EN
Старый сайтФаина Мастинская
работала в России учительницей, последние 15 лет проживает в Израиле . Печаталась в местной прессе.
Эссе " Меценат" ранее нигде не публиковалось
М Е Ц Е Н А Т
"Любовь не знает убыли и тлена...."
Шекспир. 116 сонет.
Собрались все, наконец. Расположились в таблинии, большой комнате с верхним светом,
роскошно убранной ларями , шкафами для папирусных свитков , креслами, высокими подставками для
светильников. Вся мебель была украшена резьбой, деревянными и мраморными инкрустациями.
Всюду стояли красивые греческие вазы и кубки с орнаментом в виде ломаной или кривой линии
с завитками, либо на чёрном или красном лаке ваз изображались сцены из знаменитых греческих
трагедий.
. В средине таблиния, так в богатых домах Рима называли гостиную, стояли ложа, на которых
возлежали все приглашённые. Это была известная и Риме вилла Мецената, богача, друга и
помощника императора Цезаря Октавиана. Ему, своему умному советнику, доверил Цезарь Октавиан
замещать себя в течение двух лет, когда отбыл на восток, где шла ожесточённая война с Антонием
и египетской царицей Клеопатрой. Гости часто собирались в доме Мецената, приводили к нему
своих друзей, и все встречи происходили только с одной целью - читать новые стихи.
Ибо Меценат страстно любил поэзию. Чтение эподов и элегий, од и гимнов, дидактических
поэм и мифологических эпосов доставляло ему неизъяснимое наслаждение. Он окружал себя
поэтами, их талантами он восхищался, и это окружение, эти тонкие, глубоко чувствующие, прекрасно
образованные люди приносили столько радости, их таланты так искрились и сверкали в остро-
умных импровизациях, эпиграммах и баснях, что жизнь Мецената, причастная к жизни великих
поэтов, наполнялась чудесным, счастливым смыслом.
Так случилось и теперь. Вергилий привёл молодого человека, о котором прежде много
рассказывал друзьям. Это был Квинт ГОРАЦИЙ Флакк, ему было 27 лет, его одежда и стоптанная
обувь говорили о бедности. Он был небольшого роста, немногословный и, словно отчуждённый.
Грусть в глазах, опущенные концы губ делали его молодое лицо печальным. Небольшое поместье, с
с большим трудом приобретённое его отцом-вльноотпущенником и предназначавшееся сыну, было
конфисковано властями в пользу безземельных ветеранов - легионеров и ГОРАЦИЙ зарабатывал себе
на нищенское существование в мелкой должности писца в государственном казначействе.
Вокруг бушевала гражданская война, казалось,что весь огромный мир потерял всякую опору
и рушится в безумном светопреставлении.
А ГОРАЦИЙ писал стихи. Это было совершенно удивительно : слова родного языка сами
собой слагались в рифмованные строчки. Часы, проведённые в уединении, были наполнены острыми ощущениями, чувствами, размышлениями о жизни, природе, человеческих отношениях, и всё
это выкристализовывалось в стихи, стихи, стихи...
И вот в доме Мецената собравшимся поэтам он читал один за другим свои трогательные и
отчаянные стихи, называемые в те времена эподами, ямбами, сатирами. Среди них самыми
отчаянными были седьмой и шестнадцатый эподы - скорбные слова об общем крушении, самоубийст-
венной гибели, об отречении от жестокой действительности :
"Куда, куда вы валите, преступные,
Мечи в безумье выхватив ? !
Неужто мало и полей, и волн морских
Залито кровью римскою?..."
Меценат, хозяин дома, слушал стихи, затаив дыхание. Хотя среди знати он слыл щёголем, любил покрасоваться и обращать на себя всеобщее внимание, сейчас он сидел расхристанный, много-
численные, богато украшенные каймой и вышивкой складки его тоги были смяты и скомканы.
Он не помнил себя, он внимал, он весь превратился в слух, его выпученные глаза сосредоточились на лице поэта, его восхищение ГОРАЦИЕМ и его стихами было безмерным. Это совершенное мастерство, эта сложная, изощрённая поэтическая техника, эта искренность и страстность, это богатство языка, послушное каждому движению мысли поэта ! О, Эрато и Каллиопа ! О, великие Боги !
Сам Меценат был посредственным поэтом и писателем. Так Сенека-младший, знаменитый древнеримский писатель, живший на одно поколение позже, в своих " Нравственных письмах "
( письма 101 и 114 ) уничтожающе высмеял проникнутые трусостью и гнусным выклянчиванием жизни стихи Мецената :
" Пусть хоть руки отнимутся,
Пусть отнимутся ноги,
Спину пусть изувечит горб,
Пусть шатаются зубы, --
Лишь бы жить, и отлично всё !
Даже если и вздёрнут на крест, --
Жизнь сохраните мне ! "
"...постыдная молитва Мецената, в которой он не отказывается ни от расслабленности, ни от уродства, ни даже от пытки -- лишь бы среди этих бедствий ему продлили жизнь...", " Можно ли подумать, что ему когда-то Вергилий читал : ТАК ЛИ ГИБЕЛЬ СТРАШНА ?..." -- писал Сенека.
Да, Меценат был изнежен своим огромным богатством ; да, он был горд дружбой с императором Цезарем Октавианом, его чрезмерное счастье вскружило ему голову. Он был распущен в речах, в одежде, в еде, тысячу раз женился -- и брал одну и ту же жену, его нравы современники считали невиданными и странными. И тем не менее ... И тем не менее Меценат понял кто стоит перед ним. Страстная любовь к поэзии, вкус, знания, и наконец, интуиция подсказали ему, что перед ним -- гений, что стихи ГОРАЦИЯ люди будут читать и восторгаться ими многие и многие века.
И чтобы стереть с лица ГОРАЦИЯ печать безнадёжности, чтобы его душу, терзаемую одиночеством и пессимизмом, наполнить радостью жизни, чтобы гений поэта не угас в безвестности, чтобы он смог в полной мере выполнить своё высокое земное предназначение, Меценат сделал то единственное, что было в его силах -- подарил ГОРАЦИЮ своё сабинское поместье.
Он внушил императору Цезарю Октавиану уважение и восхищение к таланту ГОРАЦИЯ и переписка между ними, где император частенько выступал в роли просителя, продолжалась всю жизнь.
В одном из писем Цезарь пишет : "Знай, я недоволен, что в стольких произведениях такого рода ты не беседуешь прежде всего со мной. Или ты боишься, что потомки, увидев твою к нам близость, сочтут её позором для тебя ? " Цезарь хорошо понимал, что такие поэты, как ВЕРГИЛИЙ и ГОРАЦИЙ, жившие и творившие в его царствование, украшают, возвышают, возвеличивают его эпоху.
В 17 году до новой эры Рим готовился очень широко отмечать s a e c u l u m ( столетний цикл), который праздновался один раз в 100 лет. В те времена существовало представление о "людском посеве", который по законам природы засыхает через 100 лет, затем праздновался новый "посев людей" и наступление нового золотого века, несущего вечный мир и благополучие. Это было величайшее празднество, длившееся несколько дней и завершавшееся "секулярными играми". Император обратился с просьбой к ГОРАЦИЮ -- написать юбилейный гимн к этой дате, что было очень почётно.
С книгами стихов ГОРАЦИЯ "Беседы", "Послания", "Песни" Меценат не расставался, он упивался глубиной, образностью и виртуозной техникой стихосложения этих произведений. А когда ГОРАЦИЙ написал своё знаменитое стихотворное послание " A r s p o e t i c a" -- " Искусство поэзии", то Меценат читал отрывки из него всем друзьям и во всех домах, куда его приглашали :
" Всякий писатель предмет выбирай, соответственный силе ;
Долго рассматривай, пробуй, как ношу, поднимут ли плечи.
Если кто выбрал предмет по себе, ни порядок, ни ясность
Не оставят его : выражение будет свободно.
В тайне свой труд продержавши, покуда он в свет не явился,
Много исправишь, а выпустишь слово, назад не воротишь !
Краткость нужна, чтобы речь стремилась легко и свободно,
Чтобы в словах не путалась мысль и ушей не терзала."
Когда ГОРАЦИЙ приезжал из сабинского поместья в шумный Рим, сбегались люди поглазеть на него, показывали пальцами на этого невысокого, толстенького, седого, подслеповатого и вспыльчивого человека. Слава ГОРАЦИЯ гремела. Его стихи изучали в школах уже при жизни поэта. В те времена, а ГОРАЦИЙ жил с 65 по 8 годы до нашей эры, поэтов очень уважали и ценили. Считалось, что их вдохновляют и вещают их устами боги и музы, что поэты -- учителя и наставники своего народа.
И такими наставниками и учителями для народа были жившие почти в одно время поэты ВЕРГИЛИЙ и ГОРАЦИЙ. Их поэзия стала образцом для поэтов разных стран и народов Европы на многие столетия и до сих пор считается непревзойдённой. Произведения ГОРАЦИЯ переведены на языки всех народов мира.
С Меценатом ГОРАЦИЯ связывала длившаяся до самой смерти дружба и это отражено в нескольких стихотворениях поэта, посвящённых другу. Меценат доживал жизнь в Риме, в своём поместье на Эсквилине, измученный болезнями, терзаемый бессоницей. Перед смертью последними словами его к императору были:--" О ГОРАЦИИ ФЛАККЕ помни, как обо мне !" Но помнить пришлось недолго : через два месяца умер и ГОРАЦИЙ, он был похоронен на Эсквилине рядом со своим другом.
Имя Мецената через пропасть двадцати столетий сохранилось в языках многих народов мира и стало нарицательным, обозначающим любовь и поддержку, покровительство и помощь искусству и литературе. И сколько, благодаря меценатам, благодаря их благородной любви и поддержке искусства, было собрано в мире бесценных коллекций прекрасных картин и скульптур, создано музеев и картинных галерей, сколько поэтов, композиторов, режиссёров смогли создать свои выдающиеся произведения ! И первым среди них был ЦИЛЬНИЙ МЕЦЕНАТ, живший в Древнем Риме в 1-ом веке до нашей эры.
ОНА НЕ СМОГЛА БЕЗ НЕГО ЖИТЬ
_________________________________________
"...Кроме любви твоей
мне
нету солнца ..."
В.Маяковский
Сквозь негромкие голоса родителей и брата, периодически заходивших в комнату, сквозь доносившиеся из глубины квартиры звуки шагов, передвижения стульев, позвякивания посуды, сквозь еле слышные за двойными оконными рамами завывания январского ветра она улавливала его далёкий голос.
Голос был тот же, что и все последние недели -- слабый, перебиваемый назойливым кашлем и клокотанием в груди, без конца повторявшим её имя : "Жанна ! Жанна ! Жанна !" И несмотря на то, что ребёнок в её животе всё время двигался, кожа то в одном, то в другом месте натягивалась, бугрилась и выпирала, она с возростающим вниманием прислушивалась к далёкому зову любимого голоса.
Вот сейчас, наконец, он войдёт в эту дверь ... Вот сейчас ... Он войдёт к ней таким, каким запомнился при первом знакомстве три года тому назад -- в чёрной широкополой шляпе, вокруг шеи яркокрасный, длинный шарф, летящая походка, красивое лицо, негромкий голос, певучий итальянский акцент, аристократическая вежливость.
Звон настенных часов. Три часа ... Ночь или день ? Отчего такой
мрак ? Лица входящих и выходящих людей, её мольберт с ярким эскизом, цветы в горшках, мебель, косо летящие снежинки за окном и дневной свет заволоклись чёрным маревом и все они еле просвечивают сквозь него.
Моди ! Моди ! Где же ты, почему не входишь в эту дверь ? Иди ко мне, иди скорее, присядь рядом, вот так, и я разглажу губами твои морщинки на лице ... Накину на плечи тёплый плед, буду дыханьем согревать твои озябшие руки, а потом ты приложишь их к моему животу и будешь смеяться, когда наш малыш упрётся своей ножкой в твои ладони.
Как я не люблю этот дом ...Как я их всех не люблю, ведь они проклинали и гнали меня из-за Моди, из-за моего Моди ... Они проклинали и гнали меня ... Смешно. Могли ли они понять, что я без него сама себе не нужна ... Ведь Моди смысл и радость моей жизни. Я люблю его всякого и всегда --- когда он так остервенело работает по много часов, пьяного или накачанного гашишем, нищего, бездомного, больного, харкающего кровью. Люблю этого гения, люблю этого человека -- урагана, люблю его лицо и тело, руки с палитрой и кистью, люблю глаза, что видят всё не так, как мы. Люблю, люблю ! Разве они могут понять, какая неудержимая сила почти каждую ночь гонит меня во все злачные места Парижа, чтобы найти его, какое ликование я ощущаю, найдя и выходив его, когда он только мой, мой. И он работает и он любит меня, а я люблю его.
Вот опять его голос, он зовёт меня ... милый ... может быть он стоит под окнами, на улице ? Голос всё ближе, всё громче ...
Опять звонят часы. Этот звон напоминает о чём-то, что случилось недавно ... да, напоминает ... очень похоже звякали стеклянные и металлические предметы в руках медсестёр там , в больнице, у кровати Моди ... И вдруг сердце дрогнуло, забилось дыхание, холод пронзил её с головы до ног, а ребёнок внизу больно перевернулся.
Она вспомнила ... Жанна почувствовала приближение дурноты и машинально охватила руками низ живота, чтобы не ударить при падении. Она вспомнила его агонию.
Серое, худое лицо, выпирающие кости грудной клетки, покрытые липким потом, тяжёлое, прерывистое дыхание со звуками лопающихся пузырей, закатившиеся глаза. К туберкулёзу в последние недели перед смертью присоединились симптомы менингита и он умирал не приходя в сознание.
Ему было всего 36 лет. А имя его было --- Амадео Модильяни.
Все, кто находился в больничной палате в тот момент, вспоминали потом, что Жанна не проронила ни одной слезинки, а уходила она так странно -- .не отводя взгляда от его лица и пятясь спиной к входной двери. Обезумевшую от горя, на девятом месяце беременности, Жанну
увезли в дом её родителей.
Похороны Амадео Модильяни были пышными. За гробом, усыпанным цветами и дорогими венками, шла огромная толпа --- художники, писатели, поэты, артисты, вся богема Парижа. Пабла Пикассо, наблюдая эту пышную церемонию , сказал : "--Видите, он отомщён. "
Амадео Модильяни родился в Италии, в городе Ливорно в 1884 г.
Это была семья коммерсантов, в которой из поколения в поколение переходил культ хорошего образования, тяга к литературе и искусству. В юности, приехав в Париж учиться мастерству, Модильяни попал в самый центр художественной богемы. Он стал самобытным художником и вошел в "Парижскую школу", которая объединяла около ста художников и скульпторов самых разных национальностей, собравшихся из многих стран мира. Основным их принципом было : игнорировать влияние традиций и академизма классической живописи и скульптуры, стремиться запечатлеть реальный мир под воздействием субъективного и мгновенного впечатления, тем самым внося в искусство свежесть и непосредственность восприятия жизни.
Многочисленные портреты, выполненные Модильяни, особенно женские --- оригинальны, полны тайны и отличаются вытянутостью линий и пропорций. Стиль его живописи сдержанный, несколько отвлечённый, с богатым и плотным цветом. Он много рисует так называемые " ню " --- обнаженную натуру, которые на выставках вызывают скандалы среди парижских буржуа.
Модильяни был всегда нищим, неприкаянным, ведущим непутёвый образ жизни человеком. Он много пил, курил гашиш, был вечно бездомен. На Монпарнасе расплачивался за стакан абсента, рюмку ликёра или бутылку дешевого вина охапками своих эскизов и рисунков. Но в промежутках между запоями работал как проклятый, с утра до ночи. Однако его творения не имели успеха, их не удавалось продать, всё так же не приходила известность и Модильяни продолжал нищенствовать.
Он был необычайным красавцем и сводил с ума многих женщин, но постепенно вино, наркотики, полуголодная и беспорядочная жизнь погубили и его внешность и его здоровье.
Но в последние три года жизни он познал большую любовь. Модильяни познакомился с 19--летней Жанной Эбютерн, студенткой Художественной академии. Жанна полюбила его всей душой, стала его верной спутницей жизни, помощницей, самой лучшей моделью, преданно ухаживала за ним, когда он заболел туберкулёзом.
Откуда я слышу его голос ? Жанна обвела взглядом комнату.
Может быть он прячется за портьерой или пологом кровати ? Да нет, вон там, в тёмном углу я вижу его силуэт.
Он опять заигрывает со мной ! И она, тяжело переваливаясь, задвигалась в кресле, улыбаясь и прихорашиваясь.
" Жанна ! Жанна !"
Ах, голос его так близко, вот он , за дверью.
И дверь начала медленно открываться. Какие-то люди обступили её, сквозь застилавшее глаза черное марево она не узнала их.
Прочь, прочь ! Он зовёт меня, он сейчас придет за мной ! И Жанна машет руками в сторону двери, выпроваживая всех.
Я снова буду позировать ему. Как он тогда внимательно смотрит на меня, мы вместе по многу часов, разговариваем, смеемся, целуемся,, моя душа тает от счастья, он такой обаятельный ... Мне так хорошо с ним, он говорит, что у меня длинная шея и совершенные черты лица, что я напоминаю ему лебедя ... Ах, милый, любимый, жизнь моя !
И Жанна вспомнила свой лучший портрет из всех тех, что Моди рисовал с неё и который приводил её в восхищение. В строгом чёрном платье она сидит на фоне открытой двери, глаза её наполнены голубым светом, и пластичными линиями прорисована её лебединая шея.
Но ... Но вот снова озноб, снова сжимается сердце, Жанна вся дрожит, кровь отливает от лица.
Очнувшись, она опять вспоминает леденящую сердце жуткую картину его конца. Началось всё с того, что Моди в нетрезвом состоянии пошёл проведать свою любимую двухлетнюю дочь, которая находилась у родителей Жанны. Но его не пустили даже на порог дома. И он, легко, не по зимнему одетый, сидел в зимнюю стужу на ступенях дома. И это его убило.
Как мне жить без него ?
Вокруг такой беспросветный мрак ...
Всех их я ненавижу --- этих людей с оценивающими, холодными глазами.
Жизнь так отвратительна ... я без него сама себе не нужна.
Они загубили моего Моди, загубили этого гения, мне нечего делать здесь, из меня вынут стержень, нет, не так, у меня отняли опору и я скоро полечу к своему любимому, вон он стоит в своём яркокрасном шарфе и весь окружён сверкающим сиянием, он улыбается мне, он манит меня, он зовёт меня, мой ослепительный красавец ...
Что мне здесь делать без него ... я одна в этой мрачной пустыне.
А откуда-то сбоку она слышала далёкий, настойчивый голос : --- "Иди ко мне ... Иди, я жду тебя ... Иди ... Иди ..."
В 4 часа утра брат Жанны -- Андрэ услышал, как в её комнате под ветром хлопают оконные рамы. Он бросился в её комнату, подбежал к окну, глянул вниз ... Жанна ушла к своему Амадео.
Она выбросилась из окна шестого этажа, и даже ребёнок, которого она ждала, не смог восполнить утрату смысла её существования.
На старинном парижском кладбище Пер -- Лашез, на участке, где хоронили бедных, есть могила с мраморной доской, на которой по-итальянски написано :
" Амадео Модильяни, художник.
Родился 12 июля 1884. Умер
в Париже 24 января 1920.
Смерть настигла его на пороге славы."
Прошло немного времени и Модильяни стали называть гениальным художником. Около 500 его полотен, рисунков и скульптур приобрели самые большие и знаменитые музеи мира.
Через 10 лет прах Жанны Эбютерн, с разрешения её родных, был перенесён и захоронен рядом с могилой Амадео Модильяни. И чуть ниже, на то же могильной доске появилась надпись :
"Жанна Эбютерн. Родилась в Париже
6 апреля 1898. Умерла в Париже
25 января 1920.
Верная спутница Модильяни, которая не захотела без него жить."
4 ноября 2004 года на аукционе " Сотбис" в Нью -- Йорке портрет Жанны Эбютерн в чёрном платье на фоне открытой двери работы Амадео Модильяни был продан за 31,3 миллионов долларов.
