Карантин в Израиле
29 03 2020
Пусть животные живут!
«Этим утром мы купили 400 кг корма для мест кормления кошек и собак (голодающих из-за карантина. Прим. В.К. ) по всему городу». – Shuki Ohana (Шуки Охана), Мэр Цфата


Справка из Википедии: Shuki Ohana – израильский политик, родился 27 апреля 1966 года и вырос в Цфате. Вступил в Армию Обороны Израиля в 1984 году. Во время службы в армии он продвинулся по командной лестнице. Среди его обязанностей: начальник Отдела Организации и Отдела Торы Логистического Корпуса. Сотрудник по материально-техническому обеспечению в танковой дивизии, штаб-квартира Северного командования. Выпускник колледжа национальной безопасности (командование и штаб) - политология. Аспирантура для директоров и старших руководителей в Тель-Авивском университете. Он служил координатором оперативных органов в канцелярии премьер-министра на севере. Управляющий директор NTI, советник Altel. Член, исполнительный директор Всемирного секретариата "Ликуда". Член Северной Территории и Гистадрутской конференции. Председатель совета директоров Ашдодского морского колледжа и директор компании Lalan. Председатель отделения "Ликуда" в Цфате. На выборах в 19-й Кнессет движение "Ликуд" выдвинуло его в качестве представителя Галилейского района и района долин. В 2008 году он был впервые избран членом городского совета Цфата. Председатель правления Ашдодского морского колледжа и директор Лалана
На муниципальных выборах, состоявшихся в октябре 2018 года, третий мэр баллотировался на пост мэра Цфата и победил, набрав 62% голосов.

Смотреть:

[video]https://www.facebook.com/ShukiOhanaOfficial/videos/153826079230256/[/video]https://www.facebook.com/ShukiOhanaOfficial/videos/153826079230256/

Милая Ирина, я всем своим друзьям и знакомым для поднятия настроения в это карантинное время отправил это фото и видео с замечательным мэром Цфата. И не устаю всем напоминать, что в Израиле не только домашние коты и кошки традиционно окружены любовью и вниманием, но и бездомные. И потому-то там и к людям отношение такое гуманное.
Что до стоимости корма, то в наших зоомагазинах и супермаркетах самые популярные цены на этот продукт сейчас порядка $2 - $10 (50 – 300 грн.) за кг.
С ув., В.К.

Главное, сохранить спокойствие и не сеять панику. Как писал немецкий врач Эрнест Вильгельм Дримпельман (1758, Восточная Померания – 1830, Рига), оказавшийся в 1783 году в охваченном бубонной чумой Херсоне: “Всякая заразительная болезнь прежде всего постигает того, кто ее боится”…

Тут, главное, чтобы у кремлевского галерного сидельца и его подельников не возник соблазн воспользоваться этой пандемией в качестве удобного момента для совершения какой-либо очередной своей геополитической подлости. Как, к примеру, Российская империя не преминула воспользоваться в 1782-1783 гг. пандемией бубонной чумы, чудовищным поджогом засланными диверсантами Стамбула, уничтожившем там абсолютно все хлебные припасы и разразившемся в этой связи в Османской империи правительственным кризисом, для приращения без единого выстрела в 1782-1783 гг. своей империи Крымом.

Чума 1783 года в Херсоне. Из записок Эрнеста Вильгельма Дримпельмана:

…"Мы приближались к месту нашего назначения — Херсону; но вести, которые получались отовсюду о состоянии здоровья тамошних жителей, не могли заставить нас радоваться окончанию путешествия. Еще в Чернигове говорили, что в Херсоне свирепствует какое-то злокачественное поветрие, В Кременчуге нам подтверждали это известие и прибавляли, что, по достоверным сведениям, в Херсоне действительно распространилась чума и в короткое время похитила несколько сот человек. Можно себе представить, каково было тем, которые, достигнув цели своего странствования, должны были идти на встречу почти неизбежной гибели.
Команда наша, пробыв в дороге целых два. месяца и пройдя, от Петербурга, 1.800 верст, прибыла наконец в Херсон. Уже за несколько верст до самого города дым и пар, застилавшие на большое пространство небосклон, не предвещали ничего хорошего. Чем дальше мы подвигались, тем грознее становилось зрелище. Повсюду нагроможденные кучи всякого мусора, который надо было поддерживать в постоянном горении, чтобы посредством дыма и пара сколько-нибудь отнять у зараженной атмосферы злокачественную силу. Но все это нисколько не помогало: чума продолжала свирепствовать среди несчастного населения Херсона. Мои спутники — команда моряков и рекрут — вступили в город. Был сделан смотр, и солдат разместили по квартирам. Меня назначили в устроенный в двух верстах от Херсона и определенный для приема зараженных карантин, в котором уже погибло несколько врачей. Здесь увидел я страдание, отчаяние и уныние среди нескольких сот людей, положение которых настоятельно требовало сочувствия того, кто едва был в состоянии подать им помощь. Им нельзя было и помочь, так как болезнь уже слишком развилась. Мои молодцы-рекруты, хота большинство их прибыло в Херсон здраво и невредимо, все почти перемерли. Прибытие их совпало как раз с тем временем, когда поспевают арбузы, дыни, огурцы и другие произведения полуденной России; они продаются на Херсонском базаре в бесчисленном множестве и по невероятно-дешевой цене. Прелесть новизны и приятный вкус этих продуктов соблазняли новичков. У них началась диарея, которая в соединении с постигшею их чумою неминуемо должна была приводить к совершенному истощению.
Отведенное мне при карантине помещение, как и самое здание для приема больных, было такое же, что и у всех служащих, т. е. вырытая в горе землянка, крытая для защиты от ветра и непогоды камышом и землею. Деревянные рамы, затянутые масляною бумагою, служили окнами. В самом карантине ежедневный список умерших был не мал. Он умножился от прибавления тех, которые умирали в городе на своих квартирах. Сверх того нередко случалось, что заразившиеся и захворавшие люди умирали внезапно, и потому были определены арестанты, называемые по-русски каторжниками, которые каждый день ходили по улицам с тележкою, чтобы подбирать попадавшиеся трупы и погребать их вне города на отведенном для того месте. Чтобы через них не распространилась как-нибудь зараза, один из каторжников должен был носить впереди тележки белый флаг на палке так, что при его появлении каждый вовремя мог сворачивать в сторону.
Целые два месяца этой службы при карантине я находился в добром здоровье, употребляя все известные мне предосторожности, чтобы и впредь иметь возможность подавать помощь бедствующим жителям Херсона. Наконец пришел и мой черед выдержать болезнь. У меня началась головная боль, потеря аппетита и слабость во всем теле. На второй день болезни я заметил опухоль подкрыльцовых и подвздошных желез. Что я заразился чумою — в этом не могло быть сомнения. Я немедленно велел открыть распухшие железы и старался поддерживать их в постоянном нагноении, и таким образом избежал близкой смерти. Все те, которые подобно мне захворали и подверглись принятой мною методе лечения, тоже были спасены. Об этом свидетельствуют находящиеся с того времени рубцы на моем теле.
Всякая заразительная болезнь, как видно по Херсонской чуме, имеет свое время, в продолжение которого она оказывает губительное влияние на жизнь человека. Она похищает значительное число людей и затем прекращается, иногда с изумительною быстротою. Чума свирепствовала в Херсоне целых два года. Не найдется, конечно, ни одной болезни ужаснее чумы, как узнал я по собственному опыту. Страшно смотреть, как люди валятся замертво на улицах. Иной, только что вышедший из дому бодрый и здоровый, вдруг падает в судорогах, которыми сопровождается чума, и испускает дыхание. В карантине я жил в вышеописанной землянке с одним доктором и хирургом. Накануне вечером все мы легли спать совершенно здоровые, а на другое утро хирурга нашли мертвым в постели: он умер неожиданно даже для нас.
Во время этой, ужасной, чумы оправдалось неоднократно сделанное замечание, что всякая заразительная болезнь прежде всего постигает того, кто ее боится и употребляет все, какие только можно выдумать, средства, чтобы избегнуть ее. Другой же, напротив, смело и твердо идет на встречу болезни и скорее может рассчитывать на спасение от грозящей опасности. Всего меньше, сколько, мне известно, умерло каторжников; они, как я уже сказал выше, обязаны были убирать попадавшиеся на улицах трупы и умерших в карантине и закапывать их за городом в ямах с известью. Напротив, те жители города, которые тщательно охраняли свои дома и прекращали всякие сношения с другими, все таки заражались чумою и по большей части умирали, и притом внезапно.
Наконец, когда бедствие оставшихся в Херсоне жителей достигло высшей степени от совершенного прекращения подвоза съестных припасов, Бог послал на помощь несчастным своего ангела хранителя. Чума совсем прекратилась. Карантин был сломан и сожжен; все оставшиеся в живых люди, числом около четырех сот, выпущены из него, как здоровые, и отправились по домам. Перед возвращением на место жительства все обмывались уксусом, а все платье было предано огню, чтобы снова не вызвать только что прекратившейся болезни. В замену того каждый получал от казны рубаху, овчинный тулуп, шапку, пару чулок и обувь. Служащие получили не только полное содержание, но сверх того и вознаграждение за понесенные во время чумы убытки, чтобы могли заново всем запастись"… - Эрнест Вильгельм Дримпельман (1758, Восточная Померания – 1830, Рига ), «Записки немецкого врача»

***

Оптимистично и юмористично, да ещё и антипанично!
ВОТ ТАКУЩИЙ РЕСПЕКТ и ОФИГЕННАЯ УВАЖУХА!!!!!

Дорогая Ирина, вы же знаете: у нас на почти тысячу больных - ни одного покойника.
А помереть любой из-нас может в любой момент, хотя бы от крошки, попавшей "не в то горло".
Поэтому будем жить спокойно.

Если он сидит на троне,
Нацепив себе корону,
Думает - его не тронем,
Каркает будто ворона.
Были вирусы и раньше,
Оказались не так страшны
И врачи людей спасали
Все вакцины создавали.
Поживём на расстоянии
Без чувствительных касаний,
Поцелуев и объятий
Всё равно мы будем братья,
Сёстры, дедушки, старушки,
Победим мы заварушку.
А пока за руки хоть не взявшись,
Мысленно всё же обнявшись,
Взглядами объединившись,
К средствам связи подключившись,
Стойкостью объединившись
Устоим против напасти
Выполняя нормы власти.
***
Спасибо, Ариша, за почин в борьбе с COVIN-19 в нашем клубе!

Уважаемая Ирина!Спасибо за юмор в этот жуткий час. Что происходит:
"Нам напомнили, кто в Доме хозяин. Не человек, создавший наивысокие технологии и воспрявший в своих фантазиях и мечтаниях, а маленькая "козявочка", видимая лишь через микроскоп, но поставившая на колени мировую цивилизацию. Да ведь и эта "козявочка", как и мы все - явление той же ПРИРОДЫ. Природа лишь напомнила нам о себе."

Дорогая Ириша! Большое спасибо за Ваши ироничные стихи о злободневном! Кстати, вчера был всемирный День счастья! А сегодня мы отмечаем Всемирный день поэзии! Поэтому от всей души желаю нашим поэтам Счастья, вдохновения, радости, новых поэтических открытий, новых творческих высот и достижений, конечно, крепкого здоровья! Сегодня на борьбу с коронавирусом брошены все силы, все достижения медицины, а главное -- есть огромное всеобщее желание противостоять беде. И мы обязательно победим!!!

Все многообразие новостей и шуток сейчас свелось к двум темам: коронавирус и Конституция. Как легко стало жить! Внезапно вброшенный в нашу жизнь коронавирус — это лакмусовая бумажка, на которой проверяются и наше отношения к старикам, и навыки самодисциплины, и умение не поддаваться панике и не скупать «про запас» все то, что потом придется просто выкинуть. Говоря низким слогом — тест на «вшивость.» В такой трудный момент для всего мира, мы все, как никогда, должны держаться друг от друга… подальше.
С уважением, Юрий Тубольцев

Дорогая Ирина! Сколько себя помню, в мире всегда царила суета сует и всяческая суета. Что было, что есть и что будет... Вот вы пишете "всю Планету Голубую..." Я как-то не уверен, что вся она - голубая. Местами черная, коричневая, даже красная, как пустыни на Марсе. Но дело не в этом: ваше переживание за ее судьбу как бальзам на душу. Спасибо от имени всех землян, голубых и прочих...

Уважаемая Ирина!
Спасибо Вам за антивирусный субботний юмор - очень весело́! Вот стишок из той же серии:


Как-то утром Айболит,
Сроду не болея,
Понял: у него колит
Или гонорея.

Изо всех щелей течет,
В градусах - под сорок,
В горле зуд, глаза печёт,
Лай, как у трезора.

Срочно сделал он УЗИ
И кардиограмму,
Полежал полдня в грязи,
Жахнул двести граммов...

Тут откуда ни возьмись
Кто-то выползает,
Он противный весь, как глист,
С красными глазами:

Говорит он: - Слушай, док,
А чего так мало?
Триста грамм велел сам бог
Чтобы легче стало…

-А ты кто у нас такой?!
-Я Коронавирус,
Я делю теперь с тобой,
Айболит, квартиру!
Н.Б.