Михаил проснулся неожиданно, словно кто пихнул его в бок. Не открывая глаз, он стал перебирать в памяти вчерашний день Но ничего особенного не всплыло, но в голове появился глухой шум, временами пронизываемый колющими болями. Слегка подташнивало, но в целом состояние было сносным – бывало намного хуже. Мужчина открыл заплывшие глаза и осмотрелся. Ничего не валялось и не разбито. В углу маленькой комнаты, где стояло внушительное количество порожней вино-водочной посуды, прибавилась еще пара.
         – Выбрось бутылки или сдай, – услышал Михаил знакомый голос. Он досадливо поморщился: выбросить, было жаль, а сдавать, значит, стоять в очереди среди посиневших алкашей, не хотел, стыдился.
         – Скоро такой сам станешь, – упорно доставал тот же голос.
       Молодой и высокий мужчина не ответил и посмотрел на смятую постель.
        – Опять я всю ночь ворочался и, поди, орал во весь голос. Наверное, Люду разбудил диким криком, – подумал он.
       Люда была одинокая соседка, лет на десять старше его, которая работала администратором в гостинице речного вокзала и всегда пугалась, когда в ночной тишине раздавались вопли из комнаты Михаила. Женщина тихо выходила в коридор и робко прислушивалась, стоя у двери единственного соседа, но крики, как правило, больше не повторялись, и она уходила опять на свою половину. Соседка любила Михаила за спокойный и добрый характер и за то, что он всегда готов прийти на помощь людям, поэтому беспокоилась – не произошло ли с ним чего.
  Кричать по ночам мужчина стал год назад, когда сильно перебирал и был на грани смерти.
         – Пить прекратишь, и не будешь орать по ночам. Аксиома! – сказал внутренний голос.
         – Придет время – брошу! Логика! Не зуди!
         – Далеко зашел. Теперь не остановишься. Ты – алкоголик! Факт!
  Мужчина недовольно поморщился. Он и сам понимал, что спивается, и бросить пить будет теперь нелегко, но оставлял все катиться, как есть, надеясь лишь на русское авось. Михаил, как очень самолюбивый человек, не любил, когда его внутренний голос говорил голую правду, поэтому старался не обращать внимания.
        – Сегодня безразличный голос, без фанатизма к искоренению зла, –  удовлетворенно подумал он.
        – Поэтому можно дальше пить без угрызения совести? – снова раздался ехидный голос двойника, которого Михаил видел всего один раз полгода назад, когда «отдавал концы» с перепоя. Ничего особенного в разговаривающем незнакомце не было: рост под метр восемьдесят, худощавый. Лицо – вылитый Михаил, и тоже, вроде, не урод тридцати годов с такой же первой прядью седых волос на голове.
         – Все учишь? Такой умный и правильный, что зубы сводит, – раздраженно сказал тогда ему Михаил, когда понял, что это его двойник, который не желает ему зла.
       Мужчина встал с постели. Перед глазами все закружилось стремительным хороводом, затошнило, и он расставил шире ноги, чтобы устоять. Выждал минуту, и головокружение прошло, но захотелось пить, язык был шершавый и толстый, как не ошкуренное бревно.
       Подошел к чайнику, стоящему на небольшом столе, покрытом зеленоватой льняной скатертью. Пусто. Нужно идти на кухню. Взглянул через окно на улицу. Магазин напротив еще закрыт, и пиво в ларек, нелепо приткнувшийся к его одноэтажному желтому зданию, не завезли. Рано.
       Прислушался к тишине. Вроде никого в квартире – встречаться с соседкой не хотелось.

   – Классическая депрессия! – услышал Михаил.

  Он промолчал, вышел с эмалированным чайником на кухню и набрал из водопроводного крана в воды, сразу же жадно приложился пересохшим ртом к высокому носику чайника и огромными глотками напился.
       Стало полегче, но сразу напрягся нестерпимо, до судорог, низ живота.
        – Сейчас бы и соседка сгодилась, – подумал Михаил, представляя, как положит на свой новый диван пышную увядающую, но еще привлекательную жалостливую блондинку.
         – Помечтай, не вредно! Сам знаешь, как бывает у алкашей, или подсказать? – услышал Михаил колкий, сразу взбесивший его голос. Он яростно зашептал в ответ:
         – Что я знаю? Что ты хочешь? Чтобы я завыл и катался по полу!
       Мужчина прислушался – голос промолчал, и Михаил вышел в широкий коридор квартиры.
         – Что у нас из продуктов имеется? – повеселевшим голосом спросил мужчина, приоткрывая дверь холодильника.
       На одной из полок лежал приличный кусок соленого сала, привезенный из деревни, и на дверке пара яиц из магазина напротив. Все.
         – Не густо у нас с питанием?! Так ноги протянешь от такой жизни и не сможешь по попке даже ладошкой похлопать, – вмешался двойник.
         – Уже у нас? Значит, навсегда здесь прописался? – усмехнулся мужчина.
         – А где мне быть, как не с тобой? Я – совесть твоя и пока состою при вашем Величестве.
         – Не держу, иди туда, где вволю покушать имеется, не пьют вина, где детки бегают. Вали отсюда, пока трамваи ходят!
         – Не хами мне! Не советую! Если я брошу тебя, то жизнь, считай, закончится. Алкашом станешь никому не нужным!
         – Не твое дело!
         – Мое! Я не желаю от водки и вина погибнуть! Если тебе наплевать, то мне – нет!
         – Временно это, как тебе не сообразить, попью вволю и брошу навсегда! Семью заведу, детей! Помолчи сегодня. Без тебя тошно!
       Михаил Иванович, так его звали на работе, нагрел воды и приготовил бритвенный прибор на столе комнаты. Он хотел бриться и видеть из окна, когда привезут в ларек пиво, чтобы занять очередь одним из первых.
       Чуть больше года прошло, как он стал жить в этой комнате, доставшейся ему от умершей тети. Раньше жил в однокомнатной квартире, принадлежавшей бабушке его жены Татьяны, куда молодожены переехали сразу после свадьбы.
       Детей они не заводили, решили сначала заиметь просторную квартиру и заработать на машину. Тогда можно подумать и о наследниках.
       Через три года после свадьбы Михаил Иванович заключил выгодный двухлетний контракт для работы за границей, чтобы зашибить денег. Татьяна горячо одобрила это решение и нежно заверила, что два года пролетят незаметно, и она будет его верно ждать. Зато потом они заживут в просторной квартире и будут на собственном авто разъезжать по гостям.
       Михаилу пришлось работать в тяжелых условиях и без отпусков, чтобы больше заработать, поэтому вернулся с приличными деньгами на месяц раньше срока.
       Возвращение было для Михаила Ивановича незапланированным и неожиданным, поэтому Татьяне не успел сообщить. Будет приятный подарок.
       Летел самолетом с тремя посадками до Москвы. Там получил на фирме расчет и поехал скорым поездом в Ленинград. Прибыл на Московский вокзал рано утром и с праздничным настроением направился к стоянке такси – до пуска метро было еще рановато. Несмотря на дождливую ветреную погоду, было не холодно и дышалось легко.
 По дороге, сидя в такси, Михаил представил, что застанет свою жену, по случаю выходного дня еще спящую и сонно-теплую, будет мощная встреча в родной постели.
       Неожиданная встреча произошла, как планировал, но почти сшибла Михаила с ног вероломностью женщины. В постели лежала мускулистая ему замена. Слышал ведь не раз анекдоты о возвращении из командировок мужчин, обманутых неверными и коварными женами, но, что подобное случилось с ним, верилось с трудом. Любовники, похоже, провели бессонную ночь, на приход глупого рогоносца никак не реагировали. Они даже не почувствовали, что находились на волосок от смерти, так как разъяренный мужчина, взяв в руки кухонный нож, направился в комнату, где безмятежно спала молодая сильная пара. Они прислонились головами друг к другу так, что волосы Татьяны, которые Михаил так любил перебирать в своих руках, лежали на чужом и противном ему лице.
       Он минуту постоял рядом в оцепенении и с мучительным выдохом-стоном выронил нож на край постели, отвернулся от любовников и направился прочь. Победил разум! Сцен с мордобоем и оскорблениями мужчина устраивать не стал, а просто ушел и направился к своей тете, жившей в комнате коммунальной двухкомнатной квартиры, в которой Михаил был прописан.
       Он открыл дверь своим ключом и сразу наткнулся на соседку Люду, которая собиралась на дежурство в гостиницу. Она громко запричитала и сообщила, что тетя тяжело заболела, когда он уехал в командировку, и до смерти все ждала приезда своего любимого племянника. Люда сама позвонила Татьяне и рассказала о предсмертном состоянии родственницы ее мужа. Та сказала, что Михаил находится сейчас далеко, но она ему обо всем сообщит, и, если он посчитает это возможным, то приедет, навестит тетю. Не сообщила! Это было новым открытием в характере его неверной жены. Получалось, что деньги и собственный интерес ей были дороже. Тогда ее измена становилась понятна, рано или поздно должна была случиться. Червоточину в душе человека не утаить, она непременно выглянет наружу. 
       Умерла тетя, не дождавшись Михаила, двадцать дней назад. Похоронила женщину его родня, которая была уверена, что Михаил Иванович знал о ее смерти, но приехать издалека не смог.
       – Ах, Таня! И здесь ты напачкала, – горько подумал Михаил.
        Старую тетину мебель он раздал желающим для дачи, а взамен приобрел новый раскладной диван, стол, стулья, сервант, холодильник и телевизор. Денег у него хватало, заработал в Монголии. Обустроив свой быт, он вернулся на завод и стал работать дальше инженером-технологом.
       Через месяц договорился с женой, что приедет за своими вещами.
       Когда приехал, то не сдержался – была еще свежа обида – и ударил Татьяну по лицу. Она не удивилась, словно давно ожидала этого, поэтому, молча, стерпела, и только в глазах ее зажегся мстительный и злорадный огонек.
         – Раньше надо было бить, – с удовольствием сказала она, отходя подальше от Михаила. Мужчина понял, что раньше изменяла она тоже.
    – Беги за пивом! Привезли, – услышал Михаил голос своего двойника.
    – Спасибо, не слепой! – весело ответил мужчина и схватил сетку с трехлитровой банкой. Он посчитал деньги в небольшом кошельке: на пиво хватало, а на большее –   маловато.
    – У вас в тайничке лежат еще денежки? Не все пропили? Тогда возьми оттуда до получки, – подсказывал ехидно голос. Даже не подсказывал, он был уверен, что так и будет, поэтому сообщал об этом с издевкой.
    – Возьму, конечно! Зачем страдать, когда деньги лежат под шкафом? – искренне заметил мужчина. Он наклонил платяной шкаф к стене и в образовавшуюся щель запихнул книгу. Затем стал на колени и вытащил полиэтиленовый пакетик с деньгами.
  Он не стал пересчитать, чтобы не расстраиваться, что много выудил уже, а просто взял несколько бумажек, чтобы хватило на пару дней, снова затолкал пакет под шкаф.
    – Вот так нагнулся и в дамки, – усмехнулся Михаил.
    – Потом литр для осанки, – съязвил голос.
    – Сегодня не будем на эту тему, – попросил Михаил Иванович.
    – Когда начнем?
    – Сегодня выпью последний раз, не цепляй меня.
    – Последний?! Вчера уже был последний раз.
    – Хорошо! Понял, что поросенок, но сегодня выходной день и кроме того плохо мне. Потерпи, слово даю!
    – Да куда деваться?! Приходится. Беги в ларек, а то другие страдальцы опередят!
   – Вот спасибо. Ты настоящий друг! Завтра – ни-ни, обещаю!
  Михаил вышел на улицу и, вдохнув полной грудью свежий воздух, бодро зашагал к пивной. Погода стояла солнечная, и было еще нежарко. Дул легкий освежающий ветер.
  Он успел встать в очередь пятым, и за ним постепенно набежала большая толпа жаждущих мужчин. Дожидаясь очереди, они вели разговор о горящих трубах, о женах, не входящих в положение и т.д.
  Михаил заполнил трехлитровую банку и взял две кружки пенящегося пива. Подошел к высокому и убогому, но пока чистому столику, поставил на него кружки.
  Михаил Иванович опорожнил большими глотами прохладный напиток и замер. Несколько секунд жидкость приживалась" в животе, потом на старый хмель заиграла в голове. Отлично, Михаил не спеша выпил вторую кружку.

   – Теперь гуляй, рванина! – удовлетворенно крякнул мужчина, когда похмелье отпустило. Страх исчез, грусти не стало.
  Михаил закурил сигарету, весело поглядывая на обычную суету мужиков вокруг. Одни тянули пиво и с завистью поглядывали на тех, кто разливал по граненым стаканам вино. Самые прыткие, пошатываясь, уже сливали отработанный материал за магазином у штабелей пустых ящиков, характерно потряхивая поджарыми задницами, сбрасывая последние капли.