В советское время, как и ныне, круглые даты, связанные с образованием Коми государственности, отмечались с размахом. Вот и сорок лет назад торжества по случаю очередного 60-летнего юбилея проходили с подобающей пышностью и с участием целой ватаги эстрадных звезд первой величины. Автору этих строк довелось принимать непосредственное участие в организации праздника. Более того, на меня, как на молодого специалиста, «повесили» несколько популярных московских артистов. Я должен был встречать их в аэропорту, устраивать в гостинице, привозить на концерты и исполнять все их просьбы. Таким образом я впервые заглянул за кулисы советского шоу-«бизнеса», хотя бизнеса, как такового, в те годы еще не было.

Веселая Чепрага…

Специально для звезд партийные и государственные руководители Коми АССР выделили с барского плеча свои служебные черные «Волги» (невероятная роскошь того времени) с водителями. А я первым делом должен был встретить набирающую популярность молдавскую певицу Надежду Чепрагу.

Не долго думая, я отправился на одной из начальственных машин в аэропорт и по пути с ужасом сообразил, что совсем не представляю, как артистка выглядит. Эстрадные концерты на телевидении были еще редкостью, чаще я ее слышал по радио, голос мне ее очень нравился, но не просить же всех пассажирок спеть, чтобы понять, кто из них Надежда Чепрага?

Так я и стоял среди встречающих, стараясь определить ее по таким признакам, как молодость и молдавская внешность. Не знаю, чем бы это закончилось, но неожиданно я услышал позади себя чей-то голос:

– Надежда Алексеевна, добро пожаловать в Сыктывкар!

На мое счастье в аэропорт пришли ее горячие поклонники с цветами.

Надежда Алексеевна оказалась очень приветливой и лишенной даже намека на звездность. Ни разу мне не пришлось видеть ее хмурой. И среди коллег пользовалась уважением. Как-то за кулисами к ней подошел Геннадий Белов и с показной вежливостью спросил:

– Товарищ Надя, где вы будете гастролировать нынешней осенью?

«Товарищ Надя» с улыбкой поведала о своих гастрольных маршрутах, а обладатель изумительного лирического тенора со вздохом констатировал, что их пути в этом году не пересекутся.  

…и мрачный Хазанов

С Геннадием Хазановым, достигшем в том году пика популярности, ситуация сложилась прямо противоположная. В аэропорту я его сразу узнал, но меня удивил его маленький рост – по телевизору он выглядел куда как солиднее. Поэтому, наверное, и пассажиры не обратили на него внимания. А с ним вместе прилетел высокий тип, представившийся директором артиста.

В гостинице «Центральная» Хазанову выделили номер люкс на первом этаже. Директору комнату не предусмотрели, но нашли свободную где-то на верхних этажах. Прежде чем подняться к себе, он не терпящим возражения тоном потребовал подать машину завтра к девяти утра. Я не успел осведомиться, зачем им машина в это время, ведь концерт будет только вечером, как он быстро ушел.

Прощаясь с артистом, я спросил: нужно ли ему что-нибудь. Он хмуро ответил, что ни в чем не нуждается, но тут же поинтересовался:

– Это правда, что каждая четвертая книга в СССР печатается на вашей бумаге?

Речь шла о бумаге, производимой Сыктывкарским ЛПК, но я сразу понял, что производственные показатели его не интересуют, и ответил:

– Да, но это не значит, что каждая четвертая книга продается в наших магазинах.

Хорошая книга была в те годы такой же дефицитной, как икра или семга.

Утром следующего дня черная «Волга» подкатила к «Центральной» в точно назначенный срок. Молодой и тщеславный водитель собрал целую кучу своих друзей и родственников, которым повелел стоять в стороне и смотреть, как сам Хазанов выйдет из гостиницы и сядет в его машину. Первым, однако же, вышел высокий директор, что очень разочаровало зрителей, но шофер знаком дал понять, что еще не вечер. И действительно, через пару минут появился артист, как обычно, в весьма сумрачном настроении, и к восторгу публики уселся на переднее сидение. Мне лишь оставалось напомнить, что вечером концерт и покинуть гостей.

Первое выступление звезд должно было состояться на стадионе, что прямо напротив «Центральной». Легко дойти пешком, но директор Хазанова приказал подать к гостинице машину, и в данном случае оказался прав. Пройти несчастные 50 метров, что отделяют гостиницу от стадиона, популярному артисту было просто невозможно. Стоило Геннадию Викторовичу оказаться среди людей, как на него тут же набрасывались поклонники с просьбой об автографе. Подловили его уже у самого стадиона. Хазанов неохотно расписывался, а несколько человек попросили автограф и у меня. Я им объяснил, что я вовсе не артист, но поклонники сказали, чтобы я все равно расписался, как человек, сопровождавший звезду.

После концерта мы быстро усадили Хазанова в машину, также быстро добрались до гостиницы. Первым покинул «Волгу» директор, сказав, что машина должна быть вновь подана назавтра к девяти утра. Хазанов, убедившись, что тот ушел, тихо сказал, что утром ему машина не нужна. Я и подал машину лишь перед началом вечернего концерта.

Директор по этому поводу закатил скандал, наорал на меня, пояснив, что я сорвал какую-то важную встречу. Я расстроился, но один из членов оргкомитета меня успокоил. Он уже где-то выяснил, что «Волга» директору нужна, чтобы разъезжать по магазинам близлежащих райцентров, где обалдевшие продавцы для такого гостя, как Хазанов, тут же доставали дефицитные товары. В общем, этот тип был не директором, а прилипалой.

Самому Хазанову был нужен не дефицит, а успех у зрителей, который вообще-то был и так гарантирован. Но артист очень боялся их разочаровать, а потому за кулисами волновался так, будто выступает в Кремлевском дворце. Второй концерт проходил в музтеатре, вел его известный московский конферансье, который Хазанову решительно не нравился. Кто-то из артистов попробовал его утешить:

– Гена, ну что ты так переживаешь? Публика сегодня хорошая.

– Публика, конечно, хорошая, вот только он (кивок в сторону конферансье) ее испортит, – сумрачно ответил Хазанов.

К счастью, никто публику в тот день не испортил. Выступление «учащегося кулинарного техникума» прошло на ура. 

Подкаблучник Силантьев

Приглашенные певцы выступали в сопровождении оркестра под управлением выдающегося дирижера Юрия Силантьева. Музыкантов привозили на автобусе, Юрий Васильевич с женой прибывал на «Волге».

Нас предупредили, что исполнять надо просьбы не дирижера, а его супруги Ольги Васильевны. Накануне концерта на стадионе мне поручили препроводить эту парочку на второй этаж, где для Силантьева была приготовлена отдельная комната. И когда супруги появились в холле стадиона, я их вежливо попросил подняться наверх, на что Ольга Васильевна, властная полноватая дама с очень некрасивым лицом, даже не повернув головы в мою сторону, заявила, что Юрию Васильевичу нужна комната на первом этаже. Я попытался объяснить, что на первом этаже все занято, но дамочка даже не стала со мной разговаривать, а потребовала директора. Я быстро его разыскал и свалил на него всю ответственность. Комнату на первом этаже с трудом, но нашли. Дирижер во время этой суеты стоял в сторонке и молчал.

Выступления певцов и оркестра на стадионе шли под фонограмму, а потому музыканты сидели на своих местах совершенно расслабленными. Кто-то тупо водил смычком по скрипке или слегка надувал щеки, делая вид, что играет на саксофоне или тромбоне, иные и этого не делали. А вот Силантьев дирижировал так, будто оркестр играл вживую.

Через полтора года после этой истории Юрий Васильевич умер на 64-м году жизни в Концертной студии Останкино в Москве. Не берусь судить, почему он так рано ушел из жизни.

Простодушный Геннадий Белов

С популярнейшим певцом Геннадием Беловым мы даже подружились. Он прибыл вместе с исполнительницей русских песен Александрой Стрельченко и трех ее музыкантов. Один из них Владимир Морозов был официальным мужем певицы, а потому им двоим приготовили в «Центральной» номер люкс. Вот только супруг не захотел жить с женой и устроился в люксе Белова, поскольку в его комнате был отдельный диван. Я попробовал что-то возразить, но сам Геннадий Михайлович заверил меня, что все в порядке, они об этом договорились еще в самолете.  Как позже выяснилось, брак Стрельченко  с Морозовым носил сугубо формальный характер.

Держался Белов так, будто он не эстрадная звезда, а все еще мастер на текстильном комбинате, в котором он трудился до начала певческой карьеры. На концерт в музтеатре он, не дожидаясь «Волги», отправился пешком, повесив через плечо сценический костюм.

Как-то в перерыве между их выступлениями я выкроил время, чтобы погулять с малолетней дочерью и встретил Белова. Он очень обрадовался, стал играть с ребенком и сообщил, что у него самого двое детей, и он по ним очень скучает.

Во время концерта на стадионе произошла накладка. Объявили Белова, певец побежал по полю, но фонограмму песни «Травы, травы» врубили раньше времени. Пришлось ему на бегу открывать рот, изображая пение. После он мне признался, что ненавидит петь «под фанеру».

Когда мы прощались в аэропорту, Геннадий Михайлович сказал мне, что если где-нибудь когда-нибудь я увижу его афишу, то могу придти на концерт хоть с женой, хоть с подругой – он для меня всегда найдет лучшие места. Увы, никогда и нигде мне афиши с Беловым не встретились. И уже в «нулевых» я узнал, что потерявший былую популярность талантливейший певец покинул этот мир в 1995 году.

     /Фото из отрытых источников в интернете.