EN
Старый сайт
(фото в рассказе можно увеличить, кликнув на него)
Предисловие
О поездке в Париж жена мечтала давно. Я думаю, еще задолго до того момента, когда мы с ней познакомились. Но все как-то не получалось. Сначала эта мечта казалось совершенно неосуществимой, потому что еще каких-то 15 лет назад обыкновенному человеку поехать в капиталистическую страну было практически невозможно. Так что мечта, может быть, и была, но настолько далеко в подсознании, что вроде бы и не мечта вовсе, а так, «Спящая красавица» какая-то. И кто знает, когда придет принц и поцелует в губы. Но, нежданно-негаданно, принц с красивым именем «Перестройка» пришел. В губы, правда, не целовал, но шороху наделал, сметя заодно железный занавес. И мечта приблизилась, стала реальной.
В 1988 году жене повезло. На обувной фабрике, где она в то время работала, кто-то отказался от путевки в Индию. Была она для нас в ту пору безумно дорогой, да и в последний момент еще подорожала примерно на четверть, но, обсудив все на семейном совете, сообща решили, что такую возможность упускать нельзя. И, поднатужившись, с помощью друзей, любимую жену и мать в поездку отправили. Что она там видела, чем занималась, где отдыхала – этого я уже никогда в жизни не узнаю, но когда я, встречая ее после поездки не железнодорожном вокзале, увидел ее счастливое, загорелое лицо, то понял, что поездка удалась. А после слов: «Можешь теперь ехать, куда хочешь!» - подумал, какие мы все-таки несчастные, что, прожив большую часть жизни, прыгаем от счастья, побывав пусть и в экзотической, но все-таки не настолько уж передовой стране
Вот, вроде бы и все. Дальше была работа, дети и мечта о Париже как-то опять отодвинулась. Нужно было выживать в это нелегкое время, помогать родителям. Не до Парижу, как говорят.
Время шло, худо-бедно приспособились, стало полегче материально, но тут дети уехали за границу. И теперь, думая о том, что нужно бы отдохнуть, а я по несколько лет не был в отпуске, мечта о Париже опять стала материализовываться, но желание повидать детей перевешивало. Так оно и тянулось до этого года, пока совсем недавно, в апреле месяце, дочка с будущим мужем приехали к нам, торжественно бракосочетались (слово-то какое!) и укатили, сын вроде бы собирается с женой приехать осенью, и Париж засверкал во всю свою красоту. И мы решились. А уж «если я чего решил, то…». Выпить, по Высоцкому, конечно, тоже можно. Но – в Париже.
Словом, мы – едем. С туром проблем не было, хорошо, что теперь с этим проще и агентство «Алатан-тур» в лице очень приветливой сотрудницы Ирины нам на выбор предложило несколько маршрутов. Мы подумали и выбрали автобусный тур через Польшу, Германию, Францию, Бельгию, Голландию и обратно Польшу. 9 дней, из них 4 - в столь любимом моей женой Париже…
Я вот только одного никак не могу понять, что их, женщин, туда так тянет? Как только скажешь про Париж, так они сразу глаза начинают закатывать, дыхание становится частым, прерывистым… Поначитались французских романов, думают, что в Париже только и делают, что любовью занимаются. А мне кажется, что этого добра и у нас, в Белоруссии хватает. По мне, так наши белорусские, а особенно гродненские девушки 100 очков фору дадут парижским.
И еще одна проблема возникла, из-за которой мы с женой чуть не повздорили. В проспекте, который нам выдали, написано, что будет там посещение музеев, Эйфелевой башни, замков, ДЕГУСТАЦИЯ ВИН и еще всякие интересные штучки. И я так, вскользь, обмолвился, что, надеюсь, по магазинам мы там болтаться не будем. На что тут же получил в ответ, как это не будем? Еще как будем. И духи я там хочу купить и … Не буду уж говорить - что. На что я спокойно так, почти без крика, спрашиваю: «Так что, я за 2000 км от дома поеду через всю Европу покупать духи «Шанель №5»? Да мне за эти деньги домой бензовоз этой самой «шанели» привезут и еще бантиком завяжут».
В общем, документы мы сдали, деньги заплатили, собираться нам – ровно полчаса. И я не буду говорить о том, как мы добирались до Парижа, ибо мой рассказ – о нем.
И это – Париж?
Гостиница наша находится на Монмартре. Вот к ней мы и стремились, подъехав к Парижу. И я уже предвкушал удовольствие жить на улице с таким названием, гулять по ней, рассматривая художников и их произведения. Оказалось, что мое представление о Монмартре зиждется на знаниях именно улицы, а не района. И каково было мое глубокое разочарование, когда в окошко я увидел довольно грязную, замусоренную до невозможности, с невыразительными домами улицу, по которой мы очень медленно, останавливаясь из-за пробок, пробирались. Да вдобавок, ни одного бледнолицего француза я на ней и не видел. Темнокожие, всех мастей и оттенков, представители Азии и, кажется, арабы двигались по моему любимому в мечтах Монмартру, как у себя дома. И это Париж? А где художники? Где Моны Лизы? Они что, могут ходить спокойно по этой грязи? Жить в этих обшарпанных домах? Я был обескуражен.Не знаю, может быть, многие мои попутчики были начитаны лучше меня, знали, что Монмартр – это не только улица, это район Парижа, далеко не самый лучший, где живут многие выходцы из колониальных стран. И что они и в самом деле – хозяева, так как по закону имеют двойное гражданство и могут в любой момент из Алжира или Сенегала приехать во Францию (читай – Париж) и здесь жить и работать. Они не нелегалы, они – французы. И это очень большая проблема не только для Франции, но и для всей Европы. Это совершенно другая культура, другие понятия и другой менталитет. Это неплохо, если воспринимать их как экзотику. Это гуманно, если учитывать, что когда-то они были рабами. Но это трагедия для коренного населения, когда экзотика напрочь забивает то, к чему вы веками привыкли, когда вам уже ничего не остается, как жить по их правилам, есть их пищу, слушать их музыку. Вы уже сами становитесь экзотикой, ища себе подобных среди многолюдной толпы людей совершенно другой ментальности. Я с этим сталкивался в Израиле и, хотя довольно лояльно отношусь к людям любой национальности, но, как говорится, «своя рубашка ближе к телу». Это и неудивительно. Не знаю, что будет дальше, но вопрос настолько серьезный, что в ближайшее время, как мне кажется, его будут решать на мировом уровне.
Гостиница тоже была не парижская. И, хотя люди, нас обслуживающие, были доброжелательны и предельно вежливы, сервис оставлял желать лучшего. Вернее, он был на том уровне, на котором и должен был быть. Париж – город дорогой. Ничего лишнего, двуспальная кровать, какой-то инвалидский столик, маленький открытый шкаф для одежды, две деревянные табуретки. Из бытовой техники – неработающий телефон. Да туда больше бы ничего и не поместилось, потому что, чтобы пройти мимо друг друга, одному из нас приходилось вскакивать на кровать. Но, мы народ непритязательный. Есть где спать, есть туалетная комната с душем, в конце концов, мы сюда не в джакузи приехали купаться. Правда, в душе я застрял намертво, не в состоянии сложить створки, жена, которая и в свободной комнате умудряется понаставить себе синяков, где только можно, здесь вообще все время ойкала, натыкаясь то на одно, то на другое, но самое главное открытие ожидало, когда я захотел уединиться в туалете. Ничто человеческое нам не чуждо, что здесь такого. Так вот, когда я, извините, захотел пристроиться на унитазе, то узнал, что сделать это можно только при открытой двери. Ну, нет пространства между унитазом и дверью. Или садись боком, или открывай дверь. Я не знаю, где справлял свои естественные надобности архитектор данного заведения, но он явно не рассчитывал на то, что сей процесс лучше идет в одиночестве. Может, у них не так, и народ они более общительный. Не знаю, но Задорнов здесь явно отдыхает. Вот в такой гостинице нас поселили, и все бы было ничего, если бы не некоторая задумчивость насчет Парижа. Нет, я понимал, что где-то есть и Эйфелева башня, и дворцы и парки и вся эта парижская жизнь… Но, если Монмартр такой, то вдруг мои любимые мушкетеры тоже жили в похожих условиях. Это было бы трагедией. И поэтому усиливало негатив от гостиницы.Если я и утрирую немного, то только в отношении моего неведения про Париж. Конечно, я знал, что Париж не такой, что то, с чем мы столкнулись, просто одно из не самых лучших проявлений большого города, где есть и районы для бедных, и историческая часть, и шикарные особняки и дворцы. Есть новые районы, построенные по велению времени. Везде мы будем и все увидим. Но – из песни слов не выкинешь, все, о чем я пишу – правда, и мы так и называли между собой место нашего проживания – Гарлем. Наверное, в некотором роде, так оно и было. И хорошо, что в таком минорном настроении пребывали мы недолго. Разместились, привели себя в порядок, и вот уже нужно выходить на нашу первую прогулку по Парижу. И называлась он в нашей программе: «По узким улочкам Монмартра».
На узких улочках Монмартра.
Мы вышли на улицу, и пошли вверх за Людой, нашей представительницей от фирмы, которая, как опытный штурман, довольно резво шла впереди. Да, улочки здесь и в самом деле узкие. Повернули направо, потом налево, начали подниматься куда-то все выше и выше вверх по лестнице, и вот мы выбираемся на простор, а впереди что-то необъятное, грандиозное.
Церковь Сакре-Кер и в самом деле поражает своими размерами. И какой вид открывается отсюда на Париж! Вот они, какие-то вдали виднеющиеся и нам пока неизвестные здания. Может быть, Лувр. Или Нотр дам де Пари, вспоминаются названия из прочитанных книг. А вот и Эйфелева башня виднеется, уж это точно она, не ошибешься. И мы стоим наверху и любуемся Парижем.
Я специально пропустил то, что мы увидели перед этим. Потому что тот Париж, о котором я писал раньше, отличается от того, о котором хочу написать сейчас, так же, как наш гостиничный номер от президентского люкса. Мы шли узкими улочками, Люда нам немного рассказывала о местных достопримечательностях, показала последний виноградник Монмартра, к сожалению, мало тех мест, о которых мы читали, остается, но еще существует кафе под названием «Веселый кролик», где собирались художники с площади Тертр. Ну, вот я и проговорился, вот я все и вспомнил. Конечно же, это здесь. Мы шли мимо многочисленных кафешек, мимо сидящих, (где только остались афрофранцузы?), настоящих французов, попивающих пиво, о чем-то оживленно беседующих или просто смотрящих на многочисленных туристов. Вот он, Париж, таким я его представлял и хотел видеть.
Нам повезло. Потому что, подходя к площади, мы услышали настоящий шансон в исполнении соответственно одетого артиста, похожего на Азнавура, поющего на настоящем французском языке знакомые парижские песенки. А чуть дальше – вот они, художники. Еще вначале, на улочке, прилегающей к площади, к нам начали приставать молодые люди, видимо студенты, предлагающие нарисовать портрет, кто-то уже рисовал кого-то, но здесь, на развалах, или как это называется, мы увидели целую картинную галерею. Здесь не было больших картин, за редким исключением, выполненных маслом, на холстах. Здесь были карандашные наброски, небольшие картинки, портреты и виды Парижа, что-то мне незнакомое, но настолько интересно было все это видеть своими глазами. Мы проходили мимо, довольно быстро, почти без остановок, и я обратил внимание на длинноволосого, седого мужчину в шляпе а ля Боярский рядом с которым стоял автопортрет. Я невольно замедлил шаг, сравнивая оригинал с картиной, и вдруг он мне говорит на русском языке: «Славянская школа». Я что-то ответил, удивившись про себя, но нужно было идти.
Мы двинулись дальше, уже запланировав вернуться сюда в другой раз, когда будет свободное время, чтобы посидеть среди этой обстановки, посмотреть все не торопясь, подышать воздухом Монмартра, а я еще надеялся поговорить с этим запомнившимся мне художником и, может быть, сфотографироваться на память. Но это еще будет, а мы уже шли еще куда-то. Программа была настолько насыщена, что я удивляюсь, как это мы все успели. Люда вела нас куда-то обедать. Как оказалось, в ресторан быстрого обслуживания, как я бы это назвал. Может быть, это потомки тех «бистро», которых я так и не увидел в Париже? Мы же пришли в столовую самообслуживания, где было море людей, много всяких стоек с едой, нужно было бродить вокруг и выбирать что-то понравившееся. Представьте, что вы, даже у себя в стране, зная язык, попали в какое-то заведение, где никогда не были, не знаете здешних порядков, цен, меню, что можно брать, где рассчитываться, вплоть до того, где сесть и взять приборы. А без знания языка? Мы, конечно, справились, но странным показалось то, что Люда нам толком ничего не рассказала и не показала. В результате все наши обеды оказались, в общем-то, напрасной тратой денег, можно было и без них обойтись. Но – все пошли и мы за ними. Я вот до сих пор не знаю, неужели французы могут есть такую гадость в виде гуляша, которую мы ели уже в другом таком же заведении. Или все-таки мы ни в чем не разобрались, и нужно было поливать все это всякими соусами и приправами? Во всяком случае, знаменитой французской кухни, о которой мне столько говорили, я не попробовал. Я не говорю о всяких лапках, устрицах и прочем. Нас водили, как я понял, в какие-то китайские и подобные места. Хотя в последний день, когда мы бродили одни, то прекрасно пообедали в каком-то ресторане, заказав себе знакомый стейк с пивом и сложным гарниром и заплатили меньше, чем сейчас. Но все надо попробовать самому, тогда и будешь знать, что нужно. Было это возле знаменитого кабаре «Мулен Руж», мы постояли рядом, поглазели, сфотографировались, но днем там ничего особенного не заметили…
Еще не вечер, как говорят, посещение улицы Красных фонарей впереди. Как же без этого.В этот вечер нам предстояло увидеть еще многое. В частности – знаменитое французское метро, о котором нам рассказывала еще дочка. Да и Люда долго объясняла, как им пользоваться, но это не для тех, кто привык к метро московскому или питерскому. Из-за того, что строить парижское метро взялись две компании, одна из которых представила проект, где метро было, в основном, наземным, а достраивала другая, которая то же самое предлагала делать под землей, получилось как бы два метро, связанных между собой множеством переходов, станций, лабиринтов и бог знает чего еще. Разобраться, конечно, можно. Но уж очень необычно видеть, стоя на левой стороне, на станции, находящейся на линии №4, что напротив тебя написано №17. И электропоезд идет совсем не в обратную сторону, а неизвестно куда. Но мы сели, поехали и приехали к Эйфелевой башне. Времени, правда, у нас было мало, потому что еще нужно было успеть прокатиться на последнем кораблике по Сене. Люда помогла с покупкой билетов, и мы стали в очередь, чтобы подняться на лифте на самую высокую для посетителей, находящуюся на третьем уровне, точку на Эйфелевой башне.
Эйфелева башня.
Башня была возведена к Всемирной выставке 1889 года, приуроченной к 100-летию Великой Французской Революции. Правительство Третьей республики решило поразить воображение современников, построив сооружение, равного которому мир еще не видел. Большая пирамида в Гизе имеет высоту 146 метров, Кельнский собор - 159 метров, незадолго до выставки рекорд высоты захватил Вашингтонский обелиск - 175 метров, но Гюстав Александр Эйфель выдвинул проект 300-метровой железной башни, которая должна была по высоте превзойти все созданные до нее сооружения. В июне 1886 года Эйфель представил чертежи и расчеты в главный совет выставки, а уже в ноябре получил первые полтора миллионов франков ассигнований для ее строительства. 28 января 1887 года на левом берегу реки Сены началось строительство. Полтора года было затрачено на закладку фундамента, а на монтаж башни ушло всего чуть больше восьми месяцев.
Чуть позже, когда мы ездили с гидом Евгением в Долину Луары, кое-что об истории возникновения Эйфелевой башни он нам рассказал. В том числе и то, что на самом деле чертежи и расчеты сделал не Эйфель, а два безвестных теперь (вот они, парадоксы истории!) инженера, работавшие у него. Эйфель «пробил» проект и выкупил на него права. Чтобы потом в течение двадцати лет пожинать плоды от посещения туристов. Что ж, он был человеком предприимчивым и его наследники потом еще раз получили такое право уже на пятьдесят лет.
А ведь в далеком XIX веке башня жутко не нравилась парижанам, негодовали Мопассан, Гюго и Верлен, великие деятели культуры писали длинные гневные письма с требованием немедленно убрать этот «громоотвод» с улиц Парижа. Гюго даже регулярно обедал в ресторане на самом верху башни. На вопрос, зачем он так поступает, если башня ему жутко не нравится, Гюго отвечал: «Это единственное место во все огромном Париже, откуда ее не видно».
Во время закладки фундамента было проведено заглубление до 5 метров ниже уровня Сены, в котлованы были уложены блоки 10-метровой толщины, ибо для безусловной гарантии устойчивости нельзя было пренебрегать ничем. В каждый из четырех фундаментов для башенных ног были вмонтированы гидравлические прессы грузоподъемностью до 800 тонн. Они предназначались для точной регулировки вертикальности башни, проектный вес которой составлял 5000 тонн.
Судьба творения Эйфеля не раз висела на волоске. В 90-х годах XIX века дело уже почти дошло до демонтажа, и спасло башню только появление радио. Она стала опорой антенн для радиовещания, потом телевидения и радарной службы. На башне находится уникальная метеостанция, где ведется изучение суточных колебаний атмосферного электричества, степени загрязнения и радиации атмосферы. Отсюда транслирует свои программы парижское телевидение. На ней установлен передатчик, который обеспечивает связь полиции и пожарных.
Самым романтическим местом в Париже, по всей видимости, является площадка перед Эйфелевой башней, куда влюбленные парочки приходят специально, чтобы целоваться. Вечером перед башней начинает работать фонтан с подсветкой, да и вообще вечером это место выглядит очень красиво.
Жалко, что не было времени осмотреть все досконально. Очень много было людей, поэтому мы сделали лишь несколько фотоснимков. Время поджимало, ведь еще нужно было успеть на последний кораблик, чтобы прокатиться по Сене. И мы начали пробираться к лифту, чтобы спуститься вниз. И, когда уже отошли от башни на некоторое расстояние, вдруг зажглась иллюминация, и мы увидели ее во всей красе. Это было что-то необыкновенное.Вот он какой, Париж!
Оглядываясь на ярко светящуюся башню, через мостик, мы вышли к берегу. Чем-то река напоминала Неву. Ничего такого особенного, наш Неман покруче будет и в прямом и переносном смысле. Но текла–то она через какой город? И этим все сказано. Возле берега причален теплоход, да не один, довольно внушительных размеров. Возле одного толпились люди. Мы подошли, встали в очередь, хотя у меня и закрались сомнения, что нам удастся зайти. Но очередь двигалась быстро, и нам даже удалось сесть не внутри корабля, в салоне, а по борту, где тоже стояло несколько рядов пластмассовых стульев. Билеты проверяла миловидная девушка, как потом оказалось, мастер на все руки. Она же и говорила на нескольких языках, в том числе и на русском, довольно ломаном, она же отдавала швартовы и принимала конец.Зазвучала музыка, конечно же, парижские песенки, с детства знакомые нам по французским фильмам, и мы отчалили. Девушка с нами поздоровалась, и мы потихоньку тронулись вперед вдоль берега. Честно говоря, я мало что слышал из того, что иногда доносилось из салона. И, хотя у каждого возле кресла были индивидуальные наушники, слушать что-то не хотелось. Мы медленно проплывали под мостами, дома, плотно стоявшие вдоль берега, наплывали на нас и уходили назад и, казалось, что весь этот берег представляет собой одно большое красивое здание. Собственно говоря, так оно и было, если только один Лувр протянулся вдоль берега на 700 метров. Да, это было красиво. И мало того: на набережной, возле многочисленных спусков к воде, было довольно многолюдно. Сидели парочки, компании расположились явно не для того, чтобы любоваться красотами проплывающих кораблей. Которые, между прочим, проплывая мимо, подавали сигналы, и люди, сидящие и стоящие на другом корабле, что-то приветливо нам кричали. А мы им. Правда, волны после такого «проплытия» бились о борт нашего корабля, и несколько раз мне основательно досталось. Но что такое несколько капель воды по сравнению с удовольствием сидеть, ничего не делая, смотреть вокруг и думать: «Вот он какой, Париж!».
Мы повернули обратно и плыли уже вдоль другого берега. Конечно, мы устали за целый день, все-таки столько впечатлений, три города, да еще в Париже. Мы многое уже увидели, но сам город пока оставался загадкой. Ведь вокруг были точно такие же, как и мы, туристы: американцы, японцы, русские – все они были похожи друг на друга, все куда-то спешили, толкались, лезли и озирались по сторонам. Это был еще не Париж, о знаменитом духе которого я столько читал и слышал. Но впереди еще было три дня и надежда все-таки ощутить то, ради чего, собственно говоря, и едут в Париж со всех концов земного шара.
Мы приплыли назад, подождали, пока выйдут все впереди сидящие и тоже сошли на берег, попрощавшись с капитаном и милым гидом-матросом. Это был еще не конец нашего путешествия, так как нам самостоятельно нужно было сесть в метро, доехать до нужной остановки, да и еще найти свою гостиницу среди одинаковых улочек. Название улицы я помнил.
Вышли мы, вроде бы, нормально. Но куда идти? Вперед, назад, вправо, влево – выбор был, так как везде было одно и тоже. Пошли вперед. Можно еще долго рассказывать, как мы переходили с одной улицы на другую, шли вперед и возвращались назад, но было уже около двух часов ночи, когда мы все-таки нашли ее, эту улицу и эту гостиницу и этот номер, показавшийся нам после такого дня довольно даже уютным. Еще один день закончился.
И как же мы были утром разочарованы, рассказывая всем, как долго искали гостиницу, когда те, кто был еще более неудачлив, чем мы, и проблуждал еще больше, рассказали, что попали на фестиваль геев и лесбиянок, ежегодно проходивший в Париже под эгидой мэра города. Почему под эгидой, вы уже догадались. А мы в это время уже сладко спали и пропустили и парад и фейерверк и много всего, о чем нам рассказали. Не судьба.
Люксембургский сад.
В этот день, прямо с утра, нас ждала обзорная экскурсия по Парижу. Причем, было перечислено столько мест, что я даже засомневался, как можно за день столько увидеть. Забегая вперед, скажу, что увидели. И даже больше, чем планировали. А началось все с того, что мы сели в наш симпатичный автобус, проехали немного по улочкам Монмартра, что уже было интересно, остановились, и к нам в автобус вошла очень интересная женщина, наш гид. Взяла в руки микрофон, представилась, и начался увлекательный рассказ о Париже. Звали ее Ася, и это имя как нельзя лучше подходило к тому романтическому образу Парижа, который она нам создавала. Мне, например, было интересно узнать, что Парижу более 2000 лет. Галлы из племени Париссии основали небольшую рыболовецкую деревушку на острове одной реки. Река называлась – Сена, а остров в наши дни носит название Иль дё ля Сите (Ile de la Cité), от него и берет свое начало Париж.
В древние времена Париж называли Лютецией или Лютече (Lutetia/Lutece), тогда же его покорил Юлий Цезарь, и вплоть до раннего средневековья город был чем-то вроде регионального центра под римским началом. Заканчивается этот период тем, что Гуго Капет, граф Парижа, становится королем Франции; он и его предки, Каппетинги, и установили положение города, как национальной столицы. Воодушевленные и неспокойные, как часто характеризовали парижан, впервые объявили себя независимой коммуной под предводительством Этьена Марселя. Взятие Бастилии – одно из основных действий парижан в период Первой Французской Революции, также парижане сыграли далеко не последние роли в последующих Второй и Третьей Революциях. Во время Франко-Прусской войны город держал осаду 4 месяца, пока Франция не сдалась. После отхода немецких войск, парижские радикалы, не теряя времени, учредили Парижскую Коммуну. В Первой Мировой Войне немцы до Парижа не добрались, а во Второй все-таки захватили город. После этого город еще раз стал свидетелем насилия во время студенческих восстаний.
Нас предупредили, что остановок во время экскурсии не будет, так как с парковкой здесь трудно, туристов много, но не прошло и двадцати минут, как Ася объявила, что не может себе позволить, чтобы мы не прошлись по Парижу хотя бы чуть-чуть. Мне сейчас трудно восстановить в памяти названия тех мест, мимо которых буквально галопом мы пробежали, хотя зрительно я это вижу хорошо. Если не ошибаюсь, место, в которое мы так стремились попасть – знаменитый Люксембургский сад, излюбленное место отдыха парижан, одно из самых красивых мест в Париже. Мы прошлись по его аллеям, посмотрели на множество статуй, которые начали ставить здесь еще со времен короля Луи-Филиппа. Сад окружает Люксембургский Дворец, который в 1615 году Мария Медичи приобрела у герцога Люксембургского, перестроила, и до французской революции он оставался королевской резиденцией. Где-то здесь был знаменитый фонтан Медичи, но мы его не увидели. Зато на одной из аллей я увидел что-то очень знакомое, похожее на Статую Свободы, только, естественно, не такую большую. И с удивлением узнал, что да, это Статуя Свободы, причем, не копия, а оригинал, и что, оказывается, и ту Статую, которая является символом Соединенных Штатов, тоже сделали здесь и подарили ее американцам в знак дружбы, которая установилась между Францией и США в период Американской революции.
Вообще, статуи свободы во Франции были везде. Они стали официальным символом Французской республики.
В годы республики в Париже были установлены две статуи Свободы. Одну из них в октябре 1792 г. водрузили на площади Революции (ныне площадь Согласия), на том месте, где раньше возвышался памятник Людовику XV. Свобода предстала перед парижанами в полный рост, опираясь на пику. На ее голове красовался фригийский колпак. Другая статуя появилась на площади Пик (ныне Вандомской), на месте памятника Людовику XIV.
И вот, к столетию принятия Америкой Декларации независимости (к 1876 году) скульптору Фредерику Огюсту Бартольди было поручено создать нечто выдающееся. Была достигнута договоренность о том, что пьедестал сооружают американцы, а французы отвечают за создание самой статуи и ее установку. Бартольди потребовалась помощь инженера в разработке конструкции колосса. Эта работа была поручена Гюставу Эйфелю. Он должен был спроектировать массивный стальной пилон и дополнительные конструкции, которые позволяли бы медной оболочке статуи двигаться, сохраняя при этом устойчивость. Так что построить Эйфелеву башню ему было совсем нетрудно. Правда, тогда он, наверное, еще не знал, что эту «уродину», как называли ее вначале парижане, назовут его именем. Но об этом мы уже говорили.
Были мы там недолго, задерживаться было опасно. Штрафы за парковку в неположенном месте в Париже такие, что в случае чего, пришлось бы нам несладко. Но даже это мимолетное знакомство произвело на меня сильное впечатление. И не только на меня, если Марина Цветаева посвятила Люксембургскому парку такие строчки:
Склоняются низко цветущие ветки,
Фонтана в бассейне лепечут струи…
Правда, стихотворение не совсем о саде, а, скорее, о своем, личном. Но навеяно оно именно им.
Я не помню, то ли, когда мы шли в сад, то ли, когда возвращались, но, по-моему, именно там мы еще осмотрели Гранд Опера, знаменитую парижскую Оперу. Постояли на ступеньках, полюбовались прекрасным зданием. А так как больше мы вблизи его не видели, только проходили мимо, когда в последний день гуляли по Парижу самостоятельно, отказавшись от посещения Диснейленда, то я расскажу о ней чуть подробнее, пользуясь тем, что мы услышали от Аси и тем, что я прочитал уже после приезда из Парижа домой.
Опера Гарнье
У Парижа много тайн. Огромное количество легенд связано с парижскими соборами. Один Нотр дам де Пари – Собор парижской Богоматери – чего стоит. Знаменитые парижские катакомбы таят в себе много неизведанного. Об этом, надеюсь, я еще расскажу. Но и парижская Опера или Опера Гарнье, по фамилии ее создателя Шарля Гарнье, тоже не исключение. А легенда о Призраке Оперы - одна из самых живых и сегодня. Говорят, что по сю пору в контрактах директоров парижского оперного театра присутствует пункт, который запрещает сдавать одну из лож (ложа N°5) в первом ярусе кому бы то ни было. Это - ложа Эрика. Призрак появляется там систематически, приходя всякий раз незаметно, некоторое время спустя после начала спектакля. Хранители оперных анналов ссылаются на несколько убедительных случаев, когда нарушение этого требования влекло за собой самые пагубные последствия.Итак, Парижская Опера была построена во времена Второй Империи (2-12-1852/4-9-1870), при царствовании Наполеона III, архитектором Шарлем Гарнье (1825-98)
Строительство Оперы шло очень медленно... И на этапе закладки фасада, главным препятствием стали подземные воды, постоянно скапливавшиеся под фундаментом, куда они попадали через сеть подземных ручейков, которые когда-то впадали в Сену на ее отрезке от площади Республики до дворца Шайо.
Шарль Гарнье хоть и считал себя романтиком, но темперамент у него был горячий, - моментами он впадал в отчаяние, и не раз хотел забросить проект окончательно... Пока, в конце концов, ему не удалось изолировать подвальные помещения, куда проникала вода, двойной стеной.
Именно в этой двойной стене поместил свою "комнату пыток" писатель Гастон Леру, создатель знаменитого Призрака Парижской Оперы - ужасного Эрика, всегда носившего маску, такого страшного, что "даже мать не решалась его поцеловать".
По мотивам этой книги создано в разное время несколько кинофильмов и мюзикл, автором которого является создатель знаменитой рок-оперы "Иисус Христос - Суперзвезда" Э.Л. Уэббер.
Cнаружи вид Оперы впечатляет. В том числе и своими размерами. Ведь это здание на 13 метров выше Триумфальной Арки. Высота его от основания фундамента до венчающей лиры Аполлона составляет 63 метра. Но и внутри есть на что посмотреть. Например, плафон Парижской оперы был расписан в 1964 году Марком Шагалом. А ведь в свое время Шарлю Гарнье пришлось отстаивать свой эклектичный проект. «Какая безвкусица! Ни греческая, ни римская традиция... В этом нет стиля!» - негодовала Императрица Евгения. «Это стиль Наполеона Третьего, мадам!» - отвечал находчивый архитектор, и надо думать, эта его реплика окончательно убедила всех поклонников античности, которым сразу же как-то расхотелось спорить...
Жалко, конечно, что мы не побывали внутри, но с другой стороны, всякое может быть. Вот еще одно событие из истории парижской Оперы. 20 мая 1869 года - в опере Гарнье идет «Фауст», присутствует тысяча человек зрителей. И когда Маргарита произносит: «О, тишина! О счастье! Непроницаемая тайна!...»- в зале раздается страшный грохот. А надо сказать, что, как и все пышное убранство оперы Гарнье, большая люстра в зрительном зале также выполнена с впечатляющим размахом. По какой-то непонятной причине противовес оборвал канат, который ее поддерживал. Отсюда и грохот... Представляете себе - 6 тонн бронзы и хрусталя падает на головы зрителям. По счастливой случайности - погиб лишь один человек, но многие были ранены. А вдруг за 135 лет эти канаты несколько поизносились?
Всего понемножку.
Но это все шутка. Мы же опять сели в автобус и поехали дальше. Насколько я представляю, район этот, который мы довольно медленно объезжали, и про который непрерывно, одну историю за другой - одно здание, а за ним еще одно, а там уже опять что-то величественное и красивое, а вон там что-то виднеется, - вот так вела свое повествование Ася, успевая сказать пару слов то про то, то про это - называется Латинский квартал, названный так в честь студентов Сорбонского университета, обучающихся на латыни. А началось это аж в далеком 1118 году, когда философ, теолог и поэт Пьер Абеляр, изгнанный из-под опеки церкви Богоматери, привел 300 своих учеников на холм Сент-Женевьев, где школяры жили на особых постоялых дворах, называвшихся коллежами. Число таких коллежей постоянно росло и в 1253г Роббером де Сорбоном для бедных студентов и был создан коллеж, надолго сохранившийся в памяти потомков. Здесь всегда много туристов, студенческой молодежи, съезжающейся со всего мира, и, естественно всяких лавочек и недорогих кафе.Запомнилось кое-что о Пантеоне – месте погребения великих людей Франции. Он построен в конце XVIII века знаменитым архитектором Суффло, как храм св. Женевьевы, покровительницы Парижа. И только в 1885 году, когда умер Виктор Гюго, Пантеон стал местом погребения Вольтера Жан-Жака Руссо, Змиля Золя, супругов Кюри и многих других. На фронтоне его красуется надпись: «Великим людям – благодарное отечество».
А запомнилось все это потому, что, оказывается, Исаакиевский собор в Петербурге построен по его подобию. Хотя я лично сходства особого не наблюдал. Да и его неспециалисту и обнаружить трудно. Ведь строитель Исаакиевского собора, французский архитектор Рикар де Монферран сумел настолько обогатить его внешне и внутренне, что он отнюдь не производит впечатления повторения.
Объехали мы по кольцу площадь Согласия, бывшую площадь Революции, самую главную площадь Парижа, которая в эти дни готовилась к празднованию национального праздника - Взятию Бастилии, что равнозначно нашему Дню независимости (от кого только – не знаю) и была вся в конструкциях возводимых трибун. Но на нее мы еще вернемся, ведь с этого места через день мы покидали Париж, ожидая наших товарищей, уехавших в Диснейленд. А пока мы остановились и попали в Дом инвалидов. Все сразу представили наш Дом престарелых и очень ошиблись. Потому что это целый комплекс, который является одним из самых замечательных архитектурных ансамблей Парижа. Вы уже, наверное, заметили, что я очень часто употребляю эти эпитеты, но что поделаешь – если они и в самом деле замечательные. Мы постояли во дворе, на плацу, зашли внутрь на несколько минут, но в музее не были. Тем более, что он там не один. Хотя из рассказа я знаю, что в Соборе Дома инвалидов находится порфирный саркофаг, в котором покоится прах Наполеона I, а решение создать Дом инвалидов пришло в голову Людовику XIV, в 1671 году, как приют для ветеранов своих войн. В конце XVII века его населяют около 4000 человек, целый город со своим Уставом, военным регламентом. Бывшие солдаты объединены в роты под командованием офицеров. Причем, как я слышал, именно солдаты, потерявшие в боях здоровье, могли попасть туда не только бесплатно, но еще и получали довольно приличное вознаграждение. И, хотя я читал, что сейчас там музей, но, видимо, какой-то госпиталь есть, потому что своими глазами видел ветерана в инвалидной коляске. В музее, конечно, все посвящено военной теме, много оружия, геральдика, различные экспозиции, в честь той или иной военной кампании. Многое посвящено Наполеону. Все вокруг в зелени, но самое интересное, что все кустарники пострижены в виде снарядов.
Много чего еще интересного видели мы из окна своего автобуса. Проехали мимо Нотр дам де Пари, из-за которого, собственно, и получилась эта поездка по Европе. Мы посмотрели его, не останавливаясь, но как я мог там не побывать? Поэтому рассказ об этом еще впереди. А вездесущая и всезнающая Ася уже готовила для нас новый сюрприз.
Вообще, Париж – город по площади небольшой. Я уж не помню, сколько квадратных километров составляет его площадь, но по нашим меркам немного. Правда, город густонаселенный и есть еще такое понятие, как Большой Париж. И, если бы не многочисленные пробки, объехать его можно было очень быстро. За городом поток машин нескончаемый, машины движутся с небольшой скоростью в непосредственной близости друг от друга. Достаточное количество мотоциклистов, что характерно для Запада, за исключением, может быть, Амстердама. Там в почете велосипеды и там мы еще тоже побываем. А парижане предпочитают маленькие, даже очень маленькие автомобильчики, в большинстве своем двухдверные. Очень удобно для парковки. Наш автобус стоит в пробке, а рядом, внизу, как муравьи, с десяток таких авто, лавируя, стараются протолкнуться вперед. Мне не приходилось ездить по Парижу в автомобиле, но, судя по спокойным лицам водителей, можно сделать вывод, что они с пониманием относятся к ситуации на дороге. Чего нельзя сказать об Израиле. Там малейшее промедление со стороны впереди стоящего автомобиля тут же сопровождается возмущенным сигналом автомобильного гудка. И ездят там, особенно за городом, не в пример быстрее.
Дефанс
Мы двигались по направлению к району «Дефанс». Когда я прочитал это слово в программе, то думал вначале, что это какой-то исторический район. Оказалось, что совсем не так. Вообще, чуть-чуть отходя от темы разговора, хочу сказать, что именно в те дни, когда мы были в Париже, я очень ругал себя за собственную лень. Ведь за десять дней до отъезда у нас была на руках программа, и вполне можно было изучить с помощью Интернета и всяких путеводителей все то, что мы посмотрели. Ведь о Франции, о Париже, да и о других странах и городах написано очень много. И как не хватало этих знаний во время экскурсий. Я уже не говорю о музеях. Так что мой совет тем, кто только собирается в путешествие: найдите несколько часов и хотя бы поверхностно познакомьтесь с теми местами, которые вы собираетесь посетить. И посмотрите больше, и немалую часть денег сэкономите.
Дефанс в переводе означает оборона. От кого французы думали обороняться, я не знаю, но начало строительства квартала ла Дефанс – так будет правильнее, началось в начале 50-ых годов. В общем-то – совпали два события. Дальнейшее послевоенное развитие Парижа требовало реконструкции близлежащих к Парижу городов и больших капиталовложений, а тут американцы предложили всем странам, пострадавшим во время Второй Мировой Войны финансовую помощь. Советский Союз гордо от помощи отказался, а Франция приняла. И начала строить и перестраивать.
Строительство началось с возведения первых небоскребов и, в общем-то, без всякого плана. Но потом французы спохватились и начали застройку, уже разработав некую концепцию. Честно говоря, я не заметил разницы между небоскребами 50-ых и 70-80-ых, все они огромные и смотрятся так, как будто построены в прошлом году. Разница, конечно, есть, но все отличия внутри. Впечатления от этих современных зданий незабываемые, тем более для нас, особенно неизбалованных такими сооружениями, но, услышав от Аси о том, сколько исторических мест в Париже было уничтожено при перестройке и что еще планируется сделать, я ужаснулся. Вот уж никогда не променяю парижские улочки и дворцовые ансамбли на самый современный небоскреб. Работать там, конечно, удобно, но жить… Среди стекла и мрамора… Это величие настолько подавляет, что кажешься себе букашкой. Помните песню: «Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой…». Вот такую надпись я и сделал на фотографии.
В 70-ых небоскребы начали строить известные компании, чтобы разместить там свои штаб-квартиры. И только в 80-ых появились небоскребы нового поколения, различной конфигурации, кубические, квадратные, выпуклые, вогнутые и вообще непонятно какие. Особый разговор, чем они напичканы. Мы были там в воскресенье, все закрыто, но в один небоскреб мы вошли. Это был торговый комплекс, который поднимался как вверх, так и опускался вниз, под землю, где тоже было несколько этажей. Впечатляет, конечно, чего уж говорить.
Много скульптур, выполненных также в современном стиле и тоже немаленьких. Я даже не знаю, как можно назвать скульптурой что-то красного цвета, похожее на динозавра, протянувшееся над эспланадой, между лапами которого мы проходили. Церетели может отдыхать. Квартал довольно зеленый, много скверов, платаны. Но самое главное – это, конечно, Большая Арка Дефанс. Представьте себе куб, вырезанный с одной стороны на глубину 100 метров. И смотровую площадку, с которой, как на ладони виден весь Париж. И только присмотревшись, да еще после объяснений Аси, я понял, что все это задумано неспроста. И архитекторы, задумавшие эту арку, продолжили традиции еще тех времен, когда был заложен первый парк, продолжающий ансамбль Лувра. Если уж быть точным, начал все это Ле Нотр в 1640 году. И теперь Арка Карусели, Тюильри, Площадь Согласия, Елисейские поля, площадь ла Дефанс и, наконец, Большая Арка создают гигантский проспект, хорошо просматривающийся со смотровой площадки. А к чему я все это пишу? Пришло в голову сравнение: живу я в доме под номером 30А, следующий дом – 50А, где-то рядом есть еще 30Б (или нет?), точно знаю, что где-то неподалеку (слышал, как кто-то знающий объяснял) есть 50Б. А вот где номера в ряду между ними, понятия не имею, хотя живу здесь двадцать два года. А нас еще пугали парижским метро.
Музей парфюмерии
Но, тем не менее, в Париже ХХI века мы побывали, купили там еще всей группой (стадное чувство) всяких пластмассово-деревянных то ли жвачек, то ли конфет втридорога (за незнание нужно платить!), сели в автобус и покатили назад в Париж. Посещать Музей парфюмерии фирмы «Фрагонар». Дамы наши несколько оживились, а мне припомнились дебаты с женой еще до поездки. Ладно, думаю. Карман застегнут на замок, и я про него забыл. А там - видно будет.Возле музея попрощались с Асей, поблагодарив за интересную экскурсию, и вошли вовнутрь. Нас встретила миловидная девушка, сотрудница музея и провела в комнату, где стояло несколько разных по объему механизмов, смутно мне что-то напомнивших. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что производство духов, по сути, ничем не отличается от самогоноварения, а механизмы – не что иное, как самогонные аппараты.
Здесь, конечно, для меня ничего нового не было, постукал, хотел спросить, не продается ли. А потом подумал, что, во-первых, тяжеловато тащить будет, а, во-вторых, если уж так приспичит, то наши народные умельцы такой сварганят, что этот и рядом не стоял. И еще подозрение возникло, что шустрые французы, пользуясь нашей безалаберностью, просто стащили у нас идею и приспособили. А ведь и мы могли бы вместо самогонки пить Шанель№5. То есть, я хотел сказать, душиться. В прямом и переносном смысле. Кому что.
Затем мы прошли на дегустацию. И опять же, слово это вызывает у меня какие-то другие ассоциации, но дегустировать, оказывается, можно не только спиртные напитки. Все начали что-то там нюхать, на руки капать, растирать, как будто бы каждый день только этим и занимались. Причем, женщины нюхают женские духи, мужчины – мужские одеколоны и туалетную воду, хотя, наверное, наоборот бы нужно. Ведь духи должны быть приятны для окружающих, а не для себя. Чего себя нюхать? Вот мне, например, жена одеколон покупает. Да и я ее духи за три квартала, как полицейская собака наркотики, слышу. И так же уши настораживаю, только что не лаю. Ну, собаке нужно привлечь внимание, а мне, скорее, наоборот. От греха подальше. Но это я так, чтобы показать, что в этом музее мне особенно интересно не было. Поэтому я вышел в дворик и закурил сигарету, дожидаясь, пока мои товарищи нанюхаются. И еще и потому, чтобы не видеть, куда уходят с таким трудом заработанные еврики.
Но опасения мои оказались напрасны. Ничего себе жена там не купила, а на мой законный вопрос, почему, ответила еще более загадочно, что такие духи ей не подходят. Чем еще более меня смутила. Если уж в Париже духи не подходят, то какие подходят? И главное, по какой цене можно купить это удовольствие? Но – это я уже шучу. Кое-что и я понимаю. Пока народ собирался, успел немного побродить вокруг и обнаружил шикарный кабриолет, возле которого и сфотографировался. Я пишу эти строчки, вспоминаю, конечно, все, что мы видели, и еще раз удивляюсь, как можно было в эти несколько дней вместить столько информации и столько увидеть. Конечно, не все было гладко, многое можно сделать совсем по-другому, но нельзя не сказать несколько слов и о фирме, у которой мы покупали путевку. Хотя заказывали мы ее у фирмы «Алатан-тур», но, как потом оказалось, поездка была от другой, нашим был только автобус с очень хорошим экипажем, о котором я уже говорил. А вот руководитель группы Людмила работает на другой фирме, названия которой я точно не знаю. А Люда, которой я написал, все ездит, наверное, по своим «парижам» и «лондонам» и ответить ей некогда. Так же, как и очередному нашему экскурсоводу, Евгению, с которым мы ездили на следующий день в Долину Луары, и у которого я хотел немного проконсультироваться. Но он не виноват, письмо вернулось, а нового адреса я еще пока не нашел. Но, может, и найду со временем. Пока мы еще только в середине нашей сегодняшней экскурсии. И опять едем по Парижу в сторону Версаля - во владения французской короны. И вспоминаются гвардейцы кардинала и мушкетеры короля.
Владения французских королей
Автобус остановился на стоянке, и нас тут же окружила толпа афрофранцузов. Очень настойчиво, довольно сносно говоря по-русски, нам предлагали всякую мелочь вроде часов, сумок китайского происхождения. Стоило это по французским меркам недорого, да я уже знал, что подходящего там ничего нет. Разве только брелки, которые мы в Меце покупали за 2,5 евро за одну, стоили здесь 2 за евро. А, поторговавшись на обратном пути, купили даже десяток за 3 евро. Вот что значит опыт.Люда объяснила, как нам действовать дальше, и мы разошлись, оставшись только с Георгием и Раей из Минска, очень приятными людьми, с которыми мы немного сблизились за несколько прошедших дней. И, в дальнейшем, бродили по всем злачным и незлачным местам вместе. Взгляды наши на предстоящие действия совпадали, так что нам было интересно.
Времени, вроде бы, хватало, часов 5-6, чтобы познакомиться со всеми достопримечательностями Версаля, но нужно было выбирать: или осмотреть дворец изнутри или пройтись спокойно, не торопясь, по великолепному парку, с множеством фонтанов, скульптур и всяких монументальных сооружений. Мы выбрали второе, рассудив, что убранство дворцов везде, примерно, одинаково и, посмотрев один, какое-то представление имеешь. Да и погода стояла великолепная, хотелось не бегать по залам, а пройтись по песчаным дорожкам парка.
Вообще Версаль, да и многие другие музеи и здания Парижа, очень напоминает мне Питер и его окрестности. Наверное, это справедливо, ведь многие архитекторы, по чертежам которых строились эти дворцы, строили и в Питере. Преобладала итальянская школа, а так как Запад строился немного раньше, чем мы, то и многое оттуда было перенесено, в основном, в Питер. Я был в Петергофе как раз в то время, когда Дворец Екатерины II почти полностью отреставрировали и как раз запустили фонтаны. И должен сказать, что выглядело это ничем не хуже. Не знаю, как сейчас. Если сравнить Эрмитаж с Лувром или Версалем, то здесь тоже я не вижу большой разницы на мой, дилетантский, взгляд. Удивление вызывает то, что для стран Запада доходы от туризма составляют суммы, в сотни раз превышающие, те, что получаем мы. А в некоторых странах – это основная часть бюджета. Может быть, стоило тратить деньги на развитие этой отрасли, чем каждый год бороться с уборкой урожая. Продовольствия в мире хватает, а вот такую красоту ни за какие деньги не построишь. Но не нам это решать, так что вернемся к действительности.
Прежде, чем отправиться на прогулку в парк, мы немного осмотрели Дворец снаружи, прошлись по брусчатке, которым выложен внутренний двор и удивились, что она настоящая, тех времен. По ней цокали копыта лошадей д’ Артаньяна, Атоса, Портоса и Арамиса, проезжала карета Миледи, спешащая на аудиенцию к кардиналу де Ришелье. Или это было в Лувре? Впрочем, какая разница? Главное, что это было. А теперь мы проходим по этим же местам и возникает чувство причастности ко всему, что знаешь по книгам и кинофильмам. К слову сказать, это чувство не покидало меня на всем протяжении поездки по Европе. И хотелось все узнать и увидеть, пощупать своими руками.
Дворец
Интересная закономерность. Многие королевские дворцы во Франции начинались с охотничьих домиков. В нашем представлении это такая избушка на курьих ножках, где охотники отдыхают у русской печи, делясь впечатлениями за «рюмкой чая». Хотя в современных резиденциях власть имущих обстановка немного иная. Думаю, что и у Людовика XIII охотничья резиденция, расположенная на холме, окруженном болотами и богатыми дичью лесами, соответствовала его статусу. А Людовик XIV, Король Солнце, это скромное имение пожелал увеличить и положил начало грандиозным работам. Здание наделяется величественным фасадом с коллонадами и многочисленными пристройками, украшенными мраморными бюстами, античной скульптурой, золоченой кровлей и обширной террасой. В 1688 году Людовик XIV официально поселяется в новом дворце.Работы продолжаются. Со стороны парка вырастает Зеркальная галерея. Пристраиваются два крыла. Четыре павильона Мансара объединяются и образуют крыло Министерств, где размещаются кабинеты и квартиры государственных служащих. Все постройки приводятся в порядок, группируясь вокруг резиденции короля. И уже через два года после официального переезда двора, в 1684 году, разворачивается гигантская стройка, на которой заняты 22000 рабочих и 6000 лошадей. 50 лет потребовалось Людовику XIV для осуществления своих замыслов, которые впоследствии Людовик XV дополнил Малым Трианоном, а Людовик XVI – парком и деревней.
Конечно же, великолепию Дворца снаружи не могут не соответствовать внутренние убранства. И, хотя мы там и не были, кое-что об этом я прочитал. Для общего представления.
На первом этаже центрального корпуса расположены апартаменты Короля и комната Королевы. Здесь много мрамора, чеканной или позолоченной меди в стиле барокко. Потолки расписаны изображением античных богов и героев, стены затянуты золотой парчой с изображением планет, вращающихся вокруг Солнца. Хрустальные люстры нависают над канделябрами на круглых столиках. В комнате Королевы, естественно, самая главная достопримечательность – драпировка алькова, обтягивающие мебель шелка с изображением букетов, ленты и гардины. В апартаментах Людовика XIV, расположенных вокруг мраморного дворика, белые потолки украшены золотой и белой лепкой и большими зеркалами, венчающими камины. Все обшито деревом. Но жемчужиной апартаментов является Зеркальная галерея. 17-оконный зал, для оформления которого лучшими мастерами Франции, по заказу короля, были изготовлены 578 зеркал. Все это вспыхивало в лучах заходящего солнца.
В общем, роскошь во Дворце бросается в глаза. Время было такое. И, честно говоря, я не пожалел, прочитав про все это, что выбрал прогулку по парку.
Прогулка по парку и вечернему Парижу
Дворец построен на холме. Его длина – 680 м, хотя на вид никогда этого не скажешь. И с этого холма открывается изумительный вид на уходящую вниз анфиладу фонтанов аллей. Мы постояли немного, сфотографировались и по ступенькам спустились вниз и пошли по главной аллее к первому фонтану. Конечно, в то время мы просто смотрели, иногда читая в путеводителе на английском языке названия тех мест, где мы проходили. И вот сейчас я обратил внимание на фамилию королевского садовника, воплотившего в жизнь всю эту красоту. Ле Нотр – так написано в статье о Версале. А у меня всплыла в памяти фамилия Ле Нотр, начавшего в 1640 году застройку Арки Карусели, Тюильри, Площади Согласия, Елисейских полей. Не он ли? И опять захотелось узнать, прав ли я. Но, к сожалению, я не искусствовед, и времени на все эти познания не хватит. Хотя по годам вроде бы немного совпадает, 46 лет разницы.
Аллея посыпана мелким-мелким песком, идти легко, по сторонам деревья. Подойдя поближе, заметили, что деревья находятся за сеткой, и погулять между ними не удастся. Очень много цветов, целые клумбы и зеленые газоны вдоль аллеи. И фонтаны. Разные. Сразу у спуска по ступеням какие-то тритоны, лягушки, крокодильчики. Как я теперь знаю, Малый Трианон и Большой Трианон. И клумбы и все остальное высажено не просто, а называется англо-китайский парк, французский парк. При постройке парка пересаживали целые леса. А дальше – Фонтан Дракона с крылатым Драконом. Еще красивее – Фонтан Нептуна, со скульптурными группами, выбрасывающими мощные струи воды. И все это сверкает в лучах солнца, струится, шумит и играет. И довольно большая водная гладь, я думал издали, там на лодках катаются, а это всякие скульптурные композиции. И на маленьком островке тоже какие-то скульптуры. И Храм любви, украшенный колоннами. Опять же повторюсь, что все это очень напоминает Петергоф.
Идем потихоньку, оглядываясь по сторонам, переговариваясь между собой, а вокруг такие же, как мы, туристы, с фотоаппаратами, видеокамерами. Со всех стран мира. И русскоязычные тоже встречаются, что особенно приятно.
Посидели немного на скамеечке, отдохнули и двинулись дальше. От главной аллеи в стороны уходят аллеи поменьше. Повернули в одну и, пройдя несколько десятков метров, очутились на берегу озера. В воде плавают рыбы, тихо, вокруг деревья, вдоль аллеи скамеечки старинные стоят. Пошутили, что здесь, наверное, в те времена, мушкетеры назначали свидания своим дамам. Очень романтичное место. Как и весь парк.
Повернули обратно и пошли по направлению к выходу, посмотреть то, что находится возле Дворца. Но не удержались и свернули влево, на еще одну аллею, предполагая, что и там есть какой-то большой фонтан. Вышли к конюшне и в этот миг фонтаны отключили. И все померкло, стало не таким динамичным, да и солнце скрылось. И мы направились к автобусу.
Пока собирались, ждали всех, пришлось отбиваться от назойливых коробейников. Не знаю, можно ли прокормить семью такой торговлей, но в Париже их много. Причем, женщин я не видел ни разу, видимо, законы не позволяют. Да и в многочисленных лавчонках, которых во многих местах держат тоже афрофранцузы, арабы и лица, как у нас говорят, азиатской национальности, тоже немного женщин. А так как рождаемость у них высокая, не в пример французам, да и вообще европейцам, то не трудно догадаться, что будет в Европе через несколько десятков лет. И не редкость уже, я это не раз сам видел, встретить смешанную пару, в основном, француза и женщину из Китая, Сенегала или Алжира. Это тоже дань времени и я отнюдь не осуждаю, просто раздумываю.
Мы сели в автобус и отправились в обратный путь. Для некоторых из нас он заключался в посещении аквабульвара, а наша четверка решила, что искупаться можно и дома, а вот пройтись лишний раз по улочкам Парижа не помешает. Тем более, что в планах значилось в спокойной обстановке пройтись по площади Тертр, посмотреть не торопясь картины, посидеть в какой-нибудь из кафешек. И уже попозже походить возле кабаре «Мулен Руж», на знаменитой улице Красных фонарей. А что? Имеем право, коль в Париж приехали…
Кое-кто уехал в аквапарк, а мы приехали в гостиницу, привели себя в порядок, и, примерно через час, отправились в сторону площади Тертр. Вечером там, конечно, все было по-другому. Туристов стало как-то поменьше, а многочисленные кафе заполнили отдыхающие парижане. Пили пиво, о чем-то разговаривали между собой – обычная жизнь западноевропейского города. Только для нас это было необычно и интересно. Не было уже музыканта, распевающего французские песенки, да и художники, по-моему, то ли другие пришли, то ли поменяли свои произведения. Больше стало солидных картин, видно, что выставлены они на продажу и не первый раз. И мой художник, с которым я хотел познакомиться и сфотографироваться, уже ушел. Пришлось втихомолку сделать снимок у одной очень даже экстравагантной картины. (фото 21)
В какую сторону идти дальше, мы точно не знали. Поэтому, двинулись по уже знакомой улице вперед, еще раз осмотрели церковь Сакре-Кер, полюбовались уже знакомым не понаслышке видом Парижа и двинулись обратно, ближе к гостинице. Нам показалось, что, если повернуть налево, то потихоньку можно выйти на улицу Красных фонарей, к кабаре «Мулен Руж». Там мы хотели побродить и где-нибудь посидеть среди парижан в кафе, попить пива.
Мы вышли на улицу, по которой проходили, когда ночью приехали на метро, повернули и пошли вперед. Ни одного белого лица. В немногочисленных кафе на два-три столика только афрофранцузы, арабы, даже привычных китайцев нет. Заглянуть вовнутрь и чего-нибудь заказать мы не решились. Все-таки в памяти всплывали голливудские триллеры. А вдруг в эти кафе белым вход запрещен? И мы еще нарвемся на неприятности, не осмотрев до конца Париж.
Шли мы так довольно долго, разговаривали, шутили, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Пока поняли, что дальше идти некуда, впереди не видно никаких намеков на то, что Гарлем превратится в Париж. Повернули назад, пошли в обратную сторону, мы с Раей немного впереди, Георгий с Наташей позади. Прошли место, где мы поворачивали, пошли дальше. Казалось, еще один квартал и мы у цели. Но прошли один, потом еще два, пока, оглянувшись, не увидели, что пропали наши спутники. Подождали немного, но делать нечего, нужно возвращаться. И, пройдя несколько кварталов, обнаружили их мирно беседующими на скамеечке. Правильно, а мы ноги бьем, ища развлечений. И, несолоно хлебавши, решили возвращаться в гостиницу. Нагулялись, да и не ужинали, рассчитывая на кафе. Как потом оказалось, не дошли мы буквально чуть-чуть. Но, видимо, ночной Париж нас еще не признал.
А в гостинице устроили совместную трапезу, не без принятия нескольких капель из стратегических запасов, поговорили немного и разошлись по своим клетушкам. Вернее, мы остались, а Георгий с Раей, наши новые друзья-попутчики, ушли в свой номер. Так прошел второй день в Париже. И завтрашняя программа обещала быть интересной, ведь нам предстояла поездка в Долину Луары, с осмотром замков и дегустацией вин в одном из частных винных погребков. Это как-то настраивало на лирический лад. Не все же духи дегустировать. Но об этом – в другой раз, ведь рассказ о Париже, а не о его окрестностях.
Вечерняя прогулка
Вернулись в Париж, распрощались с Евгением, очередным гидом (как быстротечны бывают знакомства в таких поездках. Кажется, познакомился, провел некоторое время вместе, и вот, опять уже разбежались, чтобы никогда больше не встретиться), и приехали в нашу гостиницу. План на вечер был такой: привести себя в порядок, что-то перекусить и попытаться все-таки попасть на знаменитую улицу Красных фонарей, район кабаре «Мулен Руж», посмотреть, чем там занимаются парижане в свободное от работы время. Все-таки были наслышаны о знаменитой французской кухне и не менее знаменитой любвеобильности французов. Правда, кухню мы уже попробовали, хотя по этому поводу я даже прочитал недавно анекдот по поводу, чем гамбургер в парижском Макдональдсе отличается от московского. Поэтому скажу только то, что французскую кухню, в прямом ее понимании, мы, конечно же, не узнали. А вот чем питаются простые французы – поняли. Тем же, чем и мы.
Примерно через час мы встретились с нашими друзьями, Раисой и Георгием, и вышли на улицу. Опыт вчерашнего вечера помог правильно сориентироваться, и мы, не торопясь, пошли в обратную сторону. И, как-то незаметно, всего через несколько кварталов, стали замечать, что окружающие нас здания несколько изменились, появились магазинчики с фривольными названиями, зазывающая реклама. Дамы наши придвинулись поближе и мы поняли, что пришли туда, куда и стремились.
Что вам сказать? Что для нас это было необычно? Скорее да, чем нет. Что было очень интересно? Скорее нет, чем да. Все чинно-благородно. Никаких девиц, выскакивающих тебе навстречу и не дающих проходу, как в фильме «Бриллиантовая рука». Вообще никаких девиц, подпирающих косяки дверей. Многочисленные секс-шопы с большим, естественно, набором всяких штучек. Кинотеатры по обе стороны улицы с зазывающими названиями и кричащей рекламой. Дежурные ребята с квадратными и не очень плечами возле дверей публичных, как я понял, заведений. Все – внутри. И никаких толп возле них. Больше того, по-видимому, и местных жителей на этой улице было - раз-два и обчелся. Все для туристов, желающих развлечься, только в связи с некоторой спецификой эта отрасль туристской индустрии сконцентрирована в одном квартале.
Вы уже могли догадаться, кого мы там встретили. Конечно же, наших коллег из туристической группы, рассматривающих, как и мы, достопримечательности квартала. Зато, после того, как мы начали обмениваться впечатлениями, услышали фразу на родном языке: «Русские оккупировали Париж». То ли достали мы уже местное русскоязычное население, то ли такие же туристы на нас обратили внимание.
Попробовав французское мороженое (ничего необыкновенного, кроме стоимости), мы тронулись в обратный путь. И вывод у меня об этой прогулке примерно такой же, как и о еде. Тратить деньги на то, что дома можно получить бесплатно, мы пока еще не готовы. Получили какое-то представление – и ладно. За этим в Париж ездить не стоит, уверяю вас. А кому уж очень захочется – никаких проблем. Было бы желание, все найдете.
Вот так и прошел еще один, предпоследний по счету, день в Париже. Без всяких на этот раз приключений мы нашли свою гостиницу, обсудили коротко планы назавтра и разошлись, пожелав друг другу спокойной ночи.
Увидеть Париж и…
Вот так, каждый день открывая для себя что-то новое в Париже, потихоньку приходишь к мысли, что ты без него уже жить не можешь, что хочешь бродить по его улочкам снова и снова, возвращаясь в те места, где уже бывал, чтобы еще раз открыть для себя что-то новое. Чтобы снова окунуться в этот «праздник, который всегда с тобой», как говорил Эрнест Хемингуэй. Я не знаю, чем он так притягивает людей, какая магнетическая сила заключена в узких улочках Монмартра, роскошных Дворцах, уютных кафе и старинных зданиях. Но по Парижу хочется ходить, смотреть и слушать,Я не знаю, почему, приехав оттуда и думая только о том, чтобы написать короткий, может быть, немного смешной отчет о моем первом, по сути дела, путешествии по Европе, дойдя до Франции, а потом конкретно до Парижа, вот уже целый месяц я копаюсь в Интернете, чтобы отыскать еще что-то новое о тех местах, в которых мы были и о которых так мало узнали. Может быть, всему виной книги, прочитанные в детстве и уже позже?
Благородные мушкетеры и коварные короли, немыслимые приключения, заставлявшие вырезать себе шпаги из хворостины и гоняться за соседским петухом, чтобы вырвать у него перо из хвоста для соломенной шляпы, позаимствованной у деда Ильи, жившего рядом. Может быть, и это. Или кинофильмы, актеры, которых мы тогда, в детстве, знали гораздо лучше голливудских. Софи Лорен, Жан Габен, Луи де Финес… Песни Шарля Азнавура, Джо Дасена, Мирей Метье… Может быть, оттого, что Франция всегда была для России гораздо ближе остальных стран, несмотря на Наполеона. Наверное, все это вместе…
После завтрака многие наши туристы сели в автобус и отправились в Диснейленд. А мы вчетвером, загрузив вещи, вернулись в гостиницу, взяли карту и решили определить, что бы мы хотели посмотреть в Париже. В принципе, что посмотреть, мы примерно знали. Как добраться и как лучше – пешком или на метро. Казалось, что до Триумфальной Арки, оттуда мы и хотели начать свое пешую экскурсию, не так уж и далеко. Тем более, что хотелось пройтись по улицам среди парижан, заглянуть в магазины, посидеть в кафе. Одним словом, окунуться в парижскую жизнь, почувствовать себя хоть чуть-чуть парижанами. И мы пошли пешком. Не торопясь, по уже немного знакомым улицам в сторону кабаре «Мулен Руж».
Было еще довольно рано, начало десятого, и магазинчики по дороге еще только открывались. Мы шли, ориентируясь по карте, а потом решили посмотреть маршрут на схеме возле автобусной остановки. И не успели подойти к ней, как тут же подошел мужчина, что-то приветливо спросил, начал расспрашивать, что мы хотим узнать. Мы поблагодарили. Потом подошла женщина, проходившая мимо, с тем же желанием помочь. Доброжелательный все-таки народ – парижане.
Вот так мы шли, и путь наш оказался не таким уж близким. Наконец, вышли на какую-то большую улицу, с фирменными магазинами. Это была улица Хауссманн, как мы определили по табличке. И она выводила нас прямо к Триумфальной Арке. Мы еще зашли в большой фирменный магазин парфюмерии, отпустили женщин в свободное плавание, а сами побродили, приценились к галстукам по 200-300 евро и примерно в ту же цену брючным ремням. К счастью, нам такие вещи были не нужны.
Там же, пройдя еще чуть-чуть, услышали звуки шарманки и сбоку увидели шарманщика, крутящего ручку, а рядом, в коляске, двух лежащих собак, выглядывающих из-под какого-то одеяла. Подошли, я спросил разрешения, бросив несколько монет в лежащую кепку, и сфотографировался с ним на память, покрутив еще вдобавок за ручку шарманки. Показалось, что шарманщик понимает по-русски, но он не произнес ни слова.
И вот, мы уже у Триумфальной Арки. Посмотрели на нее издали. Задумал ее Наполеон, а строили 30 лет, с 1806 по 1836. Очень интересные скульптуры. Второе название – Арка Звезды, так как от ее подножия отходит 12 улиц и авеню. И начинаются Елисейские поля, по которым мы и пошли дальше.
Шли довольно долго, но до намеченной точки еще было далеко. А точка была ни больше ни меньше – Нотр Дам де Пари, Собор парижской Богоматери, который я ну никак не мог не посмотреть. Решили проехать несколько остановок на метро, хотя и были опасения, что можем заблудиться.
О самом метро я уже немного писал. Кроме, как запутанности, ничего там особенного нет, станции метро, в отличие от московских или питерских, довольно однообразны, но вот входы в него выполнены необычно. Решетки-лианы, свивающиеся в букву М - метро, ажурные и легкие - хотя выполнены они из литья, цвета зеленоватой бронзовой патины, с двумя оранжевыми глазами фонарей по обе стороны от входа. Это работы Эктора Гимара, знаменитого мастера стиля модерн... Метро Гимара - на всех почтовых открытках с видами Парижа. Модерн, метро, и Гимар настолько неразделимы, что иногда слышишь, как стиль ар нуво называют стилем "метро". Сегодня, кажется, невозможно представить Париж без этого "метро Гимара" - тем не менее, руководство парижского метрополитена постепенно заменяет гимаровские решетки у входов на станции и фонари на совершенно безликие балюстрады. Об этом приходится только сожалеть, зная, к тому же, что многие образцы творчества Гимара для нас потеряны навсегда.
Вот мы в это метро и нырнули, проехали буквально одну или две остановки, поднялись, и уже тут заблудиться было нельзя. Пройдя немного, мы очутились перед Собором.
Нотр Дам де Пари
Вот и осуществилась моя мечта. Уж сколько раз в этом году я вспоминал это название. И в рассылках о нем упоминалось, и с новыми друзьями я, благодаря этому, познакомился. Даже про сон стихами написал. Почему-то ни Эйфелева башня, ни даже улочки Монмартра, ни Лувр с «Мадонной» таких больших желаний не вызывали. Подавай Собор, и все! Может, из-за него я и согласился на это путешествие. Это необъяснимо, скорее как имя нарицательное, под которым подразумевается все. А может быть, и из-за того, что слышал я и читал о том, как много всяких легенд и историй об этом Соборе написано, будучи человеком по жизни любопытным (понимайте, как хотите), своими глазами хотел в этом убедиться, своими руками пощупать.Конечно, ничего необыкновенного за тот час, что мы провели в Соборе и около него, я не увидел. Чтобы все посмотреть нужно не один день потратить. Да и не мешало бы перед этим перечитать «Собор Парижской Богоматери» В. Гюго. Хотя впечатление он производит огромное. Само по себе здание впечатляет своими размерами, особенно это заметно внутри, когда прохаживаешься вдоль стен, на которых развешаны великолепные картины. Разные приделы в виде небольших отдельных углублений со всеми атрибутами для молитвы, свечи зажженные, много всего интересного и непонятного - все это завораживает. Говорят, даже бунтарь Маяковский В.В., зайдя вовнутрь, сдернул-таки кепчонку с виска. Правда, выйдя наружу, надел кепчонку обратно на свою бунтарскую голову и сказал, что мол, для устройства пролетарского клуба помещеньице темновато, а вообще, жаль будет, ежели пострадает, когда пролетарские массы придут взрывать городскую префектуру (расположена рядом на площади)... Про Маяковского, как вы понимаете, я уже дома где-то вычитал.
Туристов много. Но, как и везде в местах служения Богу, тихо, спокойно, несуетливо. Все проходят, не торопясь, осматривают достопримечательности, обмениваются негромко впечатлениями.
Не менее впечатляюще выглядит Собор снаружи. Высота здания - 35 м, длина -130 м, ширина - 48 м. Высота колоколен - 69 м. Вес колокола Эммануэль, который находится в восточной башне - 13 тонн, его язык - 500 кг. Звонит он только по очень торжественным случаям. Фасад украшают различные фигуры. И, если Адам и Ева у дерева Познания вписываются в общую картину, то какое-то чудище с козлиной головой и рогом во лбу, смотрящее на вас сверху вниз, мне божественным не показалось. Что это такое, я так и не понял. Расположен он на острове посреди реки Сены и находится в самом древнем квартале города. Разные источники называют разную продолжительность строительства, кто 100, кто -170 лет. Известно, что постройку его задумал Морис де Сюлли, начало его приходится на 1163, год сдачи в эксплуатацию, если так можно выразиться - 1250 год. А вот окончательно отделан он был лишь в 1345 году, спустя почти столетие. Во Франции есть и более величественные Соборы, но по своей законченности, пропорции и гармонии ему нет равных.
Вполне может быть, что моя заинтересованность Нотр Дам де Пари, как началом начал, имеет и свои основания. Узнал я о том, что на паперти установлена доска с надписью «0 км», от которой ведется отсчет расстояний во Франции. Именно с площади, на которой мы стояли, и берут начало все дороги Франции. В храм ведут три двери, украшенные многочисленными статуями. Над центральным входом – большое круглое окно-розетка диаметром 10 м, тончайшей ажурной работы по камню и цветному стеклу. Ему уже семь веков. Не менее красивы две боковые розетки и великолепные витражи.
Мы побродили внутри Собора, сделали несколько снимков возле. К сожалению, как я уже писал, снимки пропали, остался только на цифровом фотоаппарате. Помокли немножко под парижским дождиком, впервые в этой поездке нас посетившем, как раз в то время, когда мы собрались совершить пешую экскурсию. Пошутили, что, видимо, чем-то прогневали Господа, коль Он так провожает нас из такого святого места. Хотя, честно говоря, я не знаю, такое ли уж оно святое. Ведь с ним связано в самом деле столько всего необыкновенного, столько заговоров совсем не богоугодных дел начиналось под сводами этого величественного сооружения, что вполне может быть оно не очень-то котируется на небесах. Хотя название говорит об обратном.
О, Париж…
Вот так мы и побывали в Нотр Дам де Пари. И, покинув это величественное здание, отправились бродить по узким улочкам, оглядывая достопримечательности. Вокруг разместилось множество кафе, магазинчиков, мы заглядывали в них и смотрели на витрины. Зашли в какой-то китайский ресторанчик, где полчаса объясняли стоящему за стойкой молодому человеку, что мы хотим заказать. В результате у меня на столике оказалось китайское пиво, чего я абсолютно не хотел. Мы поблагодарили, рассчитались и вышли на улицу под названием Святой Яков, (???) посмотрели церковь Св. Северина и пошли назад. Время уже поджимало, нужно было пристраиваться пообедать и осмотреть Лувр…
Пообедали мы в уютном парижском кафе. Уселись на улице под открытым небом, тут же подошел официант и что-то начал объяснять. Как оказалось, несколько рядов там считалось рестораном, где обязательно нужно было заказывать спиртные напитки, что нас, конечно, не особенно устраивало. Не только из-за напитков, как и из-за того, что цены там были выше. Видимо, потому, что на столах лежали белоснежные скатерти и приборы. Так как мы народ не гордый – пересели на два ряда дальше.
Мы ожидали заказанные стейки и пиво, разговаривали между собой и делились впечатлениями. Вокруг сидели парижане, обедали, неспешно беседовали, и мне показалось, что никто не обращает на нас внимания. Да так оно и было, мало ли туристов сидело вокруг нас за столиками.
Неожиданно заморосил дождик, казалось бы, что нам придется или мокнуть или уйти куда-нибудь под крышу. Но нет, тут же выдвинулся навес, и мы оказались под крышей. Все продумано. Кстати, на улице сидят и зимой. Просто ставят еще и калориферы. Не представляю, каким образом можно обогреть улицу.
Пообедав, отправились дальше. Дождь то прекращался, то снова начинал идти, несколько затрудняя наш осмотр. Да мы уже и не оглядывались по сторонам, наметив себе только одну цель – Лувр. Так и пробирались по улицам, то останавливаясь где-то под навесом магазина, когда дождь усиливался, то передвигаясь дальше, когда затихал.
Вот так и дошли до Лувра. Музеи были закрыты, но само здание, конечно, впечатляло. Раньше мы видели его неоднократно, проплывая мимо на кораблике по Сене, оглядывая сверху с Эйфелевой башни, проезжая на автобусе.
А теперь стояли перед аркой, у входа на Королевскую площадь. И все здесь было таким, как и несколько веков назад. Лишь посередине возвышалась какая-то стеклянная пирамида. Не скажу, чтобы она очень вписывалась в окружающий интерьер. Как оказалось, это вход в музей.
Париж – сам по себе город-музей. Можно не один день бродить по его старинным улочкам, любоваться архитектурой, бродить по красивым паркам и даже побывать в лесу. Но и музеев в Париже столько, что от одних названий – дух захватывает: Лувр, Музей Орсэ, Музей Пикассо, Музей Родэна, Музей Монпарнасса, Музей Гревена (Музей восковых фигур) и даже Музей эротического искусства и Музей грелок. Я уже не говорю о Музее современного искусства, где собрана самая крупная коллекция картин Клода Моне и Национальной галерее Же де Помм. Если добавить сюда еще Дома-музеи, да заглянуть в Ниццу, в музеи Шагала и Матисса, то можно представить, как много мы не увидели. Потому что в музеи мы не попали. Отчасти из-за нехватки времени, отчасти сознательно. Кроме времени, это и стоит совсем недешево, а пробежаться по залам без гида – это я уже проходил… Да, кто-то ради этого приезжает в Париж. Но это были не мы. Нам хотелось больше узнать о самом Париже. Когда еще сюда попадешь?
Побродив по внутреннему двору, сделав несколько снимков, мы направились к месту встречи с группой – на Площадь Согласия. Дождь все лил, времени до назначенного часа оставалось немного, да и впечатлений уже было выше крыши. Конечно, хотелось еще побродить по Латинскому кварталу, съездить в Булонский лес, мимо которого мы проезжали, и я заметил озеро, очень похожее на озеро в Друскининкай, где жила моя жена. Побывать в Музее истории Парижа, посетить какой-нибудь театр. Да и мои любимые мушкетеры остались незамеченными. Где там они пили бургундское, я так и не нашел. А места, связанные с русскими эмигрантами? Кафе «Маэстро», где жил Вертинский? Ресторан «Максим», построенный к Всемирной торговой выставке, в котором любили бывать парижане. Потому что русские князья, приезжавшие в Париж и, конечно же, гулявшие с русским размахом, обычно платили за всех…
И многое другое, оставшееся в памяти и так и не увиденное…
