1.

— Когда, негодяй, ты возьмешь меня замуж? — спрашивала актриса театра «Ноосфера», Марина Жечко, голая и прекрасная курила она у окна квартиры Тимура Нагайкина.

— К чему эта канитель? Дети, пеленки, корь с коклюшем. Не лучше ли пройти по жизни, смеясь?

— Мне 26! — Марина топнула крепкой ножкой. — Возраст критический.

Тимур поднялся с растерзанной сексуальным торнадо постели, повёл плечами атлета.

— Глупышка! Любой мужик не расположен к моногамии. Петух дважды не топчет одну и ту же курицу.

— Я не безмозглая несушка! — лицо Марины, с трогательными ямочками на щеках, запунцовело.

— Могу пристроить тебя референтом в Транснефти. Квартиру где-нибудь в Чертаново обещаю железно.

Марина щелчком отправила бычок в форточку:

— Детей пока не хочу. Однако и Барби для забав быть не желаю.

Тимур подошел к милой, поцеловал за ушком, и та, по-детски вздохнув, успокоилась.

— Когда же ты, злодей, возьмешь меня в жены?! — на другой день топала ножкой Маруся Голицына (ей бы чуть округлиться, sic!), помощник спичрайтера Транснефти, голая и прекрасная стояла она у окна.

Тимур Нагайкин лежал на постели, забросил руки за голову.

— За этим дело не станет. Ты можешь мне посодействовать в покупке небольшой квартирки, где-нибудь, скажем, в Чертаново?

— Для кого? — Маруся с сигаретой в зубах застегивала за спиной лиловый лифчик.

— Какая разница?

— Если для твоей тайной зазнобы, то фиг с маслом. Если для тебя, всегда, пожалуйста. И почему Чертаново? Тьмутаракань! Хрустальный переулок у Кремля подойдет?

— Иди ко мне! Папочка тебя поцелует.

— К сведению папочки, я спешу на встречу с делегацией Мадагаскара.

Маша убегала, Тимур же шел в ванную комнату, к зеркалу от пола до потолка, пристально себя рассматривал.

Господи, какой же он клевый!

И всего 27! Цветение молодости. Ни одного седого волоса. Лишь платиновая пломба в заднем верхнем зубе. Отважный серфингист, парашютист, аквалангист, владелец крупного оффшорного счета на Соломоновых островах.

2.

На другой день Тимура вызвал директор подразделения Игорь Крученых, маленький и скуластый, один из краеугольных камней могучей конторы.

— Да, Игорь Владимирович? — Нагайкин молодо вздыхал полной грудью.

Крученых нюхал гаванскую сигару, закурить не решался, помня об уязвленном недавним инфарктом сердце, о геморрое и треморе.

— Долго я к вам приглядываюсь, дорогой Тимур. Садитесь… И никак не могу уразуметь причину вашего райского блаженства.

— Блаженства?

— Сигару? Впрочем, как хотите. Вы либо набитый дурак, либо ловкий мошенник.

— Зачем же так?! Я душу дьяволу продам за нашу родную контору.

Босс все-таки решился, отсек серебряной гильотиной кончик сигары, щелкнул зажигалкой с павлиньим глазом. Руки его слегка тряслись.

— Инфернальные сферы сюда не впутывай. Ты отдаешь отчет в функциях твоего отдела?

— К бабке не ходи, распил бабла.

Гарри изумленно откинулся в кожаном кресле:

— А угрызения совести не мучают? У меня сердце — кирдык, мозг на грани инсульта.

— Донт ворри! Мы лишь слегка откусываем от народного пирога, пиплу хватает. Все сыты-одеты, шмыгают по всяким чмошным Турциям и Египтам.

— Вот! — Игорь Владимирович с внезапной энергией вскочил из-за стола, сигара оставила за спиной причудливый дымный след. — А мне при советской власти было лучше. Не нужно мне этих чумовых бабок!

— Советская власть? — Тимур опешил. — Массовые расстрелы. Гулаг. Пытки. Туда не хочу.

— Вранье! Выдумка идиота Солженицына. В СССР коэффициент счастья зашкаливал.

— Можно сигару?

— Конечно.

— Не догоняю, куда вы клоните. В карете прошлого далеко не уедешь.

— Я бы этих диссидентов лично расстрелял! Из пулемета «Максим», на Красной площади. Запросто!

— Чужую жизнь нельзя забирать, — нахмурился Тимур.

Крученых приобнял парня за плечи.

— Я ведь о тебе навел справки…

— Баб много… — похолодел Нагайкин.

— Это хорошо. Ан не пора бы тебе взяться за настоящее дело?

— Вы о чем? — Тимур затянулся гаваной.

— Есть мнение, отправить тебя смотрящим на федеральный телеканал.

— Директором?

— Бери больше! Смотрящим.

— Мои полномочия?

— Твои передачи должны поднимать коэффициент счастья. И только добро! Без блядского негатива.

3.

Вернувшись домой, Тимур начертал легендарные тезисы.

Во всем должна быть игра:

ИГРЫ С БОГОМ. Верь, во что хочешь. Православие, шаманизм, буддизм, Дао… Можешь попробовать на зубок даже сатанизм, только без криминала.

ИГРЫ С СУДЬБОЙ. Разгадывай и корректирую свой фатум с помощью бабушки Ванги, Нострадамуса, астрологии, цифрологии Пифагора, на кофейной гуще и бобах.

ИГРЫ С ЖЕНЩИНАМИ. Фемин можно иметь столько, сколько позволяет карман. Они могут быть любых профессий: летчицы, водолазки, стриптизерши, колдуньи, вплоть до инопланетянок.

ИГРЫ С ИМИДЖЕМ. Выглядеть можешь как угодно. Фрик, аскет, бодибилдер, офисный планктон… Если охота, бесстрашно трансформируй свой пол.

Огненными литерами начертал Тимур Нагайкин свои тезисы, отбросил русую прядь со лба, решил позвонить пассиям, пора бы им сойтись лично, лоб в лоб.

Маруся с Мариной глядели друг на друга, как две бешеных кошки. Только что не шипели.

— Девчонки, вы чего?! — вскрикнул Тимур. — Я только хочу свести вас друг с другом.

— Крейзанулся! — оскалилась Руся.

— Развернул достоевщину… — сощурилась Маришка.

— Ша! Сначала выслушайте. Мне доверено управление крупнейшим телеканалом. Я должен его резко повернуть с пагубной дороги зла на стезю добра. Читайте тезисы!

Пышная Марина и тощая Маруся, склонились к монитору.

— Это сексизм… — нахмурилась Маруся.

— Я ухожу! — вскрикнула Марина.

— Друзья мои! Боевые подруги! Хочу предложить вам стать моими замами. Одна будет заправлять актерским цехом. Другая вплотную займется менеджментом.

4.

Сетка канала «Триумф добра» была насыщена играми с призами Газпрома.

В глазах русаков запрыгали веселые бесенята азарта. Сотни тысяч немедленно уволились, можно неплохо срубить бабло тупо сидючи у экрана.

Общество раскрепостилось. Религиозные конфессии плодились что грибы. В загсы выстраивались километровые очереди. Россияне с легкостью необыкновенной меняли пол. Психиатрические клиники опустели, некая нервная взвинченность стала нормой, откуда же психи? Шизофрения воспринималась как безобидное чудачество, если, конечно, она не сопровождалась кровавым злодейством.

Гарри Владимирович Крученых потирал руки:

— Тимурка, дорогой ты мой человек, руководство Газпрома тобой ужасно довольно.

— Служу России! — стал по стойке «смирно» Нагайкин.

Крученых, позабыв об инфаркте и геморрое, сладко пыхтел гаваной:

— Только учитывай, брат, закон золотой середины. Общество ристалищами перегрето до состояния взрыва.

— Запустить докфильмы? Плеснуть серьеза?

— Вот-вот! Вспомни Сократа и Шопенгауэра, Достоевского с, как его бедолагу, Кафкой… Вытащи в студию парочку каких-нибудь замшелых, но продвинутых профессоров МГУ. Словом, подкорректируй облегченный вариант восприятия жизни. А когда все посерьезнеют, шарахни опять развлекуху.

— Ага. По принципу маятника. Как быть с призами?

Игорь Владимирович с хрустом потер лысину.

— А не хай русаки выходят на службу. Да и газпромовскому планктону надо чего кинуть в пасть.

Нагайкин в ультимативных чувствах вернулся домой.

— Девочки мои! — с ружейной громкостью хлопнул в ладоши. — Грядет час «х».

Он стал говорить, еще не видя Марину с Марусей. Каково же было его изумление, когда в квартире их не оказалось, зато к холодильнику магнитом прижата записка.

«Дорогой Тимур! Не суди строго. Мы полюбили друг друга и улетели на фиесту в Барселону. Марина&Руся. Чмоки-чмоки».

На харизматичном лице Тимура упруго заходили желваки.

— Дуры стоеросовые! — вскрикнул он. — Скатертью дорожка! Ко мне прибежит любая. Только свистни.

Через неделю телеканал «Триумф добра» приобрел какой-то погребальный оттенок. В студии сонно сидели монахи-отшельники, профессора-метафизики, индийские йоги, тибетские ламы, православные бородачи священники.

Рейтинг, понятно, закатился за плинтус.

— Вы без ножа меня режете! — хватался за сердце Игорь Владимирович. — Я вас просил добавить серьеза, а не затхлость могилы.

Тимур немотствовал. То, что Крученых стал обращаться к нему опять на «вы» — знак мерзкий.

— Возвращать игры?

— Срочно! Сериалы какие-нибудь. «Золотой век», «Золотые сердца», «Золотая теща»…

Вернулся домой, а там сирыми мышатами сидят беглянки, Марина с Марусей. Кинулись ему в мускулистые ноги. Мол, на лесбийских поганых забавах — крест. Хотят, бляха муха, ударно работать.

5.

Маятник державы, ее духовно-нравственный маятник, качнувшись из точки свободы к точке могилы, чудным образом приобрел нужную частоту и амплитуду. Русь вышла из спячки.

Мажорно задымили фабрики и заводы. Крестьянин отправился пахать и боронить тучные нивы. Ключевым же словом стало «инновация». То бишь, изобретения и открытия, дарующие человечеству планетарное счастье.

— Довольно ваньку валять, — выступал по ТВ- и интернет-каналам президент РФ, Юрий Абрамкин. — Надо предложить мировому сообществу те товары и услуги, коих еще и не было. Все доходы от нефти и газа, золота и брюликов, мы отчаянно бросим на инновации. Русские Левши и Эдисоны, мать вашу так, просыпайтесь! Слезайте, обломовы, с угарной печи. А то ведь належали пролежни, засмердели.

И Эдисоны с Левшами с печи таки слезли.

Через месяц-другой по Москве забегали автобусы и троллейбусы без водителей. За рулем сидели улыбчивые киборги, все ткани оных любовно взращены в пенатах Сколково.

Тоннами стали растить из стволовых клеток искусственные органы. Россияне меняли испорченные зубы, почки, печень, сердце и даже селезенку.

Было разработано биотопливо из океанских видов бактерий, значит, газонефтяной сектор доживал последние дни.

Конечно же, магистральный упор был сделан на создание киборгов. Именно этот легион псевдочеловеков сотворил искусственную говядину, свинину, индюшатину. Эта армада собрала караваны беспилотных космических кораблей и запустила к Марсу, Сатурну и Солнцу. Они произвели 3D-принтеры, способные воссоздавать любой товар народного потребления прямо на дому.

— Дорогой ты мой человек! — по-медвежьи облапил Тимура шеф Игорь Владимирович (недавно ему вшили новое 3D-сердце).
— Кто бы мог подумать, что мы с тобой провернем эдакую метаморфозу?! Лично сегодня звонил президент РФ. Рыдал в трубку. Понятно, от счастья.

Нагайкин щелкнул каблуками лаковых штиблет, выполненных 3D-принтером.

— Гавана?! Армянский коньяк?! — Крученых подскочил к бару. — Понимаю, работа у меня для тебя уже не актуальна. Прав А.С. Пушкин! Ах, как прав! Мне время тлеть, тебе цвести. На коленях молю, не бросай меня старичину.

— В следующем году решим проблему бессмертия, — по-кошачьи жмурился Тимур.

Закурили гавану. Приняли на грудь по сто грамм вискаря.

— Да на кой мне бессмертие? — сквозь элитный дымок щурился Игорь Владимирович. — Чужим я себя чувствую на этом пире духа. У этого нанотехнологичного нового мира я будто кость в горле. Да и геморрой не проходит.

— Геном вам надо выправить, советский геном! — заиграл желваками Нагайкин. — Где-то у вас спайка. Потеряны необходимые звенья. Лекарство вам киборг сделает точечно, под индивидуальный заказ.

Сидели, любовались друг другом. Какие же они соколы и орлы!
Тимуру был люб этот могучий старик, перенесший инфаркт, с дрожащими руками, с черными кругами под глазами. Одной уж ногой в гробу, а какая нерастраченная энергия. Русский Везувий!

— Тимур мой, Тимур, — маятником раскачивался газпромовский пращур, — больше всего меня настораживают очки дополнительной реальности. Глянешь в них на прохожего и — бац! — все знаешь, от места и года рождения до группы, прости господи, крови.

6.

Через полгода вся бескрайняя Русь ходила в очках дополнительной реальности.
Весьма удобно! Всегда пред тобой подробнейший план города. Глянешь на здание, сразу титрами фамилия архитектора и владельца, стоимость продажи-аренды. Любого чела познаешь как облупленного. Его гастрономические и философские вкусы, коэффициент живучести сперматозоидов, способность матки зачать и выносить плод, ловкость игры в кегли, домино, индийские шахматы.

Тимур в очках поглядел на Марусю с Маришкой и просто прибалдел. Какой же он точный сделал выбор! Ему открылись неведомые таланты избранниц. Марина, оказывается, втайне музицирует на банджо. Маша собирает марки с дирижаблями и авиаторами соколами-орлами.

Раздражало только то, что дамы стареют. Ничего! С последними разработками Сколково это легко поправить.

Итак, что в сухом остатке?

Тимур Соломонович Нагайкин в Предсовмине стал отвечать за программы модернизации и нанотехнологий.

Актриса Марина Алексеевна Жечко возглавила МХАТ им. А.П. Чехова.

Мария Кужугетовна Голицына получила назначение Полномочного посла РФ в Таиланде.

Правда, сошел с ума И.В. Крученых. Вышвырнул из домашнего окна телевизор, ноутбук, оборвал кабель интернета (даже хотел на нем повеситься!), лично растоптал 3D-принтер и очки допреальности.

Пришлось старика положить в Кащенко, подправить советский геном. Заодно, чем черт не шутит, подарить и бессмертие.

Тимур прикупил себе нехилый особнячок на Кутузовском. Выздоровевшему деду подарил целый этаж. Гарри Владимирович теперь ходит в ватнике и кирзачах, щелкает кубанские семечки, считает ворон. Он еще не до конца выздоровел. Дело, понятно, времени.

Через день Тимур поднимался по витой лестнице к бывшему боссу. На этаже не было лампочек. Все, как во времена А.С. Пушкина, бронзовые канделябры, витые сальные свечи.

— Я вот чего понял на старости лет, — подмигивал дремучий старик. — Счастье, это, прежде всего, ограничение.

Тимур присмотрелся к бывшему шефу. Руки его не тряслись. Круги под глазами исчезли.
Может быть, именно таким людям и нужно ограничение...

                                                        *  *  *