Вечеринки  по  утрам

  Не забуду первый свой приезд в Израиль. В гости к дочери. Она с мужем и двумя малолетними детьми уже два года как обосновалась в Нагарии, а мы с женой продолжали жить в Москве. Было это в начале девяностых. Только-только началась большая aлия в Израиль.

Слезы радости, объятья, подарки внукам, шампанское за праздничным столом...

На следующий день я сел на телефон и стал обзванивать друзей, нашедших счастье на Земле Обетованной.

Первой позвонил, конечно же, Иветте - моей двоюродной сестре. Она  три года тому назад переехала в Израиль с дочерью, любимым зятем и трехлетней внучкой.

Иветта, роскошная пятидесятилетняя блондинка, вдова с десятилетним  стажем,  врач-психиатр,  низкое контральто,  высокий  бюст, активная участница тусовок. В глазах пылают сполохи  нерастраченной любви. Хлебосольная хозяйка, у которой в доме всегда «дежурил» сорокоградусный стопарь.  Выдумщица и хохотунья.

Через сорок пять  минут после телефонного звонка я встретился ссестрой. Мы расцеловались. Вета тут же вызвала своего дружка таксиста Йони, и тот повез нас  в Акко, древний приморский городок  по соседству с Нагарией.  Естественно, не на экскурсию по историческим руинам, а в уютный ресторанчик «Дольфин», в двух шагах от моря. 

- Между прочим, - с гордостью заметила сестра, - здесь бывал сам Александр Македонский.

- Да ты что? В этом  ресторане?!

- Вот именно, - ответила сестра. - Вон за тем крайним столиком под пальмой.

Мы заняли места  неподалеку от эстрады.

- Ну, как  ты здесь? Рассказывай!

Сестра смутилась, скомкала салфетку.

- Даже и не знаю, как начать...

- С Йони, как я понял, у тебя роман?

Сестра замялась, покосилась на дружка таксиста.

- Ты не можешь говорить при нем? - догадалсяя.

- Ну что ты? - рассмеялась  Вета и потрепала Йони по его седеющей курчавой  голове. - Он друз, и по-русски ничего не понимает. Только на арабском и иврите. Нахон (правильно - ивр.)?

- Кен, кен (да, да - ивр.) Нахон, - закивал таксист и одарил сестру  обворожительной улыбкой.

Вета помолчала, сделала  глоток шампанского:

- Дорогой мой брат... - высокопарно начала сестра. - Главный мой роман -  Наум.

  Вета опустила взгляд, обняла фужер ладонями.

- Ты не представляешь, какое это счастье...  Мне снова восемнадцать лет. Таких, как он, я не встречала ни  в Москве, ни в Нагарии.

- Но он хотя бы говорит по-русски?

- Конечно, - засмеялась Вета. - Он бывший киевлянин. Инженер. Страстный книголюб. Читает в подлиннике Данте и Шекспира. А здесь дежурит на автостоянке. Но когда мы вместе,  мы от счастья глохнем и немеем. От одного его прикосновения я схожу с ума, и у меня останавливается сердце...

- Понимаю...

- Ничего ты не понимаешь!

Компания подвипивших олимов  за соседним столиком, за тем самым, за которым сиживал когда-то Македонский,   затянула песню: «Огней так много золотых  на улицах Саратова, парней так много холостых, а я люблю женатого»...

- А кстати, твой Наум -  женатый или холостой? - спросил я Вету.

Сестра печально улыбнулась:

- То-то и оно,  что он женатый...

Она хотела пригубить из фужера, но тут же резко отодвинула его.

- Налей мне лучше водки. Я хочу быть пьяной...

Как только я взялся за бутылку, она порывисто поднялась из-за стола:

- К черту водку! Едем к Нюмке! Немедленно! Сейчас же! Я должна вас познакомить! 

- Веточка, но уже довольно поздно. И что подумает его жена?

- Эллка  спит  давно. 

- Но ведь она проснется. Давай  до завтра подождем.

- Ни за что! Сейчас. Немедленно. Хочу к Науму!Он дежурит на автостоянке. У него ночная смена.

- А как же Йони?

- Он нас и отвезет.

- А не боишься? Восточный человек - ревнивый. Как бы не прирезал.

- Успокойся. Во-первых, он почти ручной. Во-вторых, Наум проходит дядей  моего  зятя Игоря. И вообще, Наум и Йони - закадычные друзья. Поднимайся, едем!

Как только Йони понял, что мы отправляемся к Науму, он моментально просиял и что-то быстро затарабанил  на иврите.

- Что он сказал? - спросил я Вету.

Вета засмущалась:

- Он сказал, что он Науму брат.

- Ну, брат - не брат, - подначил я сестру, - но родственник в определенном смысле,  это точно...

Через полчаса  мы были у Наума.

Тот сидел в маленькой фанерной будке. На тумбочке, служившей письменным столом, лежал раскрытый том Шекспира на английском языке, тетрадь в клеенчатой обложке, в жестяной банке из-под пива«Туборг» торчал пучок отточенных карандашей. Над тумбочкой свисала лампочка.

Рядом с шекспировским оригиналом лежал сборник шекспировских сонетов в переводах Маршака, вдоль и поперек исчерканный карандашом Наума.

Увидев Вету, он порывисто поднялся стабуретки, обнял ее и тут же заявил:

- Веточка, я никогда не думал, что в переводах Маршака так много грубых идиоматических просчетов.

- К черту Маршака! - прокричала Вета. - Ты посмотри, кого я привезла тебе!

Только сейчас Наум заметил, что за спиной у Веты стояли я и Йони.

-  Это Алик из Москвы. Мой кузен.

- Рад, очень рад с вами познакомиться! Мне о вас Вета столько говорила... Извините, господа, что негде посадить вас. Общаться будем стоя.  - Он достал из тумбочки китайский термос. - Вот, привез из Киева.  Что будем пить? Чай, кофе с коньяком?

- Кофе я не пью, а от коньяка не откажусь, -  ответил я.

Наум воскликнул:

- Наш человек! Именно таким я вас и представлял.

После первой рюмки я перешел с хозяином на «ты», после второй - в него влюбился окончательно. Наум, несмотря на его претензии к переводам Маршака, оказался простым, душевным мужиком. После третьей рюмки он забросал меня вопросами:

- Что в Москве? Правда ли, что в Америке Сергей Довлатов избил  Александра Солженицына? Какому именно издательству Дина Рубина доверит свой очередной роман?  Правда ли, что в Москве глушат РЭКУ?

Вопрос о РЭКЕ застал меня врасплох. Честно говоря, о РЭКЕ, вещающей в Израиле на русском языке, я впервые слышал.

- Ну, как же, - обиделся Наум. -  В Москве не знают РЭКУ?  На ней выступает сама Ирина Бабич...

- Ирину Бабич помню по ее корреспонденциям в«Известиях», а вот РЭКУ, извини, не знаю...  Вернусь в Москву, пошарю по эфиру.

Через полчаса приехал заменить Наума  сменщик. Молчаливый, обстоятельный мужик  с одышкой.  Смуглостью - типичный марокканец. Сандалии на босу ногу,  шорты, красная бейсболка с гербом города Полтавы. Назвался Яшей. В руках -тяжелый, набитый доверху полиэтиленовый пакет, опять-таки с полтавским гербом.Судя по тяжести пакета, я подумал - неужели тоже  книги? 

Яша  водрузил пакет на тумбочку и приступил к его разгрузке: появились помидоры, огурцы, редиска, батон сырокопченой колбасы, упаковка пит, бутылка молока...  Казалось, он пришел сюда как минимум на месяц.

- Хаг самеах! (с праздником - ивр.), -пожелал ему Наум.

- До побачення, - ответил сменщик.

- С чего ты поздравляешь Яшу с праздником? - спросила Вета.

- Потому что для него дежурство - это праздник. Дома у него - жена, четверо детей, старики пенсионеры  и две собаки. На днях приедет брат с семьей на ПМЖ.  Остановятся у них, пока жилье не снимут.

Автостоянку я покидал с тяжелым чувством.

           Наум, напротив, оставив будку, повеселел, расправил плечи, широко раскинул руки и с пафосом воскликнул:

 - Да здравствует свобода! Я свободен до семи  утра!

- Почему до семи? -  не понял я. 

Вета недовольно фыркнула:

-Ну, как же! В семь пятнадцать отбывает на работу Эллочка. Образцовый муж обязан проводить ее...

-Веточка, родная... - Наум привлек ее к себе, но, перехватив недобрый взгляд таксиста Йони, тут же отпустил. - Мы, ведь кажется, обо всем с тобой договорились. После праздника суккот  я с Эллой развожусь. И ты об этом знаешь.

- Но знает ли об этом Элла? - спросила Вета.

Наум смутился.

-Веточка... Не заставляй меня в который раз возвращаться к этой деликатной теме...Постесняйся Йони и своего двоюродного брата...

-Йони все равно не понимает, а брата я уже ввела в курс дела.

Наум густо покраснел.

Я тоже покраснел. Дело в том, что сейчас была затронута  весьма интимная подробность в их любовном треугольнике. Пока мы ехали к Науму, сестра успела рассказать, что он возил ее на могилу своей покойной мамы и поклялся, что уже два года, как не спит сженой. С того самого момента, как  влюбился в Вету. Ночует не в супружеской постели, а в гостиной на диване.

Спустя четыре дня звонит сестра:

- Есть отличная идея - устроить вечеринку в честь твоего приезда. Я, Наум и ты.  

Я начал было говорить о внуках, но Вета перебила:

-Собираемся у Нюмы. У него отличная квартира, а главное - работает мазган (кондиционер - ивр.).

-А как же Элла?

-Элла в 7:15 уезжает на работу. Мы приезжаем к Нюмке в пол-восьмого. Сидим до часу дня и дружно разбегаемся. Ты - в детский сад за внуками, я тоже в детский сад за внучкой. Нюма едет на дежурство. Другого случая не будет.

- Вечеринка в семь утра?!...  Дай собраться с мыслями...

-Никаких мыслей! Мы с Наумом обо всем договорились. Завтра в 7:15 ты ждешь меня возле калитки. Я за тобой заеду на такси, ехать пять минут. У Наума все готово. Водка охлаждается. Закуски приготовлены, хранятся у соседей в холодильнике, чтобы Элка не увидела.  По дороге заскакиваем в супер и покупаем минералку.

На следующее утро я дежурил у калитки. В 7:15 подъехало такси. Из машины высунулась Вета.

-Садись скорей, поехали.

 Я сел в машину.

- Куда торопитесь? - спросил  таксист.

-  На вечеринку, - ответил я.

-  Люблю еврейский юмор, - хохотнул  таксист, набирая  скорость.  

В 7:30 мы позвонили в дверь к Науму. Хозяин дома был при параде. Свежая рубашка,галстук, выходные брюки.

Мы прошли в гостиную. Стол был уже накрыт. Мазган работал на полную катушку.

- Садитесь, дорогие гости! - пригласил к столу Наум. - Элла только что уехала.

И тут мы с Ветой обнаружили странную деталь. В гостиной на диване было разбросано постельное белье.

Наум перехватил удивленный взгляд сестры:

-Веточка, я ведь говорил тебе, что сплю  в гостиной, отдельно от жены. Как видишь, я не врал.

-Мог бы и убрать, - попрекнула Вета.

Наум замялся:

 - Торопился, не успел...

 - Не страшно, - Вета посмотрела на часы. -Уберешь потом. - А сейчас к столу.

Наум  разлил шампанское в хрустальные фужеры, торжественно поднялся, начал тост.

 Бежали дни. Мы с Наумом настолько побратались, что я не представлял себе, как буду улетать в Москву.  Наши вечеринки по утрам повторялись через день.

Накануне моего отъезда  мы собрались за столом в последний раз. Было торжественно и грустно. На белоснежной скатерти - запотевшая бутылка водки, шампанское, зернистая икра...  Наум, читающий  напутственную оду...  Вета, задумчиво обнявшая фужер... 

        Вдруг мы услышали, как в двери проворачивается  ключ. Мы  замерли.

-Нюмчик, это я! - Послышался с порога голос Эллы. - Я на минутку. Второпях забыла  документы. Пришлось вернуться. Ты еще не встал? Ты так сладко спал, что я не решилась тебя поцеловать...

Элла вошла в гостиную и... замерла. Накрытый стол, уставленный закусками. Муж при параде и с шампанским. И мы с сестрой.

-Что все это значит?!

-Эллочка... - выдавил Наум. -  У нас неожиданные гости...

-В семь утра?!

Наум растерянно молчал.

На диване Элла увидела разбросанные простыни, одеяло и подушку.

-Наум, зачем ты притащил из спальни постельное белье?

Лицо  Наума сделалось зеленым. Он, как побитый пес, смотрел на Вету...

Так закончилась наша последняя вечеринка по утрам. Назавтра я был уже в Москве.

Вечером того же дня позвонила Вета и сказала, что с Наумом  навсегда покончено, что лучше Йони нет никого на свете. И вряд ли будет. Ни в Москве, ни в Нагарии...