Окончание 

В США  с 1962 года началась эксплуатация Шахтных Пусковых Установок (ШПУ). И в этом тоже был использован немецкий опыт времен Второй мировой войны, когда немцам приходилось запускать ракеты из бетонированных укрытий. В СССР только в 1960 году приняли решение о строительстве ШПУ. Его реализация потребовала проведения огромных по объёму работ и соответствующих средств.

            Когда Советский Союз к концу 1960-х годов, наконец, догнал США по количеству ракет, поставленных на боевое дежурство, там уже произошла их качественная смена. Были поставлены ракеты третьего поколения, вдвое превосходившие советские ракеты по точности стрельбы. Пока в Советском Союзе велись начавшиеся споры о путях создания нового поколения ракет, в Америке заменили часть ракет «Минитмен»  ракетами МХ с десятью ядерными боеголовками общей мощностью 6 мегатонн. Намного опередили американцы и в области создания ракетных двигателей на жидком водороде, впервые применив его ещё на «Сатурне-1».

Вполне возможно, что сегодня Буран мог присоединиться к орбитальной станции именно так

              Итак, если на самом деле имело место не опережение, а отставание, то в чем могли состоять его основные причины? И хронологически, и по сути, мне кажется, нужно начать поиск причин с 1945 года. Несомненно, американцы обязаны своим успехом немецким специалистам. Им досталась не только команда ведущих ракетчиков Пенемюнде численностью в несколько сотен во главе с Брауном, но и специалистов с подземного завода в Тюрингии они тоже забрали до прихода туда советских войск. Конечно,  Советскому Союзу тоже  перепало немало немецких ракетных трофеев. Но если американцы тут же доверили немцам самостоятельную работу и уже в 1945 году получили первый результат в виде ракеты с четырьмя двигателями от ФАУ-2, то в СССР так и не нашли эффективного способа использовать немецких специалистов.

            Одной из причин этого следует считать амбициозность советских  ракетчиков,  видевших себя учениками Циолковского,  способных все проблемы решить самостоятельно, без помощи немцев. И, конечно же,  справились с этой задачей, но вот только какой ценой и в какие сроки. Американцы же, благодаря своей прагматичности, в полной мере использовали бесценный опыт, накопленный немцами, просто предоставив им возможность самостоятельной работы. Немецкие ракетчики во главе с Брауном под покровительством новых хозяев пошли дальше от достигнутого ими к 1944 году. А советским специалистам пришлось в течение трех лет осваивать немецкий опыт, воспроизводя трофейную ракетную технику, добавляя к её недостаткам свои собственные просчеты.

            В Советском Союзе лишь к 1954 году была создана сравнительно надежная ракета, позволившая   совместно с «атомщиками» приступить к созданию «ракетно-ядерного» щита. А в США уже к 1951 под руководством Брауна были созданы ракеты-носители ядерных зарядов. Роль Брауна в становлении американской ракетной, а потом и космической промышленности трудно переоценить. В 1945 году советские специалисты были шокированы, увидев огромные по тем временам немецкие ЖРД с тягой в десятки тонн, а Браун уже тогда знал, как строить ЖРД с тягой в сотни тонн. Но в первые послевоенные годы ему не давали «зеленый свет», т.е. достаточного финансирования. Для советских ракетчиков проблема устойчивости горения в камерах сгорания столь огромных размеров оставалась неразрешимой проблемой и спустя 20 лет. И в использовании жидкого водорода в качестве топлива Браун опередил советских двигателистов на те же 20 лет, спроектировав водородный двигатель ещё в начале лунной гонки.

Тормозом на протяжении всей ракетно-космической гонки была общая технологическая отсталость Советского Союза, особенно, в радиотехнической и электронной промышленности. Отсутствие встроенной в технологическую цепочку системы управления качеством, её замена процессом отбора для военного применения готовых изделий с пригодными характеристиками, препятствовали совершенствованию всех отраслей промышленности. Из-за этого долгое время отсутствовали БЦВМ, обладавшие высоким быстродействием и надежностью для  систем управления ракетно-космическими комплексами. Поэтому с опозданием  был приобретен и опыт построения систем управления  на базе БЦВМ.

Сыграла свою отрицательную роль и необходимость подключения к техническим проблемам партийных функционеров и чиновников высшего ранга. Поначалу было совсем не просто найти такого чиновника, который решился бы взять на себя ответственность за организацию новой отрасли. Долго не могли оценить и масштабы предстоящих работ в этой области. Что же касается понимания важности всех этапов наземной отработки, для которой требовалось финансирование стендовой базы, то это так и осталось камнем преткновения. Американским специалистам требовалось лишь не забыть учесть затраты на создание наземных комплексов предполетной отработки всех элементов ракетно-космической программы. Ну, и конечно, ни Брауну, ни другим техническим руководителям не приходилось подобно Королеву, заниматься массой социально-бытовых вопросов на своем предприятии.

А ещё советской экономике оказалось не под силу совмещать выполнение множества текущих программ, поддерживавших статус СССР как лидирующей державы в ракетно-космической гонке, с подготовкой перспективных программ. Это стало абсолютно очевидным с начала осуществления американцами своей лунной программы.

III

 Дорогой ценой достались советскому народу создание ракетно-ядерного щита и прорыв в космос. Однако точных данных мы никогда не получим ни о величине затрат, ни о количестве жертв. Чиновники, отвечавшие за идеологию в ЦК КПСС, считали, что знать об этом народу не следует. Хотя министерство обороны являлось заказчиком всех ракетно-космических программ, его бюджет покрывал лишь расходы на содержание армейских подразделений, занятых в этих работах. Средства же на саму разработку и изготовление ракет, космических кораблей, вспомогательного и испытательного оборудования, стартовых сооружений выделялись непосредственно в те министерства, предприятия которых участвовали в процессе их создания.

После опустошительной войны страна в кратчайшие сроки стала второй державой мира в области научно-технических достижений. Каким же образом этого удалось добиться? Во-первых, не все ученые, к счастью, погибли в ополчении, многие уцелели, в том числе, и в ГУЛАГовских «шарашках». Во-вторых, начиная с 1946 года, по инициативе лично Сталина увеличиваются бюджетные ассигнования на науку в целом: в 1946 году - втрое по сравнению с 1945 годом; в 1947 году - ещё вдвое. Перепало и самим научным работникам: со второй половины 1946 года их зарплата была повышена вдвое. Но то, как были отмечены руководители работ по атомному проекту, вызывает удивление до сих пор.

            В марте 1946 года, опять же по указанию лично Сталина, вышло специальное постановление о премировании, в соответствии с которым руководители работ получили по 1 миллиону рублей, плюс звание Героя Социалистического труда, плюс особняк в любом регионе Советского Союза, плюс автомашина, и ещё - бесплатный проезд по всей территории страны. Не только   удивительна сама щедрость, но ещё более не понятны её источники. При Хрущеве тоже посыпались награды после запуска первого ИСЗ, но то были преимущественно почетные звания и ордена. Особняки, автомобили, миллионные премии уже с такой щедростью раздавать не могли. По-видимому, иссяк уже тот источник, которым располагал Сталин.

            Ракетно-космические победы, как и все прочие, были щедро оплачены ещё и человеческими жизнями. Причем, как ни странно, космонавты в числе тех жертв, составили всего 2%. Самой таинственной была гибель первого космонавта в мире Юрия Гагарина. Однако обстоятельства его гибели не имели никакого отношения к «покорению космоса». Он погиб при выполнении тренировочного полета на самолете. Ещё четыре космонавта - Комаров, Добровольский, Волков и Пацаев - погибли при возвращении на Землю космических кораблей серии «Союз». Других жертв среди космонавтов не было, несмотря на множество существующих легенд. А вот число погибших испытателей, «представителей от промышленности» и руководителей разного уровня исчисляется сотнями.

            Самая большая катастрофа за всю историю ракетной техники произошла на космодроме «Байконур» 24 октября 1960 года во время подготовки к первому пуску ракеты главного конструктора Янгеля. Точное число жертв с учетом умерших от ожогов и отравления в госпиталях и больницах так и осталось неизвестным. По приблизительным оценкам - это минимум 180 человек. Среди погибших был и маршал Неделин - Главком Ракетных войск стратегического назначения, заместитель министра обороны СССР. Его же следует считать и основным виновником катастрофы, - его и не изжитое холуйство. Неделин приказал устранять обнаруженные замечания на заправленной ракете, чтобы успеть осуществить её пуск к 43-й годовщине Великого Октября. Конечно, скорее всего, он не осознавал в полной мере степень риска, связанного с выполнением приказа. Более того, сам он сел в 20 м от ракеты, заставив, тем самым, и членов своей свиты «крутиться» неподалеку, чтобы не прослыть трусами. Но технический руководитель подготовки должен был категорически воспротивиться. Нет, завизировал приказ.

           Во время доработки электрической схемы произошел несанкционированный запуск двигателя 2-й ступени ракеты. Факел работающего двигателя прожег бак окислителя 1-й ступени, затем разрушился бак горючего и, в конце концов, разрушилась вся ракета целиком. Люди сгорали полностью - опознать их было практически невозможно. Маршала Неделина опознали по сохранившейся «Золотой Звезде». Если бы не его присутствие на стартовой позиции, жертв могло бы быть намного меньше. Но тогда ему пришлось бы отвечать за спешку, которая повлекла гибель людей. Никаких официальных сообщений об этой катастрофе не было. Что касается маршала, то скрыть его гибель было невозможно - сообщили, что он погиб в авиационной катастрофе. Всем свидетелям катастрофы и родственникам погибших рекомендовали о масштабах и причинах происшествия не рассказывать.

             Первой жертвой среди космонавтов стал Владимир Комаров. Катастрофа произошла при посадке  первого летного корабля новой серии «Союз». В процессе его заводских испытаний  было обнаружено более двух тысяч   дефектов в приборах, кабелях и документации.  Помимо этого,  на  космодроме за два месяца подготовки к первому полету выявили еще  сотни три новых дефектов.    90% всех этих дефектов  должны были быть предварительно обнаружены и устранены на аналоге корабля,  который, к сожалению, не был создан.  Считалось, что  в этом случае пуск первого летного корабля  отодвинется  почти на год!

 Эта потеря года была очень  значимой для начальства,  ибо предстоящий год был  юбилейным.  В 1967 году 50-летие Советской власти должно было быть отмечено великими свершениями,  в  т.ч.  в  космосе.  По разработанной программе, которую секретарь ЦК КПСС Устинов доложил Генеральному секретарю Брежневу,  предполагалось 21-22 апреля   осуществить пуск активного корабля «СОЮЗ», а на следующие сутки - пассивного. В активном корабле должен был  находиться один космонавт - Владимир Комаров, и три космонавта в пассивном корабле - Быковский, Хрунов и Елисеев.   После успешной стыковки должен был быть осуществлен переход двух космонавтов «через открытый космос» из пассивного корабля в активный.

Утром 22 апреля у ракеты на старте состоялся митинг участников подготовки и пуска.   Ни единому человеку тогда   не дано было знать, что произойдет.  Процесс заправки ракеты закончился к 3 часам утра   23 апреля.  Все шло по графику  без сбоев.    Подъем ракеты прошел точно в расчетное время.    Через  6 минут пришел доклад, что  первый корабль серии «Союз» с человеком на борту отделился и вышел на орбиту ИСЗ! И тут началось...

Группа анализа  обнаружила, что не открылись дублирующая антенна телеметрической системы и козырек, защищающий солнечно-звездный датчик   от загрязнения выхлопами двигателей. Им мешала нераскрывшаяся панель солнечной батареи. Из-за асимметрии, вызванной нераскрытой батареей, закрутка на Солнце не прошла ни в автомате, ни в ручном режиме. Зато стравили до опасного уровня давление в баках  двигателей системы ориентации.

Итак, налицо были три явно выраженных отказа: не открылась левая солнечная батарея;   отказ или случайный сбой   в работе ионной системы ориентации;   отказ  солнечно-звездного датчика.  Поэтому было принято решение о прекращении программы полетов, т.е. запуск второго корабля отменялся. Комарову предложили провести  ручную ориентацию на светлой стороне «по-самолетному», затем перед входом в тень передать управление гироскопам, хотя такой вариант посадки космонавты не  отрабатывали - он был  придуман в группе управления от безысходности.

Средства ПВО обнаружили спускаемый аппарат (СА)  в 6 часов 22 минуты   в 65 километрах восточнее города Орск. В расчетное время приземления  доклад с места посадки не поступил.  Только в конце дня   поступило сообщение о гибели Комарова. Картина была ужасная -  Комаров сгорел. Все приборы обгорели. Люди, во время войны  повидавшие много   сгоревших самолетов,   говорили, что ничего подобного они не видели.   Перекись водорода оказалась гораздо страшнее бензина.

Произошло следующее. При спуске  на   высоте порядка 9,5  км  тормозной парашют  не смог вытянуть   из контейнера пакет с основным парашютом. Из-за высокой нерасчетной скорости снижения лобовой щит СА отстрелился не на высоте трех километров, как предусмотрено, а у самой земли. При ударе о землю произошел взрыв и начался пожар. В баках СА сохранилось около тридцати килограммов концентрированной перекиси водорода, служившей рабочим телом для двигателей системы управляемого спуска. Она не просто горит, но активно способствует горению всего негорящего, выделяя при разложении свободный кислород. 

Причина, как было установлено, состояла в том, что в процессе полимеризации в автоклаве  при высокой температуре синтетических смол, являющихся составной частью теплозащиты СА, на внутреннюю поверхность контейнеров   осаждались  летучие фракции обмазки. От этого поверхность контейнера превращалась в шероховато-бугристую и клейкую. Из такого контейнера тормозному парашюту вытащить   основной парашют   оказалось не под силу.

Ещё одна катастрофа, в которой погибли трое космонавтов - Добровольский, Волков и Пацаев, - произошла во время посадки корабля «Союз» 30 июня 1971 года. Начать рассказ, наверное, следует с того, что лететь должны были другие люди.  Однако за двое суток до старта Госкомиссия приняла решение о замене основного экипажа дублирующим.  Такого никогда   еще не случалось ни в нашей, ни в американской практике.

Корабль уже был пристыкован к ракете-носителю и находился под обтекателем. И в этом положении  предстояло заменить все ложементы и медицинские пояса, подготовку костюмов, пересчитать центровку и прочее. Ведь веса и габариты космонавтов другие. Причина всех этих неприятностей состояла в том, что у Кубасова рентген, сделанный утром при штатном медосмотре, показал затенение в правом легком. Перед прежними полетами рентген вообще никогда не делали!  Этот рентгеновский снимок изменил судьбу шестерых человек, разделив их на живых и мертвых.

Программа полета предусматривала первую стыковку с орбитальной станцией «Салют», которая произошла успешно. Но 16 июня на станции случился пожар, и космонавты,   срочно её покинув, начали готовиться к посадке.  Подготовка была выполнена  без замечаний, и 30 июня в 1 час 47 минут был  включен тормозной двигатель.  После окончания его работы   произошло   отделение бытового и приборно-агрегатного отсеков   от спускаемого аппарата. Разделение производится  при помощи пиротехнического разрыва болтов, стягивающих эти отсеки.

После разделения никаких   докладов  космонавтов больше не поступало. Через две минуты после посадки к спускаемому аппарату подбежали спасатели. СА лежал на боку. Внешне не было никаких повреждений. Когда постучали по стенке - никто не откликнулся. Тогда быстро открыли люк. Все трое космонавтов  сидели  в креслах в спокойных позах. На  лицах -  потеки крови из носа и ушей.   Добровольский был еще теплым. Врачи  сделали искусственное дыхание.  В СА никаких посторонних запахов не обнаружили.   Тела космонавтов отправили в Москву для исследования, а к месту посадки вылетели  для обследования СА специалисты.

По записям автономного регистратора в момент разделения началось падение давления в СА. За 130 секунд давление упало с 915 до 100 миллиметров ртутного столба - произошла разгерметизация СА.    Через 90-100 секунд одновременно у всех космонавтов наступила клиническая смерть.  В сознании они находились не более 50-60 секунд после разделения.   Мог самопроизвольно открыться под действием взрывной волны дыхательный клапан, смонтированный на   шпангоуте СА.  Вот такая простая версия. Однако во  время эксперимента, который  проводили дважды, клапан не открывался. Истинная причина открытия дыхательного клапана при разделении СА и БО «Союза- 11» так и осталась тайной».

Ещё одна катастрофа - вторая  по тяжести - произошла в марте 1980 года при взрыве ракеты на полигоне в Плисецке. Тогда погибло 48 человек. Причина взрыва так и не была окончательно установлена. Тем не менее, работы на полигоне не прекращались ни на один день. А после гибели американских астронавтов в результате аварии «Колумбии» в феврале 2003 года полеты были прекращены на два года.

IV

Приоритет Германии в области создания управляемых ракет дальнего действия бесспорен. СССР уступил его ещё в 1937 году, когда были прекращены все работы с ЖРД в РНИИ, а его руководители расстреляны. В Германии же в период с 1935 по 1940 годы был создан крупнейший ракетный центр в Пенемюнде, техническим руководителем которого стал Вернер фон Браун. Удивительно, что авторитет молодого руководителя с самого начала никем и никогда не оспаривался. Браун в 19 лет издал книгу «Теория дальних ракет». В 1935 году он впервые применил на ракете с ЖРД гиростабилизированную платформу, которая позволила осуществить старт свободно стоящей ракеты. Уже в 1940 году Браун спроектировал двухступенчатую ракету, способную поразить Нью-Йорк. Под его руководством была не только создана настоящая, а не экспериментальная управляемая ракета дальнего действия, но и вся система её эксплуатации, пригодная для поставки в армию.

В США Браун совмещает  немецкие достижения в области ракет с американскими -  в области приборов управления.  Благодаря этому, американцы первыми в 1958 году запустили спутник связи военного назначения; в 1960 году - метеоспутник, навигационный и фоторазведчик. На последнем, к тому же, существовала система возвращения капсулы с фотопленкой. В 1962 году на ракетах «Титан-2» и «Минитмен-1» уже стояли инерциальные системы управления с БЦВМ.

Окончательно  убедившись, что лунная гонка американцам проиграна, Келдыш не стал поддерживать планы Глушко по созданию постоянно действующей лунной базы. Вместо этого он убедил сначала Устинова, а потом и Брежнева в опасности, исходившей от американской системы «Спейс Шаттл», способной нанести превентивный ядерный удар. В результате Глушко фактически навязали работы по созданию советской космической многоразовой системе «Энергия-Буран». Однако Глушко в рамках этой системы удалось реализовать свои давние планы по созданию  самого мощного в мире носителя на своих новых кислородно-керосиновых двигателях с тягой 740 тонн.

Глушко, как и Королев, был репрессирован и получил 8 лет лагерей, но избежал Колымы, сразу попав в «шарашку». В 1941 году его уже назначили главным конструктором казанской шарашки, куда в 1942 году был переведен Королев и назначен замом главного конструктора по испытаниям самолетного ЖРД. В казавшиеся теперь уже такими далекими предвоенные годы они работали в одном институте, но тогда Королев был заместителем начальника института, а Глушко - только начальником одного из отделов. После освобождения в 1945 году оба были направлены в Германию для освоения немецкого опыта. В созданном в Германии институте Королев  вновь занимает более высокую должность. Через несколько лет после возвращения из Германии Королев становится неформальным лидером новой отрасли, возглавляя Совет Главных конструкторов. Такое скрытое соперничество двух выдающихся советских ракетчиков сохранялось вплоть до самой смерти Королева в 1966 году. Однако, несмотря на это, до 1960 года они нормально сотрудничали: Королев в качестве главного конструктора ракет, двигатели для которых создавал главный конструктор Глушко.

В 1960 году Глушко резко выступает против решения Королева привлечь к разработке ракетных двигателей авиационную моторостроительную фирму Кузнецова и порывает с Королевым.   В 1974 году Глушко назначили Генеральным конструктором и Генеральным директором созданного НПО «Энергия», в состав которого вошли  двигательная фирма Глушко в Химках и созданная Королевым фирма в Подлипках. Наконец-то Глушко, которому, правда, уже в то время было 66 лет, стал не только первым двигателистом, но и первым ракетчиком страны. А ведь заявка на это была сделана ещё 40 лет назад, когда в книге Лангемака и Глушко, изданной в 1934 году, «Ракеты, их устройство и применение» Валентин Петрович был  представлен как крупнейший специалист в ракетной технике.

 Глушко сильно отличался от всех прочих руководителей его ранга каким то особым аристократизмом или академизмом, подчеркивая, что он единственный среди них не просто организатор науки, а ещё и настоящий ученый, даже патриарх, основатель практического ракетостроения. И действительно его книга на протяжении многих десятилетий сохраняла свою актуальность.

 «Академизм» Глушко проявился и в стремлении сбросить с себя непомерный груз административно-хозяйственных забот, лежавший на всех руководителях советских предприятий. Глушко, оставляя за собой функцию научно-технического руководства в должности Генерального конструктора, передает все административно-хозяйственные функции Вачнадзе вместе с должностью Генерального директора НПО «Энергия».

В последние 15 лет своей жизни Глушко, будучи руководителем крупнейшей ракетно-космической фирмы, многое успел сделать. Помимо текущей работы, в центре которой были орбитальные станции и «вереница» экипажей, включая массу международных, Глушко реализовал свои идеи по созданию ракетных двигателей невиданной ещё мощности. Кроме того, им был предложен и внедрен блочный принцип построения ракет, а главное, ему, наконец- то, удалось добиться создания на полигоне уникального стенда-старта для огневых испытаний всей ракеты. Эти усилия не замедлили сказаться: уже первый пуск сверхтяжелого носителя «Энергия» был успешным. К сожалению, все это оказалось слишком поздно и для самого Глушко, и для страны. Вскоре после смерти великого ракетчика в 1989 году начался развал Советского Союза. Вряд ли, что-нибудь из созданного в последние годы жизни Глушко сохранилось за прошедшие 20 лет.