Молодой мужик лет тридцати пяти, крепкого телосложения, торопливо обматывал верёвкой  вязанку дров, привязывая её к дровням.
Розка, добрая терпеливая лошадка, жевала сено, вытаскивая его из подвешенного к шее мешка. Кирилл, хозяин Розки, надеялся, что до первых сумерек доберётся до дома. От лесопосадки до села «Калиновки» километров шесть-семь. Шёл второй месяц зимы, снежный холодный январь. Дорога и прилегающие к ней поля укрыты плотным снежным покрывалом. Мороз нещадно впивался острыми иголками в лицо, оставляя на усах сосульки, которые от жаркого дыхания Кирилла таяли и каплями падали в снег. Вокруг звенящая тишина прерывающая временами волчьим воем, то стуком дятла.    

Кирилл, затянув последний узел на вязанке, вскинув голову, посмотрел вверх. До этого чистое бледно-голубое небесное полотно, украшенное розовыми лентами заката, стало быстро темнеть. По нему, со стороны села, с бешеной скоростью мчалось огромное снежное облако и, не успел он опомниться, как оно с воем и свистом рухнуло на землю. Испуганная Розка, всхрапнув, рванула с места. В последний момент Кирилл успел запрыгнуть в сани и схватить поводья, но лошадь, потеряв дорогу, неслась в снежном месиве, и невозможно было понять, куда же она несётся? Вдруг, Кирилл почувствовал, что они куда-то падают. Розка, не переставая, ржала со страху и, барахтаясь, всё глубже и глубже проваливалась в овражек, заполненный доверху снегом. Потеряв опору, она завалилась на бок, опрокинув дровни. Вязанка дров с размаху ударила по голове Кирилла, и накрыла его. Он, потеряв сознание, упал лицом вниз, где лежала войлочная подстилка, её туда положила его жена для согрева ног, она-то и спасла лицо Кирилла от обморожения…

Вот тут и расплясалась Метелица. Размахивая полами снежного сарафана, она брала высокие фальцетные ноты и, не переставая, кружилась в танце. При падении с Кирилла слетела меховая шапка  и, Метелица, радостно подхватив её, понесла к лесу, играя ею точно мячом, подбрасывая то вверх, то вниз.

Всё слышнее и ближе становился  волчий вой...

Известный на селе старец, отшельник Епифан, много лет в одиночестве проживал в лесу, отказавшись от мирской жизни. Он придерживался канонов старой веры. Изба его, сколоченная из крепких брёвен, напоминала ковчег, затерянный в снежном мире. 
Епифан владел природным даром лечить людские недуги разнотравьем, и люди отвечали ему благодарностью. В избу никто не входил, а необходимые вещи, продукты, свечи, керосин оставляли на поляне недалеко от избы и старец, отбивая благодарные земные поклоны, забирал их в дом, а взамен оставлял добрым людям лечебные снадобья и дары леса.

Однако старец был не одинок. Рядом с ним неотлучно вышагивал верный черного окраса волкодав «Грозный». Да, не напрасно носил он это имя. Волки лишь издали заметив пса, тут же рассеивались по лесу.

Сейчас Епифан возился у печи, закладывая в неё очередную кладку дров, как вдруг, с диким воем, с размаху, точно в футбольные ворота Метелица ударила шапкой в оконце избы, аж стекло задребезжало. Выругавшись, Епифан направился к двери. «Грозный», навострив уши, следил за хозяином.

Старец недовольно ворчал:

- Эко расходилась неуёмная! Чую нутром, опять подаёт знак беды, а такое бывало уж не раз. – И, глянув на икону Богоматери с Иисусом Спасителем на руках, перекрестился и прошептал: - Господи спаси и помилуй! Помоги и на этот раз спасти человека, если он попал в беду, - и вышел на крыльцо.  

Под окном разглядел  припорошенную снегом какую-то вещь. Подняв её, отряхнул от снега и увидел, что это меховая шапка с человека, который и попал в беду. Не раздумывая, решил отыскать его и помочь, тем более, днём слышался стук топора и, подойдя поближе, в мужике узнал Кирилла, сельского механика. Его супружница, с детками, приезжала осенью в лес по грибы, ягоды и, глядя на неё, было заметно, что в семье ожидается прибавление...  

Зная, что в лесу может всякое случится, особенно зимой, у Епифана стоял готовый вещь мешок, заполненный необходимыми средствами для оказания необходимой помощи и защиты от волков.

«Калиновка» сразу затихла после налёта Метелицы. Сквозь вихрь  кружащегося снега тускло мерцали окна домов. И, конечно же, на улицах ни души, хотя время-то и не позднее, ещё не было и семи вечера. Темень и свист Метелицы тут же сковал страхом сердце Аглаи, жены Кирилла. Она, придерживая руками большой живот, в котором беспокойно ворочался будущий человечек готовый через неделю появиться на свет, тревожно всматривалась в окно. Шестилетний сынок, Егорка, играл с трёхлетней сестрёнкой Машей и белоснежным котом "Барсиком" у светящейся разноцветными огнями ёлки, и искоса поглядывал на мамку.
Шёл третий день нового года...

Не выдержав молчания, Егорка спросил:

- Мам, а папка когда вернётся? Слышишь, как метель завывает? А вдруг он собьётся с дороги?

- Да, что ты такое несёшь, сынок?! Папка-то наш не один! Розка не свернёт с дороги. Поди уж с десяток лет как по ней ходит - и, отойдя от окна,  ласково проговорила: - ладно ребятки, не будем ждать папку, давайте ужинать. После ужина посмотрите мультики и спать. А как папка вернётся, накрою ему на стол...  

Аглая понимала, сковавший душу страх, трудно скрыть, но она обязана любой ценой сдерживать себя и не выплёскивать его наружу, оберегая детей от преждевременной паники. 

Епифан, крепко обмотав тулуп кушаком, плотнее нахлобучил на голову из заячьего меха ушанку. Закинул за спину вещь мешок,  ружьё и, поклонившись иконе, подсвечиваемой лампадой подвешенной на цепочке, прошептал:

- Господи, помоги свершить доброе дело! Спаси и помилуй нас грешных! - И, глянув на «Грозного», кивнул головой в сторону двери. А тому не надо было что-либо говорить, он на лету понимал любой жест хозяина.

Метелица с радостным визгом закружилась вокруг человека с собакой, осыпая их снежной стружкой.

Старец, чертыхнувшись, громко крикнул:

- Ну, что, «Дура», не наплясалась ещё?! Хочешь малых деток оставить без кормильца? Глянь, какие просторы-то впереди за лесом! Катись туды, да и пляши там до упаду!

Обиженная Метелица как-то сразу притихла, будто бы до неё дошли слова лесного отшельника. Резко взмахнув на прощанье подолом сарафана, она с воем помчалась в сторону леса...

Старец, облегчённо вздохнув, проговорил:

- То-то шальная! Ну, слава тебе Господи! – и на лыжах самоходках заскользил вперёд, дав команду: – Грозный, искать!

Дважды повторять тому не пришлось. Пёс рванулся с места и понёсся вперёд. Епифан, вынув из мешка заготовленный факел,  облил его из фляги керосином и поджёг, освещая оставленные на снегу следы Грозного. Огонь при надобности отпугивал и волков.

Волкодав, добежав до оврага, увидел пару волков, которые уже были готовы прыгнуть вниз на спину лошади. Издав звериный рык и, громко залаяв, он бросился на них. Розка, услышав родной собачий лай, жалобно заржала. Епифан ускорил ходьбу, размахивая факелом. Ураганным прыжком Грозный вцепился в загривок ближнего волка, но тот, взвыв от боли, вырвался, оставив в зубах волкодава клок шерсти и бросились прочь, увидев приближающего человека с огнём.

Епифан, зная здешние места, как свои пять пальцев, очистил от снега спуск в овражек и, погрузившись по пояс в снег, разбрасывая его руками, медленно приблизился к саням засыпанных снегом. Сняв рукавицу, нащупал меховой ворот дублёнки, а под ним и голову Кирилла. Старец вздрогнул, услышав стон.

- Боже мой, святый, значит, живой!

Бедная Розка дрожала от холода и страха. Ей удалось подняться на ноги, но сани сковывали её движения.  

Ни секунды не мешкая, Епифан поднял вязанку дров с Кирилла. И, как ни странно они-то не дали ему замерзнуть. Старец помог ему сесть и, осмотрев затылок, по которому пришёлся удар, облегчённо вздохнул. Ни крови, ни раны не было, лишь из-под густых волос выпирала большая шишка. Вытащив из-за пазухи согретую шапку, дед осторожно нахлобучил её на голову Кирилла и стал ощупывать его, боясь обнаружить переломы. Но, меховая дублёнка, стеганая душегрейка и свитер, сотворили чудо. Никаких костных повреждений не оказалось. Епифан сиял от радости. Он поднёс Кириллу флягу с самогоном и тот, отхлебнув его, замотал головой...

Пряча флягу обратно в мешок, старец проговорил:

- Вот и ладненько. Живой, значит. Многие люди не верят в чудеса, а оно вот, у нас на глазах-то. Что же это ты, сердешный, в такую стужу-то в лес по дрова поехал? Слыхивал я, как люди толковали о привозе на зиму угля. Председатель сельсовета, мол, договорился с кем-то там, из городских служивых...

Кирилл, с благодарной улыбкой произнёс:

- Да вот так, дед, как всегда – «обещанных три года ждут»! Подвело нас городское начальство. Но теперь я сам займусь этим делом. Обещаю, что и тебе привезу уголька. Зима-то долгая... Ох, дед Епифан, век не забуду, что ты спас меня! – и встал на колени перед старцем.

- Да что ты, милок?! Спасенье-то твоё, это милость божья! Ну, маненько моя, и пса моего "Грозного"...

Дед Епифан, разгребая снег, помог Розке вывезти сани из оврага и, отломав горбушку хлеба взятого с собой в дорогу, поднёс к её рту, и та жадно схватила угощение. Вместе с Грозным проводил спасенных до дороги. Ну, а до дома оставалось всего ничего, пару километров. Впереди уже мерцали огни села «Калиновки»...

Встреча с женой и детьми была бурной и счастливой.

А заступивший на вахту Новый год решил дарить людям добро и радость!

12.01.2017.

   *  *  *