Почему-то перед свадьбой Сёма вспомнил о своём еврейском происхождении и, между прочим, спросил Мусю: «Ты ничего не имеешь против того, если мы зайдём в синагогу и спросим у раввина, как нужно правильно всё организовать?»

      Муся разбиралась в еврейской истории лучше, чем Сёма. Она знала, что на праздники евреи кушают мацу, и даже сама её ела. Поэтому, соблюдая традиции предков, она против раввина ничего не имела.

      Раввин встретил их на удивление хорошо. Узнав в чём дело, он угостил их чаем и начал рассказывать о народе, на плечи которого взвалили задачу быть примером для всего мира. И не смотря ни на что, весь народ, а в том числе Сёма и Муся, справляются с этой задачей успешно. Правда, иногда тех, кто лезет вперёд, бьют, чтобы  не высовывались, но это мелочи. Главное, еврей должен и в Африке оставаться евреем, а в Одессе тем более. Через час Семён считал себя почти что раввином. Через два, он уже перебивал своего учителя и делал ему замечания. Ребе замолчал, внимательно посмотрел на Сёму, на Мусю и поняв, что они ничего не поняли сказав «Мазел Тов!!!», пустился в пляс. Он был весёлый ребе. Он всё понимал. 

 Уже на улице Сёма сказал, что теперь он может спорить с каждым и докажет, что он настоящий еврей. Сёма узнал такие слова, как кашерное, миква, хупа и, разговаривая с Мусей всё время, вставлял их. Муся гордилась своим будущим мужем, ведь он стал теперь верующий.

      Муся посмотрела на будущего мужа,  он становился всё умнее и умнее, и ей это нравились.

      Батюшка принял их не хуже раввина. Узнав в чём дело, он тоже угостил их чаем и начал проповедь. Сёма узнал, что жид это не оскорбление, а шутка и что Ребе прав, тех, кто высовывается нужно бить. Прошёл час, информация, полученная от двух слуг Бога, перемешалась у Сёмы в голове, и он принял решение:
 «Муся давай пригласим батюшку и раввина к нам на свадьбу, ведь хуже не будет».
Такое мог придумать только еврей Сэмэн. Поэтому желающих погулять на такой свадьбе было много. Все старались стать друзьями или просто хорошими знакомыми. В Одессе это делается очень легко.

      К торжеству готовились, как положено, заранее. На Привозе закупали кошерных курей и не очень кошерных поросят. Угодить надо было всем, ведь в Одессе все жили одной большой семьёй. Поэтому иногда на одной шее можно было увидеть серебреный крестик и золотую шестиконечную звезду. И не спрашивайте, почему, не ответят - из принципа.

Узнав, что затеял Сэмэн я побежал к нему, чтобы успеть предотвратить катастрофу.

      «Сэмэн, раввин и батюшка под одной крышей это невозможно. Сёмочка одумайтесь, что люди скажут, это же смешно, такого в Одессе ещё не было, это же не Африка!» - взмолился я.

      «Не было, так будет. Я не хочу, никого обижать!» - спокойно ответил жених. Потом поднял вверх палец и, добивая меня, произнёс: «Бог один, неужели вы этого ещё не знаете Мойша? А батюшка и ребе это его слуги. Вот пусть и послужат ему у меня на свадьбе».

      «Хорошо себе пусть, а если они того...» - не зная, что ещё добавить, спросил я.

      «Того, - не будет», - твёрдо сказал Сёма.

      Как и подобает на Одесских свадьбах, первыми пришли самые любопытные. Они расселись в первых рядах и обсуждали каждого, кто переступал порог свадебного зала. От их мнения и последующей информации зависела политическая жизнь в городе. Самых важных пригласили на два часа раньше, но это было бесполезно, они всё равно зайдут в зал вместе с женихом и невестой и примут поздравления. Но без них не начнут, даже если они опоздают на три часа, ведь от них зависела финансовая жизнь многих гостей свадьбы, а в Одессе финансы  что-то да значили.

      Батюшка и Ребе встретились в зале. Один приподняв шляпу, а другой, взявшись за крест, кивком головы поздоровались. Их добрые и удивлённые глаза, говорили, что они не понимают, зачем они здесь. Потом батюшка посмотрел на присутствующих и, отделив кошерных от трефных, пошёл благословлять своих. Ребе поднял голову вверх, и, получив сигнал, молча передал своим прямой привет сверху. Выполнив свою миссию, они демонстративно подали друг другу руки и спросили как дела.

      Батюшка, взяв в руку крест, ответил, что надеется на божью помощь и что всё будет хорошо. Ребе одной рукой приподнял шляпу, другой покрутил возле виска пейсу, закатил глаза и, выдохнув, сказал: «Ваши слова, ему в уши» и, не догадываясь, что их ожидает, громко крикнули: «Аминь!»

      Потом ребе пошёл искать место за столом, где что-то могло напомнить кошерную курицу и, найдя таковую, воткнул ей в животик вилку, показывая батюшке и всем, что права на эту курочку только у него. Батюшке было легче. Он сразу узрел зажаренного молочного поросёнка, напичканного разной всячиной и сел возле него. Потом, чтобы не обидеть уважаемого ребе, подвинул к себе куриную шейку и кусочек фаршированной рыбы. Гости расселись и начали делить еду. Самые умные разболтав бутылки с шампанским, нацеливались в соседей за столом. В зал ввели молодых. Раздались выстрелы и пробки нашли свои цели. Под крики раненных и мокрых гостей, музыканты сыграли военный марш и свадьба началась.

      И тут наступило время святых отцов. Схватив за руки четверых и ещё трезвых мужчин, ребе кинулся к молодым, разворачивая на ходу талес. По его команде, мужчины взмахнули руками, и над молодыми появилась хупа.

      Батюшка тоже не сидел на месте. Направляясь к молодым, он на ходу разжёг угольки и, положив их в кадило, стал дымить.

      Заплаканные мамочки и деловые папочки, получив в глаза и в нос порцию святого дыма, запрыгали от счастья на месте, показывая этим самым своё уважение к батюшке. Приняв это за сигнал великого чуда, батюшка запел сочным басом. Ребе тоже умел петь и тоненьким голосочком поддержал религиозного брата. Дуэт получился на славу. Такого в Одессе ещё не было. Это настоящее чудо растопило сердца самых чёрствых гостей и слёзы дружбы и братства потекли из голубых и чёрных глаз.

      Окончив музыкальное приветствие, ребе и батюшка уставились друг на друга, не зная, что делать дальше. Сёма и Муся посмотрели в мою сторону. Надо было с честью выходить из этой ситуации. Я подошёл и сказал, чтобы ребе дал руку Сёме, а батюшка Мусё. Гости окружили хупу и, взявшись за руки, образовали большой круг. Ребе спросил Сёму, хочет ли он Мусю, а батюшка спросил Мусю или она согласна прожить с Сёмой в счастье и в горе. Муся посмотрела на Сёму и поняла, что счастье ей придётся создавать самой, а горем её обеспечит Сёма. Под аккомпанемент рыдающих родителей все услышали, - «Хочу!!!» - и два голоса произнесли: «Аминь!»

      Сёма опять оказался прав. Бог один для всех, а всё остальное не важно. И в подтверждении этого гости, выпив и закусив, пустились в пляс. Ребе взял свою курочку и сел возле батюшки. Выпив за молодых, батюшка оторвал ножку молочного поросенка и протянул ребе. От такого щедрого подарка у ребе закатились глаза, а пейсики встали дыбом. Батюшка вспомнив, что ребе только сводный брат, перекрестился, и, извинившись, смачно поцеловал его. Дойдя до кондиции, и взявшись за руки, братья пошли танцевать. Все расступились. Музыканты играли как в последний раз, ведь такого ещё не было. Ребе взявшись за жилетку с криком «Аяяй, аяяй...» закружился по паркету. Батюшка, подняв рясу и с криком «Гоп цацуля - гоп цаца,  а ну давай!!!», вприсядку сплясал гопак. Молодые, не сдерживая эмоций, схватили всё ещё заплаканных пап и мам, и на танцплощадке стал твориться «хойшех». «А ну давай!!!» - кричал батюшка, а в ответ ему «Аяяй, аяяй!!!»

      От такого веселья я не усидел на месте и, подхватив свою пышную соседку, с криком: «Ну, Сэмэн, ну дал!!!» - затерялся среди танцующих.

      Ну что вам ещё рассказать? Сёма сказал, что Бог один для всех. В Одессе это поняли раньше всех. Поэтому в этом городе все живут весело и всё там перемешалось. Благодаря таким, как Сёма, рождаемость в городе не уменьшится, и весь мир услышит о новых  Сэмэнах.

      Пьяненькие слуги Бога сидели в обнимку, и каждый пел свою песню и, что самое интересное, они понимали друг друга. А как же иначе! В Одессе все понимают друг друга с полуслова. Как хорошо, что Сёма пригласил их, как хорошо, что всё хорошо закончилось.

      Эх, дойду я до кондиции, а если утром у меня не будет болеть голова, то расскажу я вам, что ещё было на свадьбе.