Нина влилась в наш дружный коллектив - отдела экспорта матрасов фирмы Аминах - сразу после праздника Песах, то есть весной. Буквально через два дня мы были посвящены во все подробности ее личной жизни.  А  жизнь ее  крутилась вокруг сына Игоря. 

- Да, родила его позно. В молодости «была замужем за работой», а когда спохватилась, откладывать было уже нельзя. Пока с животом ходила, женщины останавливались, жалели - « как же ты, голубушка, в таком возрасте залетела?» - а я молодой себя чувствовала, счастливой. Родила на восьмом месяце, всего - два сто. Но зато сейчас какой богатырь! 

  Нина любовно показывала  на фоторгафии сына. Игорь смотрел с перекидного календаря (популярное изделие местной типографии), с монитора компьютора, с большой чашки - подарок маме к дню рождения, с настольных часов, и, конечно же, с бесчисленных фотографий, висевших на стене.

-    Да у тебя в семье - культ личности. -  Одобрительно смеялся наш начальник Шмулик, сам сумасшедший отец четверех дочек и сына.

-      Игореша страшно любит учиться, - часто повторяла Нина. - Не пропускает ни одного урока. Готовится к Техниону. «Мама, - говорит, -  впереди только Технион, только Технион, о другом и не думаю».

Увлеченно рассказывая,  Нина набирала номер домашнего телефона, обращаясь уже к своей маме:

-    Что Игорек? Как, еще спит?! Буди, мама, буди! Да,  я знаю, что уже двенадцать! Так и что! Пусть хоть на последнем уроке посидит!

Положив трубку, тут же меняла тон:

-   Да, на чем я остановилась? Технион, конечно, только Технион.

Нину никогда не смущало некоторое несоответствие ее рассказов и телефонных переговоров с семьей,  невольными свидетелями которых мы были. Игорь существовал в ее представлении отдельно от   реальной жизни. Это были параллельные миры, которые не  пересекались.

Закончилась школа. Игоря призвался  в Армию. Сменилась тематика рассказов, оставалась неизменной форма.

-      Игореша сказал: «Мама, я не боюсь никаких трудностей, я иду служить, Технион подождет». Он так серьезно настроен, так мотивирован. -  докладывала утром Нина.

И тут же по телефону:

-    Игоречек,  ты завтракал? Вас кормили? Как не было хлеба? Так я скажу бабушке, пусть сухари насушит, как же без хлеба... Что? Ах, не было свежего хлеба. Так что ж ты ел? Пять йогуртов? А разве дают пять йогуртов в одни руки? Как при чем здесь руки? Я не говорю глупости. Ты не понял.

-    Все, повесил трубку, - это уже обращаясь к нам. -  Не может меня понять.  А нам в пионерлагере  выдавали по одному вареному яйцу на завтрак, и то не каждый день. А тут сразу пять йогуртов!

-   Слава Б-гу, что не может понять, -  успокаивал ее Шмулик.- Они другие. Они не воспитывались в советских пионерлагерях.

Как-то утром Нина пришла радостнее обычного, на ее руке сверкали новые модные  часы.

-      Подарок Игоря, - похвасталась она. - С первой солдатской получки. Ему дали кредитную карточку. «Мама,  - говорит он, - если нам что-то надо купить, только скажи, я возьму на платежи». Совсем взрослый стал, ответственный, теперь мне и материально легче станет.

Затем как  всегда зазвонил телефон:

-       Алло! Гошенька! Что? Банкомат  не выдает наличные? Ты превысел кредит. Так я сейчас сбегаю в банк. Положу тебе на счет шекелей сто. Еще успею, не волнуйся.

Шмулик разрешающе кивает. Солдат. Это святое. Нина срывается в банк.

    Время шло. Игоря определили в автороту. К Новому году он уже сдал на права для  грузовой машины свыше 15 тонн. Начал делать первые робкие самостоятельные выезды на соседние базы - возил свой любимый йогурт. Судя по габаритам машин, развозивших молочные продукты, никто из солдат не знал нормы пионерлагеря, а аппетиты были хорошие. Ну и на здоровье.

    Потом пошли более дальние поездки, более сложные маршруты, более секретные грузы. О них Нина многозначительно молчала, показывая, что настал момент, когда даже самый преданный сын не может быть до конца откровенным с матерью.

     После Песаха мы отмечали сразу два радостных события: год успешной работы Нины в нашем отделе и получение двух нашивок на рукаве Игоря, символезирующих, что солдат уже не «зеленый молодняк», а воин, отслуживший десять  месяцев.

- Мама! - кричала Нина по телефону. - Ты же не забудь пришить лычки, как тебе Игорек указал. Как не помнишь? Он же сказал, когда закатаешь рукав, должно быть непонятно: две полоски или уже три. Это для него очень важно! Это вопрос престижа!

-      Бабушка никак не может понять,  что им в этом возрасте важно показать себя бывалыми солдатами, - жаловалась она. - И стирает, и гладит, и чистит форму, как будто он только вчера призвался.

А время шло. Водитель становился опытнее, задания опаснее, телефонные звонки  редкими..

-         Гоша. Где ты сейчас? Едешь на территорию? Будь осторожен. Автомат возьми к себе поближе, не забудь вставить магазин. Что -  мама? Я не говорю глупости...

-     Бросил трубку. Злится. «Я в Армии, -  говорит,  - а не в детском саду». Вырос. Машину доверили. На территорию едет. А для меня ребенок - ребенком.

Я представила себе машину Игоря. Вот она проехала блокпост - тревожная атмосфера, арабские деревни, поля, пустыри, встречные автомобили с зелеными номерами. Неприветливо. Враждебно.  Военная машина медленно поднимается по горному серпантину. Большая мишень. В кабине сидит Игорь с любовно пришитыми бабушкой двумя лычками на рукаве, с кредитной карточкой в кармане, с мечтой учиться в Технионе...

Нина склонилась над документами, готовя очередную партию матрасов к отправке. На ее руке красовались  подаренные Игорем часы.

Машина поднималась  все выше и выше по крутому серпантину,  все  дальше  и дальше удаляясь от блокпоста. Опасность исходила уже от каждого куста, от каждого камня.  Темнело...

Параллельные миры.  Дай Б-г им никогда не пересечься.