Его боялись, обходили стороной.
О нем твердили, мол, дурная сила!
А он скулил ночами под луной,
кем быть его природа не спросила.
Сто лет не одиночества. Но всё ж,
коль захворал, то сам себе ставь банки.
И тело бьёт такая нынче дрожь,
под Новый год! Хоть, блин, суши баранки!
Волк вышел к рельсам. Морда в конфетти.
Разъезд, казалось, как зверье - туда же!
Задумался: «Вот Новый Год в пути,
а мне его и встретить не с кем даже!
Парнокопытные в лесу вот-вот сомнут!
Волка унизить всякий мышь охочий!»
И Волк завыл, запел про пять минут,
про пять минут из «Карнавальной ночи!»
«Хоть бы козёл ко мне приперся бы!
Его младенцем я мочил в купели.
С его козой ходил я по грибы...
Грибы предлог. Стонали мы и пели....
читал на память «Пиковую даму».
Как будто он приличный человек,
с ней в Новый Год бредёт по Амстердаму.
Такие пироги...Точней пирог.
Точней Голландия, а может Нидерланды.
А у него голландский есть сырок,
полста есть водки и больные гланды.
Полста есть водки, лишь всего полста!
Но, это ж надо быть таким уродом,
чтобы ворона каркнула с куста:
-Волчара, поздравляю с Новым Годом!
И в миг для серого преобразился свет!
Восславь, природа, волчьей правды лиру!
И был Крылова выправлен навет-
вороне волк - не бог послал кусочек сыру!
И Новый Год вошёл в них,
как картечь, огнём бенгальским брызгая по коже!
И серый мог с вороной тут же лечь,
не получив сперва по пьяной роже!
Их страсть была, как пара зверь - коней!
Он был готов идти с ней на кулички!
Всю жизнь теперь всегда за ней, за ней,
а если что - тогда до электрички!
Лишь в Новый Год без трёпа, без пурги,
случаются невиданные чары.
Ворона в небе резала круги,
и с ней летел, как серый шар волчара!
*** *** *** *** ***
В Израиле - благословенная Ханука!
В Амстердаме -Рождество и наступление Нового Года!
С праздником, островитяне!