(Мемуары)                       

(Библиия. Ветхий Завет, Книга Бытия (гл. I, ст. 3): «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет»). 

                           

 Рис 1.

Операция удаление опухоли мозжечка «на глаз», надеясь на своё зрение… (Оперирует   доцент Семён Талейсник, ассистирует врач Олег Кутыркин).

      Оперировать на тканях и органах человека без увеличительной оптики – это всегда риск повредить всё то, что плохо видно. А в головном мозгу человека всё чрезвычайно малО, а порой вообще  не видно невооружённым глазом и  даже при самом большом увеличении, которое можно технически себе сегодня  позволить. Но с применением вместо очков увеличивающей  оптики, как в микроскопах, многое, но не всё оказалось вполне возможным… И прежде всего это касается необходимости чёткого видения сосудов и нервных стволов. Я уже не говорю о нервных  клетках и их отростках… Оперировать без увеличения и специального освещения – это нонсенс, это порой блуждание в потёмках или на ощупь. Последний термин существовал в нейрохирургии буквально, и это страшно теперь вспоминать. Будущее всех операций на мозге  после достижения оптимальной видимости  и освещения зиждется на внедрении нанотехнологии оперативных вмешательств через небольшие отверстия в черепе, стереотаксисе с приматом лучевой и химиотерапии при внутримозговых опухолях.

    На представленной фотографии напряжение лиц обусловлено не только старанием выполнения точных действий в операционном поле, но и желанием увидеть всё своими глазами, которые при всём их совершенстве не могут без помощи дополнительной оптики  увеличить мелкие объекты и детали операции… Поэтому я и позволил себе использовать расхожее выражение  выполнения или измерения чего-нибудь  «на глаз». Имея в виду  операции без применения специальных измерительных и уточняющих её детали приспособлений, например, увеличительных стёкол, оптических линз, микроскопа для более точного проведения работы. Ибо «на глаз» - это такой же нонсенс,  как  в хирургии, так и в строительстве, в математике, астрономии, ракетостроении и во всём прочем. 

    Современные операционные микроскопы включают в себя  осветительные холодные лампы, эластичные световоды и управляемую оптику, причём оборудованные   асептической защитой для стерильного управления самим хирургом.

     А это значит, что прогресс в расширении возможностей объёма операций и улучшение их качества, равно как и обеспечении безопасности  её выполнения, потребовали е изменения величины  скальпеля и других атрибутов нейрохирургического действа: размеров электрокоагуляционного и захватывающих пинцетов, диаметра отсасывающих кровь трубок, различных зажимов, толщины  шовного материала.  Причём они появлялись одновременно с оптикой, ибо их размеры находились в обратной пропорции к освещённым и «увеличенным» тканям. Чем большей «становилась» их величина, тем меньшие по размеру нужны были инструменты. Для примера можно вспомнить какими предстали все окружающие растения и насекомые в  «Необыкновенных приключениях Карика и Вали», описанные  в 1937 году  Яном  Ларри, либо в переходе восприятия действительности Гулливером в появившихся ещё в 1726 году  сказках  Джонатана Свифта  «Гулливер в стране лилипутов", а затем "Гулливер в стране великанов»…

     Но  с середины и во второй половине ХХ века в стране ощущался дефицит этой аппаратуры и явное отставание от Запада и США из-за нашего же «железного занавеса» и квасного патриотизма,  что, мол,  мы сами с усами и всего добьёмся своим путём. Дайте только срок! Но болезни и больные  не могли ждать, ибо опухоль мозга - заболевание смертельное, а черепно-мозговая травма может без операции закончиться смертью пациента.

   На местах хирурги и нейрохирурги, в частности, решали проблемы освещения операционного поля и использования различных ухищрений для увеличения видимости. В условиях Донбасса были даже  попытки использования шахтёрских налобных ламп. Но аккумуляторные батареи к ним были громоздки и тяжелы, лампочки накаливания не годились, а луч света был рассеянным…

   Ждать появления налобных импортных осветителей с оптикой, которые уже появлялись в центральных институтах и клиниках, становилось нетерпимым, раздражающим и унижающим факторами. В аптечной сети или на складах медицинского  оборудования таких приборов ещё не было.  Ведь понятно, что такой богатый индустриальный район как Донбасс мог бы оплатить любой заказ, но надо было ждать разнарядки и пробивать бюрократическую стену.

    Страна развалилась, появились коммерческие настроения и кооперативы, «прихватизация» пустила свои корни и щупальца.  Откуда-то просочились сведения, что на одном из подмосковных предприятий в городе Лыткарино можно заказать и выкупить  искомые налобные увеличители – осветители. Они изготавливались  на неработающих или незагруженных заводах штучного производства дефицитных оптических приборов. Экспериментальные или кустарно разрабатываемые.  Мы всё уточнили и вот что узнали из википедии.

    Развитию села Лыткарино,  которое принадлежало московскому Чудову монастырю с  1429 года согласно дарственной грамоте некоей инокини Марфы, способствовала добыча белого камня в карьере к северу от него.  Работа в каменоломнях являлась основным занятием жителей.  В 1934—1935 годах около села был построен завод зеркальных отражателей (с 1939 г. — Лыткаринский завод оптического стекла ЛЗОС), для которого в Волкушинском карьере началась добыча кварцевого песка. Вот откуда и пошли  истоки изготовления нужных нам осветителей-увеличителей для операционных. Вполне возможно, что работники завода в целях некоторой прибавки к нищенской зарплате сами создавали негласную рекламу по изготовлению оптических приборов, а их агенты или приобретшие её хирурги  также распространяли эти сведения…

    В 1957 году Лыткарино приобрёл статус города районного подчинения. Вокруг завода в 1935—1940 гг. были построены три квартала одно- и двухэтажных домов, баня, столовая, в которой мы и питались целый день в ожидании заказа. В 1960-е годы в южной части города создаётся промышленная зона Тураево, где размещаются предприятия авиационной промышленности. В 1974 году прекратили добычу песка в Волкушинском карьере; он заполнился водой и превратился в озеро с песчаными пляжами.

   Нелегальный маршрут был разработан и осуществлён  уже испытавшими его врачами и инженерами других клиник и хирургических отделений Донецка, Луганска, Харькова, Днепропетровска  для приобретения экспериментальной оптической аппаратуры  - налобных осветителей с оптикой в практических целях.

     И мы решили рискнуть, используя деньги  из «общака» на путевые расходы и заполнив багажник моих личных «Жигулей» первой модели, бутылками с разносортным алкоголем. Экипаж состоял из немолодого водителя- доцента клиники, вашего покорного слуги, и комсомольца - только принятого на работу молодого врача. Почти комсомольско-молодёжный экипаж…

    На всякий случай прихватили официальное прошение-заявку на завод в Лыткарино с просьбой  оказания помощи клинке Донецкой нейрохирургии в приобретении нужной «до зареза» (почти буквально) аппаратуры…  И на ночь глядя  рванули по маршруту Донецк - Москва - Лыткарино.

    Расстояние от Донецка до Москвы 1023 км; время  в пути сегодня – (по Википедии) 14:18.  Харьков, Белгород, Курск, Орёл, Калуга – до чего приятно перечислять эти красивые места…  Но, думаю, что наш  путь был менее скоростным, ибо  прошло около 30-40 лет и хочется надеяться, что дороги улучшились, хотя проблема эта в СССР никогда не была решена на должном уровне… Честно говоря,  я не припомню, останавливались ли мы где-нибудь в кемпингах или отелях на отдых или преодолели путь в один присест…

   Машину припарковали в положенном по разметке месте недалеко от завода. Полугласное проникновение через проходную в сопровождении  сотрудника, выделенного цехом по изготовлению продукта, прошло в штатном режиме. Организатор мероприятия, он же менеджер,  с пониманием отнёсся к нашему заказу и форме его оплаты, что было поручено выполнить доверенному лицу (по нынешним временам – дилеру) с ключами от моей машины. Машину он же подогнал к месту выдачи продукции.  Её разгрузили с предосторожностями в отношении тары и её содержимого и  загрузили под завязку. .  В  багажник и на заднее сидение салона поместились четыре белых ящика, покрытых блестящей масляной краской и  окольцованных металлическими «ремнями».  Примерно в подобных упаковках перевозят оружие и боекомплекты, но в ином масштабе и с полевой защитной окраской. Документы были приняты и подшиты для возможной ревизии…

    Перед дорогой в той же рядом с заводом расположенной хлебосольной столовой города Лыткарино  мы похлебали супчик с чем-то, поели шницель с полужидким гарниром-пюре и запили традиционным компотом. И пустились в обратный путь с чувством удовлетворения  выполненной миссией.

   Если дорога в Москву прошла без проблем, то ночевать в машине уже было невозможно, а оставлять её  где бы то ни было  мы не решились. Уж очень ценный в ней был груз, которого ждали коллеги, а, главное, пациенты, назначенные на операции…  А как же ночевать без палатки? Пришлось поставить два ящика на капот машины  и по очереди спать в машине, но хоть в тепле и почти без комаров. Это был, насколько я припоминаю, октябрь 197…года. Где-то на опушке придорожного леса  между Курском и Белгородом. Среди ночи ящики блестели белым сиянием, как призраки, и мы почти не могли заснуть, проваливаясь иногда на несколько минут до очередного комара, или  чтобы поменять позу. Ведь раздвинутые кресла – не комфорт…

   Вскоре появились родные очертания терриконов и шахтных копров, паутинообразная сеть электрических  проводов  с шарами  резервного изменения их длины, и сидящие на проводах, похожие издалека на ноты разной величины, перелетающие с места на место птички, приветствующие нас с благополучным возвращением.

   Добравшись к вечеру домой, загнали машину в мой гараж на территории больничного городка, отправились купаться, есть, спать, а утром перевезли ящики в   клинику,  где состоялся театрализованный показ открытия ящиков, распаковывание аппаратов, осмотр их, ощупывание, примерка, включение, выключение по очереди  всем персоналом клиники…

   Аппарат этот по нынешним временам, конечно, примитивный, но тогда – это было целое достояние операционной. Наконец, состоялось первое использование осветителей – увеличителей  во время операций… В одной операционной оперировал профессор, заведующий кафедрой, а во второй  - доцент. И это было возрождение мечты и более чёткая работа, ибо всё стало видно, более доступно и более защищено от случайных движений и просчётов… Мы  как бы снова повторяли анатомию и лучше отличали патологию и только сетовали на то, что было раньше, удивляясь нашему нынешнему зрению. Мы прозрели и уже могли оперировать не на глаз, а более ответственно и точно. Мы поздравляли себя с очередным шагом вперёд.

    Улучшилось качество операций, уменьшилось число просчётов, ошибок и неверных действий. Мы стали более ответственными и прибавили себе профессиональное уважение…

   Один аппарат был вручён профессору и всегда находился в его кабинете, куда после операции приносила его старшая операционная сестра. Второй аппарат был в моём кабинете и заслуженно считался всегда в моём распоряжении  как автору приобретения и доставки, но я его, конечно, позволял уносить в операционную для работы по необходимости,  третий и четвёртый находились постоянно в операционных.

  Трудно поверить и объяснить не хирургам насколько меняется отношение к работе, когда операционное поле становится видимым почти во всех деталях, когда яснее картина нормы и патологии, когда можешь проследить путь и   размещение сосуда,  движение крови по нему, пережимая для определения его проходимости функционального значения. Ощущаешь, что становишься зрячим во время манипулирования острыми инструментами среди тканей и сосудов головного мозга!

Уж поверьте мне, нейрохирургу с 40-летним стажем  работы у операционного стола, что это именно так! Как и выглядит на этом снимке нейрохирург, облачённый поверх колпака осветителем и увеличительными стёклами в отличие от первого:

 Рис 2.

Всё вижу и потому спокоен и уверен…

   Идёт очередная операция удаления опухоли головного мозга с помощью двух увеличительных линз и освещения…

Оперируют:  Семён Талейсник, ассистирует врач Иван Ретинский, операционная сестра -  Валентина Романенко

(Украина, Донецк, семидесятые годы прошлого века, областная клиническая больница им. Калинина, клиника и кафедра нейрохирургии Донецкого мединститута им. А.М. Горького).

    А вот так выглядит современный операционный  микроскоп для нейрохирургии. Он на штативе, свободно передвигается по операционной, не висит на голове у хирурга и легко управляем  руками…

Ничего общего с прежним налобным осветителем, кроме идеи и назначения…

 Рис 3  и 4



Рис 5 и 6 из интернета

Очень хочется надеяться, что такие аппараты ещё не предел и прогресс будет всегда присутствовать в операционных любого профиля и в нейрохирургических особенно, ибо человек  не зря называется  homo sapiens!