1.

В моем подчинении 17 разведчиц. Ответственность свинцовой плитой давит плечи. И вот вызывает меня полковник П.П. Злобин, здоровый такой мужчина, с брюшком, со свирепым взглядом, с несчетными правительственными наградами за спецоперации.

— Майор Ребров, — спрашивает почти шепотом, — думаете, я не устал от этой паранойи шпиономании?

— Не могу знать! — уважительно щелкнул я каблуками.

— Ах, Саша, Саша, давай-ка без китайских церемоний.

— Как, Павел Павлович, скажите.

— Можно просто Паша… Так о чем это я? Поступил приказ, причем с самого верха, приструнить президента США.

— Дональда Скруджа?

— А что, есть другой? Именно Скруджа! Этот болван гадит России, причем гадит публично.

— Павел Павлович… Паша. Язык не поворачивается. Мне всего 32, а вы убелены сединой.

— Тебе 32, а если успешно проведешь операцию, в моем возрасте станешь генералом. Все русские Мата Хари ходят под тобой. Какая ответственность!

— Вы преувеличиваете. Всего 17.

— Это детали… На следующей неделе Дональд Скрудж явится в Москву. Загни, браток, поганку! Удиви меня.

— Тут надо раскинуть мозгами…

— Раскидывай!

Злобин отдернул темно-коричневую штору. Из окна открылся вид на магазин «Детский мир», на просторную площадь, где некогда красовался памятник Железному Феликсу, душегубу, садисту, легенде России.

Полковник потянулся, хрустнул позвонками.

— Ненавижу разведку. Подслушивание, подглядывание, пытки. Я, наверно, старею? Да? Возненавидел теперь даже мобильники.

— Их-то за что? — всплеснул я руками.

— А в курсе ли ты, что как только вышку для мобил устанавливают неподалеку от пасеки, так пчелы все тут же улетают? У них от облучения вскипают мозги. Есть ли у пчел мозги?

— Не в курсе.

— Молодец… Умножающий познания, умножает скорбь.

— Экклезиаст?

— Именно! Бросить бы всё и сбежать на необитаемый остров. Подальше от нашего неугомонного альфа-самца. Собирать бы ягоду-малину, доить козла.

— Козу?

— Какая разница? Так хочется шизуху Лубянки вынести за скобки. За стальные скобки.

2.

Перед тем как собрать своих девчушек, я завернул в церковь, стоящую неподалеку от Лубянки, испросить божьего благословения духовника Василия.

— Отец! — глухо произнес я, от стойкого запаха ладана меня тошнило. — Благословите на секретную операцию.

Архиерей Василий, могутный такой детина, бывшая десантура, прошедший Афган и Чечню, пронзительно посмотрел на меня. Он недавно закончил духовную службу и умывал, как Понтий Пилат, руки.

— Богоугодная эта операция или так себе? Без примеси дьяволизма?

— Уж как придется.

— Шалишь, сын мой! Ты уж давай как-нибудь без дьяволизма. В чем суть-то?

— Надо приструнить Дональда Скруджа.

— Центрового пиндоса?

— Его!

— Какой же здесь дьяволизм? Дело сугубо богоугодное.

Отец Василий махровым полотенцем вытирал свои огромные лапы.

— Тогда дайте слово напутствия.

— А вот скажи мне, Саша Ребров, правда ли, что элитные проститутки Москвы мочились на Скруджа.

— Кто его знает… Хотя пленка имеется. Точнее, цифра.

— Всё произошло в отеле «Метрополь»?

— Ага.

— Святые угодники! Неподалеку от Иверского храма, охраняющего святую Русь.

— Возможно, это монтаж, фотошоп, эффект Буратино. Сейчас про всякого чела можно смастырить материальчик любого градуса подлости. Ввек не отмоешься.

— Обедал ли ты, чадушко? — спросил вдруг отец Василий. — Я, между нами, испытываю дюжий голод. Всю ночь на ногах. Всенощная. Одним аллилуем жив не будешь.

— Так вы меня ангажируете в храмовую столовую?

— Именно.

Вышли во двор. Пекло в 30 градусов Цельсия. Репетиция ада. Хорошо, я часами кручусь в тренажерке, ни одной капельки пота. У отца Василия, вопреки его дородности, тоже ни капли. Матерый зверюга!

— Давно хотел тебя спросить… — улыбнулся Василий.

— Спрашивайте!

— У тебя 17 разведчиц? 17 русских Мата Хари?

— Так. И чего?

— Ты спишь с ними?

— Отец мой небесный, откуда в вас дьяволизм? Я никогда не путаю службу с личной жизнью.

— Мухи и котлеты отдельно?

— Именно!

3.

После обильного обеда (русские пироги с капустой, грузинский лаваш, армянские куры, белорусская брынза) отец Василий покрякал-покрякал, да и благословил. Эта операция, как ни крути, нужна кремлевской пастве, ну и прицепом, народу. Тот ведь всю свою горемычную жизнь ориентирует по рубиновым звездам Кремля.

Встретился со своими девочками на стадионе «Динамо», они там обучались приемам группы поддержки, прыгали на мускулистых ногах с алыми метелочками (пипидастрами).

— Ну что, лапушки мои, — произнес я баском, — пробил час «х». Пора ни за страх, а за совесть послужить Отчизне.

— Два пальца об асфальт! — выкрикнула самая молодая разведчица, недавняя школьница, золотомедалистка, Дарья Морозова. С крупной головой барышня, с большим ртом, с трогательными ямочками на щеках и весьма странным для ее возраста оголтелым цинизмом.

— Ты, Даша, придержи язычок, — одернула малолетку самая возрастная шпионка, Анастасия Жмых, в этом году ей исполнялся тридцатник. Девка высокая, статная, казачка с Кубани, таких сейчас кличут «кубаноидами».

Даша приложила пальчик к губам своего большого, несколько даже лягушачьего, рта.

Остатние 15 шпионок деликатно молчали. Некоторые из них почесывались, другие нервно зевали.

Окинул я их всех совокупным взором и горько вздохнул. Как же я устал от этого бабьего батальона. От их игривости, лживости, кокетливости, зависти. И каждая из них не прочь закрутить со мной шуры-муры, не испытывая никакого желания, или почти никакого. Проще было бы работать с мужиками. Или плюнуть на всё и, по завету полковника П.П. Злобина, махнуть на необитаемый остров. Ловить карасей и щук, ходить с рогатиной на медведя, наслаждаться пением соловьев и кукованьем кукушки. А тут этот отвязанный пенсионер Дональд Скрудж. Честно говоря, он мне по барабану. Меня волнуют проблемы старения и второй молодости. Тревожит гибель росомах и гиен на Байкале. Да мало ли еще что?!

Обрисовал общие контуры операции. Надо Дональда Скруджа приструнить, приучить, типа дикого животного. Приручил же человек дикую лошадь? Вспомните Пржевальского.

— В сексуальный контакт со старпёром вступать? — Дарья поправила голубую бретельку лифа.

— Опять суешься! — ощерилась Настя.

— Нет, вопрос очень верный, — ласково улыбнулся я. — Если удастся соблазнить, соблазняйте. Только операцию по охмурению мы должны провести сверхделикатно. У Дональда молодая жена топ-модель, да и детишек-карапузиков мал мала меньше

— Это установка полковника Злобина? — Настя Жмых свела и развела под белой юбкой свои сильные ноги.

Я отвел глаза. Как же муторно каждый миг контролировать свой инстинкт размножения.

— В аккурат Павла Павловича. Давайте, родные мои, вместе продумаем детали. Одна голова хорошо, а 18 голов, чай, лучше.

— Товарищ майор! — Дарья Морозова скрестила голые ноги, — я жутко хочу пи-пи.

— Беги, стрекоза! Что с тобой делать?!

4.

Дональд Скрудж грянул в Москву с феерической помпой. Целая эскадрилья истребителей сопровождала его президентский борт. А сколько американских папарацци?! Как у чикагской собаки блох. Понятно, сбоку президента, жена-модель в красных туфельках на шпильках, с откляченным задом и с бюстом «медиум», и плоскогрудой ее не назовешь, грудастой тем паче.

Наш Юрий Абрамкин, президент РФ, вился вокруг Скруджа нашкодившим школяром, озлобленно улыбался, подергивал плечами, притопывал пружинистыми ногами. Никогда не скажешь, что ему под 70.

— Ну что, русский медведь, добился своего? — ослепительно блеснул вставными зубами Дональд. — Опять между нашими народами «железный занавес»?

Лысина Абрамкина возмущенно блеснула:

— Я тут причем? Мы просто по всему миру спасаем наших русских братьев.

Скрудж захохотал, рыжие его волосы взлетели, напомнив иконописный нимб.

— А зачем ты, Юрок, со своими подельниками вывел из бюджета России триллион баксов?

— Какие доказательства?

— Доказательства будут.

Дело происходило на спортивной арене. Дональд Скрудж со всей своей камарильей приехал на судьбоносную встречу «ЦСКА — Чикагские буйволы». Мои же девчушки должны были выскочить на зеленый газон в перерыве матча, в качестве группы поддержки, истово размахивая алыми пипидастрами.

Я давал амазонками последние инструкции.

— Запомните, птички мои, все великие люди планеты Земля были шпионами. Эйнштейн, Ньютон, даже А.С. Пушкин. Соберитесь. В грязь не ударьте лицом. Уделайте этого старого чёрта, как бог черепаху.

— Я только не понимаю, что нам делать? — жалостливо улыбнулась Дарья Морозова. — Вот если бы отравить его ядом гюрзы. Всадить меж лопаток осиновый кол. Или же легким движением руки сломать ему шею.

— Опять суешься… — скрипнула молодыми зубами Анастасия Жмых.

— Нет, волнение Даши я разделяю, — носком ботинка я ковырнул асфальт. — Но, синички мои, никакого насилия. Действовать по обстоятельствам. В ритмах джаза. Импровизация! Вам понятно?

— Понятно… — закивали девушки головами. Все мои подопечные, как это ни удивительно, носили птичьи фамилии. За исключением Морозовой и Жмых. А так под моим крылом были Ната Воронок, Света Галкина, Тома Щеглова, Глафира Воробьева, Зоя Орлова, Ия Зябликова, Ольга Петухова, Лола Синицына, Алсу Беркут, Люба Стервятникова, Анна Совина, Мария Чайкина, Снежана Перепелкина, Зинаида Уткина и Лидия Павлинова.

5.

Ко мне в растянутых трениках с надписью «Торпедо» (это чтобы всех сбить с толку) подошел полковник П.П. Злобин. В руке он держал ополовиненную бутылку крепкого пива «Балтика №9».

— Какие мысли по джазовой импровизации? — отрыгнул «Балтикой» босс. Я, кстати, знал, что пиво он не переносит категорически.

— Товарищ полковник!

— Здесь я — Паша.

— Паша? Ну, ладно… Пусть мои девчушки приблизятся к пресловутому Скруджу. А дальше — посмотрим. Лапушки мои джаз любят.

— Провалишь операцию, разжалую в рядовые. Швырну в «горячую точку».

— До этого не дойдет. Вы только пособите, чтобы ласточки мои вплотную подошли к президенту США.

— Два пальца об асфальт, — полковник с гульканьем глотнул пиво, волосатый кадык его дернулся. — После матча Скрудж изъявил желание поговорить с президентом РФ тет-а-тет. А вот прислуживать, по его просьбе, должны сексапильные девочки из группы поддержки.

— Ну вот! Карась сам лезет в сети! — потер я руки.

Полковник с громыханием бросил порожнюю бутылку в урну, скривился:

— И как это простонародье пьет эту мерзость? Пойду себе еще прикуплю, для маскировки.

Глядим второй тайм. Наш ЦСКА рвал «Чикагских буйволов» что тузик грелку. 5:0!

Дональд Скрудж перекатывал желваки. Чуть не матерился:

— Какая сучья игра — европейский футбол!

Разгромный счет и остался. Возбужденные, ликующие болельщики потянулись к выходу спортивной арены. А Скрудж и Абрамкин потянулись в зал почетных гостей, там им был накрыт банкетный стол с русской севрюгой и американским бизоньим мясом, с водкой «Путинка» и виски «Дональд».

Я стоял в углу в черном костюме метрдотеля, поправлял бабочку. Девочки мои в игривых юбочках прислуживали гостям. Полковник П.П. Злобин, в своих чмошных трениках с лейбаком «Торпедо», зорко глядел за происходящим в вентиляционное окошко под потолком.

— А вы недурно устроились в эпоху санкций! — Скрудж ловко насадил на серебряную вилку скользкий маринованный рыжик.

— Все божьими молитвами… — угрюмо опустил голову Юрий Абрамкин, изумительной лепки его уши покраснели.

6.

Дональд отложил вилку, оттер губы салфеткой с вытканным двуглавым орлом.

— Давайте, Юра, поговорим с вами начистоту, как два старичка. Мы же с вами старички?

Абрамкин зябко передернул плечами:

— Возражаю! Я, как Карлсон с моторчиком, в полном расцвете сил.

— А вы, ей же ей, с гонором!

— Я же вертикаль. Положено по статусу.

— Снизим пафос. Иначе ни до чего не договоримся.

— Хорошо. Для затравки давайте послушаем нашего рэпера Гнойного, он же — Слава КПСС. Обожаю парнягу! Невзирая на лица режет правду-матку.

Гнойный лихо спел. Песня была исключительно матерной и не понять о чем.

— Вот они герои нашего времени, — ухмыльнулся Абрамкин. — Раньше был Печорин из Лермонтова, теперь Гнойный, из самой гущи жизни.

— А скажите, милейший, — Скрудж ковырял вилкой в зубах, — зачем ваши хакеры состряпали ролик, будто на меня писают московские проститутки?

— Поливали уриной?

— Что уриной?

— Урина — это моча по латыни.

— Плевать на латынь! Зачем?

— Чтобы вы были на крючке.

— Весь ты в этой детали, Юрок…

Тут земля под нами содрогнулась. В форточку влетели клубы пыли.

— Это теракт? — вскочил Абрамкин.

— Не беспокойтесь, господин президент! — сказал мэр Москвы Сергей Собачин. — Это реновация. Рядом со стадионом чохом взорвали целый квартал хрущоб.

Абрамкин перекатил желваки:

— Идиот! Не мог отложить на другой день?

— Время — деньги…

Я же подтолкнул Дарью Морозову к Скруджу:

— Танцуйте, девочки! Импровизируйте!

Стрекозы принялись танцевать. Да вот беда, после взрыва они все были в строительной пыли, в штукатурке.

И эта дрянь полетела в тарелку Скруджа.

— Отставить блядские танцы! — белугой взвыл президент США.

Разведчицы тормознули. Принялись алыми пипидастрами смахивать с себя штукатурку.

— Вы бы хоть отошли в сторону, — поморщился Юрий Абрамкин.

— Достали, альфа-самец! — вскрикнула Даша Морозова.

— Дарья, прикуси язык! — оторопела Анастасия Жмых.

— И не прикушу. Пользуясь случаем, прошу у президента США мне дать вид на жительство.

— И мы! И мы!.. — подскочили к пиршественному столу другие разведчицы, а именно Ната Воронок, Света Галкина, Тома Щеглова, Глафира Воробьева, Зоя Орлова, Ия Зябликова, Ольга Петухова, Лола Синицына, Алсу Беркут, Люба Стервятникова, Анна Совина, Мария Чайкина, Снежана Перепелкина, Зинаида Уткина и Лидия Павлинова.

— Да разве я против?! — филином захохотал Дональд Скрудж. — Вот он, Юрок, твой хваленый патриотизм.

— А я ни за какие коврижки родину не покину! — по-детски захныкала Анастасия Жмых, самая возрастная разведчица, лейтенант, к тому же.

— Замочу в сортире… — сомнамбулически бормотал президент РФ.

Тут в комнату кубарем вылетел полковник П.П. Злобин, схватил меня за воротник:

— Майор Ребров! Это и есть твоя импровизация?

— Под трибунал его, подлеца! — сверкнул очами Абрамкин.

— Паша! — мягко произнес я.

— Какой я тебе Паша? Я полковник Злобин!

— Полковник Злобин, давайте отойдем в сторону.

Отошли.

Я наклонился к полковничьему уху. Меня озарило:

— Павел Павлович, раскиньте мозгами, в логове нашего врага будет обитать целый анклав наших разведчиц. Перечислить фамилии?

— Какие фамилии?

— Перечисляю… Ната Воронок, Света Галкина, Тома Щеглова, Глафира Воробьева, Зоя Орлова, Ия Зябликова, Ольга Петухова, Лола Синицына, Алсу Беркут, Люба Стервятникова, Анна Совина, Мария Чайкина, Снежана Перепелкина, Зинаида Уткина и Лидия Павлинова. И, конечно, Дарья Морозова.

— И чего?

— Как это чего? Вы представляете себе, сколько они там наворотят дел? Поставим страну Желтого Дьявола на уши. Скрудж станет послушным, что цирковой пудель.

П.П. Злобин подумал, потом внезапно обнял меня и крепко поцеловал в щеку.

— Молодец, Сашок! Я тебя недооценивал. Но постой! Как быть с Настей Жмых? Она вроде бы против американского вида на жительство?

— А это уж позвольте провернуть мне! Я знаю такие заветные слова, ни одна шпионка не выдержит.

                          * * *