Первая подборка антивоенных стихотворений замечательной русской поэтессы Татьяны Вольтской была опубликована на нашем сайте в мае - Николай Буторин. «ЭТА НЕПРАВЕДНАЯ ВОЙНА (СТИХОТВОРЕНИЯ ТАТЬЯНЫ ВОЛЬТСКОЙ)»
На мой, очень личный взгляд, лучшее, что написано в России об этой проклятой, позорной войне, развязанной путинской РФ против Украины, это стихотворения Татьяны Вольтской.
Мне кажется, пройдут года и из всех русских поэтов начала 21-го века, прежде всего, будут помнить Вольтскую. Её яркий образный поэтический язык и её гражданская смелость – поднимают её стихи на недосягаемую для других высоту. Не менее интересны и её проза, и её эссеистика. Не пропустите (в ФБ или ВК) её стихи, они хороши все, но особенно, антивоенные – это просто великие стихи.
Публикую здесь антивоенные стихи Татьяны Вольтской, написанные в сентябре-октябре 2022 года.
https://www.facebook.com/tatiana.voltskaya
И этот ветерок холодный,
И эта быстрая вода,
И этот разговор – сегодня,
А завтра будет никогда,
А будущее – сплошь из дырок,
Его в расчёты не берём –
Оно расстреляно в затылок
Вон в той деревне, за Днепром.
15 сентября ·
Кто эти люди, кричащие рано утром,
Только продрав глаза – так и надо ukрам,
Мы им взорвали ТЭЦ – посидят без света
И без воды, поделом им – да кто же это
Там голосит, на злое веселье скорый,
Горы бы сдвинул ради чужого горя,
Кто там ликует – пусть же они замёрзнут! –
Точно ли это люди? Да вы серьёзно?
Чьи там искрят концы оголённых нервов,
Что пострашнее танков и бэтээров,
Чья это там ухмылочка и бравада?
Так им и надо! – это же крик распада,
Так им и надо! – это не окрик львиный –
Камешек, брошенный в пропасть перед лавиной
Мусора, гноя, крови, зловонной жижи,
Над головой набухающей – ближе, ближе.
Пусть ни тот, ни этот не будет убит,
Пусть ни тот, ни этот не будет призван –
Сохранить бы всех в янтаре молитв,
Не в рубиновом камне тризны.
Где бы мне, как бруснику, найти слова,
Где бы сон увидеть – чтоб всем приснился:
Отойди-ка, смерть, загреби сперва
Своих благодетелей и кормильцев,
А того и этого обойди –
Добровольца, контрактника, дезертира.
Вот бы все фигурки убрать из тира,
Вот бы спрятать их на груди –
И того, и другого – кого едва
Не задел снаряд – своего, чужого.
Знать бы слово – кислое, как крыжовник,
Как черемуха, терпкое, и айва.
Через крапивные заросли, пустоту
Сонного луга, топи, столбы, коряги,
Через – а ну-ка, стройся, держи, ату,
Через кленовые – прямо над речкой – флаги,
Через вокзалы с прыгающим табло,
Где у скамеек толчётся народец ушлый,
Через привычную – кухня-диван-тепло –
Землю родную, ставшую вдруг ловушкой,
Ямой петлёю, мимо того куста,
Школы, забора, где мы играли – помнишь,
Слёзы роняя – Золушка, сирота,
Зная прекрасно – некого звать на помощь –
Дождиком продырявлен небесный щит,
В бочке еще дымится горячий битум –
Это моя Россия сейчас бежит:
Только бы не убить и не быть убитой.
29 сентября ·
Всем убегающим, всем уезжающим
В отсветах – ближе и ближе – пожарища,
Вместо пинков или окриков жалящих
Через дождя пелену –
Не попади на войну!
Всем, замирающим в гневе и ужасе,
Зубы сцепляющим и остающимся –
Тайной удачи, горчайшего мужества –
Ибо душа на кону –
Не попади на войну!
Всем, кто стоит с посеревшими лицами,
Всем, кто умрут, но не станут убийцами,
Машет Россия багровыми ситцами
Клёнов, рябин, перелётными птицами,
Пущенными в вышину –
Не попади на войну!
3 октября ·
Мужчина плакал в Николаеве
На улице у остановки.
Лежала перед ним жена его,
Колени подвернув неловко.
Бесформенное тело, кофточка,
Прикрытые случайной тканью.
Облапив голову, на корточках
Качался, трясся от рыданий,
Все гладил он ее, убитую
Осколком русского снаряда.
Был смётан день живою ниткою,
И люди проходили рядом.
Она всего-то шла – до булочной,
Да возвратиться не успела.
И смерть была такою будничной
За ленточкою красно-белой –
До доблести ли ей, до славы ли,
До полицейских в синей форме?
Мужчина плакал в Николаеве
И верить не хотел упорно,
Что не придёт жена, о Господи,
И не поймёт его печали,
И жизнь его рвалась на лоскуты,
И нитки белые трещали.
6 октября ·
Что же делать-то нам с тобой –
Они гонят нас на убой.
Из Ангарска и Воркуты
Тонкий шелест – не я! Не ты!
Из Ижевска и Костромы
Влажный ветер – не мы, не мы!
Испариться бы из Москвы –
Схорониться среди травы,
Раствориться – ни рук, ни лиц.
Им бы сделать из нас убийц,
Им бы нас, как котят, в мешок.
Нам бы пропасть – в один прыжок.
Что ж, Серёжка, беги, беги,
Что ж, Алёшка, беги, беги,
Что ж, Егорка, беги, беги –
За спиной гремят сапоги.
Через поле и через лес
До границы беги, беглец,
По болоту, через жнивьё –
Лишь бы в руки не брать ружьё.
Лучше нищим и беглецом –
Чем убийцей и мертвецом.
Подполковник, угробивший танковый корпус,
Получивший за это орден
И повышенный в звании, говорит – не горбись –
Новобранцу – и завяжи шнурки.
Медкомиссий нет – к смерти каждый годен,
Пусть она сама посчитает твои позвонки,
Печень, лёгкие, почки – весь суповой набор
В целой пока упаковке – но это вопрос дней.
Подполковник – полковник с недавних пор –
Покупает оптом, ему видней.
Над ним не капает – папа его генерал.
Всех, кто в танке – посадят в танки.
Надо, чтоб каждый правильно умирал,
Но “Прощанья славянки”
Смерть не будет ждать – у нее аврал.
Болен? – Только попробуй, вякни.
Вот они в автобусе – шапка на пятерых,
Ремень на троих – очкарик, ботаник, хроник.
Офицерик-курсантик из груди извлекает рык
Волчары, сбиваясь на петушиный крик:
Броник? Зачем вам броник?!
В чисто поле выкинут – знаем такое кино –
Без воды, сухпайков, снарядов.
Главный безумен, полковнику – всё равно.
Первый корпус под землю спрятав,
Ухнув его на дно,
Он соберёт второй, всё так, но
Глянь, что за тень у каждого за плечом?
Зимнюю форму украли, четыре танка
Продали тем, на чью землю пришли с мечом.
Но полковник, конечно же, ни при чём,
Напоминать об этом ему – бестактно.
Бутафорский орден в конце спектакля
Обеспечен полковнику, полк – обречён.
Для начала он обстреляет трассу,
Где гуськом в район пробираются жигули:
По команде “пли!”
Гаснут миры Богдана, беременной Гали, Тараса,
Замирают тела их, скомканные в пыли.
А потом и танковый полк,
Загнанный за флажки, будто волк,
Вспыхнув, харкнет в полковника огненный свой плевок,
Но – напрасно.
Потому что полковник, бессмертный божок войны,
Уже далеко, и пухленькие ладони
Сперва подружки, потом жены
Легли на погоны – в облаке тишины
И оглушительной трупной вони.
13 октября ·
Честное слово, лучше б уж нас бомбили,
Лучше б уж нам попрятаться по подвалам,
В очередь за водой выползая или
Рысью – к машине, с птенчиком годовалым,
Кошкой, собакой – счастье, конечно, если
Изрешетят не всех, погуляв на славу.
Лучше б самим стоять, препоясав чресла,
Целиться камнем в голову Голиафа.
Каждое утро воздух сырой и горький –
Скольких убили, мучая и калеча?
Лучше бы нас терзали плохие орки –
Было бы, честное слово, легче.
А в синем небе птицы летят.
А на земле солдаты лежат.
А кто сюда послал их на смерть,
Тому придется вечно гореть:
У одного нет головы,
А у другого нету руки,
У третьего макушка в крови –
Что же вы, дураки, дураки!
У этого маленький сын,
У того – подружка одна.
Посреди украинских осин
Теперь вот смерть им будет жена.
Теперь вот смерть им будет верна.
А лист кленовый – будто слюда.
И что далась им эта война,
Ведь говорили – не ходите сюда.
Могли бы ведь с работы – домой,
Жена, глядишь, сварила бы суп,
И сын влетел бы в кухню стрелой –
Смотри-ка, пап, качается зуб!
А вышло – жёлтый ёршик травы
И восемь метров от ноги до руки.
Могли бы жить, но миг – и мертвы,
Что же вы, дураки, дураки.
24 октября ·
Что же ты, дура набитая, воешь теперь в автобусе –
Разве не ты сама
Говорила о долге ему, о доблести,
И вообще, иначе тюрьма –
Твердила ему, на войну собирая заботливо,
Покупая бронежилет,
Ты не думала, правда, что в первый же день убьет его,
Что уже не жилец,
Что лопатки, которые ты, прощаясь, гладила,
Поутру уже – в решето.
А теперь ты кричишь в автобусе: Украина – гадина!
Ну, почему! За что!
Потому что дура – всё любовалась парадами,
Всё боялась окрика и пинка,
Повелась на косточку – не увела, не спрятала –
И дала утопить щенка.
Что ж ты воешь теперь? Автобус ползёт под горкою,
Все отводят глаза. Постой,
Дура ты, дура набитая, горе горькое,
Сяду рядом, поплачу с тобой.
31 октября ·
Мы с тобой – дезертиры империи,
Вызывающей скуку и страх
Воробьями с намокшими перьями
Мы сидим на чужих проводах.
Где бульвары с нарядными платьями,
Физкультурники, дева с веслом?
Нас с тобой провожают проклятьями,
А заплачем – кричат: “Поделом!”
Не смогли, не сумели, не сдюжили,
Провалились в кровавые сны,
А теперь-то подумай, кому же мы,
Неумехи и трусы, нужны.
Незнакомые площади, станции,
Кто-то зёрнышко словит, глядишь,
А кому-то под вечер достанется
Только в спину злорадное: “Кыш!”
Правда ведь, мы привыкли уже к войне,
Правда ведь, больше не сносит крышу,
Если убьют кого-то – как по весне,
Правда ведь, мы пресытились, нувориши,
Грудами окровавленных новостей,
Правда ведь, их изысканно сервируют –
Языки пожаров и хруст костей –
Рви зубами трепещущую, сырую
Сводку, верти ее так и сяк,
Сомневаясь – эта острее или другая
И, как только саспенс и драйв иссяк,
Равнодушно отодвигая.
Правда ведь, это вещий стоит Олег
В мокром окопе, ногой наступив на череп?
Ты представляешь, сколько придёт калек?
Представляешь, где он, херсонский берег?
Правда ведь, это больно не нам, а им,
Правда ведь, небо не в нашей кровавой юшке –
Что же так ест глаза этот чёрный дым
Над семьёй, расстрелянной в легковушке?
Правда ведь, мы привыкли, и дрожи нет,
Но почему-то взрывы всё ближе, ближе,
И когда в обесточенном Киеве гаснет свет –
Я ничего не вижу.
* * *
- Война в Украине, хотя казалось- в Европе XXI века война невозможна.
* * *
Женщина сидит рядом с телом сына, убитого в Буче. /Фото: Rodrigo Abd /
* * *
Антивоенные демонстрации прошли по всему миру. Фото из Казахстана.
* * *