УБЕЖИЩЕ БЕЛЫХ РАБОВ (О колонизации Приазовья)


          «Эх ты, степь моя, степь бердянская! Жизнь постыла, неволя панская!.. 

          …Миновав еще два-три пустынных аула (опустевших после спровацированного царским  правительством исхода приазовских ногаев в Османскую империю в 1853-1856 гг. – Прим. В.К), пешеходы вошли в область разнообразных новороссийских колоний (ногайских, украинских, греческих, татарских, менонитских, немецких, еврейских, болгарских… - Прим. В.К.) и под вечер очутились у знаменитого порубежного в крае шинка Лысой Ганны (лысого еврея Лейбы по прозвищу Лысая Ганна, Лыска, Лиска... – Прим. В.К.). В шинке и кругом шинка, близ байрака, сновали какие-то люди. Фургоны стояли, волы паслись, верблюды шагали к водопою. Мелькали татары в бараньих шапках. Двери в шинок были распахнуты настежь. Волынка и две скрипки бренчали у крыльца. Музыканты были слепые нищие. Старший из них затягивал под музыку песню: "Ой, фортуне, фортунонько! де до тебе стежка?”  Милороденко ввел Левенчука в шинок, ткнул пальцем на бородатого шинкаря, сказав: "Вот это ж и Лысая Ганна!"» - Г. П. Данилевский [(1829 - 1890)]. «Беглые в Новороссии»    

          Фото 1. Иван Соколов (1823, Астрахань – 1910 (1918?), Харьков), «Біля шинку», 1863 год. Закарпатский областной художественный музей им. Й. Бокшая, Ужгород

          

          Фото 2. Юзеф Брандт (1841, Щебрешин, Люблинского воеводства Польши – 1911, Радом, Мазовецкого воеводства Польши), «Чумаки на привале перед корчмою (шинкой)», 1865 год. Muzeum Okręgowe w Tarnowie - Поветовый (Окружной музей) в г. Тарнове Малопольского воєводства Польши.

           Описывая историю колонизации отошедшего лишь на рубеже XVIII – XIX вв. к Российской империи Северного Приазовья, большинство авторов упорно замалчивают некоторые особенности заселения этого края.

          Поэтому мы достаточно наслышаны об организованных переселениях в наши края выходцев с Балкан и об учреждении разного рода «Славяносербий» и «Новых Сербий», нам известно о переселении в Приазовье крымских греков, крымских армян, крымских татар-христиан, евреев из Виленского края, бессарабских болгар. Мы достаточно информированы о немецких и менонитских колониях, созданных в начале XIX века в царствование российского императора Александра I переселенцами из многочисленных карликовых княжеств «Священной Римской империи германской Нации». Нам по этому поводу, правда, почему-то упорно сообщают о переселениях немцев из Германии.

          Да не было до второй половины XIX века Германии на карте Европы! Не создал еще тогда великий Бисмарк – Отто фон Шёнхаузен (1815 - 1898) «с помощью прусского учителя» такой субъект международного права.  

          Немалое число наших земляков не без посторонней "подсказки" убедили себя, что их предков переселили из степных губерний Российской империи. Чаще всего называют Курскую губернию – в прошлом украинскую Слобожанщину. А ведь и Курщина в густонаселенных областях никогда не значилась и сама, начиная с конца XVI столетия, заселялась главным образом  “черкасами” – украинцами Правобережной Украины. Наделенных вплоть до первой половины XVIII века правами иностранных колонистов и потому долгое время не подпадающих под действия статей московского крепостного права.  

          Знаменитый немецкий ученый-этимолог, автор фундаментального четырехтомного «Этимологического словаря русского языка» (Москва: Прогресс. 1963-1974) Макс Фасмер (1866 - 1962) сообщает, что на землях нынешней Курской области Российской федерации действительно жил некогда коренной народ – «сцы(а)куны» [Макс Фасмер, «Этимологический словарь русского языка». Том 3(1971), стр. 815.], но в многочисленных этот народ не значился, и не было поэтому особой возможности использовать представителей этого малочисленного народа для колонизации Приазовья...

          Но мы совершенно забыли, что большинство вновь прибылых в XIX веке в наше Приазовское Поморье людей были беглыми рабами-крепостными из Поднепровья, а также переселенцами из Западных губерний Российской империи - условно вольных граждан, обреченных влачить жалкое нищенское существование в строго отведенных скученных местах зон оседлости (в гетто т.н. черты оседлости) в Западной Украине, Литве, Польше.

          Забыли же мы эти особенности заселения потому, что были эти страницы рабского прошлого нашей истории нежелательными для официальных властей раньше и, похоже, остались такими и ныне.

          Особенно старательно, к примеру, до сих пор скрывается от нас информация о том, что изначально отошедшее к Российской империи в 1783 году Северное Приазовье и “исконно российский” Крымский полуостров петербургский режим планировал заселить неграми из английских колоний и английскими уголовниками. И в этой связи российский посол в Лондоне, граф Семен Романович Воронцов – отец будущего Правителя Новороссии получил в 1785 году из Петербурга депешу Екатерины II с заданием договориться с английским правительством о переселении в “пустопорожнюю” Новороссию (т.е., зачищенную от татар и ногаев. – Прим.) чернокожих африканцев и английских уголовников (Рябинин Д.Д. Русский архив. 1879. Кн.1. с.189). К счастью, плану этому не суждено было сбыться, поскольку Англия в то время для колонизации своих американских и австралийских колоний и сама широко использовала и своих уголовников, и своих африканских рабов.  

          К счастью дошла до нашего времени замечательная этнографическая трилогия знаменитого писателя XIX века Григория Данилевского (1829 - 1890)* – «Беглые в Новороссии», «Беглые воротились», «Новые места», в которой «российский Фенимор Купер» сохранил для потомков и вечности память о Приазовском крае первой половины XIX века. В Приазовье писатель Данилевский побывал в 1856 году. Еще до крестьянской реформы 1861 года. Его поразило своеобразие жизни в поморских степях, почти не затронутым крепостничеством. Писатель увидел здесь процветающие, богатые хозяйства предприимчивых и удачливых отечественных и зарубежных колонистов и колонизаторов. Не смог знаменитый писатель не заметить, что основной рабочей силой были в Приазовском крае беглые крепостные крестьяне из Приднепровья и Слобожанщины**.

          Белые рабы и стали поэтому главными героями произведений Григория Данилевского.

          Истории, которые довелось услышать писателю о сказочном обогащении удачливых предпринимателей, об их аферах, разгульной жизни, и в то же время о трагической доле скрывавшихся от имперской администрации беглых крестьян, превращенных новыми хозяевами в бесправных батраков, - все это послужило Данилевскому материалом для написания приключенческих этнографических романов.  

          Довелось, естественно, побывать знаменитому писателю и в успешном портовом Бердянске. Поэтому и содержат «Беглые в Новороссии» многочисленные упоминания о Бердянске, Бердянском крае, лирические описания чарующей красоты азовского поморья:

           «…Эх ты, степь моя, степь бердянская! Жизнь постыла, неволя панская!          

           …Сторона это такая, что только трудись,- золото лопатами тут все загребают…           

          …Ногайско-татарская степь шла вправо и влево, изредка только волнуясь и склоняясь погорелыми от зноя травами, камышами и песчаными Косами к синему, ярко горевшему морю. Здесь по приземистой траве мелькали высокие светло-желтые, синие и красные цветы, сплошь заливая собою необозримые поляны. Как бы вы ни смотрели, куда бы ни кинули напряженный взор – одни поля, голубые холмы у небосклона да мелкие, в огненной лазури потопленные, облачка. Кое-где только темнеют вдали, по сторонам, одинокие овчарни, откуда, завидя редкого путника, вдруг кинутся стаей громадные пастушьи собаки, темными черточками вытянутся по степи и вот-вот, кажется, настигают вас. Но расстояние так далеко, что они скоро остановятся и, свернувши свои косматые хвосты, возвращаются назад. Белыми пятнами ходят бесчисленные дрофы по диким, плугом не тронутым, пустырям. Коршуны высоко плавают в небе. Пестрые флегматические аисты сторонятся от дороги, чуть не задеваемые колесами, да широко раздается вовсе стороны вечный свист, стон и шорох степи…                

          …Миновав еще два-три пустынных аула (опустевших после исхода приазовских ногаев в Османскую империю в 1853-1856 гг. – Прим. В.К), пешеходы вошли в область разнообразных новороссийских колоний (ногайских, украинских, менонитских, немецких, греческих, татарских, армянских, еврейских, болгарских… - Прим. В.К.) и под вечер очутились у знаменитого порубежного в крае шинка Лысой Ганны (лысого еврея Лейбы по прозвищу Лысая Ганна, Лыска, Лиска… – Прим. В.К.).*** В шинке и кругом шинка, близ байрака, сновали какие-то люди. Фургоны стояли, волы паслись, верблюды шагали к водопою. Мелькали татары в бараньих шапках. Двери в шинок были распахнуты настежь. Волынка и две скрипки бренчали у крыльца. Музыканты были слепые нищие. Старший из них затягивал под музыку песню: "Ой, фортуне, фортунонько! де до тебе стежка?                    Милороденко ввел Левенчука в шинок, ткнул пальцем на бородатого шинкаря, сказав: "Вот это ж и Лысая Ганна!" - узнал двух-трех соседних знакомых и заметался. - Всечестнейшая и преблагородная компания! - сказал он,- целуйте меня, я Александр Дамский и опять между вами. Лейба, шельма, водки!»...            

          …В первое же воскресенье Левенчуку удалось быть близ одной соседней приморской зажиточной Слободки, в одинокой заимке, на песчаной Косе, на свадьбе одной девочки, выходившей за неводчика, как видно, из беглых. Отец ее тоже был наплывной, из беглых. Левенчук не верил своим глазам. Невеста и ее подруги, соседние вольные крестьянские девушки, сидели в кисейных французских платьях. Молодая венчалась в шелковом канаусе и в наколке из бархатной синели. На свадебном столе стояли тарелки с конфетами из Таганрога. Гостям разносили кизлярское, а бродячие музыканты играли польку и кадриль из самоновейшей оперы Верди, завезенной прямо из Тосканы в Одессу…        

          …Громадные ватаги косарей и гребцов, человек в триста и в четыреста, расхаживали по быстро косимым степям. СамиВелемочные господа кавалеры из-под Ростова, Бердянска, Мариуполя и Мелитополя кто верхом, в широкой бердянской или одесской, а иногда прямо панамской шляпе, или пешком, с плеткой усердно расхаживали среди артелей, пеклись с утра до ночи на страшном солнцепеке и обращали свои лица в подобие желтого земляного угля. Двигаясь медленными точками и белея своими шляпами, они, как коршуны, стоявшие в небе над ними, зорко поглядывали по сторонам, подмечая либо заленившегося косаря, либо накидывая жадным и плотоядным взглядом смазливую гребчиху, с греховным помыслом приласкать ее вечерком, в прохладе одинокой степной пустки, за стаканом пуншика и глотком коньяку или водки. "Эй, хлопцы! эй, дивчата! - покрикивали степные поморские плантаторы, с бойкостью яростных, настоящих янки, помахивая на куцых кляч плеткой и верхом ведя свои ватаги по пылающим в зное равнинам, - а нуте, постарайтесь! а нуте, разом, разом, разом! дружнее! Котел каши с салом; два ведра водки лишних на магарычи! А нуте, нуте, нуте!" И сотни обеленных бурьянами кос дружно и мерно сверкают; сотни грабель взвивают и складывают в копны душистый чай наших степей, мягкое и нежное зеленое сено»...

           …“Здравствуйте, ребята!” - гаркнул первач на рабочих, выходя из коляски.- "Здравствуйте, пане!" - "Давайте есть; что у вас имеется?" - "Что же у нас будет, пане? мы люди бедные; хлеб-соль, да разве рыбки вам поймать?" - "Давай". И закинули невод. Уж тогда ли поймали, или было приготовлено заранее, только неводчики и устроили ему закуску: уху из самой первейшей рыбы, с бездною молок и потрохов; в ноздри душистый пар так и ударил; икры свежей вывалили ему целый бочонок; а горячий хлеб да голодный зуб, главное помните. Наелся генерал до отвалу: едва поворотился. Кинул неводчикам червонец, благодарит помощника: "Ну, брат, такого обеда и цари не едят!"…

           …Земля, правду сказать, тут обетованная, не тронутая еще; многих еще она ждет. Раздолье, а не жизнь тут всякому; ленив только русский человек! Эх, гляньте, какая дичь, какие пустыри: бурьян, вечная целина, - ни косы, ни плуга не знала. Люблю я эти места: будто и бедные, а троньте эту землю - клад кладом»... - Г. П. Данилевский [(1829 - 1890) родился в богатой помещичьей семье, в селе Даниловке Изюмского уезда Харьковской губернии. Окончил в 1846 году Московский университетский пансион, а в 1850 году камеральное отделение юридического факультета, Петербургского университета. В 1856 году Данилевский в составе большой группы иных писателей и публицистов был направлен Морским министерством в длительную командировку на побережье Азовского моря, Днепра и Дона для изучения местного быта и описания юга Российской империи], роман «Беглые в Новороссии», опубликован впервые в журнале «Время» (1862, № 1—2, и 1863, № 1—3);      

          Примечания:                      

          *Г.П. Данилевский известен больше читателям как автор книг - «Слобожане», «Мирович», «Княжна Тараканова», «Сожженная Москва», «На Индию при Петре», «Украинская Старина», «Украинские сказки»…

          **Слободская Украина либо Слобожанщина (укр.. Слобідська Украї́на) —историческая область на северо-востоке современной  Украины и юго-западе Центрально-Черноземного региона РФ. Термин Слобожанщина используется как неформальное собирательное название Харьковской, Сумской, Белгородской областей, северных районов Луганской и Донецкой областей, а также южных районов Курской и юго-западных районов Воронежской областей.  В Слобожанщину также частично входили территории современных Орловской и Липецкой областей Российской Федерации -  https://ru.wikipedia.org/wiki/Cлободская_Украина

          ***Потому и появился в первой половине XIX века на западной околице Бердянска поселок Лиски, который и досоветские, и советские городские власти неоднократно пытались переименовать то в Солдатскую Слободку, то в… Русскую Слободку. Да, судя по всему, безуспешно. Потому и вынуждены были придумать и запустить в народ миф про содержательницу питейного заведения Лизку, в честь которой бердянские Лиски вроде бы и получили свое название. Уж очень городским властям не хотелось отожествлять название этого городского предместья с Лиской - Лысым Лейбой.

          Фото 3. Бердянск. 01 01 1910 года. Вид на Лисовскую Соборную площадь и идущий к морскому порту Западный проспект города. Справа от Западного проспекта – начало Лисок. На дальнем плане – Петропаловский собор, разрушенный большевиками в середине 30-тых годов 20-го века. Вплоть до конца 50-тых гг. в сохранившихся одноэтажных хозяйственных постройках собора размещалась бердянская семилетняя школа № 10. Фото из Интернета.

          

          Фото 4. Бердянские Лиски. Общий вид со стороны Дальних Лисок. Начало 20-го века. На дальнем плане слева виднеется Вознесенский собор, а справа – собор Петра и Павла, разрушенные большевиками в 30-тых гг. 20 века. От северных ветров предместье это прикрывает «лыска» - безлесая гора.  Фото из Интернета.

           Фото 5. Бердянск. Первая половина 20-го века. Лисовский спуск. На дальнем плане справа – собор Петра и Павла, разрушенный большевиками в 30-тых гг. 20 века. Фото из Интернета.

          Фото 6. Бердянск. 01 01 1910. Петропавловский собор. Справа от собора белеет хата (дом) моего прадеда – Павла Павловича Кравченко (29.06. 1873 - 1937). Фото из Интернета.

          Упрочению (утверждению) названия Лисок способствовал ко всему прочему и тот факт, что с северной стороны это предместье примыкало к безлесой горе – «лыске». Благодаря безлесой лысой «лыске» получил, между прочим, свое название город Лиски (в украинской транскрипции - Лыскы) в Воронежской области Российской Федерации, расположенный в пределах украинской этничной территории -  https://uk.wikipedia.org/wiki/Українська_етнічна_територія

          Не исключено, что услышав от бывавших в бердянских Лисках моряков и рыбаков название этого рыбацкого предместья, Александр Грин (1880 - 1932) назвал вымышленный им город моряков, контрабандистов и авантюристов, где развертываются события многих его рассказов, - Лиссом:

           “…Нет более бестолкового и чудесного порта, чем Лисс, кроме, разумеется, Зурбагана. Интернациональный, разноязычный город определенно напоминает бродягу, решившего наконец погрузиться в дебри оседлости…         

           …Население Лисса состоит из авантюристов, контрабандистов и моряков; женщины делятся на ангелов и мегер, ангелы, разумеется, молоды, опаляющее красивы и нежны, а мегеры - стары; но и мегеры, не надо забывать этого, полезны бывают жизни. – Александр Грин, «Корабли в Лиссе», 1922 год  

***  

          Справка из Википедии https://uk.wikipedia.org/wiki/Корчма :

          Корчма [или шинка (от нем. Schenke) - в Украине здание или заезд, где продавали спиртные напитки, аналог современных баров. Заведовали корчмой корчмари (кабатчики), эту работу обычно выполняли представители неукраинского происхождения - евреи, армяне, греки…

          Корчма в селе была тем, чем для городского жителя была кофейня (чайная). Перед тем как идти утром на работу, заходили в корчму за табаком. После работы заходили также в корчму на отдых и беседу, а иногда и во время обеда, если работа была у корчмы. В праздничные и воскресные дни в корчме проходили празднования целой общиной с музыкой и танцами до ночи. В праздничные дни перед службой в церкви община собиралась под галерейки корчмы. Такие церковные обряды как крестины, панихиды, службы заканчивались гостиной в корчме.

***