Жестокие игры сознания

Яркие утренние лучи осветили сырой берег Мичигана.                                                                                                                                 На холодном ноябрьском песке лежал в забытьи пожилой мужчина. Он медленно приходил в себя, пытаясь разомкнуть тяжёлые веки.  Он почувствовал, как прижимается щекой к холодному прибрежному песку.

Сознание начало возвращаться под звуки волн, разбивающихся о пирс. Разгоняемые ветром песчинки врезались иглами в морщинистое лицо мужчины. При каждом уколе он зажмуривался как от укуса пчелы.

Безумно болела голова. При каждой попытке приподняться на локте, боль усиливалась. Его горячий выдох уносился холодным мичиганским ветром.

Он продолжал безвольно лежать на песке, позволяя беспокойной пульсации медленно утихать. Где он? Он точно парит в воздухе...

Влажный песок, как засахаренные кристаллы, прилипает к его щетинистой щеке. Как он сюда попал?

Чайки прыгают по песку, пока он ищет ответ. Но здесь нет ничего знакомого. Что произошло?Он видит безмолвный лес за пляжем, его темный полог невозможно прочесть. Никаких подсказок. Нет крючка, за который можно было бы зацепиться.

   Ладно. Где он был до того, как оказался здесь?

Он смотрит на призрачный серый свод неба, висящий над головой, и задается вопросом, не снится ли ему всё это. Он дрожит от холода и надвигающейся паники.

Только сейчас он замечает, что его одежда мокрая и липнет к его коже. Он должен двигаться, он это знает, ему нужно согреться, иначе он рискует замерзнуть.Он оглядывается на деревья, окаймляющие пляж. Ветер вонзает острые иглы песка в его кожу, крошечные уколы - в онемевшую плоть.

Неуклюже пытаясь подняться на ноги, он начинает осознавать масштабы своих травм, заставляя каждый мускул двигаться.

   Он колеблется, делает небольшой круг, проверяя песок вокруг того места, где он лежал. Он ищет вещи, которые, возможно, потерял, вещи, оставленные позади, хотя что это могло быть, он не знает.

Что-то должно быть. Его карманы пусты. На мгновение он впадает в ступор. Подождите. Что, черт возьми, происходит?

Он быстро проводит рукой по влажным седым волосам, пытаясь вернуть контроль над ситуацией, пытаясь найти хоть какое-то логическое объяснение происходящему. Он ведь должен что-то помнить? Его рука скользит по затылку, и пульсирующая боль у основания черепа снова охватывает его, сжимая сильнее. Он резко втягивает воздух и отводит руку, чтобы увидеть темное пятно на пальцах. Кровь?

Он переворачивает ладонь и видит след какого-то слова, написанного чернилами и смытого озёрной водой.Слово танцует на кончике его воспоминаний, ответ так близок, что он почти готов протянуть руку и ухватить его.

   Он вздрагивает, холод возвращает его к странной действительности. Ему нужно где-то приютиться, обсохнуть и согреться.Пока он шёл, между его босых ног хлюпал мокрый песок, холодный и густой, как бетон. Все это время щупальца его сознания деликатно искали, за что можно зацепиться. Что с ним происходило в последний момент?

Как он здесь оказался? С ним что-то случилось?

Внезапно его осенило. Он резко останавливается. Подождите. Кто он? Как его зовут? Откуда он?

Не может вспомнить... Он быстро смотрит на пятно крови на руке. Слово на другой стороне. Паника нарастает с невероятной скоростью. Почему он не может вспомнить? Почему он не может вспомнить свое имя?!

Его мир сжимается до булавочной головки, а затем расширяется настолько широко, что внезапно становится ужасающе безграничным. У него больше нет краев. Кто он? У него нет себя. Он чувствует, как внутри него ревёт паника, усиливается, его сердце бьется быстрее. Его разум лихорадочно ищет что-нибудь , за что бы ухватиться, его глаза бешено осматривают окружающий ландшафт. Но от пустоты никуда не деться.Он снова пытается проверить свои пустые карманы. Ничего.  Ни удостоверения личности, ни телефона, ни кошелька, ни ключей, ничего с именем.

Он пытается замедлить дыхание, успокоиться, ясно мыслить.Если что-то случилось, его будут искать. Кто-нибудь найдет его и вернет туда, где он был раньше. Кто-нибудь его узнает. И все вернется. Все будет хорошо. Ему просто нужно кого-нибудь найти.

Он изучает слово, написанное на его руке. Это все, что ему нужно, но этого недостаточно.

Это напоминание? Предупреждение?Возможно, случилось что-то очень плохое? Он думает о ране на голове. Он запоминает слово на руке, а затем трет чернила о мокрые брюки, пока след не исчезнет.

Глубоко в сознании возникает видение...Кто-то ему что-то говорит. Если бы он только мог вспомнить. Кто-то говорит ему что-то важное, очень важное. Что-то, что ему нужно запомнить. Что-то, что он должен был сделать.

Он замечает свои босые ноги на песке... он вспоминает, как однажды читал, что самоубийцы часто снимают обувь перед самоубийством. Он самоубийца? Откуда ему известно об обуви, он не знает. Снял ли он обувь, оставил ли он свои вещи и свою жизнь где-нибудь в аккуратной куче? Но зачем ему это делать? Он не чувствует себя человеком, который убьет себя.

Еще одно воспоминание вспыхивает из темноты. Кто-то ему говорит:                                                                                                                                                                                                                      «Тебе нужно ее найти!» Он выпрямляется. Это уже директива. Цель.

Поэтому он здесь? Чтобы найти кого-нибудь? Кто она для него? Он думает о слове, которое снял с тыльной стороны руки, и моргает.

Зачем ему ее искать? Память такая, какая есть. Нету больше. Кем бы она ни была, ему нужно ее найти.

Должно быть, они сказали больше.

Все, что он знает, это то, что ему кто-то сказал, кто-то проинструктировал ... он не может вспомнить, кто ему сказал. Но он им доверял, он это знает. Как он может найти ее - эту женщину - если он не знает, кого или что он ищет?                                                                                                                                                                                                                             Звук вдалеке нарушает его одиночество. Его кто-то окликает.  Он инстинктивно поворачивается к лесу, его сердце колотится.  Кто-то стоит прямо за ним ... Молодая женщина. Раньше ее там не было.

Откуда она взялась?

Он моргает, отчаянно пытаясь разобраться в происходящем. Ее раньше там не было, правда? Это она? Она та, которую ему нужно найти?

Но в то же мгновение он понимает, что это не она.Он изучает ее, когда она смотрит на него. Она говорит с ним, выражение ее лица растерянно, обеспокоено. Она что-то говорит, слова, которые он не может понять; ее язык искажен, смысл не очевиден.

Но глядя на неё он понимает, что сейчас он в безопасности. Для него это так же ясно, как песок, и холод, и ярко-желтый цвет женского пальто.

И вдруг, на мгновение, он точно понимает, что с ним происходит. То, что это происходило так много раз раньше, именно эта сцена, это петля, от которой он никогда не сможет избавиться...

Доктор Гасс вошла в палату и обнаружила дежурного врача, двух медсестёр и сорокалетнего сына мистера Бэйли, стоящего у постели отца , который неистово кричал. Слезы текли по его усталому морщинистому лицу.

Крик мистера Бэйли и общая атмосфера в палате ясно дали понять, что ситуация зашла в тупик. Мистер Бэйли не хочет, чтобы его трогали.

«Доброе утро, мистер Бэйли», - бодро поздоровалась Гасс.

«Меня зовут доктор Эмма. Вы меня помните, мистер Бэйли? Я ваш врач».                                                                                          Она успокаивающе улыбается ему, как бы говоря: «Конечно, ты меня помнишь, мы старые друзья».

   Бэйли цепляется за её улыбку, соблазненный ходом своих мыслей, и его крик наконец стихает. Он осторожно кивает ей.

"Вы можете сказать мне, что случилось, мистер Бэйли?"

«Вам больно?" . Теперь он смотрит в сторону окна.

Трудно сказать, в какой степени мистер Бэйли узнает её, если вообще узнает. У Говарда Бэйли проблемы с памятью; Она лечила его три недели, с тех пор как он поступил. Узнавание - сложный неврологический процесс, и люди очень, очень хорошо маскируют его отсутствие. Люди приспосабливаются к потере памяти. Они полагаются на другие вещи - визуальные подсказки, социальные подсказки - они хорошо читают людей, ситуации; они находят обходные пути, пока не приходит ответ. Но независимо от того, узнает ли её Говард Бэйли, он ей доверяет, он перестал кричать, и это определенно прогресс.

   Она осторожно подходит к его кровати. Он поворачивается и смотрит на неё своими большими влажными глазами.

С его сердцем все в порядке - ну, во всяком случае, не физически. Что касается Говарда, то это мужчина тридцати двух лет, заключенный в теле семидесяти восьмилетнего старика. Он проснулся три недели назад, не помня последние сорок шесть лет своей жизни. В своем воображении он покинул свой дом в 1973 году и проснулся здесь стариком. Все воспоминания ушли; большая часть его жизни, по его мнению, никогда не происходила. Три недели назад он был в порядке, возился в своем саду, гулял с собакой, читал, погруженный в поток своей собственной жизни, наслаждался пенсией, но этого старика больше нет.

Ховарда Бэйли нашли блуждающим на берегу Мичигана и доставили в отделение неотложной помощи. После того как стало известно от его родственников, что у него не было истории болезни Альцгеймера, и что до того утра он, по-видимому, вполне счастливо наслаждался жизнью депутата на пенсии, было проведено МРТ.

   Сорок шесть лет жизни и воспоминания стёрлись в мгновение ока. Он не помнил, чтобы имел детей или баллотировался на посты, и до сих пор считал, что живет со своей молодой женой Джинни. На этом заканчивались все долговременные воспоминания.

Доктор Эмма пыталась выяснить причину истерики больного. Встретившись взглядом с молодым Бэйли, она поняла, что причина кроется в нем.

С Саймоном Бэйли она кратко встречалась раньше, в день поступления Ховарда.

« Я открою вам секрет, который нам рассказывают в медицинской школе: иногда что-то невозможно исправить. Иногда с вещами нужно жить.» - сказала она сыну.

Он категорически отказывался принять эту информацию как данность.

Гасс проработала в профессии достаточно долго, чтобы доверять своим инстинктам в подобных ситуациях, и прямо сейчас инстинкты говорили ей, что Саймон почти определенно виноват. Врачи и медсестры не заставляют плакать взрослых мужчин. Во всяком случае, не в профессиональной среде.

«Саймон, можно ли поговорить с вами в коридоре?» спросила доктор.

Глаза Саймона слегка расширились оттого, что он единственный выделенный человек. «Эээ, да. Да. Конечно."

«Кто был этот ужасный молодой человек?»- услышала Эмма голос старика.

«Он сказал мне, что Джинни умерла. Моя жена. Джинни. И я не знаю, кем он был и почему он сказал такие вещи. Я имею в виду, почему он сказал это? " Он изучает лицо Эммы - потерянный ребенок, еще не уверенный, смеяться ему или плакать.                                                                                                                                                                                                                           «И как он это сказал! Просто- «Она мертва»... просто и понятно. Джинни мертва. Почему он сказал это?»                                                                                                                                                                                                                                 Он смотрит на Эмму слезящимися глазами.                                                                                                                                                         «Джинни в порядке, не так ли? Когда я вышел из дома, она была в порядке. Другой доктор мне ничего не сказал. С ней все в порядке, правда? Я никогда не должен был выходить из дома ».                                                                                                           Его хрупкие руки теперь сжаты в кулаки на простынях.

Джинни умерла одиннадцать лет назад, в шестьдесят два года, от рака щитовидной железы. Чтобы быть справедливым по отношению к сыну Ховарда, он, вероятно, просто пытался напомнить своему отцу о смерти жены, но, без сомнения, сделал это в состоянии раздражения, когда больным с деменцией необходимо повторять факты по 10 раз в день.

«Джинни в порядке... Она ждёт меня в вечернему чаю...» - продолжал шептать старик, свернувшись на постели калачиком....