На свое 60-ти летие Беркович попросил жену об одолжении.

  - Нет,- отрезала Циля. - Ты же знаешь, что я этими глупостями уже давно не занимаюсь. А если тебе некуда энергию свою девать, то убери в доме.

  И жена сунула в руки Берковичу мокрую швабру.

   - Но у меня же сегодня день рождения, - с обидой произнес Беркович.

  - Неужели я не заслужила у тебя провести день рождения своего мужа в чистом доме? - спросила Циля.

  «Какая-то извращенная логика», - с горечью подумал Беркович и позвонил своему другу Грузману.

  - Дурак, - коротко сказал друг, выслушав жалобы Берковича. - Нашел кого просить. Выйди на backpage.com, клыкни на «экскорт» и выбери себе кого-то по своим деньгам.

  - Так это же...

  - Вот именно. Оно самое.

  - Но я не могу. Я все таки воспитан на классической русской литературе...

  - А я на чем? Мы все думаем, что мы Печорины и Ленские, а на самом деле мы... Помнишь, Паниковский говорил Балаганову: «Вы, Шура, жалкая ничтожная личность.» Так вот, он говорил это не ему.

  -  А кому? - невинно спросил Беркович.

  - А нам всем, - авторитетно заявил Грузман. - И ты думаешь, что писатели, которые нас воспитывали, были другими? Я недавно узнал, что Пушкин записал в своем дневнике «Сегодня, с божьей помощью у... (тут Грузман употребил глагол, который бы вогнал бы в краску отца Бени Крика) Керн.» А что он нам написал? «Я помню чудное мгновение.» И так далее. То есть, себе, значит ... (Грузман опять употребил «убийственный» глагол), а нам - «чудное мгновение». Ну не лицемер?

  Проведенный Грузманом краткий экскурс в русскую литературу убедил Берковича.
Он набрал  у себя на компьютере нужный сайт.
От качества и разнообразия предложений у Берковича поднялось давление.
Он закрыл на замок дверь своей комнаты и, не обращая внимания на невразумительные крики Цили (по другому жена с ним уже давно не разговаривала) позвонил юной особе, которая принимала на дому.
Запинаясь и теряя голос  Беркович провел переговоры, договорился о цене за пятнадцать минут и узнал адрес, который оказался гостиничным номером. Оставалось только придумать предлог, чтобы ускользнуть из дома на эти пятнадцать минут. Ничего путного ему в голову не приходило. Измучившись и злясь на самого себя, Беркович брякнул первое, что пришло на ум.

  - Мне надо выйти на пятнадцать минут.

  Циля смотрела русское телевидение. На экране пел Басков.

  - Так это, я значит... - замялся Беркович.

  - Да вали, куда хочешь, только не мешай мне смотреть телевизор, придурок, - рявкнула Циля. 

 - Придурок! - чуть было не выкрикнул от радости Беркович и выскочил из дома. - Побольше бы нам этих Басковых!

  В машине его стали одолевать сомнения, переходящие в страх. Беркович знал, что едет нарушать закон.  Он подумал, что, как раз сейчас, в  штате проводится секретная операция по вылавливанию таких извращенцев, как он. Что девушка, на самом деле переодетая полицейская и, что, как только он даст ей деньги, на него наденут наручники и уведут в тюрьму. Потом сообщат Циле, а она сообщит детям и внукам и они все прийдут в тюрьму освобождать его под залог. И еще сообщат на работу, а там проведут собрание, на котором его единственная подчиненная, Муся Чипер встанет и скажет: «Таким, как он не место в нашей компании по производству дайперсов!»

  Разволновавшись, еле сдерживая бившую его нервную дрожь, Беркович позвонил Грузману по сотовому.

  - Еду на дело, - тихо сказал он в трубку.

  - Какое дело? - не понял Грузман.

  -  А на то, на какое ты меня послал.

  - Ты меня в это дело не впутывай... Ах, на это!? Не может быть!
Ну, ты и смельчак! Тут, как раз в новостях, показывают, как полиция вывозит труп мужика из дома одной такой. Представляешь, она заманивала, а ее бойфренд грабил.

  - А я кошелек в машине оставлю.

  - Вот он тоже оставил. И... не смог откупиться, - вздохнул Грузман. - Да ты не расстаривайся. Не все они такие. Среди них много честных и порядочных девушек. Тебе сейчас ни в коем случае нельзя расстраиваться, а то ничего не получится. Только опозоришься. Ты Сиалис выпил?

  - Для храбрости, что ли? Это что - вино такое?

  - Вино? Ну ты совсем темный. Ты когда последний раз этим занимался?

  - Кажется, в прошлом веке, - честно признался Беркович.

  - Тогда дела твои совсем плохи. Ты сейчас обязательно спонтанно думай о чем-то, что у тебя в этом плане было с Цилей. Для настроя. Думаешь?

  - Думаю, - ответил Беркович.

  - Опиши. Я скажу -то ли это.

  - Вот Циля спрашивает, почему я не вымыл посуду после себя. Она меня об этом спрашивает по три раза на дню. Я ни о чем другом и думать-то не могу.

  - Надо, брат, надо. Напрягись. Что-то ближе к телу. Представь себе что-то, наконец.

  - Ну если на конец, то представляю Цилю орущую: «Ты почему не вытер пыль с него.»

  -  Ужас! Давай пойдем по другому пути. Вообрази что-то экстремальное. Что Циля влюбилась в кого-то. Вообразил? - спросил Грузман.

   Беркович не отвечал. Теперь уже Грузман заволновался.

  - Вообразил? - с тревогой в голосе повторил он свой вопрос.

  - Вообразил, - печально ответил Беркович.

  - Ну и в кого? - спросил Грузман.

  - В бульон с клецками.

  - Ты где сейчас?

  - Я уже здесь. Уже постучал и жду.

  - Значит так, - серьезно молвил Грузман. - Ты мой друг. Я обязан тебя предупредить. Там тебя могут обмануть, ограбить и убить. Это раз. Учитывая, то обстоятельство, что ты несколько, так сказать, заржавел, у тебя, скорее всего ничего не получится. Ты себя, как мужчина, опозоришь. Это два. Тебя могут заразить, в лучшем случае, герпесом, а в худшем... К сожалению, мы не успели об этом поговорить. Это три. Если эта дама «засветилась», то полиция может может прослушивать ее разговоры и выйти на тебя. Выбрось, на всякий случай, свой телефон в реку. Это четыре. Да, кстати, на какие деньги ты с ней договорился?

  - На двести долларов за пятнадцать минут, - слабеющим голосом прошептал Беркович.

  - Ты сума сошел! - заорал в тубку Грузман. - Это стоит восемьдесят пять!

  Услышав легкий стук, девушка поняла, что пришел очередной клиент. Она посмотрела на себя в зеркало, подкрасила губки и открыла дверь. Грузный немолодой мужчина с невероятно бледным и потным лицом закатил глаза и, теряя сознание, упал ей на руки.