EN
Старый сайт
Часть 1. Волнение мятущейся души…
В который раз на клочья рву наброски,
Задумчиво грызу карандаши.
Штрихами на рисунке отголоски
Волнение мятущейся души.
* * *
Дождь крупными прозрачными мазками ретушировал вагонное окно. И без того серый и грязный стеклянный прямоугольник казался окошком в мир тоски и безнадеги.
Артем лежал на верхней полке и под монотонное перестукивание колес пытался понять, хочет он возвращаться домой или нет. Эта полугодовалая командировка оказалась для него спасением. Спасением от чего? Он и сам не знал, но последнее время жить стало… Он путался в определении, как именно стало жить, не мог выразить все, что накопилось словами даже для себя. Но когда семь месяцев назад ему предложили поехать за границу, он ухватился за это предложение, как за спасительную нить. И тот оставшийся до отъезда месяц даже существовать стало как-то легче. Словно в его жизни наконец-то появился он сам. А не только дочь, жена и ее родители. Появились его личная суета, а неминуемые ссоры пяти человек, живущих в двухкомнатной квартире, отступили, стали не такими яркими, не так царапали сердце по ночам. Он уехал, попал в совершенно другую среду, влился в новый ритм жизни, смешался с ним и иногда с испугом понимал, что забывает о тех, кто остался там, в его родном городе. Ему становилось стыдно, он звонил и долго выспрашивал как дела, выслушивал упреки и жалобы, но уже как-то отстраненно, словно читал неинтересную книгу, которую лень бросить и начать другую, вешал трубку, еще какое-то время думал о своей семье, а потом снова забывал о них. И от этого становилось немного жутко, но вместе с тем и спокойней. А по вечерам, купив бутылочку пива и клацая пультом телевизора в свою волю, он начинал ощущать что-то, очень похожее на счастье.
Жаль, что счастье никогда не бывает долгим. И полгода пролетели как одна неделя. Пришлось вновь собирать чемодан, бегать за подарками – дочке джинсы, жене духи, теще вазу, тестю теплый свитер – и покупать билеты домой. Домой… Хочется ли ему домой? Он, конечно, соскучился, особенно за Танюшкой. Десятилетние дети за полгода могут очень сильно повзрослеть. Какая она теперь? Да и за женой тоже… Когда-то они понимали друг друга с полуслова. Это потом уже появилась какая-то странная отчужденность, словно шли все время в ногу, а потом что-то случилось и они продолжают идти рядом, но уже не в такт. И почему брак чаще всего убивает в любви самое ценное - нежность?
Дождь пошел сильнее, и все окно залило пеленой воды. Тощие изогнутые деревья мелькали размытыми призраками. Артем перевернулся на жесткой полке, прислушался к гомону вагонных соседей и снова погрузился в раздумья.
Еще и с этим отъездом такая странная ситуация. Словно где-то там, наверху, кто-то почувствовал его сомнения. Артем никак не мог достать билеты. Пришлось брать с двумя пересадками, причем во время последней, билет достался только в плацкартный вагон, и ждать этот плацкартный целых шесть часов. Ну, хоть бери и оставайся! Что он будет делать шесть часов в чужом городе? Да еще этот дождь!
- Подъезжаем, - пронеслось волной по вагону и все засуетились, сматывая раздраженные мысли Артема, шум колес и неприятные запахи туалета и испорченной еды в тугой клубок дорожной неразберихи.
* * *
Лиза сидела у окна и рисовала улицу, залитую дождем. От чашки, стоящей на подоконнике, исходил тонкий аромат мятного мате. Она любила дождь. Любила осень. Любила запах мяты. Не любила ссориться с мужем, но, кажется, от нее уже вообще ничего не зависело. Вот сегодня, по какой причине они поссорились сегодня? Потому что она смотрела на дождь и думала о том, как будет рисовать и пропустила какой-то дурацкий вопрос. Кажется, он спросил, приготовила ли она завтрак. Да все она приготовила! Просто задумалась и не сразу поняла о чем речь. И началось – в доме только он работает, даже не работает, а пашет и днем и ночью, а она ходит как привидение из угла в угол и пачкает бумагу своими зарисовками…
В окно с силой обезумевшей птицы стукнул желтый кленовый лист, да так и остался висеть, словно приклеенный, медленно скользя по мокрому стеклу. Лиза тут же забыла об утренней ссоре, схватила чистый лист бумаги и обмакнула кисть в желтую краску.
Она рисовала всегда. По крайней мере, сколько себя помнила. Заговорила очень поздно. Родители уже начали беспокоиться, что немая. А она только смотрела на них своими огромными серыми глазенками и упорно продолжала молчать. Первым ее словом было «акварель». Она указала маленьким пальчиком на коробку с акварелью в магазине и четко произнесла именно это слово. Мама купила ей и акварельные краски, и кисти, и альбом. И Лиза по сей день была ей за это благодарна. С тех пор она очень часто заменяла слова рисунками. Она научилась рисовать портреты, натюрморты, пейзажи… Но больше всего ей удавались чувства. Она могла нарисовать любовь выражением глаз. Печаль – опущенными уголками рта. Нежность – капельками росы на лепестках розы. Весну – растрепанными крыльями веселых воробьев. Она жила своими карандашами и кистями. Она существовала в мире альбомных рисунков…
Дождь за окном замер на секунду, словно прислушиваясь к ее мыслям, и тут же обрушился с новой силой, смывая со стекла несчастный желтый лист.
* * *
Артем спрыгнул на мокрый перрон, и осень обступила его сквозным ветром и злыми холодными каплями. Шесть томительных часов… И тут в голове осколком царапнуло воспоминание. Ну, конечно, как же он мог забыть! В этом злосчастном городе живет его друг. Лучший друг! Пять студенческих лет – не разлей вода. Он был ша;фером на его свадьбе. Жена – Лиза, милое создание со вздернутым носиком, увезла Серегу именно в этот город. И остался от лучшего друга только адрес в записной книжке и редкие звонки по телефону.
Артем пролистал адресную книгу в мобильнике, нашел нужную запись и с улыбкой вдавил клавишу вызова. «Абонент временно не доступен…» Ну и ладно, адрес-то есть. Ну что, Серый, как ты относишься к непрошенным гостям?
Артем сдал чемоданы в камеру хранения, узнал как лучше проехать по нужному адресу, купил три красных розы для Лизы и игрушечную мышку для Настюхи. Вот и славно, дочку Сергея он так ни разу и не видел. А ведь договаривались стать друг другу кумовьями!
* * *
В дверь позвонили. Лиза вздрогнула и недовольно поморщилась. Вряд ли это муж, а чужим открывать не хотелось. Но звонок повторился, и она нехотя подошла к дверям, встала на цыпочки, чтоб заглянуть в глазок и спросила:
- Кто там?
- Лиза, открой.
Голос она не узнала, в отверстии глазка было что-то непонятное, очень похожее на игрушку для детей. Но раз ее назвали по имени… Она открыла дверь и увидела совершенно незнакомого мужчину, с мышкой и букетом цветов.
* * *
Артем удивленно смотрел на совершенно незнакомую девушку в белой мужской рубахе, с кисточкой в руке и пятнами краски на щеках. Она хлопнула несколько раз ресницами и закрыла дверь прямо перед его носом. Вот это новости… И что теперь? Но через пару секунд дверь снова открылась и девушка мягко спросила:
- Откуда вы знаете как меня зовут?
Артем приготовился к долгим объяснениям, но девушка прервала его уже после первых нескольких фраз:
- Они здесь больше не живут. Мы купили эту квартиру в агентстве около года назад. Хозяев действительно звали Лиза и Сергей. Но где их теперь искать я даже не знаю. Извините.
И она снова захлопнула дверь, оставив его в темном холодном подъезде.
Вот и все… Стоит прочувствовать какой-нибудь радостный момент и поторопиться в него окунуться, как он тут же испаряется, как лужица под солнцем. Артем обреченно шагнул к лифту, но... Скрипнула дверь, в проеме показалось взволнованное личико с пятнами желтой краски.
- Там же дождь на улице… Сколько вы сказали до поезда? Заходите, наверное, ко мне.
- А вы не боитесь пускать в дом незнакомого мужчину?
Она задумалась на несколько секунд и очень уверенно произнесла.
- Моя интуиция подсказывает мне, что незнакомые мужчины с цветами и мышками не так уж и страшны. Тем более, вы побудете у меня до поезда не просто так.
- Как это? – он насторожился и стал перебирать в голове, что именно может придумать эта девчонка. Кран течет? Пропылесосить надо. Или… Ну не маньячка же она…
- Вы будете мне позировать, - твердо произнесла она и открыла шире дверь, пропуская его в квартиру.
* * *
«Позировать?! - в сотый раз сама у себя спросила Лиза. - Я точно сошла с ума. Пригласила незнакомого парня, просто-таки с улицы, позировать мне. Впрочем, я давно не практиковалась в портретах. А в нем... есть в нем что-то такое, что хочется поймать, удержать, почувствовать и… и, как минимум, нарисовать…»
* * *
«Позировать?! Либо я ослышался, либо она с ума сошла», - подумал Артем, но вспомнил про дождь на улице, поежился и все же шагнул в открытую дверь.
В квартире было тихо и очень уютно. Светлые и немного холодные цвета стен оживляли легкие занавески более глубокого и яркого цвета. Все было обставлено не просто со вкусом, а именно вкусно. Хотелось немедленно упасть в глубокое мягкое кресло и потянуть к себе книжку или пульт телевизора. А если бы еще чашечку чая…
- Может быть чай? И сырники есть, кажется, еще теплые. – Лиза смотрела на него все еще настороженным взглядом.
Артем смутился всему сразу: и этому взгляду, и тому, что она словно прочла его мысли, и даже тому, что ужасно любил сырники.
- Не смущайтесь, - она снова читала его, - сейчас я заварю замечательный мате. Вы пробовали мате? Я люблю мятный, но вам, уверена, больше понравится традиционный. Его надо пить через специальную металлическую трубочку из полой тыквы.
И она испарилась по направлению к кухне, оставив его переваривать сказанное.
«Через металлическую трубочку из полой тыквы?.. Мать моя женщина… Может, наркотик какой-нибудь? Либо я влип, либо один из нас точно ненормальный…»
- А хотите посмотреть? Это же целый ритуал, – раздалось из кухни, и он обреченно побрел на голос.
* * *
«Забавный. Кажется, он думает, что я собираюсь его отравить», - улыбнулась про себя Лиза и поспешила успокоить гостя.
- Вы пока угощайтесь сырниками, а расскажу вам об этом замечательном чае. Существует легенда, что чай мате был дарован людям индийскими богами. Богиней луны и богиней облаков. И такой подарок должен был наполнить сердца людей любовью, их тела – энергией, а помыслы – чистотой. Кроме того, мате – это символ отдыха и дружеского общения. А в латиноамериканских странах, это еще и деловая традиция. Мате пьется из одного кувшинчика и с одной соломинкой, которые по очереди, подобно трубке мира, передаются от одного участника к другому. Но вы не бойтесь, у меня несколько калебас и бомбилий.
- Что? – подавился сырником Артем и растерянно захлопал ресницами.
Лиза звонко засмеялась и даже хлопнула в ладоши. Артем снова смутился, но лишь на мгновение, в ее глазах не было никакого презрения перед его неосведомленностью, наоборот, искреннее веселье. Словно она именно этого вопроса и ожидала, и Артем не подвел ее. Отсмеявшись, она с намеренно умным видом продолжила:
- Мате заваривают в специальном сосуде, который называется калебас. – Она достала забавный желтый кувшинчик и повертела его перед носом у Артема. – Калебасы делают из особого вида тыквы. Снаружи и не скажешь, но если заглянуть внутрь, это очень хорошо видно. А пьют мате из калебаса с помощью бомбильи. Это такая трубочка с дырочками в виде сита на конце. Иногда еще называют еще бомбижа. Вообще, про мате и его полезности можно рассказывать очень долго. В нем и масса витаминов, и всякие микроэлементы, на психику он очень хорошо влияет, иммунитет поддерживает. Но мне очень нравится, что он тонизирует как кофе, а всеми недостатками кофеина не обладает. Ну, что, я вас убедила попробовать?
- Ну, уж теперь я просто обязан попробовать этот ка…колбас. Горячий?
- Нет, - Лиза снова засмеялась. - Мате нельзя заваривать крутым кипятком, потому что все витамины исчезнут, и сам напиток будет горчить. Но пейте медленно, иначе не почувствуете всей прелести.
Артем втянул через бомбилью глоток горячего напитка и почувствовал странный, травяной вкус. Огорчать хозяйку дома не хотелось, и он попытался скрыть разочарование, пока не допьет чай до конца. Второй глоток показался ему совсем другим, и он удивленно поднял глаза на Лизу. Она улыбнулась с пониманием.
- Сначала трава травой, а потом горький и сладкий вкус смешиваются и остаются каким-то необычным послевкусием, правда?
- Да, - только и сказал он и снова потянул жидкость через трубочку.
* * *
- Ну как?
- У меня такое чувство, что я посвящен в какое-то таинство.
- Но вам понравилось?
- Очень. Хотя после первого глотка я думал, что придется врать.
- Тогда это точно таинство и добро пожаловать в мой клуб любителей мате. Как чувствуете себя?
- Так, словно никакой бессонной ночи в поезде и не было. Я даже готов позировать сразу всем, кому это необходимо.
Артем сделал стойку в стиле Рембо, чем снова вызвал взрыв смеха у Лизы.
- На самом деле, я еще не решила, рисовать вас или нет. Просто у вас глаза очень интересные. Их хочется оставить в памяти…
- Лиза, вы снова меня смущаете…
- Да нет, считайте, что это комплимент не от женщины, а от художника. А художники смотрят на мир совсем по-другому.
* * *
Она заинтересовала его. Конечно, заинтересовала. Какой-то необычностью иди даже сумасшедшинкой. Рассказывала об этом мате с таким упоением, а когда он, немного освоившись, спросил, - специально ли она умничала перед ним, Лиза расхохоталась как ребенок и призналась, что был такой грешок. Потом она показывала свои рисунки и с не меньшим упоением рассказывала о любимых художниках. Ее короткие растрепанные волосы торчали смешно, как у чертенка, подвижные губы постоянно меняли выражение, следуя за эмоциями хозяйки, а глаза… Глаза были как у шкодливого ребенка. Потом она усадила его на стул и заставила замереть. Через час он уже держал свой карандашный портрет и знал, что Сальвадор Дали считал, что днем надо отдыхать, но ни в коем случае не спать, поэтому садился на стул, брал в руки чайную ложечку, а на пол ставил серебряный поднос. Когда этот чудак засыпал, ложечка падала из его рук, звякала о поднос и будила его.
Он чуть не опоздал на поезд. И со страхом поймал себя на мысли, что и вовсе не хотел бы отсюда уходить. Отсюда или от нее? Но об этом не следовало думать.
Лиза сказала, что, однажды набросав карандашом набросок его портрета, она теперь сможет нарисовать его по-настоящему, потому что запомнила каждую черточку, улыбнувшись, пообещала при следующей встрече этот самый настоящий портрет ему подарить и вызвала по телефону такси.
Ему не хотелось уходить… Он зацепился рукавом о ручку двери, чуть не порвав куртку, возвращался за мобильным телефоном, потом еще раз, чтоб оставить ей свои координаты. Он бы вернулся и еще раз, чтобы напоследок заглянуть в ее глаза, но… Но его ждал поезд. А через восемь часов Танюшка, жена и полный дом родственников.
* * *
Лиза проводила Артема, побродила неприкаянно по вмиг опустевшим комнатам и снова взяла бумагу и карандаш. Она рисовала Артема по памяти. Выразительный взгляд, ежик светлых волос, волевой подбородок… Так странно, что совершенно незнакомый человек смог легко завоевать ее сердце. Вот он ушел, а стало так тихо, словно старый и любимый друг ушел навсегда. Так странно… «Так не должно быть. Надо просто жить дальше, случайные встречи не повторяются и не имеют значения», - она спрятала недорисованный набросок в папку с рисунками и попыталась занять себя чем-нибудь нужным. Но взгляд предательски возвращался к часам, а в голове крутилась только одна фраза: - «А вдруг не успел».
|
* * *
|
