И был вечер, и было утро, и настал день четвёртый - среда.                                                                Мы с Олей втянулись в повседневную жизнь “Нирваны”. Пробежка к морю на заре, вернее, перед самой зарёй. Какие-то змеи несколько раз пересекали дорожку перед нами. Кобры это были или нет, не знаю. В Индии триста видов безногих рептилий, так поди разбери. Ловить их для близкого знакомства как-то ни разу не пришло в голову. Разминка на пляже и заплыв к островку с несколькими пальмами и банановыми... Так и тянет назвать эту здоровенную траву деревьями. Чарна рассказала, что они поразительно красиво цветут. Увы, не сезон. Завтрак вкуснейшей индийской едой, а потом занятия с нашими инструкторами - на волшебной травке и в комнатах, когда мы осваивали вещи, не предназначенные, скажем так, для широкой публики. Удавалось до темноты выкроить время для других дел. Накрутив на камеру макро-объектив и кольцевую вспышку, забирался поглубже в лес  в компании с Чарной и Джоном, который тоже оказался заядлым фотолюбителем. Только, в отличие от меня, “канонистом”, а не “никонианцем”. Чарна покатывалась со смеху, слушая наши споры о превосходстве одного брэнда над другим. “Спартак” с “Динамо” отдыхают. А Ольга подружилась с Амалой, и та разрешила ей сколько угодно пользоваться оргтехникой в её кабинете. Тело - телом, а дело - делом. Она и в отпуске не отключалась от дел своего завода. А в середине дня появилась сияющая Лалит. Оказывается, она летала в Дели: подтверждать свою пилотскую лицензию. Подтвердила! На “отлично” — и теорию, и практический пилотаж 

— Покатаешь? 

— Хоть прямо сейчас. Если бы это была моя машина. Договаривайтесь с Амалой. Она в вас обоих влюбилась. Что вы там такого сотворили с этими американскими набобами? 

— Покатаешь, расскажу. 

— Да ну тебя! Ладно, вечером попробую поговорить с начальством. Кстати, посмотрела ваше с Чарной видео. (Когда только успела?!) С тобой ещё работать и работать. Сегодня увидишь со стороны, как всё делать правильно. Не просто любуйся, а вникай. Ты парень понятливый. Пока! 

Интересно, если её не притормаживать, она способна просто ходить, а не бегать? Здорово они с Чарной дополняют друг друга. Весёлая, открытая, стремительная, бесшабашная Лалит и всегда задумчивая, неторопливая, обстоятельная и скрытная Чарна. Дружить бы с ними всю жизнь. Мечтать не вредно, но толку с того? 

Когда начало темнеть почти все обитатели “Нирваны” собрались в большом тренировочном зале, где посередине устроили что-то вроде невысокого круглого подиума. Я обратил внимание на осветительное оборудование во всех четырёх углах под потолком, хорошо замаскированное скульптурами и каменным кружевом старинного храма. Значит, всё буден видно отлично с любого ракурса. Зрители расселись на полу, кому где понравилось. А вот и наши Шепарды. Сердечно поздоровались с нами. Алиса даже расцеловалась с Олей. И уселись на пол, прямо рядом с приготовленными для них стульями. Не плюхнулись, а именно уселись. Не слишком ли быстрый прогресс? Посмотрим. Американцы. То strive, to seek, to find, and not to yield. Это у них в крови. К подиуму вышел Раджив, один из кураторов Оли и Джона. Среднего роста крепыш с великолепной рельефной мускулатурой. Почти геометрически правильный купол тщательно выбритого черепа поблёскивал в свете ламп. 

— Homme puissant 
— Ils sont tous comme ça. 
— Et ils nous enseigneront la sagesse orientale. Je m'attendais à un autre. 
— Mais au lit avec lui, vous ne vous ennuyez pas. 

— Мощный самец. 

— Они тут такие все. 

 — И они будут нас учить восточной мудрости. Я ожидала другого.  

— Но в постели с ним не соскучишься. 

Раджив отлично слышал и понял этот тихий диалог двух тщательно крашеных француженок в возрасте начала сентября, но на его бесстрастном лице это никак не отразилось. Как и на интонациях безупречного “бритиш инглиш”. 

—Почти все собрались. Начнём. Как мы вас уже информировали, господа, вам предстоит увидеть правильное, я бы сказал — эталонное исполнение основных асан тантра-йоги. Потом все желающее смогут повторить их здесь с помощью и под контролем моих коллег. Очень желательно — именно здесь. Тогда все присутствующие увидят типичные ошибки, совершенно неизбежные, как показывает наш опыт, и в дальнейшем смогут преодолевать их в индивидуальных занятиях гораздо быстрее и успешнее. Все мы далеки от совершенства, всем нам свойственно ошибаться. Просто у нас большая практика. Кроме упражнений, которые мы считаем обязательными или крайне желательными для освоения всеми нашими гостями, покажем самые эффектные и красивые асаны. Научиться этому за то сравнительно короткое время, что вы проведёте с нами, представляется невозможным, даже для таких отлично физически подготовленных людей, как наши... гм... стажёры. Хотя мы, разумеется, никого не гоним, и рады каждому часу вашего пребывания у нас. В чём смысл демонстрации? В искусстве. В эстетических эмоциях, способствующих выздоровлению некоторых и духовному усовершенствованию всех. И просто хотим похвастаться. 

Добрая солнечная улыбка на суровом бесстрастном лице йога была такой внезапной и ослепительной, что я от души порадовался тому, что выставил на камере “серию” и экспозицию “автомат”. А то был бы безнадёжный проскок и пересвет. 

— Вы все пришли к нам в разное время, у каждого свои особые проблемы. Поэтому напомню некоторые общие положения, которые надо знать всем.                                 Итак: самым главным, основой основ, или, как ещё говорят, квинтэссенцией тантрической йоги является любовь. Её познание лежит в основе нашего учения. Именно это чувство высвобождает самую сильную человеческую энергию, эмоции, жизненную силу. Ничто не должно мешать познать её, избавиться от чувства страха и быть собой.  Тяжёлое заблуждение — сводить тантра-йогу к изощрённому сексу. Это только небольшая часть. Да, мы учим накапливать, освобождать и использовать сексуальную энергию — силу Кундалини, но это её использование не имеет к сексу никакого отношения. Суть тантра-йоги — в самопознании, открытии и понимании индивидуальной сущности, основа которой — любовь. Через партнёрское взаимодействие, работу со своим телом и телом партнёра пробуждается энергия Кундалини, которая используется осознанно не только для достижения сексуального пика, которого в процессе занятия может и не быть, но, это главное: для развития, совершенствования души и тела.                                                                                          Поймите и запомните отныне и навсегда то, что мы всегда говорим каждому, а теперь повторяю для всех: нельзя выполнять упражнения через силу. Это не европейский спорт. Если тело или сознание к ним не готово, эффект не будет достигнут. Если вы чувствуете малейшее неудобство, физическое или душевное, выполняя тантрические упражнения, прекратите их. Ибо цель занятий — расслабление и освобождение от вредного напряжения тела и души. 

— Ну, и что особенного вы нам тут открыли? — подала голос одна из француженок. — Это старо, как мир. Ещё Цицерон заявил, что “mens sana in corpore sano”, что означает — “ в здоровом теле - здоровый дух”.   

— Vous n'avez pas tout à fait raison, madame. J'espère que vous me pardonnerez si je corrige votre erreur. 

 Мадам, вы не совсем правы. Надеюсь, вы простите мне, если я исправлю вашу ошибку. 

И Раджив продолжил с предельно доброжелательной интонацией. 

— Вы привели типичный пример демагогического аргумента, сущность которого заключается в такой изоляции фразы из контекста, которая извращает смысл всего высказывания вплоть до противоположного — угодного данному участнику дискуссии. Фраза вырвана из контекста одной из сатир Децима Юния Ювенала. В оригинале было так: 

Órandúm est ut sít mens sána in córpore sáno.  
Fórtem pósce animúm, mortís terróre caréntem,  
Quí spatiúm vitae éxtremum inter múnera pónat  
Náturáe, qui férre queát quos cúmque labóres,  
Nésciat írascí, cupiát nihil ét potióres  
Hérculis áerumnás credát saevósque labóres  
Ét Venere ét cenís et plúma Sárdanapálli.  

С вашего позволения, я переведу. 

Надо молить, чтобы ум был здравым в теле здоровом.  
Бодрого духа проси, что не знает страха пред смертью,  
Что почитает за дар природы предел своей жизни,  
Что в состояньи терпеть затрудненья какие угодно, —  
Духа, что к гневу не склонен, страстей неразумных не знает,  
Предпочитая отраду тяжких трудов Геркулеса  

Чувству любви, и пирам, и роскоши Сарданапала.  

Вы согласны, мадам, что ранее изложенное мною более соответствует духу и смыслу высказывания римского мудреца, с которым я абсолютно солидарен, нежели приведенная вами цитата? 

Только проверенная тысячелетиями прочность каменного пола не позволила даме провалиться сквозь него. А Раджив, терпеливо дождавшись, пока установится тишина, предложил вернуться к программе мастер-класса. Который прошёл, как пишут газетчики, в деловой и дружественной обстановке. 

Мы договорились с Джоном, что когда я буду фотографировать какой-то момент, он будет одновременно делать то же самое, но с другой стороны. Благо, освещение было отличным. 

Показанные в конце особо сложные и красивые асаны, целый каскад их, плавно перетекающих одна в другую, прямо-таки заворожили аудиторию. Объективно они были не труднее упражнений обычной художественной гимнастики или, это даже вернее, па современного модернового балета. Но совершенство исполнителей, медленный, какой-то вневременной ритм и ненавязчивые, очень своевременные комментарии красивым, чувственным голосом Амалы под знойный аккомпанемент ситара, который вдруг возник в её руках, вся обстановка древнего индуистского храма, которую устроители “Нирваны” бережно сохранили со всей возможной тщательностью... Даже мы с Ольгой не устояли перед очарованием происходящего и погрузились в какой-то блаженный транс. 

По окончании всей этой тантрической мистерии, когда очарование действа начало понемногу рассеиваться, и публика — расходиться, я снова обратил внимание на чету Шепардов. Джеральд очень неуклюже и медленно встал с пола. Никаких болей у него не было, если не считать ощущений от затёкших конечностей, которые он вполне успешно преодолел. Потом протянул руку жене и помог ей подняться. Неплохо, совсем неплохо. Проходя к выходу, они задержались, оглядываясь, и подошли к нам. 

— Ольга, дорогая, вы завтра не забудете про меня? 

— Ни к в коем случае, Алиса. Жду вас завтра в десять. 

— Джеральд, а вот с этим не надо спешить. Ещё дня три-четыре. Я наблюдал за вами. А вот по второму вашему вопросу действительно стоит поговорить, но не со мной, а непосредственно с Ольгой, когда она закончит занятие с вашей супругой. Уверен, вы найдёте общий язык. 

— Я уже говорил, что вы дьявол, Марк. Но вы поразительно добрый дьявол. Как это у вас получается? 

— Родители постарались. И вот — она, моя Учительница. Спокойной ночи, господа. Вы же знаете, мы очень рано начинаем день. 

Мы вышли на лужайку перед храмом, надышаться перед сном изумительным букетом ароматов ночного тропического леса. Увиденного и услышанного сегодня уже было вполне достаточно, чтобы считать эту нашу экспедицию оправданной и успешной. А что ещё впереди? Мы с Олей хорошо понимали друг друга без слов, но сейчас нам хотелось поболтать, обменяться впечатлениями. Из темноты появилась стройная фигура Амалы. 

— Добрый вечер, друзья мои! Не понимаю вашего языка, но судя по интонациям, вы не очень разочарованы. Марк, ты заснял всё, что хотел? 

— Добрый вечер, прекраснейшая из апсар! Заснял далеко не всё, потому что в какой-то момент просто забыл о камере. До той минуты я не верил в колдовство. 

— И сейчас не веришь, безбожный марксист. Но я для тебя дополнительно наколдую. Доснимешь всё, что не успел. Я заметила, когда ты перестал метаться по залу. И кое-что ещё, что мы не показываем чужим. Олья, ну конечно же. Я вижу, насколько вы связаны друг с другом. 

— Благодарим от всей души. А когда продолжится наше тестирование? 

— Олья, ты всё уже поняла. Ну, не калечить же людей ради этого? Если представится случай, постараемся не упустить. Хотя, знаешь что? Завтра прибудет пара из... В общем, я пошлю за ними не Лалит. Если вы нас не разочаруете, придётся нам потратиться на корм для нашей Читы. 

Мы занимались с нашими наставниками на “тренировочном газоне” (как мы это назвали) у моря, когда к нам подошёл Деврадж — один из инструкторов — с известием что самолёт с новенькими через полчаса будет в аэропорту. За ними поехал Шендар. У нас есть время спокойно закончить урок и немного отдохнуть. А потом нас ждут в комнате для приёма новых гостей. Там мы встретимся с прибывшими, обследуем их нашими методами и всё запишем на бумаге. Полную информацию о них Амала получила ещё вчера по факсу. 

— Покажете нам русское чудо? 

— Куда нам после ваших чудес. Но мы постараемся. Разговаривать с ними можно? 

— Сколько угодно. Ты же говорила, что вам надо слышать голос. Но для чистоты опыта, постарайтесь избегать прямых вопросов. Нам можно участвовать в разговоре? 

— Это облегчит нашу задачу. 

— Ясно. Извините, что помешал. 

Новоприбывших принимали, разумеется, не в том офисе, куда привела нас Лалит в первый день. О его существовании большинство обитателей “Нирваны” даже не подозревало. Ашрам, так ашрам, на всю индийскую катушку. Стиль выдерживался безупречно. Приёмная представляла собой восьмигранную комнату, скорее даже небольшой зал со сводчатым потолком, каменной резьбой, множеством раскрашенных скульптур многоруких индуистских богов, божков и прочено потустороннего персонала. Настенная живопись на темы Тантры мигом напомнила мне о комиссии высокоморальных искусствоведов перед нашей с Юркой выставкой. Как они там от картины Курбе вспетушились. Вам бы сюда, дорогие товарищи, на народное творчество полюбоваться. Разумеется, яркие ткани, золото, свечи, цветы и благовония в ассортименте. Индия, господа!  

Дабы сразу не шокировать гостей наповал, я облачился в белые шорты. Хотел попробовать дхоти, но с моей мордой это явно не гармонирует и, ещё, не приведи боги, развяжется. Ольга в дополнение к таким же штанишкам надела белую же маечку. Нарисовала тику на лбу. Посмотрелись в зеркало. Самое оно для заседания здешней ВКК. И угадали в точности. Только Амала была в голубом шёлковом сари. Вот хоть убейте, не изобрело человечество более женственного одеяния, чем эта простая полоса ткани. Маме обязательно куплю пару таких. И чоли, разумеется.  

— Коллеги, позвольте представить вам наших дорогих гостей из Бразилии. Сеньора Ана Виттория дос Сантос Перейра де Укаяли и сеньор Рафаэл де Сантос да Сильва. 

Бедный Шендар! Он, похоже, честно зубрил эти заковыристые имена, но всё равно пару раз запнулся. 

Амала встала навстречу бразильцам. Представилась. 

— Располагайтесь, господа. Устраивайтесь, как вам удобно. Ваш путь в нашу скромную обитель был труден, потому отбросьте условности, расслабьтесь. Вот этот прохладный напиток вернёт вам силы. Или вы предпочитаете кофе? 

Она дала время слегка ошарашенным гостям обозреть комнату и присутствующих в ней. Их взгляды слегка споткнулись на нас с Ольгой. Откуда, мол, и что это за этнические новости? 

— Позвольте представить вам моих ближайших коллег. Мы здесь общаемся без церемоний, обращаемся друг к другу просто по именам. Лалит. (намасте) Чарна. (то же самое) Ольга. Раджив. Марк. С Шендаром вы уже знакомы. С остальными учителями (она употребила именно это слово) вы тоже со временем познакомитесь. Ваш багаж уже в ваших комнатах. 

Амала рассказала о правилах и обычаях в ашраме успевшей уже немного адаптироваться паре и предложила задавать вопросы. Которые оказались вполне предсказуемыми. Как и ответы на них. Потом она встала, обошла по периметру комнату, повертела в руках бронзового Шиву (Оля улыбнулась.) и снова обратилась к бразильцам. 

— Сеньора Ана Витториа, сеньор Рафаэл, как вы уже слышали, каждым из вас будет заниматься куратор — личный наставник.  Для того, чтобы назначить их, я должна разобраться в ваших проблемах. Оценить ваше состояние. У нас свои методы, и сейчас мои коллеги вас обследуют. Олья, Марк, прошу вас. 

Мы отложили блокноты, в которых уже строчили свои “впечатления от прочитанного”. 

— Что, нам надо раздеться? — дрожащим от страха голосом вопросила Ана Витториа. — Прямо здесь, перед вами? 

— Вас что-то смущает? Вы же прибыли из страны весьма свободных нравов. Несколько лет назад я поучаствовала в карнавале в Рио. Это было восхитительно! К тому же вы заметили по дороге сюда, что мы все тут не злоупотребляем одеждой. Но, понимаю, к этому надо привыкнуть. Раджив, разверни, пожалуйста, две ширмы. 

Мы с Олей по очереди тщательно просканировали сеньора и сеньору. Оба были практически здоровы и в очень неплохой физической форме. Мужчина сохранял военную выправку, хотя из армии уволился сравнительно давно. Все проблемы сугубо психологического генеза. Отлично! 

— Пока сеньоры одеваются, мы закончим наши записи, с твоего разрешения, Амала. Потом обсудим. 

— Я не против. 

Мы управились даже раньше, чем они успели привести себя в порядок и вернуться к нам. Амала уже начала сравнивать наши записи с бумагами, которые она просматривала всё время, пока мы занимались обследованием.  На её красивом лице вдруг проявилось большущее удивление. Она снова сравнила все три текста, хмыкнула и вопросительно уставилась на нас. 

— Итак, коллеги, какого мнения вы о наших гостях? 

— Самого положительного. Вполне физически здоровые люди. Сеньора Ана Витториа когда-то давно перенесла серьёзное заболевание, не исключено, что дифтерию. Которая, к счастью, прошла почти без последствий, если не считать своеобразного, очень приятного, сеньора, изменения тембра голоса.                                                     Сеньор Рафаэл также физически здоров. Правда, его временами беспокоят боли в правом бедре, левом голеностопном суставе и в левом предплечье, связанные с резкой переменой погоды. Это обычно и естественно после переломов, даже идеально сросшихся. Да, ещё были трещины в нескольких рёбрах. Без последствий. Остальные проблемы весьма интимно-психологического свойства предлагаю обсудить в более узкой аудитории.  

Амала отложила часть бумаг в сторону, оставшиеся разложила перед собой. 

— Марк, об этих травмах подробнее, пожалуйста. 

— Сеньор Рафаэл, вы не будете возражать, если я раскрою вашу тайну в присутствии вашей супруги? Тем более, что в ней нет ничего, унижающего ваше достоинство. Напротив, эта информация возвысит вас в глазах сеньоры Аны Виттории. 

— Раффаэл кивнул. Это стоило ему немалого усилия. 

 Травмы были получены одномоментно в авиационной катастрофе, которую вам посчастливилось пережить весьма удачно. Второй пилот погиб, хотя катапультировался раньше вас. Промедли вы ещё пару секунд с катапультированием, и этот наш разговор не состоялся бы. Вы до последнего спасали свою боевую машину, как и подобает настоящему офицеру. Вас объявили виновником происшествия, хотя вины вашей не было. Вы подали в отставку. Истинный виновник вам доподлинно известен. Амала, ты же знаешь: при обычных скрининговых тестах рентген конечностей не делают. Выйдя в отставку, сеньор Рафаэл, как лицо уже гражданское, просто начал свою медицинскую историю с нуля. Для такого здорового человека это не было проблемой. Видимой патологии нет, хронических хворей нет. Медицинская документация осталась в военном ведомстве... И кому она нужна, если всё в порядке? 

Ой мама, сейчас начнётся мелодрама. Латиносы, мать их! Вот прямо тут богатые заплачут. Оля правильно истолковала мой ужас и поспешила вмешаться. 

— Ана Витториа, успокойся! У Рафаэла были очень веские причины скрыть от тебя этот маленький эпизод из своей биографии. Он не обманул тебя ни в чём, даже то, что он не был уволен из армии, а сам вышел в отставку, получив очень привлекательное приглашение от промышленной корпорации — это чистая правда. Причина его скрытности проста: виновник крушения его военной карьеры и гибели боевого товарища — кто-то из очень близких и дорогих тебе людей. Рафаэл очень не любит врать, поэтому предпочёл скрыть. А это привело к тем психологическим перипетиям, которые породили проблемы... Да не хлюпай ты носом! Здесь и не такие кучи разгребали. Рафаэл, я здорово наврала? 

— Ничуть, прекрасная сеньора... 

— Ольга. Прекрасную, так и быть, можешь оставить, а сеньору забудь. Мы тот все свои. 

До предела хмурый мужчина не смог удержаться от улыбки. 

— Прекрасная Ольга. Но откуда всё это вам известно? Вы ясновидящие? Оба? 

— Есть маленько. Вам же наобещали чудес? Вот мы и стараемся. Всё, всё, мои дорогие. На сегодня хватит с вас и с нас. Ваши проблемы не такие уж страшно сложные. Решим. Амала, кто будет ими заниматься? Я так понимаю, Шендар и … кто ещё? 

— Амрита. С завтрашнего дня. Сегодня её подопечные уезжают. Сама введёшь её в курс дела. Слушай, ты и своим заводом так лихо командуешь? 

— Нет, там я круче. Кто заслужил, сразу вешаю на стену. 

Брови Аны Виттории и её мужа синхронно полезли вверх. 

— У меня там “Стена почёта” на проходной. Как только, так сразу — портрет и надпись: за что и какая премия. 

Когда заметно повеселевшие гости в сопровождении улыбающегося до ушей Шендара отправились в свои комнаты, Амала  пододвинула к нам  высокие стаканы с ароматным нимбу пани. 

— Пейте и рассказывайте, как вы провернули этот трюк. 

Мы неспешно утолили жажду, наслаждаясь напитком и нетерпением всей остальной компании. Зря, что ли Чарна тренировала меня на медленность? 

— В общем так, ты была нашим главным помощником. 

— Я?! 

— Ты. Ты уже несколько раз видела, как мы читаем людей. Прикладная психология и психотехника в чистом виде. Сканирование — оно таковое и есть. У нас обоих очень высокая чувствительность. От природы, само собой, но мы её ещё развили тренировками. Плюс правильная интерпретация сигналов и интуиция. Ничего сверхъестественного. Талант, не более того.  Бывает же музыкальный талант, спортивный, математический.... Ну, у нас с Олей — вот такой. Когда ты раскрыла папки с данными этих бразильцев, я просто их прочитал. У меня острота зрения пятьсот пятьдесят процентов, а вверх ногам я научился читать почти так же свободно, как вниз. Теперь ещё один важный момент. Переломы не срастаются бесследно. Хоть сто лет пройдёт, структура кости в этом месте другая. Не такая. Вот это мы и обнаружили. При случае сама попробуй, это хорошо заметно.  Военная выправка, пара не относящихся к делу, но, провоцирующих реакции, вопросов. Несколько фраз на русском, которого никто из вас не знает. Добавь эффект Барнума... 

Когда мы закончили объяснения и ответили на все, о чём нас спрашивали, Амала поманила пальчиком Лалит. 

— Катай их на своей вертушке сколько им захочется и куда им захочется. Но, не дай бог, что-нибудь с ними случится. Хоть палец дверью прищемят. Ты меня поняла?! 

А Раджив вынырнул из глубочайшей задумчивости, потёр свой блестящий череп ладонью и изрёк с непередаваемой интонацией: 

— Вот это был мастер-класс! 

Все вертолёты похожи на стрекозу, но этот — особенно. Особенно — хрупкостью конструкции. Здоровенная стеклянная, вся прозрачная башка-кабина, небольшое туловище с торчащим назад двигателем и весь из себя ажурный, собранный из тоненьких реечек, хвост с рулевым винтом на конце. Где-то я такое видел. Точно: в фильмах про Фантомаса. Вот на чём-то таком они гонялись друг за другом: то комиссар Жюв за Фантомасом, то Фантомас за комиссаром. И куда на этом чуде техники можно улететь? Тем более, что, как гордо сообщила нам Лалит, оно “made in India”.В общем, зашибись. В самом прямом смысле. 

— Вот это наша “Чита”, — представила нам Лалит  своё любимое транспортное средство. Её девичье имя “Лама”. Чемпионка мира, между прочим.  

Когда мы узнали, что Чита, она же Лама — француженка, а в Индии выпускается по лицензии, что она однажды ухитрилась взлететь аж на двенадцать с лишним километров, где мотор заглох. Разбилась? А вот фиг вам! Ссыпалась с этой безумной высоты и благополучно приземлилась с неработающим двигателем. Никто не пострадал. Что эта стрекозюлька спокойно берёт тонну груза, что сесть в горах на пятикилометровой высоте, взять там груз и взлететь, это для неё обычная работа, что она сядет на воду, аки на сушу (только надуть спрятанные в шасси баллоны) ...  Когда мы всё это узнали, у нас осталось только одно желание, которое мы немедленно выразили: 

— Отставить разговоры! Вперёд и вверх! А там видно будет. 

— Лезьте в кабину, ребята. Не бойтесь. Мы с Анандом её полдня вылизывали. Не подведёт. Марк, ты рядом со мной. А вы — сзади. Всё увидите, окошки большие. 

В кабине оказалось очень удобно и уютно. Удивительно маленькая приборная панель с несколькими циферблатами — прямо как в “Запорожце”. Перед пилотским креслом торчат две ручки и две педали. Всё! В автомобиле, и то их три. Лалит что-то повернула, на что-то нажала.  Громко застрекотал двигатель. 

В самолёте — там так, путешествие. А вот в такой штуковине — это да, полёт. Я так загляделся на красоты внизу, на великолепие нашего (уже нашего!) храма среди малахитовой зелени, что забыл фотографировать. Лалит толкнула меня локтем, показала взглядом на камеру. Чёрт меня дери! Эйфория, нирвана! Эта “инструктор по тантра йоге и тантрическому сексу, дипломированная медсестра” управляла своей “Читой” просто виртуозно. Интересно, что она ещё умеет? Стоило мне нацелиться на что-то интересное внизу, как оно само собой оказывалось в идеальном ракурсе и на идеальном расстоянии. Берег залива с мелкими островками остался позади. Лалит взяла курс на восток. Полоса тропического леса оказалась совсем не широкой. Внизу пошли разноцветные поля, деревушки. Вдали показалась цель нашего полёта — городок с фантастическим названием Дхангадхрабад. Мы не забыли о приглашении нашей симпатичной попутчицы, госпожи Сандхья Деви. Если можно так просто обеспечить себе пожизненное счастье, так это будет просто пределом пофигизма — упустить такой шанс. И посмотреть обычную, не туристическую, Индию. Лалит покружила над городскими постройками, высматривая что-то, и аккуратненько приземлила вертолётик прямо на площади перед довольно солидным зданием, украшенным государственным флагом. 

— Это мэрия. Ни в коем случае не выходите, пока я не вернусь. Потерпите минут десять. 

Одетая во что-то военнообразное песочного цвета, даже с маленькой кобурой на боку и сумкой-планшетом через плечо, наша пилотесса выглядела очень внушительно. По крайней мере — для местных жителей, живописная толпа которых мигом окружила летательный аппарат с тремя ещё более важными саибами внутри. Лалит быстро вернулась в сопровождении двух полицейских - сикхов и одного гражданского, пожилого худощавого мужчины в белой чалме и при пышных усах. Полицейские заняли пост возле нашей машины, а мы отправились смотреть городские достопримечательности в сопровождении нашего усатого гида. 

Туристов в городке отродясь не было, поэтому мы перемещались в окружении целой свиты любопытных и неизбежных в Индии попрошаек. Лалит заранее строжайше предупредила: никому ничего не давать. Иначе нам не помогут на Вишна, ни Кришна, ни Иисус с Аллахом, даже, если она расстреляет в воздух всю обойму. 

Храм Священного Лотоса оказался типичным маленьким индуистским храмом. Вычурные каменные кружева, ярко раскрашенные скульптуры. Лотосы продавались тут же, у входа. Корзинки с фруктами, гирлянды каких-то неизвестных мне цветов — всё, что нужно для правильного поклонения божествам. Ольга поинтересовалась, сколько стоит обычный комплект подношений от пяти посетителей. Джон перевёл, и она тут же выложила утроенную сумму. Названная показалась ей неприлично маленькой. Джон сказал что-то ещё продавцу, и тон согласно закивал, прижимая руки к сердцу. Дамы покрыли головы белыми шалями. Мы оставили обувь у продавца цветов и босиком вошли в храм. 

Лалит с Джоном накануне проинструктировали нас о всех правилах этикета. В общем, ничего страшного. Вот только пить священную воду мы отказались наотрез. Очень уж мы материалисты, и в примат святых духов над инфекционной материей не верили никак. Христианин Джон был с нами солидарен, а Лалит было интересно, как мы выкрутимся. Ничего особенного она не увидела. Мы честно исполнили все полагающиеся телодвижения, возложили по три лотоса на особый алтарь, совершили омовение огнём и подставили правую ладонь под серебряную ложку со святой водой. Если в эти моменты жрец замирал, не отрывая взгляда от мельтешащих в верхних окнах птиц, то это его и только его проблема. 

Получив тилаку на лоб и часть наших же бананов, но уже в освящённом виде, мы покинули храм. Продавец аксессуаров для пуджи вернул нам наши сандалии в целости и сохранности и был дополнительно вознаграждён за честность. У входа в мэрию  ”Чита” стояла в  всей своей исходной непорочности, окружённая толпой зевак, но под бдительной охраной всё той же пары полицейских. Наш усатый гид и стражи были вознаграждены шестью тысячами рупий (на нужды города, разумеется). 

Лалит сделала прощальный круг нал городком и направилась по прямой к нашему благословенному ашраму на всех 200 км/ч, которые выдавал вертолёт. Есть уж очень хотелось. Счастье на всю жизнь мы себе обеспечили, так не портить же его какой-нибудь тропической диареей, подхваченной в индийском захолустье. 

По окончании очередного урока мы с моими очаровательными наставницами блаженствовали на травке под нежным зимним солнышком и обсуждали вчерашнее воздушное путешествие. Я объяснял подругам тонкости психотехники, примененной к почтенному брахману в храме Священного Лотоса. Ничего особенного, любая квалифицированная цыганка умеет “отводить глаза” и делает это не хуже, а может быть, и лучше, чем мы с Ольгой. Наша безмятежная нега была нарушена какой-то непонятной, но тревожной суетой на пляже. Я прислушался. 

— Девочки, бежим туда. Там стряслось какое-то несчастье. 

Когда мы приблизились к месту происшествия, пострадавшую уже выносили на берег. Одна из тех француженок. Всё лицо её было залито кровью, и она беспрерывно повторяла что-то вроде “монстер террибль, монстер террибль”. Несколько мужчин, на ходу натягивая маски, уже готовы были нырять. Подбежал Ананд. 

— Давай в медблок, быстро! Показывай дорогу. Кто-нибудь, Ольгу найдите! 

Рана была, как от сабли: наискось, через всё лицо. Но глаз, похоже, не пострадал. Какая же тварь на неё напала? Последнее, что донеслось до меня с пляжа, было: групер. Тьфу, блин, вот же дура набитая! Вот кого она насмерть перепугалась. Да так, что проехалась мордой по острому кораллу или по чему-то вроде этого. Зажмурилась, что ли со страху? 

Групер — окунь переросток, безобидный трёхметровый медлительный и неуклюжий рыб, добродушный, как все толстяки. Вот если бы ему попалась молодая черепаха, крупный осьминог или жирненький скат, он бы с удовольствием полакомился. Да на что бы она ему сдалась, эта тощая мадам? Костями давиться? 

Пострадавшую уложили на стол, навели свет. Кровищи! Но это не страшно. Раны на лице всегда сильно кровоточат, но это всё из мелких сосудов, крупных артерий тут нет. В руках у Лалит появился шприц. 

— Что у тебя там? 

— Морфин. 

— Не надо. Тут боль не сильная, а вот рвоты от него нам только не хватает. Что у тебя есть из антигистаминов? 

— Супрастин. 

— Разведи ампулу на двадцать и вводи очень медленно. В вену попадёшь? 

Обиженно фыркнула. Чёрт его знает, что там за коралл. В любом случае хуже не будет. Зато хоть какое-то прикрытие. 

Крайне встревоженные Ольга и Амала появились почти одновременно. К этому времени я успел успокоить женщину и погрузить в достаточно глубокий транс. Кровь, как и следовало ожидать, остановилась сама собой. Мы с Лалит мягким салфетками c перекисью водорода смыли подсохшую и свежую кровь, очистили саму рану и теперь созерцали открывшуюся картину. 

— Амала, у тебя есть очень хороший пластический хирург в радиусе пятисот километров? Так я и думал. А теперь посмотри сюда. 

Как же всё-таки хорошо, что тут не принято кутаться. Сразу всё видно. Справа внизу живота характерный рубец после банальной аппендэктомии. Сильно выпуклый такой, ярко-розовый. 

—Ты не хирург, но, что такое келоид помнишь. Как это будет на лице? Может быть и не будет. 

Амала напряжённо думала, покусывая губу. Я молча ждал, а Оля, не дожидаясь решения, отправилась мыть руки. 

— Лалит, где у тебя тут хлоргексидин? 

— Рана чистая. Пара-тройка часов никак не скажутся на результате. Пусть пока готовят вертолёт.  

— Видеозапись вам помешает? 

— Нет. Мешает избыток сигналов от людей. 

— Что ещё нужно? 

— Пара толковых рук. Два удобных стула. Потом — много питья. Для нас с Олей. 

— Ладно, я распоряжусь. Лалит, ты остаёшься. Проследишь и за видео. Сейчас принесут. Сколько можете подождать? 

— Сколько надо. Я вообще хочу сейчас помыться, а то весь в крови. Людоед какой-то. 

Когда я вернулся, здоровенная видеокамера на треноге уже была установлена. Появились и два мягких офисных кресла с подлокотниками. Француженка мирно спала.  Лалит уже получила от Оли все инструкции и теперь аж искрила от любопытства. Мы подрегулировали кресла, ещё раз ополоснули руки и расположились напротив друг друга. Пальцы у самых краёв раны с двух сторон. Синхронизировались. Начали. 

— Ффф...фы! На сегодня всё. 

 Мы дружно поковыляли к умывальнику. Несмотря на героические усилия Лалит, глаза здорово щипало от пота. Рядом с умывальником оказался столик, уставленный стаканами с какой-то зелёной и розовой вкусняшкой. Сходу выдули по четыре стакана и поняли, что вроде бы живы. И пошли полюбоваться на дело рук своих. 

— А чо, совсем неплохо. За пару раз доделаем. 

— Оль, хватит с тебя. Я сам управлюсь. 

— Хрен тебе! Мне тоже практика нужна. Лалитка, выключай эту... Как по-английски — бандура? Этот контрабас. 

Лицо бедняжки Мишель наискосок пересекала ровная, миллиметра два-три шириной, плоская розовая полоска. Оля дала ей установку на пробуждение через час, и мы вышли из процедурной. Или как оно тут в Индии называется. Как только за нами закрылась дверь, грянула овация, в которой утонуло Ольгино торжественное: “Будет жить!”. 

Ну да, они же всё видели по контрольному монитору. 

— Тише-тише, это ещё не всё. Хорошо бы переправить её в комнату. Пусть проснётся в своей постели. Ещё. Она проснётся со зверским аппетитом. Не ограничивайте. Пусть ест, сколько влезет. Не растолстеет. Всё уйдёт на восполнение затрат. Ну, а оставшийся дефект исправим после, спокойно и без лишней патетики. Это уже намного легче. Ну, и время пройдёт, оно тоже лечит. И косметику никто не отменял. Покажите мне бабу, что не умеет краситься. Я пойду ещё попью. Марик, айда. 

Идти не пришлось. Под нами оказались кресла, перед нами — столик с тем же разноцветным питьём. Амала сама наполнила нам стаканы из двух красивых кувшинов. 

— Олья, Марк, у меня слов нет. Что вы сотворили! Никогда не любила фантастику... 

— Теперь тебя от неё за уши не оттащишь. Чего ты намешала в этот холерный регидратант? Вкусно! Налей ещё. Лехаим!