Александр Карапац

 МОИ ИГРУШКИ

          Вышла моя первая книга «Мои игрушки». Это сборник стихов. В него вошли плоды творчества за более чем тридцатилетний период. Всего в издании 105 стихотворений, распределенных по 10 разделам: «Игрушки для всех», «Волшебные игрушки», «Игрушки про любовь», «Игрушки на сцене», «Игрушки для улыбок» и так далее. Название говорит о том, что к своему творчеству я отношусь с улыбкой, считая его всего лишь развлечением, отдыхом души.  «Игра – тип осмысленной непродуктивной деятельности, где мотив лежит не в ее результате, а в самом процессе», - написано в одном определении. Именно так! Мне интересен не результат, а сам процесс сочинительства. Мой любимый Роберт Бёрнс когда-то сказал о своем творчестве так:

Одни рифмуют из расчёта,

Другие, чтоб задеть кого-то,

А третьи тщетно ждут почёта

И громкой славы,

Но мне писать пришла охота

Так, для забавы.

Полностью присоединяюсь и предлагаю читателям подборку стихов из книги. 

00.

 Эти строчки – лишь игрушки.

Сидя дома вечерами,

Я придумал погремушки,

Что зовут у нас стихами.

С ними долго я игрался,

Наслаждаясь звоном странным,

Всё никак не расставался

С разноцветьем многогранным.

Забавлялся рифмованьем,

Переделывал куплеты,

Создавал своим желаньем

Необычные сюжеты.

Добавляя антуража,

Я раскрашивал их ярко,

Но совсем не на продажу,

А скорее для подарка.

Получая колотушки

И похвал немало слыша,

Эти пестрые игрушки

Я собрал под общей крышей.

Хоть они и безделушки

И, к тому ж, весьма простые,

Но пускай в мои игрушки

Поиграются другие.

01.Закон Всемирного тяготения

 Законы открывают Архимеды

Эйнштейны, Пифагоры и Кюри,

А мы лишь констатируем победы

По датам, что хранят календари.

Законов мы, пускай, не открываем,

Не нужно это нам и не дано,

Но почему-то и других не знаем,

Расписанных уже давным-давно.

Ньютон открыл земное притяженье

И притяженье дальних тел и звёзд.

Здесь ясно всё, готово к примененью,

И кажется закон предельно прост.

Он действует на дальнем расстояньи,

А при сближеньи произвольных тел

Вступают анти-силы, отрицанье

Для тех, кто слишком сблизиться хотел.

Мы любим часто дальние предметы

И к ним стремимся всей своей душой,

В мирах любви неверные кометы

Нас манят неотступно за собой.

Поверив в счастье, жаждем мы сближенья,

На всё готовы – лишь бы долететь...

Но есть закон, обратный притяженью,

Его не можем мы преодолеть.

Бросаем дом, любимую работу,

Летим туда, где нас комета ждёт,

Но ближе нам не лучше отчего-то,

Нас от себя комета оттолкнёт.

И мы поймём, что все мечты напрасны,

Что у неё не сердце, а гранит,

И что кометы лишь с земли прекрасны,

И что несчастлив тот, кто долетит.

Пускай тревожат дальние стремленья,

И снова нас прельщает звёздный путь,

Я знаю – есть предел у притяженья,

За ним у тел – желанье оттолкнуть.

Поэтому, о прошлом вспоминая,

Свои полёты помня наизусть,

Я для себя всё время повторяю:

"Кометы – это сказка, ну и пусть!"

                                                     1985

71. Разыграны старые роли

 Разыграны старые роли:

Был рыцарем, принцем, поэтом,

Но снова пора на гастроли –

Ждёт драма с прекрасным сюжетом.

Всё будет по-новому в драме,

Любовь и интриги – иные,

Но счастье опять – за горами,

Но снова мечты – голубые.

Так надо. Иначе не стоит.

Пусть будет. Иначе – бессмыслен

Сюжет. Пусть мечта беспокоит.

Пусть короб страданий начислен.

Всё верно. Играю до смерти,

Ничуть не жалея при этом,

Что в жизненной той круговерти

Был рыцарем, принцем, поэтом.

                                            1985

84. Москва-1988

 Москва наполнена газетной шелухой

И запахом автомобильной гари.

На лицах – безмятежность и покой,

Прикрытость повседневной чепухой

И тот же блеск уверенности старой.

Москва забрызгана зелёной кожурой

От импортных кубинских апельсинов.

Повсюду ямы, и земля горой,

Проходит перестройка – год второй –

Год кооперативных магазинов.

И на скамейках девочки дымят

С пустыми безразличными глазами,

Напоминая тощеньких цыплят,

Которые всё время норовят

Доказывать, что жить умеют сами.

И парочки всё так же, не таясь,

Целуются в метро самозабвенно.

А на панелях нарастает грязь,

И видится во всём прямая связь…

Но как сказать об этом откровенно?

Москва напоминает магазин,

Где ждут завоза нового товара,

Прохаживаясь чинно у витрин

И называя тысячи причин,

Что продают обыкновенный старый.

Москва вполне похожа на сюжет

Какой-то старой позабытой сказки,

Где заколдован даже лунный свет,

Где ничего естественного нет,

И люди носят траурные маски.

Театры поражают суетой

И нудностью заученных движений.

И очень часто зал – полупустой.

Наверное, у них сейчас застой,

А значит, скоро время изменений.

Великий город – сложный и простой,

Отмеченный печатью божьей кары.

На лицах – безмятежность и покой,

Прикрытость повседневной чепухой

И тот же блеск уверенности старой.

                                                  24.04.1988

100. Случай в маршрутке

 Я ехал в маршрутке. Был вечер.

О чём-то я думал о вечном.

В мечтах возносился в полёте…

Ты мирно дремала напротив.

Казалось мне ангельским ликом

Лицо, отражавшее блики.

Маня в неизвестные дали,

Ресницы призывно дрожали.

Мечты отражением зыбким

Играла губами улыбка.

И тёмный закрученный локон –

Из стихотворения Блока.

Во сне вспоминала о муже,

Который меж нами не нужен.

А может быть, и о работе

Приснилось неясное что-то.

Тряхнуло. Глаза ты открыла.

Мой радостный взгляд уловила.

Поправив кокетливо блузку,

Матерно ругнулась по-русски,

«Чё смотришь?» – с угрозой сказала.

И всё. Наважденье пропало.

                                    15.10.2016.