нужен. Художественные изображения были редкостью. А вот в Германии жанр именно художественного ню расцвёл. Фотохудожник Герхард Рибике создал совершенно новое направление: динамичное ню или ню в движении. Его работы и многих других авторов нельзя даже назвать эротическими. Это настоящий гимн красоте человеческого тела, простите за патетику. Без малейшего привкуса “клубнички”. Ну, прямо древняя Спарта. Обнажаться стало не позорно, а наоборот модно и престижно. 





Работы Генриха Рибике

После войны немцы, освободившись от нацизма со всей его инфернальной мерзостью, остались верны натуризму. В отличие от многих других европейцев, они очень спокойно относятся публичному обнажению. Существует общественное движение FKK - Freikörperkultur - что можно перевести как “культура свободного тела”. Тут можно кучу всего рассказывать. Самое-пресамое главное: никакой эротики. Единение с природой, здоровье, свобода. То-есть обнажённое тело принимается более естественным, чем одетое. И все его части равноправны, если так можно выразиться. Нет неприличных органов. Есть данность: мужчина построен так, а женщина – вот так, иначе. И всё. То-есть в этой культуре нагое тело целиком или его какие-то части перестают быть безусловным сексуальным стимулом. С позиций FKK вид пениса или половой щели означает призыв к сексуальному контакту ничуть не больший, чем вид рта или ушей. 

Кстати, у многих народов, в повседневной жизни обходящихся без одежды или её минимумом, вызывает удивление отношение европейцев к женской груди. Они не понимают, у кого эта часть тела может вызывать какой-то интерес, кроме, разве что, голодного младенца. 

Такая вот теория. Реальность такова: практически во всех странах Европы приверженцы FKK имеют все законные условия для свободной реализации своих представлений о правильном образе жизни. Но! Но без ущемления прав людей с другими взглядами. Как говорится, твоя свобода размахивать кулаками заканчивается в сантиметре от моего носа. Есть установленные специальными законами и правилам места: пляжи, сауны, спортивные сооружения, отели и так далее. Есть даже территории и населенные пункты, где нудисты-натуристы вольны вести себя так, как им нравится. Мало того, там они вправе принимать меры против тех, кто вторгся к ним, но соблюдать их правил не желает. Типа:  герр Какершмакер, вы, или снимайте трусы, или пейте своё пиво вон там, в другом гастхаузе. Нечего тут ваше грёбанное превосходство над нами, голыми, демонстрировать. А если вы не согласны, вас туда проводит полицейский и возьмёт ещё штраф за свои услуги. 

Так, повторяю, практически во всей Европе, включая, кстати ГДР, Венгрию и нашу Прибалтику. В Прибалтике, правда, как и во всём Союзе, натуризм вне закона, но там надо очень уж нагло выступать, чтобы вмешалась милиция. При соблюдении некоторых негласных правил сохраняется спокойный взаимный нейтралитет. Но особенность Германии в том, что там почти  на любом пляже можно загорать хоть топлесс, хоть безничегоплесс, хоть в кальсонах с начёсом. Никому до этого дела нет. Свобода. 

Да, вот что надо отметить. Большинство обывателей отождествляют натуризм с развратом, хотя разврат не в наготе, а в головах, точно так же, как разруха – не в клозетах. Поэтому у натуристов очень строгий моральный кодекс. Их поведение подчёркнуто асексуально. Однозначное правило: смотреть, но не разглядывать. Любые проявления сексуальности на публике, при посторонних, и, не приведи, Господи, при детях, вежливо, но решительно пресекаются. За любые, а тем паче, повторные действия такого рода следует удаление из сообщества. Морду вряд ли набьют, но запросто могут     привлечь полицию. Но, опять-таки, всё относительно. Натуристы проводят спортивные соревнования, конкурсы красоты, конкурсы по боди--пайнтингу... 

 – Это ещё что за зверь? - поинтересовался Нукзар. 

– Живопись по телу. Забавная штука. Полистай альбомы, там есть несколько фоток. Я это к тому, что иногда не просто глядят, а очень даже пристально разглядывают. Ребята, я чего хотела рассказать, рассказала. Вы теперь спрашивайте. 

– Тут много фоток, где ты с каким-то парнем. Симпатичный! 

– Дай глянуть. А, это  Марк. Мой ассистент. Ко мне там приставили помощника. Не сразу, с языком у меня  почти нет проблем, но там же всё другое: техдокументация, нормы, правила, вообще жизнь устроена иначе. Я там одну штуку придумала, Иван в курсе дела, и спросила, где кульман, чтобы начертить. Они даже удивились. Все чертежи делают на ЭВМ. Вот тогда мне и дали ассистента. Мы с ним и в выходные не расставались. Марк. Только не звезда, как наш Марик, а красивая звезда – Файнштерн. Где мы с ним только ни побывали! 

– И чем только ни занимались! - добавила Зина, под общий хохот. 

– Ага. - подтвердила Ольга с неподражаемой интонацией. – Аж несколько изменений в конструкцию внесли и улучшили технологию. 

– Оль, ты вот сказала, что была на какой-то голой вечеринке. Расскажи. Если можно при детях, конечно. 

– Мэри, доннерветтер нох айн маль, опять ты за своё! Не можно при детях, а нужно. Там какой-то праздник был. Оказалось четыре выходных дня. Марк предложил провести их у его родственников на балтийском курорте. Там как раз у ребятёнка день рождения, вот он и привезёт им всем в подарок заграничную диковину. Меня, то-есть. У Марка очень приличный “Оппель”, так я отвела душу на автобане. Где двести, где двести двадцать. Красота! 

– Ольга, не трави душу владельца “Москвича”, давай ближе к телу. 

– Так и быть. Приехали. Старинный, чуть не тысяча лет, типичный такой немецкий городок на реке. Там она впадает в залив, а городок в самом устье. На другом берегу залива – дачный посёлок. Не такой, как тут, конечно. И шикарный пляж. Вот этот самый посёлок – зона натуристов. Если на городском берегу тоже много голых  пляжей, но и туристов полно: поглазеть слегка издалека, то посёлок только для своих, для натуристов. Чужих пускают только по приглашению, и только, если ты обязуешься соблюдать все их правила. 

– И ты соблюдала, конечно. 

– Да ещё с каким удовольствием! У родственников Марка там двухэтажный коттедж: небольшой такой, уютный, аккуратный. Не на самом берегу. Они там живут круглый год. Пара с тремя детьми. Мальчишка десяти лет – вот у него был день варенья – и две девочки. Он работает крановщиком в порту. Там рядом огромный порт в Любеке, а она – администратор в больнице. Обычная семья, очень милые люди. Кроме нас ещё гости приехали... 

– Олька, не тяни кота за это самое. 

– Это, чтоб вы поняли. Вот теперь перехожу к телу. Представили себе обстановку? А теперь уберите из неё все тряпки. Кроме той, что на швабре. Все голые. Хозяева, гости, прохожие на улице, продавец в магазинчике, покупатели, кельнер в пивной... ну, все, в общем. И это настолько все, что очень быстро перестаёшь это замечать. А это, мои дорогие, замечательно! Понятно, что кроме юбиляра, в центре внимания был скромный русский сувенир. Ох, хорошо там было!. Анюта, понимаю, что тебе интереснее всего. Так не было там этого интересного. Я же сказала: из обычной жизни убрали одежду. И всё, всё обычно. Разве что ещё чище везде, чем вообще в Германии. Оно и понятно: грязь на штанах и та же самая грязь на голой попе  это совсем разная грязь. Наступить на стекляшку от бутылку ботинком или босой ногой... А весь романтический интим, как ему и положено: интимно, без свидетелей. Мало вдвоём? Да бога ради. Но, при закрытых дверях и без малейшей огласки. Аллес ин  рамен дес анстандс. С этим очень строго. В два счёта выгонят. Кто-то насявил, и – ауфвидерзеен, майне кляйне. 

– И как  же дети во всём этом? 

– Да замечательно! Прелесть одна там дети. Красивые, здоровые, воспитанные. И морально здоровее прочих. Без всяких дурацких комплексов. Мэри, ты пойми, ты постарайся понять: если с самого рождения нет идиотских запретов и секретов, не мажут грязью в темноте, то, что на самом деле светлое и чистое, где нет запретного плода, который кушать грешно. Нет запрета – нет и греха. А ведь именно запретный плод сладок. Поэтому всё природно, своевременно и без болезненных нарушений. И оценка себя и других не по мундиру, который очень часто укрывает, расшитый и красивый, их слабодушие, рассудка нищету; Как Лёнечка, умница, тогда хорошо сказал: “По-честному красивые”! И просто физически эти дети здоровее. Какая мощная закалка, когда полностью открыто такое рецепторное поле! 

Нукзар каким-то другим взглядом обозрел своих княженят, сидевших вместе с моим братишкой, и задумчиво проговорил: 

– Да уж, интересная позиция, такая вот интересная позиция. Ох, как много думать надо. 

Наступившее молчание нарушил папа. 

– Олечка, я всё хочу и как-то забываю спросить. Вот ты кучу фоток привезла. Ладно, где ты сама и с этим парнем, а вот другие как? Сама же говорила, что в таких местах запрещено фотографировать. 

– Боря, а это тоже по-разному. На официальных нудистских пляжах запрет обозначен. Специальные знаки стоят. Так же и в этом Травемюнде, на улицах и на пляже. А внутри дома, даже двора – это частное владение. Если хозяева не против, пожалуйста. На диких пляжах действует обычная этика: если люди возражают, убираешь камеру. Не возражают – снимай. Они там и сами фотографируются, как на любом пляже. Особых проблем нет. 

Мы ещё долго разговаривали. Потом дядя Ваня с Лёнькой починили арендованную тележку, и всё звено голых пионеров откатило её на двор законного владельца. По домам разъехались поздно, когда уже стемнело. Мы катили за Рыбаковыми, которые знали дорогу наизусть, поэтому Оля не боялась заблудиться. 

Замечательные получились выходные. 

       *  *  *

 (продолжение следует)