Этот отремонтирует
Наконец-то!
Наконец-то мы, жильцы дома номер 37, что по улице Тимати рассудились со старой управляющей компанией ЖКХ и выбрали себе новую. И теперь она будет ремонтировать наш многострадальный дом. Прежняя жилуправа совсем не занималась ремонтом, а только брала с нас квартплату, но с этой всё будет не так. На эту мы очень даже надеемся, особенно на её директора.
Вы бы видели его - не директор, а конфетка! Молод, здоров! Дорогой костюм, блеск в глазах, активность в движениях. А как он говорит...
Тут было у нас собрание. "Я ваш дом ВО! как отремонтирую!- сказал он." Так сказал, что нас, жильцов аж в пот бросило. И мы ему поверили, этот отремонтирует.
Наконец-то!
Наконец-то трубы в наших квартирах перестанут течь, канализация вонять. батареи начнут (мать их) греть! Наконец-то наш дом преобразится: отштукатурят и побелят фасад, залатают крышу, поправят сливные трубы, кривые как турецкая сабля. Наконец-то!
-Наконец-то вы наш дом отремонтируете?- спросили мы как отца родного директора этой маленькой, но с очень шикарным офисом жилконторы.
- Я ваш дом ВО! как отремонтирую!- сказал он и похлопал некоторых из нас по вспотевшей спине. - Ещё бы,- добавил он и потрепал вспотевшие щёчки сухонькой старушки из 92-ой.
- Наконец-то!- радостно закричали мы, выпустив весь воздух из своих лёгких.
- Отремонтирую, дети мои!- положа руку на сердце, поклялся директор и сел в свой лимузин.
Не лимузин, а конфетка. И директор - конфетка. Мы махали платочками и умилённо сушили слёзы под глазами.
И только один человек нас немного расстроил - это пьяный сантехник из этой самой жилуправы. Грязный и дурно-пахнувший, он сплюнул папиросу нам под ноги и нехорошо оскалился.
- Хе! Дурачки!- сказал сантехник.-Не он ваш дом будет ремонтировать, а вы его особняк. Чё вылупились? Наш директор особняк себе купил - восемнадцатый век! Там ремонту: уууу! А где денежки на него взять как не у вас. Хе! Дурачки!
Сказал, закурил по-новой и пошёл. Гад. А мы , хотя и стояли в полной тишине часа два, всё равно не поверили ему. Вот.
Страшный сон
Господин Тпрушкин- уважаемый житель города Семипупинска - что-то прибивал дома и, как это бывает, держал гвоздик в зубах и случайно проглотил его.
В животе резануло:
- Всё - помираю,- схватившись за живот, определил своё состояние Тпрушкин.
Его жена тут же вызвала "скорую".
"Скорая" приехала. Всю дорогу, держась за живот, Тпрушкин долбил одно и то же:
- Всё - помираю, помираю я, жёнушка.
Жена как могла успокаивала мужа.
Наконец того привезли в единственную в городе Семипупинске больницу и положили на операционный стол. Да, перед этим ему, конечно, сделали ренген - баба Шура сделала. Елозя пол шваброй она ткнула нечайно другим концом Тпрушкина в живот, стонущего на стуле в предбаннике больницы. На что тот заорал:
- Ты что, старая, делаешь?! У меня же в животе гвоздь!
Так был сделан ренген и г.Тпрушкин оказался на операционном столе.
Лёжа на больничном одре, Тпрушкин повторял одно и тоже:
- Всё - помираю, помираю я -всё.
Из-за боли он не замечал ничего и никого, но вдруг дали сильный свет. От неожиданности Тпрушкин зажмурился. Через некоторое время, открыв глаза, он снова хотел было ныть про своё, но слова застряли у него в горле. Он даже забыл о рези в животе, он пребывал в шоке. А всё потому что увидел операционную больницы во всём её "блеске".
Первое, что бросилось ему в глаза - это рампа, которая горела прямо над ним. Она была без защитных стёкол то есть лампочки торчали в голом виде. Выше, над рампой нависал облупленный потолок, в каких-то разводах непонятного происхождения. Затем Тпрушкин перевёл взгляд на обшарпанные стены, облепленные антисанитарной плесенью. Затем он увидел гнилой умывальник с капающей из ржавого крана водой, и наконец его внимание привлекли инструменты - их раскладывала перед его носом та самая баба Шура.
Итак - инструменты!
Молоток, ножовка по металлу, долото, и наконец двуручная пила "Дружба"- всё это зловеще, "сверкало" ржавчиной. Особого внимания заслуживал молоток, на его ручке было написано красной краской - НАРКОЗ.
- Мама!- пискнул Тпрушкин.
Тут в операционную вошёл изрядно шатающийся мужик в забрызганном кровью халате. Мужик закурил беламорину и с улыбкой извращенца-паталагаонатома склонился над Тпрушкином.
- Ну что, жить будем, али как?- пробасил коновал.
- Будем,- мяукнул Тпрушкин и покраснел, ему сильно захотелось в туалет по-большому.
-Баба Шура!- поняв что к чему, рявкнул изрядно шатающийся мужик. И приказал: - Больному - "утку", мне - спирта.
Через пару минут этот самый (совсем уже изрядно шатающийся ) мужик вышел к жене Тпрушкина.
- Жить будет, - спокойно констатировал факт мужик, обдав её смертельным перегаром. Затем он вынул из нагрудного кармана чуть гнутый гвоздик и, показывая его, добавил:
- Только вот проктолога надобно бы ещё посетить -острый, гад.
Житель города Семипупинска - Тпрушкин проснулся, как говорится, в холодном поту. Жена на него смотрела с состраданием :
- Ты всю ночь кричал, дорогой.
- Мне приснился страшный сон; будто я проглотил гвоздь и меня привезли в единственную в нашем городе больницу.
- В твою больницу? Какой ужас! В ней же... она же...а персонал...
- Да-да. Вот дачи свои мы с мэром достроим и тогда уж...
Кстати, надо из больницы инструмент наш забрать. А у меня действительно побаливает живот, пойду -ка я в туалет.
- Говорила я тебе, не надо было есть острое на ночь- это вредно. В конце концов ты сам врач.
- Главврач, милая жёнушка, ГЛАВВРАЧ!- уже из туалета кричал Тпрушкин.