Чернила для Грекова.

 На самой обыкновенной писательской даче, на самой обыкновенной, застекленной веранде с видом на цветущую петрушку и засыхающие розы писал, вернее сказать, пытался писать самый обыкновенный писатель Греков Сан Саныч....

Писал он по обыкновению необычайно плохо, но не писать совсем он уж точно не мог...
- Графоман...- полупрезрительно говорили про него соратники по союзам писателей у него за спиной, и с тоской слушали о его грандиозных планах на будущее, и,  естественно, о всеобщих коварных кампаниях  и заговорах, против него самого и его товарищей по перу, которые (я имею в виду, конечно, кампании), естественно, отвлекают его  Грекова, от создания нечто большого и, несомненно, гениального....

....- Ну, поймите,- втолковывал он случайным слушателям, томно поприжав их в углу.

- Ну, когда писать, когда? Тридцать минут до Савеловского, еще час до дачи....Там с часик на грядках покопаешься, примешь слабительного перед сном, и все, в люлю... Писателю без сна никак нельзя...

- Да-да, конечно, соглашались бедняги и спешили ретироваться от греха подальше.... - Придурок! - жалостливо и снисходительно говорили ему в лицо соседи по дачным участкам и не приглашали его на общие застолья с выпивкой и шашлыками....

А он, невзирая ни на что,  все писал и писал, в тайне надеясь, что вот не сегодня, но уж завтра - то точно, из-под его пера (вернее сказать клавиатуры), выйдет,  родится такое...

-Ооооо!!!- с шумом выпускал воздух из легких мечтательный Сан Саныч и в мыслях уплывал куда-то в  Стокгольм или Женеву, одним словом туда, где раздают Нобелевские премии за достижения в области литературы....  

...У него за спиной было, конечно, кое-что, что позволило ему вступить в парочку союзов писателей: с десяток брошюрок в стиле Дашковой, но он в глубине души понимал, что с подобного рода хренью в большую, настоящую литературу, конечно, не въедешь и о Нобелевской лучше и не мечтать...

 -Так, о чем бишь я?  - А, ну да. - Так вот, сидел этот самый писатель на своей веранде, вымучивая из себя описание дождливого утра, но ничего у него не получалось...Хреново, если честно сказать  получалось, и так он бедолага измучился, что даже и задремал, с рукою на клавишах, и на экране (ну он то здесь совершенно не причем), отобразилось:

 -А за окном шел дождььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььь..., и он совершенно не заметил, как на веранде появился самый обыкновенный черт... Вернее сказать, это он сам так потом представился, приподняв шляпу и показав Грекову свои рожки, ну а в первый момент перед очнувшемуся Сан Санычем предстал довольно респектабельный мужчина, в плаще, с тростью с набалдашником в виде серебряного фаллоса, шляпе с волнистыми краями и кроссовками на ногах, причем одна нога была несколько короче, чем другая, и на левой кроссовке сияла печать фирмы PUMA, а через правую красивой такой вязью пробегала надпись отчего-то на русском языке:

КИМРЫ. Резиновая обувь. Изделие №2.
Одним словом вполне и вполне...
- Страдаете, господин Греков?

 Произнес он с ярко выраженным волжским прононсом, глянув коротко на экран компьютера...
- И судя по-всему, получается не очень...
- Да как вы смеете!?

 Взбеленился тут Сан Саныч...
- Да кто вам дал право обсуждать мое творчество? Да я член....Да у меня с десяток романов....Да кто вы, в конце-то концов???
- Черт. Самый обыкновенный черт - Представился черт и помахал снятой шляпой. При этом изумленный Греков и в самом деле увидел у того на голове, среди завитушек жестких темных волос пару самых обыкновенных (такие еще бывают у молоденьких телят) рожек... - А пришел я к вам, дражайший вы мой Александр Александрович вот с чем....

Тут черт присел (кстати, без приглашения) в плетеное кресло напротив писателя, и тот в ужасе заметил, как у гостя, из правой штанины показался кончик хвоста, блестящий, и, кажется, даже набриолиненный....

-...Там, где я обычно обитаю, тоже переживают об упадке Российской словесности....Ну, право же сколько можно: Донцовы, Дашковы, Акунины и прочие Юдашкины....

 Где граф Толстой, где Достоевский с Чеховым, Где Андреев и Демьян Бедный...? Где они? - я вас спрашиваю? А нет их....Пробиться не могут...Рынок, "ети его через коромысло"....Вот и вы, мой юный друг, можно сказать товарищ и брат, мечтаете, небось, сочинить нечто эдакое....Ведь мечтаете, признайтесь? Греков потупился, скромно перебирая бумагу типа А-4 с места на место. - А хотите,

 Продолжал лукаво, с доброй хитринкой улыбаясь, черт.

- Мы с вами заключим, небольшой контрактик и вы, гадом буду, если совру, напишите такое, что все классики, и бывшие и будущие, в очередь выстроятся, дабы подержать промокашку от ваших шедевров....Хотите? -Вам нужна моя душа? - грустно спросил начитанный писатель.- Зачем??? - Да на кой ляд мне ваша душа? - вскочил черт и кругами заходил по веранде....

-У меня, там (он ткнул пальцем куда-то вниз, в направление облупленного пола), и своих душ хватает за глаза. Уж поверьте. Нет. Я вам дам баночку необыкновенных чернил, перо, и пока чернила не закончатся, вы будете писать только гениальные вещи, это я вам гарантирую.  Но как только они иссякнут, не обессудьте, вы прекращаете писать совсем, даже анкеты. Согласны? На столе, перед пораженным Грековым появилась склянка чернил, грамм эдак на сто, и самая обыкновенная ручка с пером, какие были в ходу на почтах в СССР, периода застоя...
- А на много ли хватит тут чернил?
Засомневался Сан Саныч...
- Не волнуйтесь, любезнейший Александр Александрович, коротко взвизгнул обрадованный черт. - На парочку «Война и мир»- за глаза. - Ну а вы, естественно, вольны использовать их, как хотите. Хотите, пишите глыбы, хотите - короткие миниатюры. Один черт, - все, что будет выходить из-под вашего пера, все будет самой высокой литературой....

Стоит ли рассусоливать о том, что контрактик, естественно, был подписан, причем подлинник - кровью. Булавка у запасливого гостя также оказалось и он ее (вот же аккуратист) прежде чем проколоть Грековский палец протер собственной слюной...Гость ушел, а воодушевленный писатель тут же сел и, макая пером в чернила написал: - А за окном шел дождь, мерзкий и пакостный, какой бывает только осенью, хотя... За стеной надрывно зазвенел звонок телефона и взбешенный Греков, резко  вскочив, совершенно случайно( полой своего байкового халата), сбросил со стола, склянку с чернилами на пол, отчего последние тут же, на глазах, впитались в рассохшиеся половые доски....

Все то, что прокричал после этого  расстроенный писатель, перу не поддается (по-крайней мере, моему)!  Известно лишь, что теперь, на даче, Грекова Сан Саныча все любовно называют Саньком, приглашают на каждое застолье, где он старательно надирается дармовой водкой и объедается полусырыми шашлыками....

А писать он бросил...

Совсем...

Совершенно.... Лишь иногда, в полнолунье, на самой  обыкновенной веранде, при свете луны, Греков перечитывает свою  первую и последнюю, гениальную строчку:
- А за окном шел дождь, мерзкий и пакостный, какой бывает только осенью, хотя...