Савелий, местный егерь, насвистывая весёлую мелодию, возвращался с очередного обхода лесных владений, раскинувшихся по высокогорью южного Урала, под городом Златоустом Челябинской  области. День прошёл спокойно, без стычек с браконьерами и грибниками, любителями устраивать отдых у костра. А за ними нужен глаз да глаз. Одна, неосторожно оставленная тлеющая головёшка, могла навлечь страшную беду.

«Бабье лето» прошло, и начало октября уже обжигало зимним холодком. Однако лес не торопился сбрасывать своего богатого багряного наряда.    

Проходя мимо сосны, Савелий почувствовал удар в спину. Запрокинув голову, увидел пушистую шалунью, случайно обронившую на него пузатую шишку, наполненную вкусными семечками. Бусинки глаз белочки испуганно уставились на хозяина леса. Засмеявшись, Савелий погрозил ей пальцем и белка,  взмахнув царским хвостом, тут же исчезла в густой хвое.

Егерь поправил широкий кожаный пояс, на котором болтались две заячьи тушки и тушки пернатых. Клён,  который он случайно задел, осыпал его золотым дождём.

- Ах, красота-то какая! – выдохнул Савелий, стряхивая с себя оранжевые листья, и аппетитно втянул в себя вкусный воздух, настоянный на хвое и лесных ягодах. Свистом подозвал рыжего Туза – волкодава, верного друга и охотника. Тот, в это время, с увлечением копошился за ближним кустом. Видимо, опять решил поиграть с очередной мышью полёвкой. Ослушаться хозяина он не смел и, виновато виляя хвостом, стал тереться о голенище его сапога.

- Ладно, ладно, не сержусь, - ласково проворчал Савелий и потрепал пса по загривку.

Егерь успел сделать всего несколько шагов и застыл на месте. Тонкий слух охотника, привыкшего к звукам леса, уловил несвойственный ему звук, похожий на женский плач.

- Господи,  этого ещё нам не хватало! – с досадой произнёс он.

Савелий стал вслушиваться, стараясь определить направление, откуда доносится плач и понял, доносится он из глубины леса, справа...  

Наклонившись к псу, уши которого настороженно поднялись вверх, сказал ему:

- Туз, слышишь? Кажется, плачет женщина! Давай, вперёд, ищи! - и проворчал недовольно, - боюсь, до темноты не успеем добраться домой...

Пёс рванулся с места, и Савелий побежал вслед за ним.  

По мере продвижения вглубь леса плач становился всё ближе и ближе... Вдруг егерь услыхал раздирающий крик ужаса, а в ответ громкий лай Туза. Он догадался, женщина, увидев собаку, скорее всего, приняла его за волка и от страха закричала. Раздвинув руками преградившие ему путь  кусты, егерь увидел женщину под мохнатой елью, свернувшуюся  калачиком от холода и страха. Разглядеть её не было возможности, темнота окутала лес. Рядом с женщиной стояла корзина, с грибами. Прикрывая лицо и голову руками, она  бросила настороженный взгляд на стоящего перед ней высокого мужчину с ружьём и, дрожащим от страха голосом, спросила:

- Ааа кто вы?

- Я здешний егерь. Смотритель лесного массива, - широко улыбаясь, ответил Савелий. – Прошу вас, не бойтесь ни меня, ни моего пса. Он очень умный и добрый. Пожалуйста, вставайте! Надо поскорее добраться домой. Ночью не желательно бродить по лесу, да и подмораживает уже. К утру, похоже,  снежком припорошит, время-то неумолимо близится к зиме, - и он протянул ей руку. Она крепко ухватилась за неё, почувствовав силу и тепло в пальцах, сжавших её ладонь. Сильным движением Савелий поднял её на ноги и, сказал:

- Прошу вас, поторопитесь! Идите следом за мной и не отставайте. Корзину возьму я, - и они двинулись в путь.

По дороге егерь  ругал себя последними словами за растяпство:

- Как могло случиться, что я не взял с собой фонарь? 

Конечно же, он не рассчитывал бродить по лесу до темноты. Но, всё равно, фонарь должен находиться в рюкзаке с другими необходимыми вещами. Вот сейчас возник неординарный случай и теперь  впотьмах, наугад,  приходиться пробираться  по лесу домой.  Спасибо, что Туз нюхом чует дорогу. Встреча с волками, горящие огоньки, глаз которых иногда мелькали за деревьями, была нежелательна. В темноте, совершенно внезапно перед ними возник высокий деревяный частокол, за которым, под слабым свечением полумесяца, виднелась изба лесничего. Туз с  радостным визгом бросился к калитке, но она была заперта. Савелий, открыв замок, распахнул калитку и пропустил женщину вперёд. Пёс с радостным лаем стал носиться по двору.

- Ну, хватит! – крикнул ему Савелий. – С чего это ты так разошёлся-то? Перебудишь всех кур! Смотри у меня...

Повернувшись к незнакомке, попросил  подождать минутку,  и быстро направился к сараю. В нём стоял генератор, вырабатывающий переменный ток, транспорт и много других вещей, разложенных по полкам. Савелий включил генератор и в доме сразу же загорелся свет. Уставшая женщина слегка улыбнулась.Видимо, ей надоела  темнота, а тут живительный свет вырвался из окна дома и осветил двор. Егерь пригласил незнакомку в дом. Она дрожала от холода. Скинув верхнюю одежду,  он прошёл к чисто выбеленной русской печи и уверенными движениями стал растапливать её. Огонь заиграл яркими языками, с жадностью облизывая пирамиду дров.  Поставив на плиту чайник, Савелий повернулся к сидящей на диване женщине и в изумлении замер. Перед  ним сидела красивая молодая женщина. Ей не было и тридцати. С длинными светло-каштановыми волосами, которые она старательно расчёсывала. Головной платок из нежного гаруса, скрывавший её красоту, лежал рядом с курткой. Синий шерстяной свитер обтягивал высокую грудь и спускался на бёдра стройных ног, одетых в голубые джинсы и белые кроссовки.  

Гостья интуитивно почувствовала на себе пристальный взгляд и подняла голову. Тёмно-синие глаза её схлестнулись со жгучими чёрными глазами егеря и исходящей от них мощной энергией. Женщина невольно вздрогнула. Чтобы разорвать повисшую неловкую тишину, спросила:

- Простите, вы что-то хотели сказать?

Но он молчал и не сводил с неё восхищённого взгляда.

Смутившись от его пристального взгляда, она сказала:

- Ой, а мы даже не познакомились с вами, и я не успела выразить вам искреннюю благодарность за спасение. Примите её от всего сердца!

Савелий тряхнул головой и, как бы приходя в себя, переспросил:

- Вы что-то сказали? Извините, не расслышал…

Женщина звонко рассмеялась. 

- Я сказала, что мы ещё не познакомились с вами, и я приношу вам сердечную благодарность за спасение...

Савелий как-то неловко взмахнул рукой и, проговорил:

- Да что вы?! Ей Богу, не за что благодарить! Это моя обязанность следить за порядком на своём участке и при несчастных случаях оказывать помощь…

Гостья, заметив его растерянность, женским чутьём разгадала её причину, и опять рассмеялась.

- Так как же вас зовут, мой спаситель?

- Савелий, - неохотно буркнул он.

- А меня, Анна! Вот и славно. Савелий, скажите, пожалуйста, где я могу привести себя в порядок? Да, и ещё, у вас случайно нет спутниковой рации, чтобы я могла связаться с родными и сообщить им, что жива и здорова?

- О Господи, как же я не догадался! Ну, конечно, есть.  Вот, пожалуйста, звоните. А в сенях дверь в подсобное помещение, вернее в баню. Там тоже есть свет. Выключатель у двери. Всё что необходимо вы там найдёте. Есть даже примус, на котором сможете подогреть воду, - и добавил, - вы занимайтесь своими женскими делами, а я займусь ужином. Голод-то не тётка, не ждёт,  да и пёс мой не кормлен.

Нагретая печь щедро делилась теплом. Савелий быстро справился с обработкой тушек и, переваляв их в маринаде из разных трав, стал раскладывать добычу на решётке, под которой тлели угли. Аромат шашлычного мяса заполнил дом. Пришлось даже форточку слегка приоткрыть. Савелий услышал, как жалобно заскулил голодный пёс и, крикнул:  

- Туз, потерпи чуток! Я скоро!

Приведя себя в порядок, Анна, накинув на себя хозяйскую дублёнку, вышла на крыльцо. Набрала по рации номер телефона тёти, к которой приехала в гости с прощальным визитом из Ульяновска. В трубке послышалось шипение и, прорвавшийся издалека родной голос взволнованно закричал:

- Алло! Я слушаю! Кто это, кто?!

- Это я, тётя Лиля...

- Ах ты, Боже ж мой! Нашлась!!! Что же ты, девонька, наделала, а?! Я уже и в милицию бегала – и, не давая племяннице вставить слово, закричала: - Лёня, Лёня, скорей сюда! Аннушка нашлась!

Мужской голос пророкотал в трубку:

- Ах, Анюта, ей Богу, как ты перепугала нас! Это ж надо так учудить? Видите ли, грибо искательницей захотела стать! Ещё и почётную грамоту получить за ударный труд, так что ли?

- Ой, дорогие мои, тётя Лилечка, дядя Лёня - простите, простите меня, непутёвую…

- Так, где же ты сейчас? – отнимая трубку у мужа, крикнула тетя. – Когда будешь дома? Уже восемь вечера…

- Дорогие мои, не волнуйтесь, у меня всё в порядке. Я в доме лесника Савелия, и до завтра останусь здесь…

А тётя всё не унималась:

- Как же так, Анюта? Звонил Илья, хотел с тобой поговорить, а мы сказали ему, что ты пропала...

- Только этого ещё не хватало, - недовольно проговорила  Анна. – Так позвоните ему и скажите, что всё в порядке, что я нашлась...

- Хорошо, хорошо, Анюта, сейчас позвоним. Слава Богу, нашлась! Так и до инфаркта недалеко…

- Тётушка, не дай Бог! Простите! Спокойной ночи, мои любимые. До встречи! – и дала отбой.

- Анна, - послышался голос хозяина, - ужин готов. Прошу к столу!

Продрогшая Анна вбежала в натопленную комнату и, прижавшись к печи, бросила взгляд на стол. Ого, накрыт он был не хуже чем в ресторане. Горели две красные свечи, а в пузатой вазочке стояла ветка рябины с гроздью алых ягод.

Не сдержавшись, восхищённая Анна ахнула:

- Ой, как красиво! Савелий, признавайтесь, старались для меня?

Хозяин, зардевшись, ей Богу, как девка красная, выдохнул:

- Конечно же, для вас, лесная фея! Анна, минутку, покормлю Туза и вернусь... 

Анна уютно устроилась за столом и, глядя на разносолье,  невольно сглотнула слюну. Голод давал о себе знать…

Вернувшись, Савелий обратился к гостье:

- Итак, лесная дева, приступим к трапезе, - и стал наполнять бокалы густой бордовой жидкостью.

- Ой, а что это такое? – поинтересовалась Анна. – Учтите, лесной захватчик, я ваша пленница и должна знать от чего умру – и, залилась смехом.

Савелий, не сдержавшись, тоже засмеялся…

- Сударыня, это вишнёвая наливка. Самая вкусная, самая натуральная – и, стукнув свой бокал о бокал гостьи, залпом осушил напиток.

Застолье набирало обороты. Содержимое  двухлитровой бутыли уменьшалось на глазах, и общение двух молодых людей приняло стихийный характер. Они давно уже перешли на «Ты» и с каждой минутой всё больше и больше узнавали друг о друге разные подробности…

Анна, остроумная, с неуёмным юмором, пока ещё свободная женщина, преподавала английский язык в колледже города Ульяновска. Ей двадцать семь лет, но выглядела она ещё  моложе. У неё солидный жених, Илья, с успешным бизнесом в Израиле. По её возвращении они должны официально оформить брак и улететь на ПМЖ в Израиль. У Анны, еврейство, по женской линии  в четвёртом поколении, а у жениха, по мужской, в третьем. Вот такие они евреи, однако, имеют полное право на репатриацию.

Анна, закончив рассказ, начала аппетитно поглощать  вкусную жареную дичь, квашеную капусту с огурчиками, жареные грибы, и запивать вишнёвой наливкой. Немного отдышавшись, засыпала егеря вопросами: - Кто он, откуда, и почему вдруг стал лесным отшельником?

Лицо Савелия сразу изменилось. Суровая складка пролегла меж бровей. Тяжело вздохнув, он начал свою исповедь:

- Родился и жил в Златоусте. Тридцати лет отроду. Успешно закончил школу. С другом детства, Костей Тихоновым были, не разлей вода. Вместе призвались в армию. Служили в ВДВ в одной воинской части и воевали в горячих точках. Отслужив, поехали в Новосибирск поступать в политех. Костику повезло меньше чем мне, и он вернулся в Златоуст. По окончании  института, получив диплом инженер-механика, некоторое время ещё оставался в Новосибирске. Потом вернулся в Златоуст, где устроился на должность начальника цеха Машиностроительного завода им. Макеева. Проживал вместе с бабушкой в деревянном добротном доме или как у нас говорят – рубленой избе. Родители вместе с младшей сестрой переехали в Челябинск. Отец пошёл на повышение, став директором завода. Мама музыкант, преподаёт. Сестра пошла по стопам мамы. Учится в консерватории...  

Да, а Костик, друг мой, был страстным любителем живой природы. Поэтому он принял предложение городской управы и стал егерем  местного лесного массива. – Опустив голову, Савелий, тяжело вздохнув, незаметно смахнул накатившуюся слезу и, продолжил: - Прошло уже два года, как Костика нет в живых. Его застрелил браконьер из местных чиновников. Представляешь, Анна, какие гады сидят у власти?! Убил человека, а ему дают минималку, всего три года и то, за мзду, наверное, выпустили, я так думаю. - Егерь молча налил себе полный бокал вина и, поднявшись, сказал: - Давай, Аня, выпьем за память моего лучшего друга, – и  залпом осушил бокал...  

Она поддержала его. Сгусток печали навис над столом, а Савелий молча раскачивался, в ярости сжимая кулаки. Ему, видимо, с трудом удавалось сдерживать растревоженную память о друге. Притихшая гостья молчала...

Наконец, прервав молчание, он продолжил:

- Ты знаешь, Анюта, я решил мстить за смерть друга, встав на его место. Мне удалось навести какой-никакой порядок на своём участке. Однажды один из толстосумов поднял на меня ружье, я тут же щёлкнул фотоаппаратом, и выстрелом выбил ружьё из его рук. Завыл, закрутился на месте, как волчара. Я крикнул его дружкам: – Если посмеете и впредь нарушать Российский закон, буду стрелять без предупреждения! А ружьё моё, Анюта, самое современное, да и стрелок я отличный, честное слово, не хвастаюсь, говорю то, что есть. В армии проходил  снайперскую подготовку, вот видишь, пригодилась в мирное время.

- Савелий, но это так опасно! Ведь тебя могут убить!  - взволнованно проговорила  Анна.

- Ну и что, двум смертям не бывать...

- Так зачем же рисковать? Живём-то раз! Кстати, а ты женат?

- Да, был такой грех. Ошибки молодости, а как без них? Вместе учились в институте и жили в общаге. Потом жена моя встретила богатенького, из новых русских. Он на пятнадцать лет старше её. Попросила отпустить, что я и сделал. Тяжело переболел горячкой первой любви. Слава Богу, что детей не успели завести. Да, вот такие, не сладкие пироги преподносит нам жизнь. Но, моя лесная фея, жизнь продолжается! Слушай, а давай споём! – и он потянулся за стоящей у дивана гитарой.

- С удовольствием! – радостно воскликнула Анна. -  Я поклонница бардовского творчества и принимаю активное участие в фестивалях бардовской песни. Пишу и исполняю свои романсы...

- Ого! Вот это сюрприз!

Вдруг, что-то хлестнуло по оконной раме и послышалось протяжное завывание. Оба, от неожиданности, вздрогнули.

- Что это? – спросила обеспокоенная Анна.

Савелий прислонился к оконному стеклу и увидел за окном хоровод кружащихся снежинок.

- О, кажись, завьюжило! Матушка Зима предъявляет свои права и, ударив по струнам, запел густым приятным баритоном:

Давай шампанское откроем,

За любовь, за нас с тобою,

За новый век, за старый дом.

За окном танцует вьюга,

Не прожить нам

друг без друга,

Мы вдвоём, мы вдвоём…

- Это припев песни, которая мне очень нравится, а написал её поэт Юрий Гарин, из Израиля, вот так-то…

- Да, изумительные слова и мелодия. Признаюсь, я её раньше не слыхала. Ну, а теперь моя очередь спеть, - и потянула гитару к себе.

Электрическая лампочка замигав, погасла, но свечи продолжали гореть, создавая интимную уютную обстановку. Анна, взяв аккорд пропела:

- Свеча горела на столе, свеча горела…

- Аннушка, минутку, зажгу керосиновые лампы в сенях, и в подсобке.

- Савва, а как же Туз? Позови его в дом.

- Нет, милая, нельзя. Он на службе. Не переживай, у него есть где укрыться. Ну что, лесная фея, слушаю твой романс…

Устроившись поудобнее, перебирая тонкими пальцами струны, Анна запела:

Да, конечно, конечно, конечно,

Говорю, что тебя я люблю...

Да, конечно, конечно, конечно,

Я опять ведь тебя обману.

 

И ты будешь безумно страдая,

Повторять мне опять и опять:-

Ты жестокая Нимфа такая,

Но от страсти готов умирать.

 

А я буду смеяться безумно,

Ведь сама я страдала не раз,

И тебе было б просто разумно,

Позабыть синий блеск моих глаз.

 

Савелий, прикрыв глаза, слушал чарующий голос гостьи, и он каплей за каплей, вливаясь в изголодавшееся по женщине тело, заполнял каждую его клеточку. Мужское начало проснулось и взбунтовалось! До боли сжав пальцы, он старался унять прерывистое дыхание, поднимавшее могучую грудь. Из последних сил, сдерживал животную страсть, взывая к разуму. О, как хотелось ему захватить в плен это прекрасное тело и вместить его целиком в себя, в свою бушующую плоть...

А лесная дива, отдавшись романсу, не замечала волнения охватившего хозяина тайги и, продолжала петь:

 Но я знаю да, милый, я знаю,

Что любовь для тебя, это жизнь,

И с тобою в любовь я играю,

Если можешь, прошу, откажись...

 

Ах, прости, дорогой, ну, конечно,

Говорю, что тебя я люблю...

Да, конечно, мой милый, конечно,

Я опять ведь тебя обману...

Справившись с охватившим его волнением, Савелий, очарованный мягким лирическим напевом, захлопав в ладоши, воскликнул:

- Браво, Анюта, браво! И слова, и музыка гармонично дополняют друг друга, особенно под завывание вьюги. – Посмотрев на неё долгим взглядом, он  добавил, - однако романс твой, красавица, с коварным подтекстом – и, рассмеялся. - Боже мой, - распахнув глаза, с неподдельным чувством воскликнул Савелий, - неужели это чудо происходит со мной?! Здесь, в лесной глуши?!

Анна, мягко улыбаясь, лишь кивала головой…

- Ты знаешь, Анюта, а у меня есть тайна. Она связана с мистикой. Хочу поделиться с тобой, но не знаю, как ты воспримешь её? – и, на секунду задумался, как бы взвешивая, стоит ли говорить с незнакомым человеком о сокровенном?  

Но, тряхнув кудрями, решительно заявил: 

- Анюта, ты можешь верить, иль не верить, но ко мне ночами с небес спускается безумно красивая, воздушная женщина. Она старается соблазнить меня, однако я сопротивляюсь. Я здоровый земной мужик, и не хочу заниматься любовными утехами с бестелесными духами...

Удивлённо вскинув стрелки бровей, не веря своим ушам, Анна переспросила:

- Савва, ты это серьёзно или такая манера шутить?

- Нет, не шучу, на полном серьёзе. А что, не веришь?

Васильковые глаза Анны, подёрнутые вишнёвой хмелью, выражали безумный интерес и удивление. Внутренним, женским зрением она вдруг увидела красоту обнажённого мужского тела человека, сидящего перед ней и, вздрогнула от неожиданного наваждения. Крылья носа чувственно затрепетали, улавливая терпкий запах хвои, исходящий от этого могучего притягательного тела…

Молнией прожгла мысль:

- Анка, опомнись! У тебя ведь жених! Назначен день регистрации и свадьбы! И хотя мужчины абсолютно разные, по всем категориям, любовь - однодневка, не для тебя! – Неожиданно она поймала  себя на безумной шальной мысли: - Ах, как бы хотелось мне оказаться на месте той воздушной женщины - Ангела, но только в своей телесной оболочке…

Сохраняя внешнее спокойствие, она постаралась отогнать провокационную мысль и, хитро прищурив глаза, проговорила:

- Ну, хозяин тайги, а давай-ка споём нашего любимого Визбора – и они дружно подхватили…  

Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены.

Тих и печален ручей у янтарной сосны.

Пеплом несмелым подернулись угли костра,

Вот и окончено все, расставаться пора.

 

Милая моя, солнышко лесное,

где, в каких краях встретишься со мною?

Милая моя, солнышко лесное,

Где, в каких краях встретишься со мною?

Любимая мелодия разлеталась на звонкие нотки и, подхваченная метелью, кружила вместе с ней,  а она, набирая обороты, зло стучала  в окно и бросалась снегом.

Кукушка, высунув головку из ходиков, звонко закуковала в такт музыке  двенадцать раз.

- Боже мой, уже двенадцать?! – всплеснула руками Анна. - Как незаметно пролетело время! Спасибо, добрый хозяин, за угощенье, за теплый приятный вечер. Но, пора и честь знать, – поклонившись в пояс, с улыбкой проговорила Анна.

- Да, конечно, - пряча глаза, из которых выплёскивались искры  страсти, торопливо произнёс Савелий. – Там, в спальне, всё готово для отдыха. Пуховики не дадут замёрзнуть тебе. А завтра, Анюта,  я истоплю баньку,  настоящую, деревенскую, с духмяными травами и берёзовым веничком. В такой баньке ты никогда не парилась!

- А что?! – озорно воскликнула молодица, – с превеликим удовольствием попарюсь в твоей баньке, щедрый хозяин! – и звонкие смешинки её рассыпались по избе. - Спокойной ночи, Саввушка! – и, взяв свечу, прошла в небольшую, уютную спаленку.

Ласкательно произнесённое имя его, так звала его лишь мама, словно бальзамом, окропило душу закалённого одиночеством мужчины, и от переполнивших его чувств закружилась голова...

 Не изменяя своей многолетней привычки, Савелий разделся, оголив торс. Ого, здесь было, на что посмотреть женскому глазу и застонать от восторга! Одним словом - тренированное тело атлета. Разложив диван-кровать, он бросил на плюшевое покрывало подушку и нырнул под шерстяной плед. Прикрыв глаза, постарался расслабиться. Усталость, накопившаяся за день, брала своё. Но мозг не хотел сдаваться и, моментами, огненные вспышки его будоражили сознание молодого человека. В танцующем пламени догорающих свечей вновь и вновь возникало смеющееся красивое лицо лесной дивы с гитарой в руках, и тогда из груди вырывался приглушённый стон…

Под заунывное пенье вьюги сон всё сильнее и сильнее опутывал сознание егеря, становясь его полновластным хозяином.

На стене комнаты, напротив печи, мерцал огонёк керосиновой лампы, смягчая кромешную тьму.

И вдруг, красный шёлк занавеси, отделяющей спальню от комнаты, зашевелился, и на её алом фоне с летающими по ней огненными бабочками стало медленно выступать восхитительное тело обнажённой женщины. Осторожно ступая босыми ногами по прогретому деревянному полу, ночная Нимфа, как бы вышедшая из пламени,  медленно приближалась к дивану, на котором, раскинув руки, спал крепким сном молодой мужчина. При каждом её шаге  высокие, налитые молодостью груди, с вызывающе торчащими сосками, вздрагивали и, в такт им, колыхались длинные шелковые пряди волос,  ниспадающие почти до пояса. Тёмно-каштановый бугорок Венеры резко контрастировал с белой кожей Нимфы...  

Невероятно, но этот ночной призрак было не кем иным, а милой девушкой, Анной!

Неслышно подойдя к дивану, она склонилась над крепко спящим егерем и, откинув в сторону плед, стала покрывать его тело лёгкими, как прикосновенье  крыльев бабочки, поцелуями.  Пряди волос скользили по спящему лицу и мускулистым плечам.

Савелий, не открывая глаз, замахал руками, как бы отгоняя от себя виденье.

 Издав слабый стон, он чуть слышно прошептал:

- Ты опять здесь небесная Дива? Умоляю, оставь меня! Уходи, уходи! Ты рвёшь  душу мою и плоть! Не хочу, уходи!!!

Но сейчас рядом с ним было не дымчатое облако,  а земная дева и она не собиралась отступать. Она видела, как мощный фаллос егеря рвётся наружу и, осторожно освободила его от связывающих пут. Безумное  желание слится с этим могучим телом охватило её настолько сильно, что она уже не могла сдерживать себя. И, словно воинственная амазонка, запрыгнув на "скакуна",   оседлала его... 

Савелий в испуге  распахнул глаза и, ничего не понимая, уставился на склонённую над ним женскую голову. Лица её он не мог разглядеть, так как волосы закрывали его.

Ещё не веря в то, что происходит с ним, заикаясь, спросил:

- Ккто тыыы?! Оттккуда?!

Не говоря ни слова, Анна горячими губами захватила его губы и слилась с ним в долгом страстном поцелуе.

Боже мой, неужели это та самая Анна?! Нежная, скромная, чужая невеста?! Та, что пела романсы, стараясь не смотреть в горящие глаза хозяина тайги!

Вот она, живая природа необузданной страсти, вывернутой наизнанку, и укротить её не было сил. Она сжигала всё на своём пути, только бы  достигнуть  своей конечной цели.

Наконец-то Савелий полностью пришёл в себя и узнал в своей соблазнительнице ту, о близости с которой мечтал весь вечер.

Дааа, проснулся древний вулкан Везувий! Стоны, крики сладострастия, смех, нескончаемые ласки и поцелуи заглушали заунывную песнь метели. Савелий захватывал набухшие соски амазонки, которые дразнили его, скользя по губам и, прикусывая их, старался проглотить. И были непонятны крики Анны, то ли от боли, то ли от жгучего сладострастия. Обезумевшие, они долго отдавались друг другу, и никак не могли насытиться...

Ночь медленно рассасывалась, уступая место серому невзрачному рассвету. Вконец обессиленные, любовники уснули. 

Однако часы подъёма в организме Савелия сработали чётко. Стараясь не потревожить крепкий сон возлюбленной, он осторожно поднял её на руки, отнеся в спальню, укутал пуховиком. Сам же, занялся привычной работой, но с каким настроением и подъёмом, будто за спиной его выросли крылья. Он хотел петь и кричать от переполнявшего его счастья.

К утру уставшая метель уснула, оставив после своей пляски пушистое снежное покрывало. Ветер, разогнав облака, дал возможность  осеннему солнцу полюбоваться первым снегом и отразиться в нём радужными искорками. Савелий привёл в порядок дом. Покормил кур, козу и Туза. А тот крутился у ног хозяина, и всё принюхивался: - чем же это пахнет от него? Какой-то незнакомый тонкий аромат... 

Работа спорилась в руках хозяина. К десяти утра был накрыт стол, благо запаса продуктов в погребе хватало с лихвой. Жарко натоплена изба и баня.

Савелий прошёл в спальню и, откинув пуховое одеяло, стал покрывать поцелуями, начиная с пальцев ног и кончая пухлыми розовыми губками лесную красавицу. Засмеявшись, Аннушка обвила его шею и, влажным язычком облизала губы любимого. Горячие языки их, встретившись, стали исполнять страстный танец любви. Сгорая от нетерпения, Савелий подхватил лесную фею и, не разнимая объятий, понёс в жаркую баню. И уже там, во всю мощь, между ними продолжалась симфония любви, которую природа преподносит, как драгоценный дар, мужчине и женщине!

Свободные, раскрепощённые чувства выливались наружу так же, как горячий поток воды из ковша. Вода, обволакивая молодые красивые тела, ещё сильнее разжигала необузданные страсти. Савелий намыливал и купал Анну,  играя с ней точно с куклой,  а она заливалась счастливым смехом. Вдруг он распахнул двери бани, и они нагишом выскочив наружу, упали на мягкий снежный ковёр. От распаренных розовых тел поднимался пар. Туз с визгом прыгал вокруг них, разбрасывая снег, и поочерёдно облизывал влюблённых. Восторженные крики любви, смеха, неслись к небесам и, рассыпаясь по таёжному простору, будоражили обитателей леса. Такого всепоглощающего счастья ни Анна, ни Савелий, не испытывали никогда! Бал восторга и любви продолжался.

Вбежав в жаркую баню, Савелий глянул на часы и, вскинув брови, воскликнул:

- Ого, Анюта, уже двенадцать! Пора завтракать…

Анна, повиснув на нём, томно прошептала:

- Да, любимый, я ужасно проголодалась! – и, завернувшись в махровое полотенце, прошла в комнату и села за стол.

Следом вошёл Савелий и, улыбнувшись, проговорил:

- Анюта, надо что-то накинуть на себя, а то как-то неловко сидеть нагишом за столом. Да и кусок в горло не полезет от созерцания твоих прелестей, а кушать-то, ой как хочется, - и расхохотался.

- Я мигом! – вскинулась Анна и, подбежав к спальне, сорвала с дверного проёма красную шёлковую занавесь.

Она умело обернула её вокруг своей изумительной фигуры и, покрутившись перед изумлённым егерем, кокетливо спросила:

- Ну как, господин егерь, нравится вам мой наряд?

Савелий был потрясён. Она была неотразима. С волнением сглотнув слюну, он жестом пригласил её к столу. Разлив по бокалам холодной водочки, с волнением произнёс:

- За тебя, моя несравненная лесная Фея! Ты подарила мне незабываемые минуты блаженства, счастья, которым не хватает места в моей груди и они кружат вокруг меня, создавая ощущение сказочного мира... За твою красоту и темперамент! За нашу долгую любовь! 

Анна светилась, словно утренняя заря. Васильковые глаза излучали небесный свет, а на чувственных губах играла улыбка. Наконец-то они приступили к трапезе. Было видно, как они проголодались.

Савелий, не сводил влюблённого взгляда от сидящей напротив восхитительной женщины. 

- Аннушка, солнышко лесное, выходи за меня замуж! Я тут же оставлю свою службу и вернусь в город. Дом у нас есть. Работа тоже найдётся и для тебя, и для меня, я в этом уверен… Скажи, разве ты не поняла, что мы созданы друг для друга? Такое случается не часто. Это же настоящее чудо! Нашу встречу благословила сама небесная Дива! Кстати, у меня и замена есть, да. В посёлке «Уржумке», здесь неподалёку, живёт классный охотник, Афанасий.  В свои пятьдесят, он даст отпор любому браконьеру! 

Анна, с упоением, слушала откровенные признания Савелия. Но они вызвали в ней одновременно и радость, и замешательство. Ей хотелось броситься в омут ошалелой любви и, крикнуть: - Я согласна, согласна! Но, что-то мешало ей. Какой-то червячок сомнений грыз её изнутри, не давая покоя. Скорее всего то, что она была чужой невестой...

Снаружи послышался рокот мотора. Савелий, как ужаленный, подскочил к окну. Он увидел подъехавший к ограде джип-внедорожник. Туз яростно лаял, бросаясь на ограду. Анна тоже подбежала и увидела, как из машины вышел Илья и дядя Лёня. Она, тихо ахнула.

- Саввушка, милый, задержи их, пока я оденусь. Приехал мой жених с дядей…

Савелия передернуло, и лицо его исказила гримаса боли. Брови сурово сошлись на переносице. В чёрных глазах засверкали льдинки. Накинув сверху нательной рубахи дублёнку, он вышел на крыльцо.   

Не спеша, издали рассматривая приезжих, крикнул:

- Туз, ко мне! – пёс, прекратив лаять, покорно сел у его ног.

Савелий спросил:

 – Кто такие? И что вам нужно?

Пожилой мужчина ответил:

- Уважаемый Савелий, я приехал за своей племянницей. Она вчера звонила и сказала, что гостит у вас...

- Да, она здесь. Минутку, я сейчас открою вам ворота...

- Пожалуйста, проходите в избу. Мы с Анной как раз трапезничаем, и я приглашаю вас присоединиться к нам.

Дядя Анны, протянув руку егерю, представился:

- Леонид Григорьевич, дядя Анны, а этот молодой человек, Илья, её жених из Израиля. Вчера ночью прилетел в Златоуст за невестой. Он очень испугался, когда мы с женой сообщили ему, что племянница пропала. Великое  спасибо вам, Савелий, за её спасение!

- Да ради Бога! За что благодарить-то? Так поступил бы любой на моём месте. Служба, знаете ли! Проходите, проходите в дом...

Только гости вошли в сени, как им навстречу с радостным ликованьем бросилась Анна и повисла на шее у дяди. Илья, молодой человек среднего роста, плотного телосложения, с намёком на животик, сиял от радости.

Спохватившись, проговорил:

- Любимая, сегодня мы улетаем в Ульяновск. Надо ещё успеть заехать за вещами и сразу в аэропорт.

Взглянув на хозяина дома, продолжил:

- Премного благодарен вам, уважаемый Савелий, за приглашение, но мы никак не можем воспользоваться вашим гостеприимством. Времени в обрез. Скажите, как и чем я могу выразить вам благодарность за спасение невесты? Я готов материально отблагодарить вас – и, вытащил из портмоне пачку долларовых банкнот.

Савелию показалось, что его больно полоснули кнутом. Скрестив руки, он сурово наблюдал за происходящим. 

Недобро сощурив глаза, с презрительной усмешкой, произнёс:

- Премного благодарен, уважаемый господин! Оставьте денежную  благодарность при себе. Я думаю, она вам нужнее. Что ж, господа, будем прощаться. Желаю вам всего хорошего. Анна, вам, благополучного полёта и счастья в семейной жизни! – и, подозвав Туза, прошёл вместе с ним в комнату, захлопнув за собой дверь.

Идя по двору, Анна, оборачиваясь, бросала взгляды на окна дома в надежде увидеть ещё раз мужественное лицо любимого человека, но окна зияли пустотой…

А Савелий, стиснув зубы, обхватил голову руками и дал волю слезам. Неужели этот сильный, закалённый мужчина мог плакать? Туз, встав на задние лапы, передними опираясь о колени хозяина, крутил головой и скуля, заглядывал ему в глаза. Савелий дрожащей рукой гладил верного друга. Он услыхал, как урча мотором, от ворот отъехал  джип.

Судорожно сглотнув комок, сжавший горло, он смахнул набежавшие слёзы и, обняв Туза, с горечью прошептал:

- Вот дружище и кончилась моя любовь. Вспыхнула внезапно, яркой звёздочкой, и также внезапно погасла. Скажи, как мне  дальше жить? Смогу ли я забыть эту прекрасную женщину?! Как и чем обезболить страшную жгучую рану?

Туз внимательно слушал хозяина и не сводил с него преданных глаз. Он тихонечко скулил и подвывал, только так он умел плакать вместе с хозяином.

Два дня егерь заливал любовь самогоном. Верный пёс неотлучно находился рядом с ним. Он силком стягивал хозяина с дивана и тот, ненадолго приходя в себя, шёл кормить домашнюю живность. Открывал банку тушёнки и, перемешав её с чёрствым хлебом, кормил своего друга. Сам же ничего не ел. На работу не ходил. Изба стояла нетопленная. На третий день, когда он лежал в хмельном забытьи, вдруг услышал голос небесной Дивы, как шелест листвы он колыхался над ухом. 

Слова небесного Ангела прожигали мозг:

- Всё, Савелий, хватит! Скажи, где твоя сила богатырская?! Где твоя мужская воля? Ты забыл о клятве, данной погибшему другу? Беречь лес от лихих разбойников! Поднимайся! Воспрянь духом! Запомни мои слова: - любимая к тебе вернётся, и вы будете вместе, да! Она твоя Карма!

Савелия аж подбросило. Не веря своим ушам, он стал глазами искать Ангела. Увидел, как голубое облако, приблизившись к окну, растаяло...

Хмель как рукой сняло. Савелий потратил целый день, приводя себя в должный порядок. Дом засиял чистотой и теплом. Сам же, напарившись в бане, так отхлестал себя берёзовым веником, что тело долго ещё пылало жаром. Выскочив наружу, провалился в сугроб. С остервенением растёр себя снегом и, вбежав в баню, облился горячей водой. Выпив три литра травяного чая, он вывел из организма всю дрянь, всосавшуюся в него за последние дни.

Всё, теперь это был прежний высокий красавец, чем-то похожий на цыгана своими чёрными кудрями и тёмно-карими глазами. Он по уши загрузил себя работой и лишь к вечеру возвращался домой.   

После ужина, сидя на диване, глядя на пляшущий огонь в печи, Савелий расслаблялся игрой на гитаре. Туз, растянувшись у ног хозяина, прикрыв глаза, слушал её переборы и грустный голос хозяина, поющего романс. В нём было столько тоски и невысказанной боли, что шерсть шевелилась на загривке пса…

Я так любовью огорошен...

А дом мой снегом запорошен,

К струнам тянется рука,

Песнь придумать, а пока,

Переборы и аккорды

Разрывают, как фьорды

Моё сердце на куски,

Боль сжимает, как тиски.

Я хочу во сне забыться,

А ты торопишься присниться,

В прозрачном красном пеньюаре,

Горю, сгораю я в угаре............

Голос его прервался, и рука потянулась к бутылке стоящей на столе. Однако больше двухсот грамм он себе не позволял, установив строгую норму. Тоска по Анне, моментами, так захватывала и сжимала сердце, что становилось не по себе. Спасало творчество, любовь к романсам, песням. Он писал, зачёркивал и снова писал, стараясь поэтическими строчками выразить глубинные чувства души и, сочетая их с музыкой, добивался временного успокоения.

 А время не стояло на месте. Прошёл октябрь, ноябрь, да и декабрь уж близился к концу. До Нового года оставалось несколько дней. Снежный покров, надолго укрыл лес и землю. Местами сугробы доходили до колен.  Для передвижения по лесному массиву, Савелий пользовался вездеходом. Он частенько наведывался в посёлок Уржумку, где отоваривался. Закупал продукты, горючее и всё необходимое для хозяйства.

Настёна, заведующая магазином, при виде егеря светилась от счастья. Тут же прихорашивалась,  в надежде на то, что хозяин тайги рано или поздно, но обратит на неё внимание. И сегодня, тридцатого декабря, улыбаясь, поигрывая бровями, она  обратилась к егерю с предложением:

- А что, свет Савелий, не хотел бы ты встретить Новый год вместе со мной? Неужто будешь сидеть один, словно медведь в берлоге, а? Ей Богу, совсем одичал. Баб не замечаешь, а сколько их сохнет по тебе?! Вот давеча, Грунька, нюни распустила и душу вывернула  наизнанку, поведав о своих страданиях по тебе.

Савелий вскинул брови от удивления и, отмахнулся:

- Да ну тебя, Настёна! Напридумываешь, Бог знает что!   

- Ей Богу не вру! Вот те крест! - и перекрестилась. В тебе ж, Савва, такая силища мужская, мог бы и поделиться ею с нашими бабами. Всё жадничаешь, да? А сила что? Сегодня она есть, а завтра её и след простыл, так-то,  дорогой наш хозяин тайги, подумай об этом там, в своей берлоге…

Савелий молча слушал звонкий говорливый голос продавщицы и по-доброму усмехался в усы.

А Настёна не унималась:

- Нет, ты скажи мне, красавец мужчина, почему не хочешь пожалеть меня или Груньку? Зажечь в наших сердцах искорку надежды на любовь, чтоб хоть маленько оттаяли наши души от одиночества?

Терпеливо выслушав откровения Настёны, Савелий, широким жестом разгладил усы, бороду и, глядя в янтарные глаза румяной, пышнотелой молодухи,  произнёс:

- А что, Настёна, может ты и права? Хватит сидеть одному бирюком в глуши. Вот возьму да и приеду к тебе встречать Новый год!

Продавщица, всплеснув руками, вскрикнула:

- Ой, ты эт всерьёз, что ли?! Ах, свет ты мой, Савелий, приезжай, я буду ждать тебя! – Зардевшись, она выскочила из-за прилавка и смачно чмокнула его в щёку. От избытка чувств, поведя крутыми бёдрами, запела: - «Пять минут, пять минут, бой часов раздастся вскоре»…

Ах, как мало нужно человеку для счастья! Всего лишь крупицу тепла, ласки и внимания...

Савелий, с кульками, наполненными разной снедью и напитками, направился к стоящему у магазина вездеходу. На нём сидел Туз, терпеливо поджидая хозяина.

- Ну что, дружище, заждался, да? – и ласково потрепал его по загривку. Уложив покупки, выдохнул: - Всё, брат, поехали!

Подъезжая к дому, он ещё издали заметил фигуру человека сидящего на лавочке у калитки. Рядом с ним стоял чемодан красного цвета.

- Интересно, кого это принесло под Новый год в тайгу? – подумал Савелий.  

Спрыгнув на ходу, Туз, с лаем бросился к сидящему человеку. Вдруг он как-то виновато закрутил хвостом, и уткнулся мордой в норковую шубу. Подъехавший Савелий остолбенел и на минуту лишился дара речи. Поднявшись с лавки, к нему приближалась Анна. Он смотрел на неё и не верил своим глазам. Неужели сбылось пророчество небесной Дивы? Сделав два-три нерешительных шага, он с криком бросился навстречу любимой и, подхватив её на руки, закружил в крепких объятьях, веером разбрасывая снег меховыми унтами. Восторг, радость, клокотали в нём со страшной силой, вырываясь наружу. Он без конца целовал глаза, щёки и губы самой желанной, самой любимой женщины на свете.

Задрав голову к небу закричал, что было сил:

- Ооооо!!! – эхо подхватило крик и понесло по лесу. – Ты слышишь меня, Небесная Дива?! Она здесь! Она со мной! Спасибо, спасибо тебе мой Ангел, за твоё пророчество! Спасибо за простое земное счастье!

А Анна, прижавшись к могучему телу, не переставая, заливалась счастливым смехом. Туз, как угорелый, носился вокруг них.

- Аннушка, ты давно ждёшь меня? 

-  Да нет, я же знала, что ты раньше шести не будешь дома  вот и подъехала минут десять назад.

- Ах, как я рад, как я рад, Анюта! Какой новогодний сюрприз ты мне преподнесла?! Давай, солнышко лесное, пойдём поскорее в дом. Мороз крепчает. Сейчас затоплю печь – и, подхватив чемодан, бережно придерживая любимую женщину, направился в дом.

Работа закипела. Анна, на правах хозяйки, принимала участие. Она удивилась, что свет горел не только в доме, но и над крыльцом и спросила:

- Саввушка, а что, ты не экономишь на электричестве?

Растянув губы в улыбке он, ответил:

- Не поверишь, Анюта. Я добился от администрации проведения электролинии из посёлка Уржумка, одного из близлежащих к моему зимовью... Ой, извини, мне нужно позвонить продавщице из магазина, она пригласила меня встретить вместе с ней Новый год.  

Набрав номер, сказал:

- Слышь, Настёна, прости меня, но я не смогу приехать к тебе. Почему? Ко мне приехала невеста. Да, Настёна, настоящая и самая любимая! С наступающим тебя! От всего сердца желаю, счастья, здоровья, и чтоб Новый год принёс тебе радость и исполнения всех твоих желаний!

Анюта, надув губки, слушала телефонный разговор, и её лицо выражало обиду. Но, через минуту, она вновь заулыбалась.

Савелий сообщил ей:

 - Королева моя, завтра будем смотреть Голубой огонёк! Спутниковое телевидение в нашем распоряжении. Вот такая сногсшибательная новость! Ну, а сейчас, будьте любезны, за стол! Будем отмечать невероятное событие – твоё возвращение! Дай-ка я на тебя посмотрю, всё ли на месте у моей синеглазки? – И, отойдя на несколько шагов, стал пристально рассматривать её.

- Анют, а ты вроде бы поправилась, да? А я рад! К чёрту диету! Живём один раз, нужно есть всё, что тебе нравится, ты согласна?

- Конечно же, согласна. Но, любимый, причина моей поправки совсем другая... 

- Да? И какая?

- Я в положении...

Пошатнувшись, Савелий плюхнулся на диван.

Сглотнув слюну, с окаменевшим лицом, спросил:

- И кто виновник?

Подойдя к нему, Анна, взъерошив его кудри, прошептала:

- Ты, мой богатырь! Ты, мой таёжный романтик!  – и, поцеловав его в губы, выдохнула, - ах, как сладко!

От неожиданной новости Савелий затряс головой. Ему показалось, что он ослышался. Глядя на возлюбленную горящими глазами, переспросил:

- От меняяя?! Нет, серьёзно?!

Анна залилась неудержимым смехом:

- Ну, конечно, милый, от тебя. А случилось это тогда, когда мы пели с тобой романсы, а потом кувыркались в душистой берёзовой баньке - ха-ха-ха!

- Так срок беременности более трёх месяцев?!

- Да, господин егерь, да. Правда, пока не определили пол ребёнка, но скоро я сделаю УЗИ и узнаю. Если будет мальчик, назовём его Костиком - Константин!

Сражённый громовой новостью, Савелий, не мог прийти в себя.  

- Ну, хозяин тайги, так ты будешь кормить меня? Учти, мне голодать нельзя! – и, уже более серьёзным тоном, сказала: - Савва, садись за стол, я тебе сейчас всё расскажу...

 - Так вот, когда мы с дядей Лёней и Ильёй вернулись домой, я прошла в свою комнату и стала собирать вещи. Ко мне подошёл  дядя и увидел мои слёзы. Обняв меня, сказал:

- Милая девочка, я знаю причину твоих слёз. Я сразу же обо всём  догадался, ещё там, на заимке у Савелия. Я понял, что ваши отношения более чем просто близкие, да. Слава Богу, прожил шесть десятков и за спиной немалый жизненный опыт. Я прекрасно понимаю, сложившаяся ситуация не простая. Но, Анечка, если ты чувствуешь, что к тебе пришла любовь, настоящая, большая любовь, то сбереги её, во что бы-то ни стало! Это божественный дар, а мы с тётей Лилей тебя поддержим…

- Представляешь, Савва, он так и сказал, мой самый умный, дорогой дядя!

Савелий не отрываясь смотрел на любимую женщину и жадно ловил каждое её слово.

А она продолжила:

- Я тебе говорила, что мы подали с Ильёй заявление в ЗАГС. Был назначен день регистрации после моего возвращения из Златоуста. Но ты в курсе, что Илья прилетел за мной.  По возвращении в Ульяновск, нас встречала чуть ли не вся родня и с его стороны, и с моей. Всю дорогу я молчала. Илья чувствовал, что со мной что-то происходит, но не решался расспрашивать. Когда вся семья собралась за ужином я, набравшись смелости, встала и, сказала: - Дорогие мои родители и ты Илья, прошу понять и простить меня, но я отказываюсь выходить замуж и, разрываю наш договор. Поход в ЗАГС отменяется, и моё решение окончательное...

 Ой, Саввушка, что тут началось! Младший брат, студент, поднял такой крик, ужас! Мама в слёзы. Папа схватился за сердце, а на Илью страшно было смотреть. Лицо, как белый лист бумаги. Но решения своего я не изменила. Положила перед Ильёй все его подарки – кольца, ожерелье, огромную коробку со свадебным нарядом и ещё раз попросила у него прощения...

Ошарашенный рассказом, Савелий, протянул:

-  Даааа… Убойная новость! А почему ты мне ничего не сообщила? Я бы приехал за тобой, солнце моё!

- Нет, Савва, я решила доработать до зимних каникул, а за это время проверить свои чувства. Мне хотелось понять – мимолётная страсть это или настоящая любовь? И вдруг, в начале ноября, узнаю о своей беременности. Молчала, никому не говорила о своих планах. С домашними в натянутых отношениях. Позвонила дяде Лёне и сообщила ему о неожиданной новости. Он тут же, рассказал всё тёте Лиле, и они решили действовать...

- Как это действовать? А почему не подключили меня? – взбунтовался Савелий.

- Дорогой мой, не сердись! Так у них всё схвачено. Тётя Лиля завуч в колледже. С первого января преподаватель английского уходит в декретный отпуск, и я сразу же, после каникул, приступаю к работе. Нет, ты представляешь, как повезло? Дядя мой, директор краеведческого музея Златоуста. Можешь представить себе, сколько у него знакомых? Так и для тебя уже нашли работу на самом знаменитом Арчинском заводе. Дядя сказал, что он был открыт 14-го августа 1761 года. Ой, а сколько интересного я узнала из истории Златоуста – города КРЫЛАТОГО КОНЯ! Слушай, а ты в курсе, что в долине реки Ай, был найден самый большой в мире золотой самородок?  Его вес более одного килограмма трёхсот граммов! Ну?

- Ой, я всё забыл... Радость моя, сейчас речь не об этом. Я, безусловно, благодарен за помощь и заботу. Однако хочу напомнить, что я пока ещё сам в состоянии справляться с проблемами. Мужик я или нет?!

Анна, подбежав к нему, села на колени и, ласково так, промурлыкала:

- Милый, вкусный мой, не будь занудой! Помогли нам не чужие люди, и за это им огромное спасибо.

Истосковавшийся по любимой, лесной отшельник крепко прижал к себе мягкое податливое тело возлюбленной и покрыл её жадными поцелуями. В короткой передышке страстного, буйного потока  ласк, она поинтересовалась:

- А что, мой таёжный зверь, написал ли ты новый романс?

- Да, лесная фея, написал и не один…

- Споёшь?

- Для тебя, радость моя, спою! – и, настроив гитару, запел…

Желанная моя подруга,

здесь пляшет и бушует вьюга,

и снегом ломится в окно,

нам встретиться не суждено...

 

Нас разбросало по дорогам,

и ты на той, что ведёт к Богу,

а я в снегах, в лесной глуши

пью горькую, пью от тоски............

 

Не дав ему допеть, Анна, в страстном порыве прильнула к его губам. Отложив гитару, Савелий, дрожащими руками стал раздевать её. Анна тоже стала торопливо стягивать с него свитер и, покусывая мочку уха, прошептала:

- Счастье моё, нам теперь надо быть немного сдержанней…

Задыхаясь от восторженного прилива чувств, он с трудом проговорил:

- Понимаю, понимаю, желанная. Трудно, очень трудно, но твоё здоровье, здоровье ребёнка, превыше всего. Я буду стараться…

Их обнажённые прекрасные тела сплелись воедино и, ГИМН ЛЮБВИ – слияние двух сердец, зазвучал в упоительном блаженстве из уст влюблённых.