Можно предположить, что одним из мотивов активной экспансии итальянских морских империй в Северное Приазовье и появление на рубеже 13-14 вв. на берегах Азова торговых факторий Генуи, Венеции, Пизы было наличие в этом крае месторождений - «алюминия». Именно так называли в то время крайне важные для текстильного, кожевенного производства и медицины алюмокалиевые и алюмонатриевые квасцы (от лат. - alumen, «горькая соль» . – Прим.).

             Фото. Факсимиле порту(о)лана Черного и Азовского морей с обозначенными на нём многочисленными торговыми факториями Генуи, Венеции, Пизы генуэзского картографа Пьетро Весконте (Pietro Vesconte), работавшего в Венеции. 1318 год.  

              Фото. Факсимиле порту(о)лана Черного и Азовского морей с обозначенными на нём многочисленными торговыми факториями Генуи, Венеции, Пизы португальского картографа Диого Омема (порт. - Diogo Homem – 1521 г. – 1576 г.), работавшего в Венеции. 1559 год.


              


           Фото. Фрагмент порту(о)лана 1559 г. Черного и Азовского морей португальского картографа Диого Омема (порт. - Diogo Homem – 1521 г. – 1576 г.) с обозначенными на нем торговыми факториями Генуи, Венеции, Пизы в Северном Приазовье. 

              И, как следует из хроник средневековой Кафы, ее порт уже в 13-ом веке стал местом перевалки этого сырья, имеющего для средневековой промышленности такое же важное значение, каким, к примеру, для современного производства и экономики, является нефть.

              За обладание месторождениями «горькой соли» между средневековыми морскими империями и странами разгорались продолжительные кровопролитные бойни, происходили жестокие морские баталии, плелись коварные геополитические интриги, ставшие в конечном итоге одной из причин гибели некогда могущественной Ромейской империи (переименованной уже после ее краха и исчезновения с политической карты мира хитросделанными историками Священной Римской империи германской нации и примкнувшими к ним “романовасами московского Третьего Рима” в т.н. “Византию”. – Прим. Читать об этом: http://www.andersval.nl/publikatsii/484-proza/ocherk/10343-troyantsy-s-meotidy). 

            Вновь открытые места добычи квасцов, судя по всему, старались держать как можно дольше в тайне. Именно по этой причине отгружаемым из Кафы в Западную Европу квасцам приписывались… малоазийские – фокейские корни. – Чтобы сообразить, что это никак не могло соответствовать действительности – достаточно посмотреть на географическую карту. Ну, какой, спрашивается, смысл было везти из расположенной за тридевять земель от Крыма - на берегу Эгейского моря - на самом крайнем западе Малой Азии Фокеи или из иного другого малоазийского города это ценное сырье в Восточный Крым, чтобы, сделав едва ли не тысячекилометровый крюк, отгрузить его затем туда, откуда оно фактически и прибыло? 

           К сожалению, советские "исследователи" истории Крыма и Приазовья то ли повелись на эту откровенно шитую белыми нитками хитрость, то ли имперской пропаганде было выгодным всегда представлять прошлое Северного Приазовья исключительно диким  краем – пресловутым «Диким полем», куда цивилизация пришла исключительно после захвата его в самом конце 18-го века Российской империей.

            И потому на всякое упоминание о том, что именно тут на протяжении долгих столетий пролегал северный (степной) маршрут  Великого шелкового пути - «DOVE E TERRA DI TRAFICO» (связывающий европейское Средиземноморье с Китаем через Византию - Крым – Северное Приазовье – Низовье Дона – Нижнее Поволжье – Приаралье – Памир), что именно тут в не такое уж и далекое историческое время располагалось бесчисленное множество торговых факторий средневековых морских империй, что именно тут некогда бурлила жизнь, было наложено имперское табу. 

            
            Фото. Территории и главные морские пути Венецианской морской империи [Википедия: Светлейшая Республика Венеция (Республика Святого Марка; итал. - Serenissima Repubblica di Venezia, рус. - Посполитая Рєчь Венецкая или Посполитая Рєчь Венеційска) - с конца VII века по 1797 год республика в Европе со столицей в городе Венеция. Венеция - государство в северо-восточной части территории современной Италии, имела колонии на территории государств, лежащих в Адриатике, бассейнах Эгейского, Мраморного, Черного и Азовского морей, управлялась выборным органом - Институтом дожей, который существовал ровно 1100 лет (697—1797)]. 

          Фото. Венецианские купцы на картине И.Г. Мясоедова "Венецианские купцы-разбойники", 1909 г. Холст, масло. 70 x 285 см. Бердянский художественный музей, им. И. Бродского. 
            В 1997 году эта картина выставлялась на художественной выставке в г. Вадуц – столице Княжества Лихтенштейн, а в 1998 году  в г. Москве (Государственная Третьяковская галерея).

          
          Фото. Колонии Генуэзской морской империи [Википедия: Светлейшая Генуэзская республика (Республика Святого Георгия; итал. - Serenissima Repubblica di Genova, рус. - Рєчь Посполитая Генуесская или Рєчь Посполитая Геновеская) – независимое государство на северо-западном побережье Апеннинского п-ова с 1005 года – по 1795 год]. 

             Поэтому логичным будет предположить, что квасцы доставлялись в крымскую Кафу на маломерных судах откуда-то из близко расположенных к ней областей, вероятнее всего – из Приазовья. А уже потом перегружались на крупные суда, отплываемые в сторону Апеннин и Пиренеев, где располагались в то время основные центры текстильного и кожевенного производства средневекового мира. 

            Вескими аргументами того, что высоко ценимые во времена Средневековья квасцы добывались венецианцами и генуэзцами в Приазовье, может служить тот факт, что и сейчас вдоль глиняных обрывов Азовского берега можно увидеть и доныне действующие природные “фабрики по производству" квасцов и квасцового камня (алунита). 

 
          Фото. Природный кристаллогенезис алюмокалиевых квасцов и квасцового камня из сульфатсодержащих водных растворов со специфическим сероводородным запахом, просачивающихся сквозь расщелины береговых глиняных отложений. (Азовское побережье. Август 2015 года).

          Фото. Кристаллы алунита – квасцового камня из береговых глиняных расщелин Азовского Побережья. (Август 2015 года).
 

              Правомерность предположения о существовании добычи квасцов в Приазовье в 13-ом веке подтверждает и текст «Истории Георгия Пахимера о Михаиле и Андронике Палеологах» ромейского философа и историка 13-14 вв. Георгия Пахимера [1242, Никея — 1310, Константинополь].

            Извлечение из книги ромейского философа и историка Георгия Пахимера – «История Георгия Пахимера о Михаиле и Андронике Палеологах»:

            … "В то время царь [Михаил Палеолог (ок. 1224 – 11.12. 1282) - Никейский император в 1259—1261 гг. Византийский император в 1261—1282 гг. Основатель династии Палеологов. – Прим.] собирался предпринять поход в Орестиаду, чтобы смирить до наглости беспокойных генуэзцев. Прежде гораздо сильнее их были венециане, правительство которых отличалось и богатством и оружием и другими снаряжениями; так как они владели морем более чем генуэзцы, и на длинных своих кораблях переплывая морские пути, получали больше добычи, чем сколько случалось приобретать выгод генуэзцам, посредством торговли и перевозки товаров.

            Притом надобно сказать, что царь особенно почтил одного благородного генуэзца, по имени Мануила Захариева, подарив ему в восточной Фокее [Фокея -  самый северный из ионийских городов на мысе, отделяющем Элаитский и Герметский заливы Эгейского моря в Малой Азии, где размещались богатые копи горькой соли - природных алюмо-квасцов, которые использовались при окраске тканей, для дубления кож, а также в медицине и кулинарии. В настоящее время на месте Фокеи находится турецкий город Фоча. – Прим.] богатые приисками алюминия горные высоты, на которых поселившись, он и работал со своим народом. Но получая от этой работы большие выгоды, Мануил захотел еще больших и, надеясь на милостивое расположение к себе царя, обратился к нему с просьбою. Он просил запретить генуэзцам провоз алюминия из верхних стран [«верхних стран» - т.е., Северных стран. – Прим.] чрез Эвксинское море; а между тем известно было, что этого металла [тут явная неточность перевода, правильнее будет не металла, а  - сырья, вещества... – Прим.] много требуют люди, занимающиеся окрашиванием шерстяных тканей в разные цвета. Когда царь согласился на такое запрещение, тогда одни из живших в городе генуэзцев, частью по уважению к воле державного, а частью и потому, что город был последним их убежищем, решились строго исполнять царское предписание; другие же напротив, не обращая на это никакого внимания, построили большой круглый транспорт и, выплыв из своего порта, направились к Фракийскому Босфору, переплыли узкие проходы Понта и нисколько не стеснялись ни царским указом, ни своими обычаями, которые требовали, чтобы ни один генуэзский корабль не проходил куда бы то ни было, не сделав приличного салюта живущему в Влахерне [Влахерны - пригород Константинополя, расположенный вдоль бухты Золотого Рога. Здесь находился императорский дворец, который с 1081 г. стал основной резиденцией монарха. – Прим.] царю и не отдав ему поклона. И так, не обратив внимания ни на какие условия и пользуясь благоприятным южным ветром, генуэзцы смело отчалили и, миновав устье Понта, направились к северным берегам моря [т.е.,  в сторону моря Танаид(т)ского – Азовского. – Прим.], где, занимаясь пиратством, прожили довольно долго. Наконец, собрав много добычи, которой значительную часть составлял алюминий, и нагрузив ею транспортное судно, они смело поплыли назад.

            Между тем царь, узнав об их отплытии, сильно оскорбился неуважением их к своей особе и стал думать, каким бы образом этих презрителей забрать в свои руки. Такое намерение царя не неизвестно было и им. Посему стали они теперь заботиться особенно о том, как бы счастливо совершить плавание необыкновенным способом, и чрез то избежать угрожавшей им, как они знали, от царя опасности. Когда перед этими пловцами открылись уже восточные горы, — ветер для них был то попутный, то боковой, как бы только скользивший по парусам, и пловцы находили его достаточным, для благополучного плавания удовлетворительным: но приблизившись к Фаросу, они рассчитали, что единственно северный ветер будет для них полезен, лишь бы дул он не слабо и лениво, будто при безветренном состоянии воздуха, когда паруса только что зыблются, а так, как дует ветер, называемый у моряков Танаитским [т. е. северный ветер со стороны моря Таны (Азовского моря). – Прим.]. И на этот-то один ветер надеялись они, отчаиваясь во всем другом; ибо знали, что царская засада караулит их. Наконец, чрез несколько дней ожидаемый ветер, к их радости, подул и сильно погнал их корабль. Оживленные надеждою на него, генуэзцы и сами ободрились и, распустив все паруса, понеслись по течению. Но полагаясь на силу ветра, они не забыли, однако ж, бока корабля завесить бычачьими кожами и вооружиться — с намереньем достаточно противустать огню и всякому другому разрушительному действию на корабль, даже и самим сразиться, если б напали на них посланные царем. Узнав об этом, царь приказал жившим в Пере генуэзцам послать людей и остановить плывущих.

            Таким образом на генуэзский корабль, при возбуждении со стороны царя, из числа одних всходили одни, из числа других — другие, и после сильного сражения на море, взяли его. Тогда корабль этот приведен был в царскую гавань, а бывшие на нем понесли должные казни: многим из них, в наказание за презрение к царю, выколоты были глаза случайно попавшимися гвоздями. Подобного рода обвинение падало и вообще на генуэзцев; ибо, когда один из них стал величаться пред проселоном [матросом?- Прим.] и сказал ему, что город снова достанется нашим, — этот, движимый ревностью, ударил его по щеке и вышиб латинянину глаз, а латинянин вдруг схватил кинжал и лишил его жизни. Узнав об этом, царь наделал ужасов; но своего гребца не отыскал. А так как его не возвращали (да он уже и не существовал), то царь до того разгневался на генуэзцев, что приказал Мануилу Музалону тотчас истребить все это племя. Музалон немедленно собрал войско, сколько было его в городе и по окрестностям. Оно — страшное и вообще, казалось еще страшнее, когда окружило все генуэзские домы и, готовое рубить, ожидало только приказания от царя.

             Генуэзцы объяты были ужасом и, обуздав, сколько могли свою гордость, отвратили от себя гибель: пришедши, по возможности к лучшему расположению и приняв смиренный вид, они обратились к просьбам и, представляя повинные головы в полную волю царя, что ни захотел бы он сделать с ними, стали умолять его, совершенно подчинились царской его власти и давали обещание охотно исполнять все его приказания; потому что не имели другого убежища, кроме царской милости. Обузданные таким страхом, они от имени всего общества приняли царский указ и, обязавшись заплатить большой штраф золотом, едва смягчили царский гнев. Тут только стало для них ясно, что царское слово гораздо сильнее их глупости. Так это было… - Георгий Пахимер [1242, Никея — около 1310, Константинополь), ромейский философ, историк, математик, писатель и церковный деятель], «История Георгия Пахимера о Михаиле и Андронике Палеологах», Книга Пятая. Текст приведён по изданию: Византийские историки, переведенные с греческого при Санкт-Петербургской духовной академии. Типография Департамента уделов, 1862 г. Перевод под редакцией профессора Карпова В. Н.

***