“И просто так –

                                                        Без дальних слов –

                                                        Как будто был и не был…

                                                        За частоколами штыков

                                                        Так тяжело смотреть на небо…”

                                                                                  Иосиф Уткин                                       

    Снилось ему, будто бы проходит он какую-то медкомиссию, которую ему обязательно нужно пройти. Почему медкомиссию? В белых халатах ходили люди. Но не осматривали его, а задавали каверзные вопросы. И мужчины и женщины. – Скажите, а что Вы думаете по поводу…. А он степенно и аргументированно, как и подобает серьезному мужчине, отвечал на них. – Думаю, что…, а из этого следует…. Прошел, кажется. Замолчали. Вопросов больше не задавали и претензий не высказали.

    Кто были эти люди? – озадачился Евгений поутру. Психиатры, не иначе. Мне только психиатров не хватало! Как бы наяву за меня не взялись. Поднявшись, он встрепенулся. Дела не ждут! Наскоро позавтракав любимым блюдом – гречкой, залитой молоком, он принялся было поливать цветы в горшках. Давно собирался. Но полив не шел. Земля растрескалась, высохла, а он торопился и вода, переливаясь через край, стекала на подоконник, а оттуда на пол. Непорядок!

    Ладно, потом полью, на работу пора, а то шеф заругается! – решил Евгений. Он быстро оделся, аккуратно положил ноутбук в папку, вышел из дома и бодрыми шагами направился к расположенной неподалеку станции метро. По дороге он посматривал на спешащих, на работу людей. Все торопятся! Интересно, в каком сегодня шеф настроении? Но как не торопился он на работу, а завернул-таки по дороге в Сбербанк оплатить квитанцию за коммунальные услуги. Так спокойнее! Подождет шеф немного.

    В Сбербанке мужчина осмотрелся. Народ уже подтянулся, люди толпились и у банкоматов и в операционном зале. Сперва – положить деньги на карту. Держать деньги на карте он не любил, снимут еще ненароком, без объяснения причин. Бегай потом доказывай, что не верблюд. Впрочем, терять ему было нечего, денег едва хватало на оплату квитанции и на еду. Тем временем, стоящий слева от него мужчина снимал деньги. Банкомат как-то долго все отсчитывал и отсчитывал купюры и наконец, выдал. Евгений покосился на пачку. Так и есть – все красные пятитысячные бумажки. Он бросил взгляд на мужчину – круглый, средних лет, коротко стриженый. Молодец! Надо поторопиться, терпение шефа испытывать не стоит, - напомнил он себе. Скор шеф на расправу. Положив деньги на карту, мужчина прошел в зал. И там оказалось много интересного. Перед окошком обмена валюты стояла женщина лет сорока. В руке она сжимала пачку знакомых красных купюр. Миллиона два, не меньше, - не без тоски сходу определил Евгений. Джинсы обтягивали ее телеса так плотно, что казалась, вот-вот лопнут. Хорошо питается тетя! – вздохнул Евгений. Настроение в начале рабочего дня испортилось. Откуда у людей деньги? – вновь вздохнул он. А, я? Всю жизнь выращивал хлеб для людей, а на старость так и не накопил. Эх! А еще этот кредит! Зачем брал только? Подошла его очередь. Оплатив квитанцию, он поспешил на улицу. Терпение начальства испытывать не стоит. Граждане все также торопились на работу. А вот и метро. Опять в душном вагоне трястись, опять целый день торчать в офисе. Одни и те же лица. Потом еще возвращаться в тесноте. Как же все надоело! Действительно, тяжко. Тут он слегка усмехнулся – кому как!   

    Приблизившись к входу Евгений, сбавил шаг, развернулся и уже не спеша направился в сторону спортплощадки рядом с домом. Размяться для моциона. А куда спешить? Никакого шефа у него не было и работы по найму тоже. И кредит он не брал, и хлеб не выращивал. И ноутбук, который он таскал с собой,  давно не работал. Просто он уже вошел в роль творческой личности и изредка позволял себе всякие чудачества. Для остроты восприятия действительности. Надо будет резюме еще разместить на работных сайтах, пусть рассматривают кандидатуру, может, что дельное предложат, - совсем уж, вошел во вкус соискатель. А, впрочем…. Подожду пока. Раз удалось продержаться до сих пор, может быть получится и дальше остаться самим собой? – гадал он по дороге. Самим собой. Это кем же? Писателем.

    Да, он был писателем, серьезным, маститым и знающим себе цену. Русскоязычные литературные журналы со строгим редакторским отбором давно публиковали его по всему миру. Мало того, он считал себя еще и бойцом идеологического фронта. По другую сторону от власти. Причин тому было несколько. Его раздражала идеология преуспевающих дельцов, его оскорбляло само их безбедное существование, а потому он давно сделал для себя вывод – с этим режимом ему не по пути. Он искренне удивлялся – почему режим еще существует? Разве мало в стране решительных мужчин и женщин? Неужели так нравятся порядки? Неужели не надоело слушать о том, что очередной вор украл миллиарды и обосновался с детишками за границей? Нет объединяющей идеи протеста? Так надо нести ее в массы! Каким образом будет наведен порядок, он не представлял, но не сомневался, что рано или поздно порядок будет наведен, хотя без крови обойтись уже не удастся.   

    Все заняты выживанием, - объясняла ему его давняя подруга Татьяна, когда он делился своим недоумением. Неужели не понятно, что чем дальше, тем будет только хуже, - пробовал возразить он ей. Да нет, все это прекрасно понимают, просто никому ни до чего нет дела, - объясняла она. А призывы твои уходят в пустоту, их никто не слышит. Но это было не совсем так. Во-первых, его услышали, и он ощущал это по многочисленным отзывам. А во-вторых, судя по пристальному вниманию, которое ему уделяли, его идеологические противники поняли исходящую от него опасность и обратили на него пристальное внимание. Хоть это радовало.

    Да, на литературном поприще он достиг успеха, а вот в быту…. Живя с дочерью, он еле-еле сводил концы с концами и то благодаря сдаче комнаты в аренду, благо в его квартире их было три. Что делать? Известно, что. Чтобы лучше жить, надо лучше работать! Сколько раз повторял он эту фразу, гадая – где бы взять деньги? Впрочем, повторял он и цитату Великого кормчего – “Если вы считаете, что вы справитесь, то вы справитесь…”. И действительно справлялся, вызывая удивление окружающих его людей. Как же так, до сих пор не сгинул? А, вот так, не сгинул и не пропал! В действительности ему приходилось несладко. Работал он много, но денег его труд не приносил, славу только. А кому нужна слава без денег?  

    Да, шефа у него не было. А, кто был? Дочь, студентка проживала с ним да еще жиличка. Общался же он в основном с литераторами по всему белому свету. Но это было виртуальное общение и носило оно сугубо деловой характер. Неинтересно.

    В те хмурые октябрьские дни его бывшая жена, Лена сообщила ему, что решилась на операцию. А без этого никак? - поинтересовался он хмуро. Может быть, обойдется? Не обойдется, - ответила она. Ему известен был ее твердый нрав – если решила, то сделает. И дочь такая же выросла. Не горюй, если что, я поищу себе другую женщину, успокоил он ее. Так они обменивались любезностями. Я в тебе и не сомневаюсь, - подтвердила она. В те дни он осознал, насколько дорога ему его бывшая жена. Оно и понятно. Такая большая любовь не могла пройти бесследно. Он видел, как тяжело ей приходится без него. Хотя на его вопрос – как тебе живется без меня? – она неизменно отвечала. – Замечательно! Так ли? Ну, потешила дуру-тещу да сыночка своего паскудного разрывом с ним, а дальше-то что? Кому она нужна теперь? А тут еще болезнь на нее навалилась.

    Особенно удручало его то, что он совершенно не владел ситуацией. Ей явно, понадобиться помощь, а сделать он ничего не мог. Единственное, что ему удавалось, это отслеживать события без возможности оказать на них воздействие. Никакого! Ни лекарств купить, ни фруктов. Даже врачам на лапу дать ему было нечего. От былого влияния во времена работы директором охранного предприятия не осталось и следа. Тоска!

    В день операции он не находил себе места. Вставал, бесцельно бродил по комнате, заложив руки за спину по старой привычке, подолгу останавливался у окна и бесцельно смотрел в серую московскую даль невидящим взглядом. Он понимал, что его отношение к Лене с сегодняшнего дня стало другим. На смену показному равнодушию и желанию утереть ей нос пришла тревога за нее и ясное сознание того, что отныне и до конца своих дней ему предстоит заботиться о ней. Она мать его ребенка. Нужна дочери мать? Конечно, нужна, какие сомнения! Но не только это. Двадцать лет, прожитых вместе, сроднили их. Он даже мысленно разговаривал с ней о пустяках, прикидывал возможные варианты ее ответов, особенно волновали его, ее эмоции при этом. Впрочем, ответы Лены не отличались разнообразием, а вот эмоции били через край. Как поступить? – спрашивал он ее совета. Иди работать! – следовал ответ. Говорилось это громко, с нажимом,  безапелляционно и, как правило, при скоплении народа. Нос ей утереть! Ты о себе сначала побеспокойся! – урезонивал он себя. А то возможностей – кот наплакал!    

    Ближе к вечеру, понимая, что ему не усидеть на месте, он направился к ней в больницу. К ней! Скорее! Подобное состояние он испытывал и много лет назад, когда вернулся из Англии. Несмотря на уголовное дело, которое светило ему как бывшему руководителю охранного предприятия, повздорившему с собственником, редкой сволочью, к слову, несмотря на массу неотложных дел, даже не отдохнув с дороги, он прыгнул в свою Волгу и помчался к ней за город. Лена была на даче в то время с дочерью. Успокоился только, увидев ее. Рядом с ней ему казалось спокойно. Вот, по дороге в больницу в памяти и  всплыли те давние времена. Машину он не брал. Старушка Волга стояла без бензина, да и московские пробки надоели порядком.  

    Ехать пришлось на другой конец города. В метро девушка уступила ему место. Старею! – в который раз отметил он про себя. Пока доехал – стемнело. На огромной огороженной территории угрюмо возвышались корпуса. Куда идти? По ошибке Евгений зашел сначала не в то здание, долго бродил по этажам, посматривая на быт больных и оценивая работу персонала. Не впечатлило. Уныло. Набродившись, выяснил, где нужный корпус и перешел туда.

    Как она? – поинтересовался он на этаже у дежурной медсестры, не забывшись назваться писателем. Не в реанимации, это уже хорошо, - ответила та. Реанимация! Слова-то какие! Кошмар!  – Я пройду к ней? – Проходите. Лене как врачу, заведующему большим отделением в детской больнице, выделили отдельную палату.  

    Вид бывшей жены поразил Евгения. Она выглядела слабой, очень слабой. Как ты? – озабоченно выдохнул он, садясь рядом. Не могу говорить, врачи не велят, - шепнула она. И не говори, я и так все пойму, - кивнул он ей. Знай, чтобы в дальнейшем не случилось, я буду с тобой до конца, - твердо произнес он и взял ее за руку. Она не отняла руки, шепнула, - хорошо! Посидев немного и понимая, что Лена утомилась, Евгений попрощался с ней. – Держись, ты нам нужна! – шепнул он на прощание. Она закрыла глаза и сжала его руку.

    На следующий день он снова собрался в дорогу. Но повторный визит в больницу оставил двойственное впечатление. Лена почувствовала себя лучше и предупредила коллег о нежелательном визитере. Встретили его настороженно ели не сказать враждебно и разговора с врачами не получилось. Как она себя чувствует, какие прогнозы? – принялся было наседать на них Евгений, зайдя в ординаторскую. Мы не можем Вам этого сказать, – за всех ответила после долгой паузы женщина-врач с такими же рыжими волосами, как у его бывшей жены. И, правильно, не родственник же! – усмехнулся про себя Евгений. Наседать на врачей он не стал, хотя мог бы обратиться к главврачу. Не нужно. Врачи проявляют солидарность, защищают коллегу от негативных эмоций, - благоразумно решил он. А Лена с ним на этот раз и говорить не стала. Зачем приехал? – спросила только. – Тебя проведать. – Не надо! Вот и весь разговор. Что тут сказать? Если ей так удобно, пусть так и будет, - решил он, покидая здание. Лишь бы поправилась! Вскоре ее выписали.  

    Спустя неделю после этого они пересеклись-таки в его квартире. Лена зашла проведать захворавшую дочь. Перед выходом он задержал ее. – Подожди! – Что такое? Во время визита я забыл передать тебе вот это, - произнес он и разжал кулак. Не забыл, конечно, просто случай не подвернулся. Выставили ведь, его. У него на ладони лежал полупрозрачный камень светло-зеленого цвета с прожилками с грецкий орех величиной. – Что это? – Камень. – У меня дома своего хлама хватает, - по обыкновению, начала было она, но он остановил ее движением руки. – Подожди, выслушай! - Это хороший камень. Он торопился высказаться, пока она не повернулась и не ушла в своей манере. Лена задержалась. – Чем он так хорош? – В детстве я утащил его из музея. – Неужели? – По молодости, - пояснил он без тени смущения. Что было, то было да прошло. Пусть он поможет тебе полностью выздороветь. Сила в нем есть, я знаю. Это произойдет очень нескоро, – вздохнув, ответила Лена, но камень взяла. Она пристально посмотрела на него и сжала камень в кулаке. – Хорошо. Это или топаз или что-то в этом роде, - поспешно добавил он для ясности. Табличка в музее с названием камня давно стерлась из памяти. – Не выкидывай, верни, если не нужен будет. – Ладно, - кивнула она и удалилась из его квартиры. Лишь бы поправилась, - вздохнул он, глядя ей вслед. Я-то что, а вот дочери мать нужна обязательно!

    Камень ли помог, или умение врачей сработало или ее железная воля – бог ведает, только вскоре Лена пошла на поправку. Интересно, кто из нас хороший, а кто плохой? – задался Евгений вопросом, когда напряжение спало. Почему-то не вызывало сомнений, что все знакомые в один голос заявили бы – она хорошая! Ну-ну, все вокруг хорошие, один я плохой! – ворчал он про себя по-стариковски. Посмотрим, как все запоют, когда достигну успеха! Успех подразумевался материальный. 

    Домашние заботы выбили писателя из творческой колеи, но как только Лене полегчало,  он вновь взялся за дело. Писал, правил, переписывался с редакторами, работал словом, и в первую очередь идеологически, как он считал. Да, его все больше публиковали русскоязычные издания в Америке, в Канаде, в Германии. В России тоже публиковали, но меньше. Оно и понятно, в канву не укладывается произведение, - усмехался на это Евгений. Ничего, скоро уже, скоро, - подгонял он себя. И деньги, и слава, все появится. Похоже, что недолго этому режиму осталось. Ой, ли? А тем временем спираль противостояния в обществе и без его усилий закручивалась все сильнее. Не секрет, что многие люди считали, что жить стало тяжелее, а некоторые даже опасались, что коллапс наступает по всем направлениям. Ему же казалось, что правящая верхушка, все меньше утруждала себя сокрытием истины, и даже возможное наступление потопа их не пугало.  Нам положено, мы победили! – читалось на самодовольных рылах свиней у корыта. Это пока вы победили, - хмурился мужчина. Пока! Но, гадал – а сколько еще будет тянуться агония при безропотном народе? Пока ни конца, ни края не видно. Да, они победители, а я проигравший, - признавал он еще свершившийся факт. Но это не навечно! Вечером перед заходом ненадолго выглянуло солнце и разом переменило настроение. Вспомнилось короткое лето. Евгений вздохнул. И что я все о политике? Зима впереди. Теперь до теплых деньков ох как далеко!  

    Короткий промежуток времени поработал он на славу. Но вскоре творчество вновь отошло на второй план, и новые заботы поглотили его внимание. Заботы! Без них никуда. Продукты, готовка, уборка…. Все сам да сам. Из дел, которыми Евгений вынужден был заниматься, выделялась почетная обязанность доставать пригласительные билеты в театры для дочери и ее спутников. Сопровождали дочь разные молодые люди, но ответственности от этого не убавлялось. Наоборот. Достань билеты туда-то и туда-то, – озадачивала расслабившегося, было папулю любимая дочка. Окошки на компьютере с театрами я открыла. Начни сначала. Выбирала она хорошие театры, поскольку давно стала заядлой театралкой. А можно я и от себя какой-нибудь спектакль добавлю? – растерянно лепетал папуля, рассчитывая добыть билеты в театр попроще. Нет, только туда! – безапелляционно заявляла дочка. Нечего мне неликвид подсовывать! – Попробую. Поохав для порядка, Евгений брался за дело. Начинались звонки, просьбы, напоминания. Когда удавалось получить приглашение, когда нет. По-разному. В тот вечер ему улыбнулась удача, дочке дали хорошие билеты. Как сходила, дочурка? – поинтересовался он вечером. – Хорошо! Спектакль дочери понравился, но подробностями она его не баловала. Где сидели, хоть? – не унимался папуля. – На пятом ряду партера.

    Самому сходить, что ли? – вздохнул Евгений. На людей посмотреть, себя показать. А то дальше окрестных дворов давно ничего не вижу. Но спутницы у него не было, а одному появляться в театре казалось неинтересно. Сходил ведь он как-то из любознательности. Вы один пришли? – удивленно вскинула брови женщина-администратор. Один, – нехотя подтвердил писатель. – Проходите! Усадили его на первый ряд. Посмотрел он на Калягина с интересом, но все не то. Спектакль-то неплохой, да впечатлениями не с кем поделиться. Торчал он, как тополь на Плющихе и в фойе, и на улице, куда вышел глотнуть свежего воздуха. Принялась было крутиться одна дамочка вокруг него, но интереса не вызвала. Нет, не то. Один он больше не ходок.   

    То ли дело когда ходил он с бывшей женушкой! Вот с ней скучать не приходилось. И рюмочку в буфете в счет будущих заслуг пропустить было можно, и закусить соответственно, да все под разговоры, под свежее впечатление, под обмен мнениями. И закуска хороша и разговор. Посмотреть потом фотографии известных артистов на стенах, прогуляться по фойе туда-сюда. На людей посмотреть. Вдвоем, если. А, одному как? Тоска!  

    Еще одной важной заботой Евгений, помимо театров оказалась одежда дочери. Одежду ей покупала мать, а вот убирал ее он. Дочурка, собираясь в институт, разбрасывала свои тряпочки по квартире после примерки, и убегала, а наводить порядок приходилось ему. Тут и выяснилось, что женские платья имеют массу загадок. Так при уборке ему перво-наперво предстояло выяснить – что за вещь он держит в руках? Куда положить ее, в какой ящик? Вроде платье или блузка? Не без труда, но с определением он справлялся. Далее следовало понять – где фасад, и не вывернута ли вещь наизнанку? Порядок надо соблюдать во всем. Тут-то и начинались трудности. Сколько раз он выворачивал, как ему казалось платье наружу, но с удивлением обнаруживал, что на него смотрит бирка. Приходилось начинать все сначала. Ругался про себя он страшно. Ну и дочурка! Не могла сама навести порядок! Но ругался он для приличия. Я ведь, не сразу стал такой правильный, - напоминал он себе. Это я сейчас такой хороший. И, все же! То ли дело гимнастерка. Тут не ошибешься! Однако время текло за заботами. Пока он наводил порядок, силы таяли.  

    Но этим дело нее заканчивалось. Ему потом приходилось выслушивать замечания. – Папа, куда ты дел мою блузку? – Какую? – Серую! - Вот она! – Сколько раз тебе говорила – не трогай мои вещи! – Сама бы и убирала, а не разбрасывала. После таких речей случалось, выставляли его из комнаты, громко хлопнув при этом дверью. Хлопала дочурка дверью часто и решительно. В мамашу вся. До творчества ли тут! А уж такие мелочи, как походы по магазинам, готовка, уборка, стирка Евгений и за дело не считал даже. Были бы деньги. А, там как-нибудь справится!  

    Но за два месяца до Нового года заботы навалились на него так разом, что он застонал. Сломался холодильник, машина требовала ремонта, пришли налоговые квитанции. Плати, не задерживайся! Несмотря на его ухищрения, закончились деньги, а продуктов – кот наплакал. Лишь творчество продвигалось, но как бы само по себе, по инерции. Новые журналы принимали его тексты к публикации, знакомые редакторы просили прислать еще рассказы и почему-то даже его портреты. Портреты им зачем? – недоумевал Евгений. К текстам портрет и так прилагался.  Разве что, на случай геройской погибели? Ладно, не раскисай! – твердил он себе. Будешь действовать, а не сидеть, сложа руки – не пропадешь. Хотелось результата, а потому он частенько гадал, анализировал, искал ошибки в прошлом и намечал пути продвижения в будущем. Да и думы о дочери все больше поглощали его. Девушка заневестилась. Недаром в народе говорится – большие дети, большие заботы!  

    Когда ни жилички, ни дочери не было дома, он подолгу стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел с высоты своего этажа вниз на улицу. Вот-вот ляжет снег, – прикидывал Евгений. Начнется привычная московская слякоть. Опять! Он чувствовал, что стал уставать от этой слякоти, от серого московского неба и постоянного холода. Все больше ему хотелось туда, где тепло, спокойно и безопасно. Но, кто ждет его там? Никто. Еще ему хотелось простых развлечений, выпить хорошего пива к примеру. Почему пиво? Да многие его коллеги за рубежом позировали на литературных сайтах с бокалом пива в руках. Знали, чем похвастаться. Они-то пьют пиво, а он нет.  

    Как-то во время такого бесцельного осмотра улицы, днем было дело, неожиданно раздался птичий крик и две маленькие пташки уселись перед ним за окном. Евгений улыбнулся. Жизнь шла своим чередом. Заботы? Можно подумать, что раньше их не было. Были, просто другие! А сейчас еще и заботы о дочери добавились. Но разве это плохо – заботиться о дочери? Хоть и хлопотно, но хорошо!

    Впрочем, и о своих нерешенных проблемах Евгений помнил. В частности, о женщинах. На знакомства по интернету он больше не рассчитывал. Молодым девчонкам явно не до него, а морочить голову сверстницам ни к чему. Вскоре он познакомился с двумя женщинами. По отдельности с каждой. Первая, девушка лет двадцати пяти, выходила из соседнего подъезда в одно с ним время выгуливать свою собаку, маленькую, белую и ужасно противную потому, что обязательно облаивала Евгения звонко и громко. Но девушка оказалась приятная, и они немного разговаривали, из-за чего подчас, он даже задерживался на разминку. Вторая женщина выглядела старше, около сорока лет, но очень уж, красива сложена. Она жила этажом ниже. Евгению стоило большого труда не дать воли рукам, пока они спускались в маленьком лифте стоя близко друг к другу. Не познакомиться ли нам поближе? – решился наконец-то он. Я поставлю Вас на очередь, – пообещала она. Тут Евгений мельком взглянул на сорокалетнюю женщину и незаметно улыбнулся. Ну-ну! Однако они продолжали общаться, поскольку сталкивались частенько, и вскоре мужчина почувствовал, что им заинтересовались. Ну, еще одна девушка на улице появлялась постоянно, когда он возвращался домой после утренней разминки. Странная какая-то девушка. Она качалась на качелях напротив его подъезда в одиночестве и смотрелась интересно потому, что коленки в черных колготках выглядывали из-под пальто. Лет двадцать пять на вид ей было. Не маленькая. Так он все возвращался, а она все качалась и качалась. Непонятные они, эти девушки? – недоумевал Евгений. Нет, чтобы подойти, представиться. – Так, мол, и так, хочу, попробовать себя на роль Вашей музы. Можно? – Отчего не попробовать! Пойдем ко мне и попробуешь! Правда, жиличка дома наверняка торчит! Вот, незадача!                

    Она-то откуда про меня прознала? – еще гадал он. Свалилась как снег на голову. Но объяснение нашлось быстро. Молва обо мне по району давно ходит? Давно.  Вот и наслушалась, - решил он без затей. Ой, ли? Бог ведает. Бабки-то у подъезда во главе, с бывшей тещей обсуждали его бурно и регулярно. Что верно, то верно. Может, и докатились до нее слухи. А может, и нет. Все лучше, чем ничего, – решил отвыкший от общения с девушками мужчина. А вообще-то, пора завести себе куклу, японскую, по тактильным ощущениям, говорят, настоящая женщина, - все чаще прикидывал он на полном серьезе. Посажу ее в уголок и накрою покрывалом, чтобы глаза не мозолила, пусть сидит, меня дожидается, все одно хлеба не просит. Жиличка, думаю, возражать не будет, а дочь и не заметит, у нее своих дел хватает. Тряпочки свои сложить ей некогда. Кукла вместо женщины! Радостная перспектива, нечего сказать.          

    Но все эти события происходили, можно сказать вокруг его дома. Евгений давно перестал гулять по центру Москвы. Дорого, неинтересно и накладно, не с кем и незачем. Даже по набережной Москвы-реки, где загорал когда-то неплохо, прекратил прогулки. А тем временем за пределами его двора происходили интересные события. Что-то он наблюдал во время случайных поездок по городу, что-то узнавал из интернета, телевизоры-то свои он давно продал. Все. Увиденные картины дали пищу для очередных глубоких размышлений.

    Так, в начале ноября на улицах Москвы появились желтые КАМАЗы, припаркованные на обочинах дорог. Но стояли они не вдоль дороги, а поперек. Понятно, что в случае необходимости машины в одночасье перекроют дорогу. Только, что за необходимость? Враги наступают? А готовится власть к праздникам, серьезно готовится, - переваривал информацию Евгений. Нет, чтобы с народом поговорить по душам, договориться, все гайки закручивают! Еще бы бойцов подтянуть не мешало бы. Но и без его советов люди власть предержащие знали, что делали. Бойцов подтянули.  

    Начались протестные акции. Евгений прильнул к монитору компьютера. Что там творится? Полыхнет или не полыхнет на этот раз? А там демонстрировалось, что задержания граждан становились все грубее и бесцеремоннее. Удары раздавались направо и налево, надо, не надо. Особенно никто не стеснялся. Да и боятся нечего, лиц все равно не видно. Латы, шлемы, экипировка! Аж, жуть!

    Потом, после этих выступлений Евгений внимательно пересмотрел картинки в интернете. Разные картинки, разные ракурсы, а суть одна – задержания! Много молодежи, и не боятся, ведь! Попадались кадры и из автозаков, ребята сидят, ждут разбирательства, снимали их  журналисты, пока было можно, задавали вопросы. На лицах задержанных смятение, но ребята понимают, на что идут, готовы бороться за свои права и заявляют об этом, не боясь последствий. Они не прячут лица, им забрало ни к чему. Эх, ребята! – сокрушался Евгений, пересматривая эти картинки. Не те методы борьбы вы выбрали, не те! Плетью обуха не перешибешь. Хорошо еще, что пока в вас не стреляют. В его компьютере давно пропал звук, и слышать их разговоры он не мог, но и без слов все было понятно. Молодежь четко и аргументировано выражала свою позицию, и все было ясно как божий день. Основной посыл сводился к фразе – хватит терпеть воров. Надоело! Хотим жить нормальной жизнью.  

    Как интересно! Евгений внимательно смотрел на лица, стараясь понять – что же в них такого, особенного что ли? С такими парнями и девушками он ежедневно сталкивался на улице. Ничего особенного. Или, не с такими сталкивался? С другими? Скорее всего, те же самые.  Недоработала власть с этим контингентом, недоработала! – усмехался он. Упущение! Прошляпили! Придет время – еще как им аукнется. Евгений обратил внимание на симпатичную молодую девушку, под стражей. Отвечая на вопросы журналиста, она улыбалась, жестикулировала, но была напряжена, губы ее чуть дрожали. Еще бы! Сидеть в автозаке и бывалому человеку нелегко, а тут девушка! Говорила она, как он мог судить по картинке без звука, аргументированно. Вот такую умницу мне в музы и надо! – вздыхал писатель. Подошла бы определенно. Вот творчество бы продвинулось! Вопрос. Подойду ли я ей? А за спиной девушки виднелись решетки на окнах машины. Не выберешься! Сейчас подойдут работники и начнут крутиться жернова мельницы, перемалывающие людские судьбы. Эх, ребята! Вам бы со сцены выступать с такими речами перед полными залами, а не в автозаке милости дожидаться! – все сокрушался Евгений.  

    Еще кадры. И снова он отметил прямоту выступлений молодежи и тут же спросил себя. А, что говорил бы я, окажись на их месте? Мол, мимо проходил, замели случайно, известный писатель, полностью поддерживаю усилия по наведению порядка, сторонник режима? Так? Скорее всего, что так. Не сидеть же в автозаке без воды и хлеба. Впрочем, свое мнение обо мне читатели давно сложили, - напомнил он себе не без иронии.  

    Но все эти события происходили в центре. А что творилось в его районе? А ничего не творилось, все оставалось тихо. Такой сценарий годится для дворцовых переворотов, а не для волеизъявления народа, - подумал Евгений. Пока не воспрянут тишайшие улицы, подвижки не будет. А вот, если воспрянут, тогда и запахнет жареным. На все переулки КАМАЗов не напасешься.    

    Спустя некоторое время стало понятно, что серьезных потрясений на этот раз не предвидится. Пошумели немного, и хватит. А как же желтые КАМАЗы и людей столько нагнали? Для чего? Для порядка. То ли власть перестаралась, то ли условия еще не созрели, но все закончилось пшиком, как впрочем, и ожидалось.

    Как раз в это время появились очередные публикации его текстов в зарубежных русскоязычных изданиях, и редакторы этих изданий, словно по команде принялись наседать на Евгения. Дайте оценку происходящим в Москве событиям, - наперебой требовали они. Что вы хотите от меня услышать? – вяло отбивался Евгений, потому как прекрасно понимал, что именно они хотят услышать. Примеров выступлений со стороны зарубежных коллег было более чем достаточно. Ругали власть, конечно. Ну, выразите свою позицию, - настаивали они. Время расставит все по местам, - отвечал он по обыкновению уклончиво. Зная, с кем имеют дело, надоедливые редакторы от него отстали.  

    Зато писатель еще долго возмущался про себя. Ишь, чего захотели, мнение им четко выскажи! Мне бы с дочерью перебраться бы в ваши теплые края, тогда конечно скромничать не буду. Выскажусь. А то они там, а я здесь. Позицию им подавай! Ни стыда, ни совести у людей не осталось. С меня и так глаз не сводят. Но редакторы конечно и сами все понимали без объяснений. Все давно успокоились, а он все ворчал и ворчал по инерции. Возраст, наверное. Быстро остановиться он не мог. Все заботы о хлебе насущном, ни о чем другом уже и не думается. Деньжат лучше подкинули бы за публикации, а то позицию им подавай! Больно хитренькие! Эх, отдохнуть бы! Где, только?   

    Даже бассейн казался ему теперь несбыточной мечтой. А ведь, ездил еще недавно, плавал в охотку, девушки на него нет-нет, да посматривали. И дочь возил с собой, и Лена изредка составляла им компанию. Вспоминался бассейн теперь ностальгически, как безвозвратно ушедшее доступное развлечение. Значит, все, наплавался? Похоже, что так. Тренажеры во дворах еще остались.  

    Доступные развлечения! Так ли их много? Трудно сдерживать себя в мечтах о светлом будущем. Изредка он позволял себе помечтать о деликатесах, если вдруг появятся деньги. Запеченный карп под лимоном с маслинами и белым вином. Обязательно! Котлеты собственного приготовления с зеленью. Давненько он их не готовил. Это с красным вином. Традиционная икорка под водочку. Только водка обязательно холодная! И как только японцы пьют теплое саке? Селедка с луком, форшмак по-еврейски, опять под водочку. Ну а жареная баранина? Объедение, пальчики оближешь. Тут и коньячок не помешал бы. Не спиться бы на радостях! – вздыхал, замечтавшись Евгений. Не бог весть, какие деликатесы, но на фоне порядком надоевших круп смотрелись привлекательно.

    Что еще? Ах, да! Собутыльницу подходящую не мешало бы найти, - напомнил он себе. С ней куда веселее! Кто бы спорил. Напрячься, что ли? Евгений набрался храбрости и, столкнувшись на прогулке с девушкой с собачкой, затеял с ней разговор. Не только о погоде, как обычно. У Вас выходные дни бывают? – поинтересовался он любезно. Сегодня как раз выходной, - подтвердила она. Не сходить ли нам в театр? – оживился Евгений. На бесплатные билеты от администраторов он вполне мог рассчитывать. Нет, сегодня я занята, - отказала ему противная, как и ее собачка девчонка. - Только сегодня? А в другой день? – поинтересовался он уже для порядка. Терпеть не мог отказов. – Не знаю. Посмотрим. На что смотреть то? – возмущался он про себя, отойдя от нее на приличное расстояние. На машину мою, если появится? А он уже настроился было прогуляться с девчонкой, взять ее за руку. И без собачки. Не вышло. Жалко. Ладно, пусть подумает пока, мне торопиться некуда, - решил, приходя в себя мужчина. Торопиться ему действительно стало некуда, давно, причем.  

    А, хорошо бы прогуляться, развеяться, поболтать о пустяках! – вздохнул он. Дикий я стал какой-то, нелюдимый, душа заледенела вся, - резал он правду-матку. Оттает ли душа когда-нибудь? Оттает, конечно, если девчонка поможет. Эта или другая. Все равно. А в голове у него вертелась совершенно не подходящая к месту фраза – денежка она счет любит! К чему бы? Где бы найти подругу? В сетях только бабушки для него остались.

    Бабушки! Что верно, то верно. От них то, как раз отбоя не было. Бабушки интересовались им вполне серьезно. Пару раз он даже вынужден был напомнить наиболее ярым поклонницам – бога побойтесь! Бог он все видит! А может быть действительно, уступить обстоятельствам? Что тогда будет? А ничего не будет. Проходил он уже это со своей знакомой Аллой, той самой, что спонсировала его выходки. Разделся, лег, да сразу вскочил и оделся. И это при том, что Алла выглядела вполне ухоженной женщиной, ну слегка за сорок. А, бабушки? С ними что делать? Он представил на мгновение картину. Будто бы сидит он в тускло освещенной комнате с бабушкой, пьют они чай с баранками и неспешно калякают о том, о сем. Посмеиваются, вспоминают молодость. Ему ведь тоже есть, что вспомнить. Раньше и времена были другие! И вот сидят они, посмеиваются, а у нее глаза уже блестят в полумраке, и до бесконечности растягивать беседу у него не получится. Рано или поздно придется раздеваться, ложиться. Он представил ее дряблое тело, ощутил ее шершавые ладони на своей груди. Чур, меня, чур! Тут он вздрогнул, и чуть было не перекрестился, забыл какой рукой просто. Нет, уж, лучше одному куковать.    

    Да и вообще, в его возрасте уместно прогуливаться по улицам Вены с молодой поклонницей творчества под ручку, заходить там, в кафешки, пить вкусный ароматный кофе, делиться творческими планами на будущее, и как ужасный сон вспоминать суровые российские реалии. Говорят, что при сытой жизни негатив быстро забывается. Так в чем же дело? Деньги! Ах, да, деньги. Дело за малым. Осталось их заработать или получить как-нибудь. Темнота.

    В том ноябре семнадцатого года ему показалось, что вокруг лишь серость, грязь и непогода. Тоска зеленая! Откуда такая печаль? – недоумевал Евгений. Благодаря случайному заработку ему удалось закрыть прорехи в скромном бюджете, появилась надежда встретить Новый год более-менее спокойно. Но, нет. Тревога все нарастала. Старею! – все чаще вздыхал маститый писатель. Себя не обманешь! Старею. Действительно, он становился старше и тяжесть прожитых лет давила на него все больше и больше. И, что? Не видать больше девчонок? Это как карта ляжет. А, как у других? 

    Тут ему припомнилась фотография из интернета, на которой развалившаяся в роскошном кресле жирная туша в возрасте, не то депутат, не то сенатор с кошельком пухлым, держал за руку молодую помощницу. Ау той физиономия светилась от счастья. Еще бы! И, накормлена она, и денег ей дали, и на должность непыльную пристроили, и за границу обещали свозить. Машину недавно подарили. Красота! Это не за швейной машинкой сидеть день-деньской. И, что? Вот тут возможны варианты, - прикидывал Евгений. Или становиться такой же бессовестной чиновничьей тушей, да поздно уже! Или вытрясти из этой туши деньги на безбедную жизнь, да и душу вытрясти тоже. Все одно поганая у него душонка. Тут Евгений усмехнулся. Так какой вариант предпочтительнее? Размышлял он недолго. Конечно правильный вариант! Да и девке дело найдется. В свинарнике за свиньями ухаживать будет далеко от Москвы. Ей не привыкать!  

    В тот ноябрь он еще почувствовал не просто интерес к своей персоне, как это случалось и раньше, а то, что находится в плотном кольце наблюдателей. Подобное уже происходило с ним во времена директорства в охранном предприятии. Тогда, работая на Бандюка, он оказался втянутым в разборки и, приехав на “стрелку” и едва выйдя из машины, увидел следующую картину. Спереди, сбоку, сзади, поодаль стояли крепкие мужчины, стояли вроде как сами по себе, но разом двинулись вместе с ним. Встретили, словом, хотя он не доехал до назначенного места метров двести. Ждали, профессионалы, ведь. Так и вел он тогда переговоры в кольце окружения. Пистолет вытащить ему не дали бы.

    Так вот, в отличие от предыдущих случаев наблюдение за ним не афишировалось, а шло незаметно, но ощущалось. Так ощущается приближение грозы. Поднимается ветер, солнце начинает светить как-то по-другому,  не так ярко как прежде, небо меняет окраску, прячутся птицы.  Все понятно. Скоро загрохочет вокруг. На практике это вылилось в участившиеся звонки с напоминанием, - Вы имеете право на бесплатную адвокатскую защиту…. Только теперь добавилась фраза, - на основании федерального закона…. И, шел номер этого самого закона. Ударение делалось на слово “федеральный”. Тут любой насторожится. Понятно, - усмехался писатель. Не иначе, как после народных волнений встрепенулись. Не тот подход выбрали, не тот! Проявили бы чуткость – мол, не надо ли чего? Вообще-то ему давно стало до лампочки – больше внимания ему уделяют или меньше. На скорость творческой работы это не влияло. Он даже обижался, когда чувствовал ослабление внимания к своей персоне. Вот, бездельники! – искренне возмущался писатель, но и корил себя немного. Не иначе, как потеряли ко мне интерес. Не представляю, значит, опасности. А работа то идет. Поинтересовались бы, приличия ради. Редакторы то вон как встрепенулись. И за что им только платят? Нет, мало работаю, мало! Это веселило его, но вместе с тем он понимал, что если возьмутся за него всерьез - то шутки в сторону! А тревожные новости все чаще доходили до него. Якобы, то тут, то там обнаруживались экстремистские организации, цель которых – подумать только! – свержение власти. Правда, состав участников вызывал у Евгения большие сомнения в их дееспособности. Птенцы неоперившиеся. Куда им с властью тягаться! Молодежные игры и только. Бравада. Но дела на них заводили, и сроки давали нешуточные. Ох, зачалят меня рано или поздно под сурдинку, непременно зачалят! – прикидывал идейный борец. Проще пареной репы. И никаких политических статей подводить не будут. Спровоцируют на драку и зачалят. Повадки мои им давно хорошо известны. Зря, что ли топтались вокруг да около. А как брать будут? Остановится рядом машина. Выйдут крепкие ребята – пройдемте с нами! И много у них на меня? Вот взглянуть бы на материалы дела! Страшно! Страшно не увидеть результатов своих трудов, не дождаться успеха! Он ведь, успех не за горами? Да или нет? Гадать можно было до бесконечности. Вопросы, вопросы.     

    Кстати было задуматься и о практической стороне дела. Интересно, - гадал он, - достаточно ли этих посылок для предоставления мне политического убежища?  Нервируют ведь, не дают нормально работать. Признают заслуги? Нет, откажут, - решил он после недолгого раздумья. Скажут, - померещилось Вам все. Жить просто лучше хотите. Вот, если бы Вас в подвал бросили, да годика два-три продержали бы там, тогда другое дело, мы могли бы еще подумать. А так нет, улик недостаточно. Отказ.  Недостаточно? Вас бы в подвал на два-три годика! – мысленно отвечал оппонентам Евгений. Прониклись бы тогда сразу бедственным положением творческой личности на Руси!  

    С убежищем не получилось. Тогда еще вопрос. Как долго мне предстоит восстанавливаться после всех этих волнений? – озадачился он не на шутку, как будто волнения для него уже закончились. Говорят, что бывшие заключенные приходят в себя на воле лишь после того срока, который отсидели. Что выходит? До конца моих дней предстоит восстанавливаться! – не мудрствуя лукаво, ответил себе маститый писатель.

    Так за мелкими заботами незаметно летело время и, как всегда неожиданно наступила пора подводить годовые итоги. Я только и делаю, что подвожу итоги, прямо ударник труда какой-то! – удивился лишь мужчина. Повалил снег, сразу образовалась привычная московская слякоть, пробки на дорогах возросли многократно. До боли знакомая картина. Что-то не соскучился я по зиме, - ворчал он, наворачивая привычные круги по окрестным дворам и кутаясь в поношенную черную куртку охранника. Непогода! Какая долгая еще зима впереди. А скоро и морозы ударят. Ой, продрогну! Силы уже не те.

    Он обратил внимание на то, что ему стало трудно вставать по утрам. Раньше такого не было. По звонку будильника в телефоне он вскакивал, как солдат по тревоге. А вот в последнее время вставал с трудом. Все хотелось полежать, понежиться, погреться, помечтать о женщинах. Причины для усталости у него были. Дочь вечера проводила с приятелями на прогулках в центре города, задерживалась частенько допоздна – у молодежи дел хватает! А он терпеливо дожидался ее возвращения. Отсыпаться ему не удавалось. Подъем по звонку будильника, а уж лечь – как получится.

    У дочери свои интересы, - все чаще констатировал он. Ей и поговорить со мной некогда. А какие интересы у меня? Разве что наблюдать за тем, что творится в мире, да гадать – чем все это закончится? Действительно, кратковременный интерес у него вызвали события на Украине, где бывший президент Грузии провозгласил борьбу с коррупцией. Ему удалось привлечь к себе внимание. Устали люди, хотят перемен, хватаются за соломинку, - констатировал Евгений. Майдан они прошли, что дальше? Посмотрим. Но как-то быстро все закончилось. Ничем.  

    Да, перемены назрели во всем мире! – ему казалось, что это очевидно для всех, не только для него. Но и непонятно и тревожно. А дальше то что? Ведь, под воздействием внешних обстоятельств его жизнь, да и жизнь других людей могла бы разом улучшиться, как впрочем, и ухудшиться. Вот бы улучшилась, вот бы дождаться подарка судьбы! Но знаковые перемены если и происходили в мире, то на нем это пока никак не отражалось.   

    Подарки! Наивно ждать их от судьбы. Впрочем, без подарка к Новому году он не остался. В платежке за коммунальные услуги стояла сума в полтора раза больше, чем обычно. Если заплатить – прореха в бюджете. Почему так? – поинтересовался отправившийся разбираться в расчетный центр Евгений. Счетчики до сих пор не установили? – спросила первым делом сотрудница. Не установили, – согласился Евгений. Ставить счетчики он и не собирался. - Значит все правильно! – Как правильно? – Да! Сделали перерасчет и навесили долг на тех, кто без счетчиков, - прояснила сотрудница. Видя недоумение посетителя продолжила. Люди по пять лет в тюрьме отсидят, потом приносят справку, что отбыли наказание и им делают перерасчет, - охотно пояснила сотрудница. – Ах, вот оно что! Прямо позавидовать можно, - кивнул Евгений. Пять лет что, пролетят, и не заметишь, зато какая экономия получается! Сотрудница оценила дельное замечание. Посмеялись немного. Знаете что, если будете уезжать, принесите нам билеты, обратные тоже и мы сделаем Вам перерасчет на время отсутствия, - шепнула она доверительно. – Договорились. Перспектива обрадовала, хоть на чем-то можно будет сэкономить. Правда стало неясно – куда уезжать и на сколько? На юг, если, или в Венгрию? Ну-ну!

    Вечером он вновь вернулся к расчетам. Результаты не обрадовали. Почти все деньги за аренду комнаты улетучивались в одночасье. Еще налог на недвижимость подбросили, чтобы жизнь медом не казалась. Квитанции, квитанции. Опять Новый год предстояло встречать без копейки в кармане. А с чего ты взял, что тебе должно быть легко? – напомнил себе писатель. Ты в борьбе, противник непрерывно атакует, делай ответные выпады, не спи, действуй. Устал? Народ тоже устал. Ничего, потом отдохнешь! Тут Евгений усмехнулся. Слово “потом” принимало двоякий смысл. Бог весть, что можно было подумать. Заплати налоги и спи спокойно! – усмехнулся он, отбрасывая квитанции в сторону. А есть то что? Опять угроза голода на горизонте! Когда наступит нормальная жизнь? Я же не могу обманывать время до бесконечности! И как держусь, только!  

    Он скинул халат и подошел к зеркалу. Нет худа без добра! – усмехнулся мужчина. Он  стал еще стройнее и мускулистее. Нагрузки во время разминки возросли да все на свежем воздухе! Для кого я тренируюсь? – вздохнул он, вроде как, укоряя себя, хотя понимал, что это единственный путь для него держать себя в форме. Для кого? Хоть бы одна красавица оценила! Подошла бы, представилась. - Хочу попробовать себя в качестве Вашей музы. Можно? – Отчего не попробовать. Сейчас и пройдешь первичное испытание, - согласился бы он. Тут Евгений вздохнул, припомнив девушку на качелях, и вновь полюбовался на себя любимого. Хорош для своего возраста, без сомнения. Да и вообще хорош! Впрочем, не без недостатков. А у кого их нет. Необязательно быть образцом для подражания.  

    Когда до Нового года остался один день, денег у Евгения сохранилось лишь шесть рублей, да и те лежали к копилке у Маши. Да он привык уже! Ветка елки в вазочке да горсть мелочи. Сахар жаль закончился. А без сахара, что за Новый год! Разве что занять у Маши да поискать деньги по карманам? – озадачился писатель. Может быть, на сахар и наскребу. Под сладкий чаек легче будет коротать одному долгие зимние вечера. Вот она, Маша, на столе у дочери! Машу сделали из пластмассы, скопировали из мультфильма про медведя, она улыбалась и качала головой, стоило  до нее слегка дотронуться. Можно я займу у тебя немного денег, верну, честно-честно! – обратился к ней Евгений и аккуратно дотронулся до ее головы. Маша согласно закивала в ответ. Вот и ладненько! Шесть рублей уже есть, - обрадовался Евгений, припомнив, что робкие попытки перехватить деньги у соседей не увенчались успехом. – Нет денег, - равнодушно разводила руками тучная  соседка. – Совсем нет? – Совсем. И жиличке надоело платить ему за два месяца вперед. – Не дашь ли денег по старой памяти? – с робкой надеждой обратился к ней Евгений. Денег нет! – ответила она и укатила к себе в Пемзу. Ай-ай-ай! Хорошо еще, что запасы крупы и чая были сделаны заблаговременно. А что сахар? Тут Евгений припомнил былые времена, когда уже сидел без сахара. С алкоголем тогда боролись, виноградники вырубали, паскуды. Зато теперь на каждом углу самогонные аппараты в продаже – пей, не хочу!  

    Итак, где бы еще посмотреть мелочишку? Разве что, у дочери в куртках покопаться? Не завалялся ли рубль-другой? После тщательных поисков им было обнаружено шестнадцать рублей. Все одно не хватает. Не покопаться ли еще и в джинсах? Во время поисков он напомнил себе о кануне праздника. Так какие планы, какие мечты? Но никаких мечтаний, кроме того, где бы взять немного денег, у него не осталось. Мельчаю! – вздыхал Евгений, старательно выворачивая карманы дочкиных джинсов. До чего докатился! Ищущий да обрящет. И там нашлось восемь рублей. Всего ничего добыть осталось. Пустяки. Найдутся. Бог милостив. Так-то оно так.    

    Сахарком ему удалось-таки разжиться. С недостачей, рассчитывая на русское “авось”, он направился к магазину. Прогуляюсь, хоть, - утешал он себя по дороге. В большом магазине царило предпраздничное настроение, шум, гам, люди толпились у входа, проходы оказались заставлены лотками с невыгруженным еще товаром и мешали гражданам отовариваться. – Проходите, проходите! – слышались голоса. – Пропустите! Так и есть – удача! За кассой сидела знакомая продавщица Вика. Протискиваясь сквозь толпу Евгений, направился к ней. У меня на сахар восьми рублей не хватает, я возьму и стану к тебе, потом рассчитаемся, - объявил он ей без предисловий. Хорошо, - кивнула она, не переставая обслуживать покупателей. Договорились. Почему такой ажиотаж, что берут, может скидки какие? Любознательный Евгений отправился в поход по магазину. Мельком осмотрел мясной отдел, цены – ой-ой-ой и переместился в рыбный – полюбоваться на скидки. Конечно же! Крупная банка с мидиями продавалась по сходной цене. Евгений заглянул сквозь прозрачную крышку внутрь банки. Плотно упакованные жирные мидии смотрелись весьма аппетитно. Не на раз хватит. Всего двести рублей за полкилограмма. Вот отовариться бы! Да где там!

    Погоревав немного, он направился к кассе, прихватив по дороге сахарный песок. Навстречу ему в красной фирменной тужурке спешила Вика. Где ты бродишь! – воскликнула она. Ищу тебя по всему магазину. – Приценивался. Что за спешка? – Отойти хочу, подменили меня, держи! – произнесла она и протянула Евгению новенькую блестящую монету в десять рублей. – Спасибо! - Да ладно, с наступающим тебя! И тебя тоже! – спохватился мужчина.   

    С сахаром сразу стало веселее. А мидии что, плавают сверху в масле, только видимость создают, - утешал он себя на обратной дороге. Моросило. Непогода. Дождь со снегом усилился. Не привыкать! Привычная московская погода в канун Нового года. Намочит, конечно, зато с сахаром. От глубоких размышлений его отвлек громкий голос идущей навстречу молодой женщины. Разговаривала она по телефону и любознательный Евгений прислушался. Мне в декрет идти надо, я ребенка рожать хочу, - объясняла она невидимому собеседнику. Они разминулись, и мужчина покачал головой – в декрет ей надо! А работать, кто будет? Кто будет стоять у станка на патронных заводах, шить обмундирование на швейных фабриках, закатывать тушенку в банки, да и сою для тушенок выращивать? Кто? В декрет ей надо! – не мог он успокоиться. Годика три собирается дома посидеть. Десять дней давали колхозницам на восстановление после родов! Десять дней – и на работу. Да, было такое. Работать надо было, пользу приносить государству. А сейчас что, не надо? А детишек куда? Раньше в ясли их принимали. Отработала? Забирай! А есть ли сейчас ясли? – равнодушно подумал он. Что-то ничего про них не слышно. Но открыть их заново – недолгое дело.

    Успокоившись, он попытался понять, а что именно вызвало его раздражение? А куртка по ходу уже вся промокла, и плечи уже чувствовали влагу. Сахар бы не намок! Он прибавил шаг. Редкие прохожие попадались в темноте навстречу, машины неслись по проспекту мимо, обдавая брызгами, друг друга, все как обычно. Так, на чем остановились? Ах, да. Ну, рожать женщина хочет – что здесь такого? В хорошую погоду мамаш с колясками на улицах Москвы пруд пруди. Так пусть рожают на здоровье! Но тема не отпускала, что-то не нравилось ему в этом деле. Что именно? Кажется, разобрался. Поощряет режим их всячески – размножайтесь, убыль населения покрывать надо. И, то. В метро вон, гостей столицы не меньше стало, чем москвичей. А слышал он где-то, не знал – правда, это или нет, что коренного населения в стране не более восьмидесяти восьми миллионов осталось.  Да что сорок из них приходится на московскую и ленинградскую области, а остальное – на всю Россию. Потому и стоят деревни пустые – селиться там некому, а гостей туда и калачом не заманишь. А так – мамаши с колясками видимость благополучия создают. Мужья их закредитованные бегают, как могут быт устраивают. Только вот перспективы неясные, размытое будущее у народа. А пока мамаши дома сидят, я то работаю, как проклятый! – напомнил он себе. Уже не выбирая дороги, худые ботинки промокли. Получается, что я плачу им, с моих налогов дают им копейку, на обновки вот, денег не остается. Но думать на эту тему ему быстро надоело. Праздники на носу! Да и дождь со снегом усилился. Холодно, мерзко, промозгло. Домой – греться!   

    Спустя две недели после Нового года Евгений по-прежнему сидел без копейки в кармане. И долго мне еще бедствовать? – спросил он себя, устроившись в кресле и потягивая чаек с сахаром. А, я понял! – воскликнул он после минутного раздумья. Эти испытания свалились на мою голову для того, чтобы потом, когда разбогатею, ценил бы каждую копейку, а не разбрасывал бы купюры направо и налево, как это случалось ранее. Надо же! Сколько чаевых в венгерских ресторанах оставил! Оркестры заказывал, на скрипочке ему по-над ухом чардаш наяривали. Было дело под Полтавой! Тут он ударился в воспоминания. Венгрия! Эх, выпадали же светлые денечки, когда служил на почте ямщиком. Нельзя теперь так, дочь ведь, на мне! А Венгрия как же? Разве что, для языковой практики  съездить? Только плохим девчонкам там – шиш с маслом, ну, в корчме иной раз рюмашку палинки пропустить, пожалуй, можно будет. Впрочем, насчет девчонок…. Цыганки то, ладно, с цыганками он хорошо познакомился, да была в Венгрии народность малая, матьо называется, блондинки с голубыми глазами…. Не добрался во время своих кутежей до них тогда Евгений. Непорядок. Наверстать бы. И для творчества одна польза будет. Но, нет, - экономить деньги надо!    

    Да что я делю шкуру неубитого медведя! – спохватился он, наконец. Нет никаких денег, и не предвидится. Какая Венгрия! Забудь. А если и появятся деньги, то беречь их надо! А с другой стороны – что их беречь? – тут же засомневался он. Бог ведает, что со мной завтра будет. Тут в его памяти услужливо всплыл увлекательный сюжет, виденный им по интернету. Случайно наткнулся. Показывали там обнаруженное грибниками хранилище, захоронение скорее, вышедших из употребления денег. Купюры, купюры! Плотные спрессованные временем и влажным грунтом пачки. Много. Конечно, пришли в негодность, даже коллекционеры на них вряд ли позарятся. А сколько материальных благ можно было бы купить на них в свое время! Представить страшно! Квартиры, машины, девчонки! Постой! – урезонил он себя. Девчонки это не материальные блага. Тогда что же? Ага, духовные! – решил он после недолгого раздумья. А что теперь эти пачки? Кому они нужны? Труха! Да и девчонки теперь не первая необходимость, - признался он себе. Жаль на них тратиться, даже если деньги и с неба свалятся. Тогда что? Какие развлечения еще доступны?

    Из доступных ему развлечений пока оставалась еще машина. Правда в дышащей на ладан Волге сел аккумулятор, и она стояла без движения с Нового года, третью неделю значит. Поедет ли? – ломал голову Евгений. Надежда теплилась. Сколько раз после очередной поломки задавался он таким вопросом, и каждый раз удивлялся, ведя машину по московским улицам. Надо же, снова едет! Оно и понятно. Волгу неплохо задумали в свое время, неприхотливая она вышла, хотя и малокомфортная. Да и душу вложил в нее Иван Иванович, механик со стоянки, покопался он в ней основательно. Вот на честном слове она пока и работала. Но с каждой поломкой становилось все тревожнее и становилось понятно - скоро машина встанет окончательно!  

    Впрочем, и без машины ему хватало развлечений. Творчество отнимало так много сил и требовало так много времени, что скучать особо и не приходилось. Рассылая после праздников свои произведения редакторам, Евгений обратил внимание на то, что совсем не ждет их публикации. Их, публикаций, давно набралось так много, что одной больше, одной меньше уже не играло никакой роли. Случалось, что он в интернете натыкался на давно опубликованное в солидном журнале произведение, о котором уже и думать перестал. Лишь, удивлялся. Надо же, таки опубликовали! На его спокойствие это не влияло. Куда важнее теперь казалось ему поздравить хороших людей с праздниками, не забыть бы кого, пожелать им здоровья и процветания. Искренне. Действительно, за долгие годы совместной работы они уже привыкли друг к другу, узнали привычки и пристрастия, подружились, словом. Десятки литературных изданий, десятки редакторов! Да и люди все солидные, известные, авторитетные в творческой среде. А потому общение его с большинством редакторов носил если не фамильярный, то вполне доверительный характер. Среди них встречались люди разных возрастов, разных национальностей и религий, проживали в разных странах, но это не играло для Евгения никакой роли. Был бы человек хороший! Он с увлечением переписывался и с литераторами из Ирана, и с литераторами из Израиля. Опять Вы запятые не так расставили! – справедливо возмущалась женщина из-за океана. Дорогая Ирина, знал бы, как правильно, так поставил бы! – не мудрствуя лукаво, отвечал он на ее замечания. И шел на маленькие хитрости, когда терпение у людей заканчивалось. Старался рассылать уже опубликованные тексты другими изданиями, то есть с редакторской правкой. Не всегда, но сходило. На его проделки смотрели сквозь пальцы. Имя его уже узнавали и особо не привередничали, хотя и напоминали – опять Вы недоработали! Масса ошибок, проверьте знаки пунктуации, очень много надо править! И так сойдет! – мысленно отвечал им писатель. А править тексты – ваша забота! Грешно признаться, но исправленные тексты редакторами он даже не смотрел. Проверьте, Вас все устраивает? – торопили его редакторы, если принимали его произведения. Все устраивает, все просто замечательно, - отвечал им писатель на голубом глазу, выждав для приличия некоторое время но, не удосуживаясь даже взглянуть на их правки. И не лень им, - покачивал головой только.     

    В быту происходило то же самое. Сплошное шалопайство. Поскольку до пенсии ему оставалось уже всего ничего, то он стал примерять на себя неторопливый образ жизни и степенное поведение в быту. Чем не развлечение! Он уже знал жильцов чуть ли не поименно, интересовался при встрече – как самочувствие, как детишки, что слышно новенького? Словом, осваивался в новой роли. Ужасно убирают подъезд! – жаловалась ему соседка этажом ниже. - Да совсем уже совесть потеряли. Работают спустя рукава! – охотно соглашался он с ней. В подъезде стало значительно чище! – объявляла другая собеседница, пока они ехали в лифте. Совсем другая картина, зайти стало приятно, скоро цветы можно будет ставить! – поддакивал ей принципиальный мужчина. Еще одна соседка, постарше, столкнувшись с ним на улице, жаловалась на давление. И не говорите, и у меня по погоде скачет! – оживлялся Евгений, не помнивший, когда мерил давление в последний раз. Голова болит! – охала другая женщина пожилого возраста. – И у меня который день не отпускает! Ну и погода! С кем бы еще поболтать еще в охотку? -  случалось, он даже оглядывался по сторонам.

    Мне же до пенсии немного осталось! – напоминал он себе. Раньше пенсионеры во дворах в домино играли, ну поддавали маленько, закусывали, не без этого. Сейчас что-то перестали. Только дадут ли мне своевременно уйти  на пенсию. Что-то сомнительно. Но от мысли, что пенсия не за горами, что его ждет пусть небольшой, но стабильный доход, аж, дух перехватывало. Вот, зажил бы! И жиличка не нужна будет. Надоел посторонний человек в доме. Пусть идет на все четыре стороны!

    Все бы ничего, но не отпускала его какая-то щемящая тревога. Он попытался разобраться. В чем дело? Вроде бы все идет своим чередом, ничего нового. Ах, да! У дочери непорядок! Она завалила сессию, того и гляди вылетит из института. И это на третьем курсе! Тут надо отметить, что из-за дочери забот у него существенно прибавилось. Но это были хлопоты, на которые он и не ворчал особенно. Дочь, ведь. Учится! Все так. Закономерно это для старшего поколения. Мы то пожили! О детишках теперь вся забота. И он не исключение. Собственные проблемы его волновали куда меньше, чем то, как обстояли дела у дочери. Забот прибавилось еще после того, как дочка завела себе кавалера, сокурсника, полного болвана на взгляд заботливого папаши. Тот быстро приноровился кормиться у них дома, не принося никаких продуктов и не выказывая ни малейшего желания приложить усилия для приготовления и уборки. Папаша все чаще слышал от дочурки, - приготовь пельмени со сметаной на двоих, пожалуйста! – Со сметаной?  - переспрашивал он с надеждой. Может быть, с соевым соусом? – Нет, со сметаной! Соевый соус ешь сам. Попробовавший, было навести в этом деле порядок Евгений, столкнулся с таким решительным отпором со стороны любимой дочурки, что долго вилял хвостом и оправдывался, - дескать, его не так поняли. Смотри у меня! – строго предупредила его дочурка. Съеду от тебя в одночасье! Фраза стала расхожей. Теперь его пугали, надо-не надо. Кормить придется этого болвана, - вздыхал лишь, папаша. Вот, не было печали, так черти накачали! И так продуктов в обрез, а тут еще этот бедный родственник свалился на мою голову. Лучший кусок она теперь дружку подкладывает, не доедает, бедненькая. Исхудала вся. Что же дальше будет?  

    Побаловать бы ее, да и себя заодно чем-нибудь вкусненьким, - спохватился Евгений. Где бы взять деньги? Разве что, продать какую-нибудь безделушку? Он достал старый рундук, доставшийся ему от отца, и покопался в нем. А вот это разве не золото? Большая брошь, без камня блестела матовым желтым цветом. Проверить, разве что? Попытка не пытка. Он быстро оделся, сунул брошь в карман и направился к ломбарду. Снег скрипел под ногами, было морозно и солнечно. Теплилась надежда. Не похоже на золото, но чем черт не шутит!

    У входа в ломбард стояла сама хозяйка салона, знакомая ему по предыдущим визитам и курила. – Здравствуйте! – Здравствуйте! Не золото ли? – поинтересовался Евгений и, не откладывая дела в долгий ящик, протянул ей брошь для оценки. Сейчас посмотрим! – женщина взяла брошь в руки, повертела ее. – Пойдемте! Они прошли в ломбард и встали по разную сторону ограждающей решетки. Не снимая шубы, оценщица капнула на брошь кислоту. Мужчина старался тише дышать, чтобы не спугнуть удачу. Ну же!  Хочу Вас огорчить, это не золото, объявила она через минуту. Никакого огорчения! – бодро ответил Евгений. Это было понятно с самого начала, для очистки совести зашел только. Валялась вещь без дела, дай, думаю, проверю. – Понятно. Обнаружите что золотое – приносите! – Договорились!

    Выйдя на улицу, он глубоко вдохнул морозный воздух. Не вышло! Зря надеялся. Жалко. Всю обратную дорогу он представлял себе, сколько накупил бы продуктов, окажись брошка золотая. Вот бы полакомился. И водочку бы, прикупил. Похоже, что бедствовать мне придется до конца жизни, - в который раз признался он себе. Интересно, а что едет крупные воры? Менять пора все вокруг или самому меняться, приспосабливаться, - подсказал он себе. Не свернуть ли мне с тернистого писательского пути? – впервые всерьез подумал писатель. На хлеб не хватает, а брошка не золотая! Ну, потешил себя, добыл славу и ладно. Вместе с тем он понимал, что подобно мафиози, так просто из порочного круга ему не выйти. Ну, устроюсь я вахтером, менеджером даже, но все равно останусь писателем. Да через неделю все вокруг заговорят – это писатель. Не спрятаться! Позориться только. А время шло и шло. Незаметно.     

    Не иначе, как из-за душевных переживаний впечатлительный Евгений увидел красочный сон. Итак. Вот он стоит наверху на скале, а внизу желанный берег, вода, но до нее еще нужно добраться. Спуск к морю на лифте, видел он подобную конструкцию в пансионате в Сочи. Дочь ушла вперед, а он замешкался, и с ним в лифт зашел незнакомый мужчина. Они едут в тесном лифте вдвоем, вниз. Мужчина довольно крепкий, и явно сильный. Бывают такие крепыши от природы. Кучерявые волосы, напряженные скулы, злобный взгляд. Он что-то спрашивает у Евгения и Евгений что-то отвечает ему. В воздухе висит напряжение. Мгновенная оценка обстановки. Боксер, хоть и бывший, несомненно, опаснее неподготовленного человека, но чтобы остановить такого крепыша бить придется точно и акцентированно. Только в челюсть. Нейтрализовать такого можно лишь нокаутом, но в лифте тесно, не развернуться, бить придется снизу, апперкот. Лифт остановился. Обошлось.   

    Они выходят в просторный и пустой холл. Вдоль стен стоят скамейки. Крепыш отходит. Как пройти к берегу? Массивные стеклянные двери загораживают выход и все они закрыты. Появляется еще какой-то худощавый мужчина. Должен быть выход! – на весь холл объявляет он. Давайте вместе поищем его! – обращается он к Евгению. – Давайте! Где дочь? – оглядывается Евгений. Она же прошла вперед, пора догонять ее. Я могу открыть двери, но мне нужна вода в пластиковой бутылке! – раздается поодаль женский голос. Вода? У него есть в сумке вода, и он без сожаления передает бутылку женщине. Бутылка неполная, но ей хватит. Она начинает открывать ключами двери, одну за другой и распахивает их. Евгений покосился на ключи – сложные, четырехгранные как для железных дверей. Серьезно тут дело поставлено. Наконец, все двери открыты, и они выходят на берег. Первая мысль – где дочь?  

    Проснувшись. Евгений обнаружил, что лежит один в трехкомнатной квартире. Ни дочери, ни жилички дома не было. Дочь ночевала у подруги, а жиличка по обыкновению загуляла. Несмотря на ранний час, от соседей сверху доносилось мерное постукивание. Тук-тук. Начинался очередной московский день без берега, без моря, без лифта и без приключений. Не без труда поднявшись, Евгений подошел к окну. Светало. Машины одна за другой катились в сторону центра. Весна не за горами, - вздохнул он. А вчера самолет разбился! – вспомнились ему последние новости. Мир полон событий. Наяву, а не во сне. То ли еще будет!  

    Тем утром погода выдалась пасмурная, зато потом выглянуло солнце и так ярко засветило, что, несмотря на морозный воздух по дорогам побежали ручьи. Хорошо то как! Солнце улыбалось всем, и неудачникам, и успешным людям, поднимало настроение, питало надеждой. Казалось, все ясно – живите, наслаждайтесь жизнью. Все будет хорошо! Прочь мелочные заботы! Не вы первые, не вы последние! Даже девушки, как показалось Евгению, стали смотреть на окружающих людей, да и на него самого не так враждебно, как раньше. Сомнений ни у кого не оставалось – скоро весна!

    Чтобы не зацикливаться на творчестве, писатель стал много времени посвящать повторению венгерского языка. Новый учебник толщиной с кирпич, попавший к нему с оказией и казавшийся таким сложным поначалу, был освоен играючи и штудировался теперь от корки до корки. Нет, он не помышлял более о возможных поездках за рубеж. Нет. Детальное освоение сложного языка нравилось ему само по себе. Не забывал он и то, что долгое время кормился репетиторством, и допускал возможность появления новых учеников в будущем. И, учениц тоже! – не забывал подсказать он себе. Венгрия! Да, красивая страна, но яркие события давно потускнели, стерлись из памяти. Было да прошло. Не отправляться же туда по-новому к плохим девчонкам. Нет, уж! Хватит. Силы уже не те. Набегался. Посидеть бы спокойно в хорошей корчме за кружкой пива. Это, да! Со спутницей, желательно. Там же пляски летом в каждой пивнушке под скрипочку. Одной девчонки вполне хватило бы. Нет, лучше две! – спохватился он тут же. Одна блондинка, одна брюнетка. Ах, рыжей не хватает!  

    Две девчонки! Куда там, с одной бы справиться. Прошла молодость, теперь я другой человек, - признавался он себе. Другие возможности, другие чаяния и желания. Увидеть бы счастливую жизнь дочери да спокойную жизнь бывшей жены, Лены. Других близких людей во всем мире у него не осталось. А, самому – много ли надо! Вторая половина жизни еще впереди. Он оглянулся на прожитые годы. Ничего я не приобрел, – признался он себе. Ничего не стоит партбилет, полученный с таким трудом когда-то, да и продал он его давно скупщикам. Заводской опыт? Где теперь заводы! Кем руководить? Ученая степень? Кому она нужна! Он всерьез уже подумывал – не продать ли свой диплом кандидата наук за ненадобностью? Деньги? Они ушли сквозь пальцы. От первой половины жизни остался только опыт. Но он скорее давил на плечи, чем помогал, так что вторую половину продолжать мне придется чуть ли не с нуля, - решил он для себя. Слава? Как говорила бывшая женушка – славу на хлеб не намажешь!

    Такие мысли частенько беспокоили его в последнее время. Еще бы! Ошибки в его возрасте уже непростительны, не будет времени их исправить. Годы! Он же подниматься по утрам стал с большим трудом. Сказывалась накопленная усталость, старые раны стали беспокоить. Старею! – ворчал про себя Евгений. Ты не просто стареешь! – признался он себе как-то утром после очередной побудки. Не без труда поднявшись, он подошел к окну и, заложив руки за спину, посмотрел вниз, с высоты своего десятого этажа на улицу. Снег заново замел улицы Москвы, и город смотрелся свежо, как будто его и не убирали вовсе. Все вокруг стало белым-бело, а от недавней оттепели остались одни воспоминания. Ты не просто стареешь, – повторил он себе. Теперь ты проживаешь вторую половину своей жизни. Другой половины не будет. Сугробы! Сугробы! Ну и намело! Земля опять промерзла! Холодно. Пройдет время, и ты ляжешь в эту мерзлую землю и не на год или два, а навечно, - задумчиво сказал он себе. И такими сугробами быстро заметет память о тебе. Память! Она у людей короткая и время для тебя теперь коротко, не забывай, - тяжко вздохнув, напомнил себе мужчина. Вторая половина жизни уже идет полным ходом, уходит, вернее, а ни одна из поставленных целей так и не достигнута. Время! Может быть, будет что-то потом? Не исключено, душа куда-то должна пристроиться, но обратного пути уже не будет. Метет то как! – вновь отметил он и продолжил разговор с собой начистоту. Смерть врагов тебе надо увидеть при этой жизни. Не забывай! Сам по себе враг не исчезнет. Это к месту вспомнилась цитата Великого кормчего. Что-то надо менять, но что и как? Он вновь озадачился, но ненадолго. Ничего изменить в мгновение ока он не мог. Внимание его привлекли две машины на улице, едва задевшие друг друга. Авария. Водители вышли разбираться. Привычная суматоха города отвлекла его от глубоких размышлений. Мелкие заботы завладели его вниманием и вскоре все пошло, как обычно, без особых успехов, значит.  

    Город же жил своей жизнью, на этот раз ожиданием очередных выборов. За пять дней до выборов. В середине марта значит, началась такая свистопляска, что даже привыкший ко всему Евгений озадачился. На этот раз следили за ним, не скрываясь, просто поджидали в местах его привычного маршрута и не выпускали из глаз ни на минуту. Там, где он проводил тренировки, в одно с ним время стали появляться крепкие мужчины. Разминался он на трех разных площадках – делал различные упражнения, соответственно и мужчин было трое. Они отходили недалеко, разговаривали по мобильному телефону, посматривали на часы и снова возвращались на площадку. Разминались вместе с ним. С чего такая активность? – недоумевал Евгений. Я-то в выборах не участвую! Исчезли они так же внезапно, как и появились. Кампанейщина! Нет, не будет никто со мной договариваться, – решил он про себя. Давить они будут, при малейшей же возможности. Готовься, потихоньку.   

    Но мелкие бытовые заботы вновь быстро переключили его внимание на более актуальные вопросы – где взять денег на хлеб насущный? Незаметно подошла очередная знаковая дата. Батюшки, да день рождения у меня через неделю! – спохватился Евгений. И хотя видимых успехов у него по-прежнему не предвиделось, в его бедственном положении наступила относительная стабильность. Худо-бедно, но денег на непритязательную еду и на оплату квартиры хватало. Лена, бывшая жена изредка подкидывала ему копейки на еду и его жизнью больше не интересовалась, махнув на него рукой. Дочь училась, а творческая работа шла по инерции. Бог ведает, каким образом, но темп этой работы усилился. Публиковали его теперь по большей части русскоязычные зарубежные издания, дома реже, и переписка с зарубежными редакторами шла чуть ли не каждый день. Ну и обычный писательский труд – правка, редактирование, наброски, пометки – все шло своим чередом. Тренировки хоть и надоели порядком, но выполнялись им регулярно, невзирая на погоду и в зеркале, куда смотрелся Евгений время от времени, отражалась стройная спортивная фигура. Ну и славненько. Должен женщинам нравиться. А, женщины? Тут ему нечем было похвастаться. Новостей по-прежнему не было. И на фоне всех этих событий наконец-то наступила долгожданная весна.  

    Почувствовавший прилив сил Евгений          с трудом сдерживал себя, чтобы на улицах не цепляться к девчонкам. Несолидно, вроде, для писателя. А девчонки-то на него посматривали. Далеко не все, конечно, но те, которые видели, как он разминается на тренажерах, поглядывали в его сторону с интересом. Подходите, знакомьтесь! – мысленно звал их Евгений. Смелее, я добрый! Изредка незнакомые девушки действительно появлялись на площадке в спортивных костюмах, и начинали тренироваться недалеко от него. Вроде как сами по себе. Занимались они неумело и надолго их не хватало. Наверное, красавицы ждали инициативу с его стороны. Но мужчина и не думал проявлять ее. Захотят – познакомятся. Они умеют. А, неплохо бы. Вот был бы ко дню рождения подарок!  

    Ко дню своего дня рождения он получил хороший подарок от Московской организации Союза писателей, где стоял на учете. В обновленных членских списках себя он не увидел. Что послужило причиной? Неуплата членских взносов за последние три года или что-то другое? Теперь это его мало волновало. Не сработались. Походив по комнате, заложа руки за спину, он устроился за столом и открыл сайт городской писательской организации. Глянул на фото. Все те же лица, сытые, довольные, с новыми заслугами и наградами. Все отметили, ничего не забыли. По разные стороны баррикад мы теперь будем ребята, – усмехнулся писатель. Пригрелись вы при этом режиме, а я не очень. Жалко? Да, нет!   

    Единственное, что его огорчило, так это собственная недальновидность. Еще недавно на полном серьезе он размышлял о возможности стать членом правления Московской организации, и велись об этом разговоры. Да, куда там! Выкинули его из рядовых членов при первой же возможности. Выкинули, невзирая на творческие успехи. Вот, теперь еще и бывший член СП стал, - растянулся в улыбке Евгений, уяснив ситуацию. Бывший член партии, бывший руководитель керамического производства и охранного предприятия, теперь еще и бывший член СП, все бывший! А впереди то что? Да ладно, - решил он, переварив информацию. Как-нибудь и без них. Действуй! Доведется если сидеть потом в пивнушке где-нибудь в Вене, да в том же Будапеште, хотя бы, будешь потягивать сладкое пиво да вспоминать нынешние перипетии судьбы. Далось тебе это членство. Кроме взносов никакой радости не видел. Тщеславие тешил только. Славы тебе и без них хватает. Да и кому нужно будет это членство, скажем в Америке? Никому. Дело оставалось за малым. Перебраться в Америку. А кто ждет его там? 

    К середине апреля распогодилось и для закаленных людей, к которым справедливо относил себе и Евгений, наступила пора подумать о первом загаре. Сейчас бы прикорнуть на камушках, тепленьких на берегу, - тосковал по морю подтянутый мужчина. У воды загар хорошо ложиться. Да и окунуться на мгновение вполне можно было бы! Вода еще ледяная, так если быстро – туда и обратно, не замерзнешь. И снова греться на горячих камушках. Благодать! Куда бы направиться для первичного загара? – прикидывал он, наворачивая круги по проспекту. К старым подругам, разве? У Татьяны на даче, под шашлычок хорошо бы принять солнечные ванны! У Аллы, в ее загородном поместье за высоким забором загар тоже неплохо ложится. И пруд у нее есть, рукотворный. Утки на него садятся. Вода там  ледяная. Тоже окунуться можно при желании. Окунался он не раз. И угощает она неплохо, а это способствует правильному обветриванию в начале сезона. И у той и у той в гостях быстро летело время, дело проверенное. Пока закусишь, пока языки почешешь, а вот уже и подрумянился заметно. Домой пора. И общество приятное. Капризничай – не хочу. Что еще? На худой конец и Коломенское сойдет. Там, правда капризы слушать никто не станет. Но и там вполне можно было скинуть рубашку, устроится на берегу с рыбаками, да посмотреть, как клюет рыба. Так, с чего начать? Задумки у него были неплохие, но жизнь внесла коррективы. Машина встала. Аккумулятор, ремонт, страховка. Только плати. Да гори все огнем! – махнул рукой, уставший возится со старой Волгой мужчина. Сколько можно в нее вкладываться? На хлеб не хватает. Может еще и взносы писательские заплатить заодно? Тут он улыбнулся. Теперь отпадали даже непритязательные варианты городского отдыха.   

    А солнце все припекало и припекало! Какие дни теряются для загара! – не на шутку встревожился Евгений. Да ветрено еще, ветер холодный, рано, - пробовал было обмануть он себя. Да и солнце не набрало еще силу! Себя не обманешь. Набрало. Оставалось только мечтать о светлом будущем, что он и делал, прогуливаясь по московским улицам. А солнышко так нежно грело через одежду! Так становилось тепленько, что растаивали последние сомнения. Весна! Дожили! Дальше станет еще веселее!   

    А когда начнется настоящее веселье и, в чем оно будет заключаться? Чем не повод для раздумья! И, в самом деле. То, что казалось так интересно раньше, незаметно потеряло свою привлекательность. Возраст ли стал тому причиной или жизненные обстоятельства? Трудно сказать, но приоритеты поменялись, это точно. После того, как приятель дочери починил в компьютере звук, Евгений принялся было смотреть по нему фильмы, по которым успел соскучиться. Телевизора то у него давно не было. Продал все, какие имелись. Так вот, не без удивления он осознал, что ему совершенно неинтересно смотреть на происходящее, на экране. Ну, бродят герои по лесу в поисках пищи. Так у него каждый день в поисках куска хлеба проходит, и каменные джунгли подчас опаснее, чем естественные. Воюют? Так и у него идет ожесточенная борьба за место под солнцем. И драматизма там более чем достаточно. Аварии? Так и у него машина сломалась. Предают экранные герои друг друга? Так его давно все продали, с потрохами! Никого из друзей уже не осталось. Впрочем, к эротическим фильмам это не относилось. Их-то Евгений смотрел весьма охотно и без звука, так как вполне разбирался в том, что происходило на экране. Да и перевод, особенно в немецких фильмах, мало что добавлял к содержанию. – Я хорошо все делаю? – Да, да, ты хорошо все делаешь! – звучало на экране. – Тебе точно все нравится? – Да-да, все нравится! Продолжай! Впечатляюще!

    А солнце пригревало все сильнее, и наступила пора для привычного времяпровождения у городских прудов. В основном для творчества, но и для загара тоже. Поскольку машина встала, то довольствоваться Евгению пришлось близлежащим прудом. Ну и ладненько! – решил писатель и принялся загорать на новом месте, благо маршрут занимал всего двадцать минут и машина для этого не требовалась. А загар то он везде одинаков, и на новом месте, как выяснилось, ложился неплохо. А по Коломенскому сейчас девушки бродят, красивые! - нет-нет, да и вспоминал мужчина. Но нет, так нет. И на Борисовских прудах тоже неплохо лежалось бы, - вздыхал он еще, но не слишком тяжко. Девушек и на новом месте хватало. Они тоже приходили загорать и радовали глаз своими формами.

    На новом месте он освоился довольно быстро. Солнце в Москве грело действительно везде одинаково. Оно радовало людей и на Борисовских прудах, и в Коломенском, и на водоемах в спальных районах. И развлечения у людей оставались все те же. Шашлык, выпивка, приятная беседа. Иногда на повышенных тонах, правда. В тот день, когда он лежал у пруда, смотрел на девушек и размышлял о своем бедственном положении, ему позвонила его знакомая Алла, та самая, которая изредка спонсировала его выходки. Ее звонок означал одно - появятся какие-то деньги. Как кстати!  

    Приезжай на маршрутке! – на всякий случай начала она издалека. Вредничала. Оплата его проезда для нее мало что значила. Может мне еще пешком дойти до тебя? – возмущенно парировал Евгений и отключился. Пусть подумает. Муж ее, значит в отъезде. Ему перезвонили снова. Ладно, куда прислать за тобой такси? – примирительно поинтересовалась Алла. У пруда я сейчас работаю, сюда и присылай, - вроде как нехотя согласился великий писатель. У них была твердая договоренность – за ним присылают такси, на такси его отвозят и дают немного денег на бедность, и продукты еще, если рядом с магазином окажутся. Нарушение недопустимо. Девушки поодаль удивленно повернулись в его сторону – что за гусь такой лапчатый загорает? Жила Алла, кстати, в большом особняке в престижном районе за городом. – Хорошо, жди! - То-то! Таксист перезвонил ему через пятнадцать минут, уточнил, где встать. Под любопытными взглядами девушек Евгений не спеша собрался. Поехали.

    Алла встретила его в приподнятом настроении и слегка в подпитии и смотрелась вполне прилично. Похохотали они в тот день от души, под водочку да под хорошую закуску. Тут Алла не скупилась. Всем знакомым косточки перемололи. И, мужа ее обсудили, и подруг, Татьяной особенно Алла интересовалась, и на женушку бывшую Евгений не забыл пожаловаться. Денег по-прежнему не дает. Всех пропесочили. На женушку жаловался он напрасно. Жалеть его никто не собирался. Одной из подруг Аллы, женщиной тридцати пяти лет, Евгений заинтересовался. Да она как раз перед тобой уехала! – равнодушно просветила его Алла. Как же так! – воскликнул мужчина. Задержать ее надо было! Творческими планами поделился еще, не без этого.        

    Большой участок в сорок сток позволял развернуться им без стеснения. На мангале жарили мясо, загорал Евгений, естественно, на камень декоративный, размером с два этажа забирался, в пруду рукотворном в ледяной воде плескался. После водочки можно. В пруду водилась рыба, и его облюбовали две утки. Утка, наверное, уже и яйца отложила, - предположил догадливый Евгений, сидя на завалинке и щурясь на ласковом солнышке. Алла возилась со своей огромной собакой, отгоняла ее от утки. Ты что, они с кладки не слезают, - просветила его она. Да? – удивился Евгений. Даже погулять не отходят? – Нет! – Надо же! Вот и змеи кладку греют, - вспомнил он картину из Дарвиновского музея. Там большая змея, похожая на его женушку, лежала, свернувшись вокруг кладки. Лучше не подходи!  Оставайся на ночь! – перебила его рассуждения Алла. Пять тысяч давай, тогда останусь, - назначил дорогой гость себе цену. Проститутка и та дешевле стоит, - поморщилась Алла. Это, смотря какая! – живо парировал мужчина. Как ни упрашивали его, ни призывали к совести, он не остался. Подругу свою приглашай в следующий раз, тогда подумаю, – обозначил он свой бубновый интерес, садясь в вызванную для него желтую машину. Вернулся он без приключений, сытый, в легком подпитии и с деньгами. Такие поездки, нечасто, но скрашивали его серые будни.  

    Неожиданно в двух шагах от дома обнаружилось еще одно подходящее место для загара. Благодаря усилиям местного депутата снесли гаражи над оврагом, где протекала река и на их месте разбили вполне приличный парк. Силами трудолюбивых узбеков из ЖЭКа посадили деревья, разбили дорожки, установили лавочки и лежаки для загара. Теперь Евгений загорал на лежаке, не смущая граждан голым торсом. Место для загара! Как кстати. На новое место потянулись и красавицы. Появилась там и его знакомая девушка, как выяснилось, ее звали Вера из соседнего подъезда с маленькой собачкой. Слава богу, загорала она без собачки. Изредка они общались. Характер у Веры оказался легкий, и болтали они весело и непринужденно. Иногда во время оживленного разговора Евгений, увлекшись, садился к ней на лежак и посматривал на ноги девушки. Она относилась к этому с пониманием, не меняла позу, даже если лежала открытая для солнца. А у него аж, дыхание перехватывало. Отдыхала она в бикини, вблизи было видно, как тонкая полоска ткани врезалась в ее тело, а там все было брито. Казалось, только протяни руку…. С большим трудом мужчине удавалось сидеть смирно, не давать воли рукам. Возвращались они тоже вдвоем, но приглашать ее куда-нибудь еще Евгений не торопился, памятуя ее отказ сходить с ним в театр. Не к спеху теперь. Пусть подумает.   

    Загар загаром, но жизнь вокруг бурлила и била ключом, причем во всех проявлениях. Люди все охотнее появлялись на улице. Бродили парами, семействами, гуляли. Что значит солнечная погода!  Хорошая погода в Москве, видимо понуждала граждан к действиям не только в личной жизни, но и в общественной. Оно и понятно. Чем сильнее пригревало солнышко, тем больше находилось желающих выйти на улицы. Но чем активнее вели себя граждане в общественной жизни, в частности участвуя в протестном движении, тем жестче становилось противодействие прослойки, взявшей власть в свои руки. В очередной раз Евгения удивила жестокость и бесцеремонность действий полицейских, при задержании мирно протестующих граждан, молодежи по большей части. По какому поводу происходили протесты в тот раз, он не запомнил. Протестуют граждане, и все тут. Похоже, что это становилось уже привычным для города занятием. В последнее время протесты шли один за другим. Но, методы! Спокойно гуляющих молодых людей выхватывали из толпы по наводящей указке засланных казачков, заламывали им руки и волокли в автозаки. Бродящие в толпе сомнительного вида граждане, на которых, как сразу определил наметанным взглядом Евгений, была надета какая-то одежда желтого цвета, иногда даже футболка на футболке, указывали “космонавтам”, кого именно хватать в этот раз. Те, положив руку на плечо впереди стоящего товарища, “змейкой” из шести-восьми человек, отправлялись на дело. Вязали без разговоров. Наваливались скопом, раз – и готово! В поход, за следующим!  

    На другой день Евгений прочитал в газетах по интернету, что распоясавшуюся оппозицию полиции помогали задерживать активные граждане. Надо понимать, те самые, в желтых одеждах, - догадался обыватель. Интересно – сколько они получают за свою активность? Похоже, что неплохо прикормлены, старались больно, - сделал он заключение, вновь пересмотрев кадры задержаний гуляющих граждан. Смотреть на эти картинки ему быстро надоело. Все понятно. Будут еще протесты и будут задержания. Договариваться с оппозицией власть явно не собиралась. Зачем? Сил для поддержания порядка достаточно, и активные граждане помогают. Сегодня в желтых одеждах, завтра наденут оранжевые.  

    Насытившись городскими новостями, Евгений вновь сосредоточился на своих ощущениях. Своя рубашка ближе к телу. Чередовать интересы целесообразно. Заботиться о своем здоровье следует при любом режиме! – напомнил он себе. Жаркие денечки в начале лета позволили ему уже основательно загореть и, Евгений нет-нет, да вспоминал свои прогулки по набережной у Черного моря, в Лазаревском. Были же времена! И сейчас там, на набережной точно весело, холодное пиво, девчонки, только не для него теперь все это. Другие люди веселятся. Отдохнув немного, он возвращался-таки к новостям из общественной жизни города. Без свежих новостей ему чего-то не хватало. Как там? По-прежнему воюют или успокоились? Я ведь, не могу существовать вне общества, - признавался он самому себе. Да и писателю это не нужно. Так или иначе, но взаимодействовать с обществом придется. Если запахнет жареным, отсидеться в затишке не получится. Уехать бы куда-нибудь, да денег нету! Может быть, успокоиться и стать частью режима? Заманчивые предложения в завуалированной форме давно ему поступали. Продайтесь! – твердили собеседники и собеседницы по телефону. Продайтесь за медный грош! Больше Вам все равно никто не предложит. – Я подумаю. Или еще хлеще звучали посылы. Мы подуем в дудочку, а ты попляши под нашу музыку! Продаться, разве? – не раз прикидывал серьезный писатель. Надоело, ведь, бороться в одиночку. Союзники если и есть, то действуют сами по себе. Но сама мысль о том, что ему предстоит разделить идеологические посылки режима, мало того, стать их проповедником, казалось ему противной. Всю жизнь я честно работал! – напоминал себе писатель запомнившуюся фразу старого рабочего времен перестройки. Зачем я должен перестраиваться? И, в самом деле – зачем? Жить тяжело? А когда жилось легко? Ну, были времена, да прошли. Не вернутся больше. Одному мне тяжело живется? – спрашивал он себя. Нет, ведь. Полстраны уже стонет от гнета.    

    Отсутствие работы у граждан действительно стало массовым и привычным явлением. Работа! Нет работы! – все чаще слышалось в разговорах людей и в магазинах и на улицах. Никого это уже не удивляло, люди привыкли. Даже пенсионеры на лавочке, где обычно сидела бывшая теща, громко и без стеснения костерили правительство. Пенсию свою обсуждали. Да, они добавят, последнее заберут! – громко дискутировали бабушки. Да, одни бабушки. Дедушек, похоже, в их подъезде уже не осталось. В магазине опять все подорожало! – доносились до Евгения слова, когда он проходил мимо. Да, жизнь в Москве становилась все дороже. На окраинах надо понимать тоже.   

    А время не стояло на месте, оно шло вперед. Оно не просто шло вперед, оно меняло людей. Время! Если судить по отражению в зеркале, то Евгений выглядел не хуже, чем десять лет назад. Может быть даже чуть лучше. Так, по крайней мере, ему казалось. Август десять лет назад и сейчас. Большая разница! Тогда, в августе восьмого года он сидел за дощатым столом в большой компании в подмосковном доме отдыха, и локтем касался красивой женщины, сидящей рядом с ним. Она не убирала руку. Напротив, сама давила в ответ незаметно для окружающих. Впрочем, их энергия сразу привлекла внимание людей вокруг. На них посматривали с интересом. И любимая жена Лена, тогда они еще были вместе, сидела за тем же столом через два человека от него. Гадал тогда Евгений – неужели у них все получится? Красивая сидела рядом женщина, стройная, в легком платье. Немногим уступала его любимой женушке. Интересно! Было. Сейчас вот август месяц, а волнующих встреч не предвидится. Один я остался на белом свете, - вздохнув, напомнил себе Евгений. Подразумевалось отсутствие любимой женщины. Мимолетные знакомства душу не грели. Тут или есть подруга, или нет ее. Подруги у него по-прежнему не было. Старею, - вздыхал он все чаще. Пенсия уже не за горами. Дождаться бы, вот жизнь наладится! Как бы ни так! И здесь власть приготовила ему подарок, да и не только ему.   

    Известие о повышение возраста выхода на пенсию он воспринял спокойно. К этому все и шло давно. Надежды на безбедную старость? Какие игры могут быть с  наперсточниками! Если играть по их правилам и дальше, то без денег точно останешься! Даже несмотря на отмеренные ими дополнительные годы. Придумают что-то новое. В войну, говорят, пенсии совсем не платили. Не до того было. Вполне возможно, что прослойка у власти вновь объявит – Нет денег, и искать их не будем. Держитесь! Не до вас нам сейчас! Что-то подобное уже звучало, кстати. А вот если обществу удастся поменять правило их игры – тогда другое дело. Тут Евгений усмехнулся. Правила, значит, поменять осталось. Хорошо бы! Только не простое это дело. А заманчиво сыграть бы с наперсточниками по новым правилам. Как? Тут он вновь усмехнулся. Да очень просто! Прикладом по зубам, ствол в затылок, удар сапогом по тумбочке с наперстками, чтобы разлетелись в разные стороны, а самих прохиндеев на север, отрабатывать украденные у народа годы. Транс-Якутская магистраль стоит заброшенная. Восстановить бы надо. Еще границу с Китаем укрепить не мешало бы. Работа найдется! Мечты, задумки! Кто осуществит их только?   

    В тот год лето выдалось жарким. Загар у московского пруда хорошо лег на Евгения, но тоска по былым развлечениям у моря не отпускала его. Оно и понятно, ностальгия! Время от времени он украдкой, как бы кто не увидел, стал включать на компьютере веб-камеру в Лазаревском и внимательно смотрел на хорошо знакомые картины. Набережная, кафешки, море, раздетые люди прогуливаются. Море казалось спокойным и плескало ласково так, нежно даже. Чуть-чуть. Девушки, не спеша ходили туда-сюда. Полуголые. Ай-ай-ай! Людей-то как мало! – вздыхал Евгений. Самое бы время сейчас посидеть на берегу на теплой гальке, посмотреть на море, послушать тихий плеск волны. Подумать, поразмышлять о бренной жизни, прикинуть – чего достиг и по силам ли достичь еще чего-нибудь. Многое в его жизни изменилось с тех пор, когда он в последний раз сидел на камнях и смотрел на море. Восемь лет минуло с тех пор. И сам он изменился. Не внешне, а внутренне. Тогда это был во многом наивный еще мужчина, теперь же он стал закаленный боец, выдержавший суровые испытания с поменявшимися жизненными приоритетами. Тогда и сейчас…. Небо и земля. А ведь, с морем можно и разговаривать. Он знал это. Советоваться даже. Пошептаться, доверительно так. Сидишь себе на берегу, изливаешь душу, а море отвечает тебе ласковым плеском волны, раз за разом – все будет хорошо, все будет хорошо. Морю ведь сотни тысяч лет, если не миллионы уже, оно много чего повидало на белом свете, ему можно верить. Когда? – вопрошаешь только. Скоро, скоро, жди, надейся, - шепчет волна. Как тут не поверить! Картинки завлекали, уносили героя далеко, но долго смотреть на экран писатель себе не позволял. Рано! Рано расслабляться! Много дел еще ждет впереди. Пока есть силы, нужно действовать. Для возвращения в действительность достаточно было бросить взгляд улицу. Там ждали привычные заботы, суета и никакого моря там не было и в помине.   

    Да, время шло. Все чаще на улицах, у магазинов особенно, Евгений слышал непривычное обращение к себе – отец! – Отец, дай закурить! – Не курю я! – Отец, не найдется ли немного мелочи? – Нету, сам бедствую! – Понятно. Нет, так нет. В драку никто не лез. Что же вы довели себя граждане до такого состояния? – мысленно обращался к ним Евгений. Не надоело мелочь клянчить? Неужели непонятно, что кроме вас порядок в стране никто не наведет! Пели ведь, раньше, - ни бог, ни царь и не герой! Неужели забыли все? А новое поколение таких песен и не слышало. Речитатив все больше, сомнительного содержания.

    Отец! Может быть, начать использовать это слово как литературный псевдоним? – подумал он даже. Звучит красиво, но непривычно. Отец нации. Нет, это уже слышали, да и масштаб не тот. Но подходящие варианты со словом он продолжал прокручивать в сознании, созвучия ради. Все тренировка. Отец, надо же! Наконец. Он нашел, куда уместно пристроить это слово. Вот, заведу себе молодых девчонок, пусть и называют, мня отцом! – нашел он подходящее решение. Он ведь, проходил это уже. Знакомо! Как раз десять лет назад, когда сошел с трапа самолета у моря, и пожилой таксист, кавказец, предлагал ему свои услуги. Учтиво поинтересовался он тогда – с дочкой приехали? Евгений с ухмылкой глянул тогда на свою высокую молодую спутницу, капитана милиции, кстати, и не дочку вовсе, но вдаваться в объяснения не стал. Махнул только рукой – поехали! Найдя выход, он успокоился. Пусть называют отцом, теперь тем более подходит. Да, все сразу встало на свои места. Он живо представил себе. Как молоденькие девушки, щекоча своими длинными волосами его душу, ласково шепчут ему на ушко – папуля! Погладь нас еще! Хотим еще! Ближе подвигайтесь, девчонки, ближе! – шепчет им в ответ красавец-мужчина. Но я уже не молодой человек! – добавляет он еще на всякий пожарный случай. Те лишь, хихикают в ответ и охотно подвигаются ближе, прижимаются к нему. Что с них взять, с девчонок! Ах! А потом пусть дедушкой называют! – подсказал он еще себе. Дедуля!

    Кстати, во времена застолий, которые изредка устраивала его дочь дома, ее подруги оказывали ему знаки внимания, в состоянии подпития, в основном. Растерявшийся Евгений, конечно, обнимался, целовался с ними, но как-то нерешительно. Ее подруг он помнил еще детишками. Но детишки выросли и превратились в молодых и  привлекательных женщин. Некоторые были замужем уже. Выпить, правда, любили. Дело продвинулось так далеко, что подчас дочь решительно вставала между ним и подвыпившей подругой. Действовать ему приходилось с оглядкой, то есть безрезультатно. – Дай хоть попрощаться с человеком? – обращался он к строгой дочери. Обойдешься! – следовал ответ. Интересы мамочки своей блюдет! – покачивал головой мужчина. Тут не поспоришь! С такими мыслями ему должны были бы сниться девушки, но во сне он их почему-то не видел. А снились ему, по большей части глупости какие-то!          

    Вот приходит он на родной завод за деньгами, ему недоплатили маленько. Заходит через проходную прямо в плавках с улицы, загорелый и подтянутый. Ему рады девушки в бухгалтерии, они суетятся, улыбаются. Но это по работе. Все в белых халатах, так у них на заводе было принято.  А молодая девушка, которая им занимается, подходит все ближе и ненароком касается его. – Да, сейчас все оформим. Не хотите ли чаю? – Не откажусь! За разговорами перед ним ставят подстаканник, пустой, правда. Евгений берет его в руки и оценивает со знанием дела. Сколько таких подстаканников из своего хозяйства он продал в былые времена, чтобы удержаться на плаву, серебряные попадались даже! Продержался, да подстаканников не осталось. Поодаль сидит и секретарь парторганизации завода – Валентина Егоровна Чекина. Она проводит короткое совещание. Доносятся приглушенные голоса. Из того угла на него не обращают внимание. Да, работал такой подающий надежды молодой руководитель, в партию его приняли, да весь вышел. Ни к чему теперь. А с деньгами получается заминка, денег ему не дают. Молодая девушка выходит куда-то, но вскоре возвращается и объявляет – приходите завтра, мы все подготовим. – Завтра, так завтра. Уходит он несолоно хлебавши. И здесь промашка!  

    Проснувшись, Евгений открыл глаза. Наступал очередной летний день восемнадцатого года. Несмотря на раннее утро, солнце светило основательно и под его ласковыми лучами ночные видения повитали мгновение в воздухе и растворились окончательно, без остатка. Взамен замаячили привычные дела и вполне ожидаемое развитие событий. Бытовых в основном.  

    В тот год в Москве проходил большой футбольный праздник, а потому в жизни города ощущались видимые изменения. Улицы Москвы заполонила разношерстная публика, не только центр, но даже спальные районы и окраины. Прогуливаясь привычным маршрутом, Евгений не без удивления смотрел на стайки гостей столицы. Мексиканцы в узнаваемых сомбреро, атлетически сложенные африканские парни, еще какие-то латиноамериканцы. Давненько иностранцев я не видел в таком количестве! – удивлялся мужчина. Надо же, так много и так близко! Гости заполонили дешевые гостевые дома поодаль. Подумать только, простая публика, а может себе позволить через океан путешествовать за любимой футбольной командой! – удивлялся Евгений. И не лень им. Вот что значит любители футбола! Сам бы он не пошел на футбольный матч и задаром. Но, беспокоился отчасти. Не натворили бы они чего в городе! Но это только на первый взгляд казалось, что гости предоставлены сами себе. Нет, все было под контролем.  

    Наметанным взглядом Евгений обратил внимание на то, что на улицах города появились группы крепко сбитых молодых мужчин по семь-восемь человек каждая. Вроде как болельщики. Болельщики, не болельщики? Не понятно, но ясно, что при деле люди. То, что это не простые любители футбола, ему стало понятно сразу. Уж, больно они отличались от привычного вида футбольных фанатов. Те выглядели моложе, в большинстве своем хлипкие, передвигались неорганизованной толпой, вели себя шумно и время от времени выкрикивали лозунги. Эти же были постарше, молчаливые, крепкие как один, производили впечатление организованной команды, готовой повиноваться приказам старшего. Похоже, что среди них был и старший. Под контролем город, можно спать спокойно! – сделал вывод после наблюдений Евгений. Ни враг, ни оппозиция не пройдет!  

    Да, ситуацию явно держали под контролем и обстановка в городе, несмотря на наплыв гостей, оставалось спокойной. Что порядок поддерживали в столице, это радовало, да и гости, вроде вели себя прилично. Впрочем, у писателя свои заботы. Футбол футболом…. Что-то не работалось ему тем летом. В Москве кипели футбольные страсти, иностранцы толпами бродили по улицам, но не это служило причиной его вялой творческой деятельности. Он просто устал и весьма охотно отдыхал, а вернее бездельничал, валяясь под солнышком у пруда, дремал, на девушек посматривал и так сильно загорел, как и на юге, ему не всегда удавалось. Не много ли я валяю дурака? – изредка для приличия спрашивал он себя. Спору нет, это у меня хорошо получается. Но послужит ли это примером? Скажем для дочери? Вот спросит она – как надо правильно бездельничать, у тебя это хорошо получается папуля? Тут он сможет дать дельный совет. Надо просто стать писателем, дочурка, и тогда любое действие, будь то прогулка или сон, можно списать на творчество. Творческая прогулка по парку, творческая поездка к морю. Хорошо звучит. Разве поспоришь? А мамуля так не считает! - парировала бы дочурка. Мамуле всегда не хватало широты взглядов! – ответил бы он. Только, стоит ли этому учить дочурку? Неверное не стоит. А, что же с творчеством? Может быть, следует волну поднять в интернете, напомнить о себе, привлечь внимание? Пусть пообсуждают творчество, пока загораю, а то ненароком забудут о писателе. Пожалуй, нет, гнать лошадей не следует, - решил он после короткого раздумья. Заставлять себя ни к чему. А то получится, как у тех работников. Шуму много, а толку мало. Да, видел он такой наглядный пример намедни и отметил про себя его значимость. Хороший пример для писателя.     

    В тот день недалеко от его дома, как раз где гостевые дома, проводились дорожные работы. Техники нагнали немеряно, асфальт завезли, рабочие суетились вокруг, да все с лопатами! Шум, гам. Здоровенный дядька в белой майке, водитель погрузчика, для верности залез на капот своей машины и, протянув руку, словно Ленин на броневике, с высоты полета охотно давал советы рабочим внизу. В два слоя кладите, одного мало будет, осядет! – кричал он на всю улицу. Не осядет! – не соглашались с ним рабочие, да тоже все криками, вразнобой. Осядет обязательно! – громко возражал дядька с капота. – Не осядет! Структура крепкая! Всем прохожим, и иностранцем даже стало понятно – люди работают. Грохот стоял неимоверный. Как же веселился Евгений, проходя по месту работы на следующий день. Две скромные заплатки, метр на метр каждая, смотрелись весьма скромно. А по крикам судить если, ожидалось, что пол-улицы замостят по-новому. Ан, нет! Треска то, сколько было, а толку чуть! – расплылся в улыбке тогда Евгений, отметив про себя, что этот пример весьма показателен. Так что творчество пока подождет, гнать лошадей не стоит, - успокоил он себя, переварив увиденную картину и сделав правильные выводы. Солнце больно ласково светит.

   Но это не относились к переписке с редакторами. Тут ума большого не требовалось, а потому техническая работа шла полным ходом. Свежие публикации, новые редакторы, дежурная рассылка благодарностей, поздравления с юбилеями и с творческими успехами, участие в конкурсах и прочее, прочее. Все так, все нужно. Но редакторы по большей части находились далеко,  за океаном даже, и близкого общения не предвиделось, а потому Евгению стало казаться, что о нем все забыли.  Даже подруги, ни Татьяна, ни Алла лишний раз его не беспокоили. Сидят по своим особнякам с мужьями, ну и ладненько, - сокрушался лишь, мужчина. Ну и пусть, в конце концов, каким я был, таким и остался!

    Может быть из-за снижения творческой активности, а может быть по какой-то другой причине, но ему стало казаться, что он забыл сделать что-то важное. Что именно? Что-то. Ощущение преследовало его в течение всего дня. Да что же я такое забыл сделать? – спрашивал себя он удивленно. На тренажерах утром размялся, на солнышке у пруда повалялся, винца легкого пригубил, дынькой на обед полакомился, с девчонками взглядами обменялся. Ничего не упустил? Ничего, вроде. Дочь на практике, сама по себе.  Пауза в творчестве? Да и черт с ним, с творчеством. Подождет, пока плод не созреет. По режиму очередной удар не нанесен свежими опубликованными текстами? Так он же не робот. Пусть отдохнут от него маленько. Кстати, и шпионы что-то давно не маячили на горизонте. Скучно без них стало, даже. Неужели, забыли про него? Шпионами с некоторых пор он стал называть всех людей, относящихся к нему с повышенным вниманием. Независимо от ведомственной принадлежности. Не работается? Не пишется? Так, наработался уже досыта. Сколько можно! Славы на четверых вполне хватит. Что же еще? Да все, вроде. Все по полочкам разложил, ничего не забыл. Но ощущение того, что что-то важное им не сделано, таки угнетало его. Тяготило сознание того, что откровенно валяя дурака он тратит время попусту. Силы то таяли, а возраст свой он ощущал все чаще и чаще.

    Насчет шпионов он зря волновался, о нем не забыли. Несмотря на лето, они вновь появились в поле зрения. За шпионами он наблюдал теперь не то чтобы охотно, но и без боязни. Свыкся. Бывший директор охранного предприятия, запеленговав слежку, покачивал головой. Чем не угодил на этот раз? Анализировал он ситуацию скорее из любопытства, чем по необходимости. А работают то, как топорно! Светятся, надо не надо. Плохо работать стали? Да нет, если бы захотели, то я ничего бы не увидел. А здесь, напротив показывают – смотри, анализируй, делай выводы! Демонстрация. Как им не надоело! Не помочь ли им посильно? Дать письменные показания? О чем, только, или лучше – на кого? Писатель стал перебирать круг знакомых литераторов, тех самых, из президиума. Так там стукачей и без меня хватает! – отметил он как само собой разумеющееся. Точно, хватает! А эти, поди, и совещания по делу проводят время от времени. Вот бы поприсутствовать, послушать! Он живо представил себе красочную картину, как за большим столом в огромном кабинете сидят люди и в форме и в штатском, и обсуждают его, любимого. Обсуждение, конечно, незатейливое. Когда брать будем? – раздаются нетерпеливые голоса. – Рано! Не суетитесь. Еще не раскрыл себя полностью. Темнит больше. На солнышке все для отвода глаз валяется. Черный уже, как негр стал. – А публиковаться не забывает! Ничего, вот возьмем, у нас быстро расколется.  – Рано. Свалит все на художественный вымысел. Отвертится. Еще и шум поднимет среди своих зарубежных приятелей. – А что с девчонками у него, нашел себе бабенку? Из Израиля к нему в гости женщина, редактор известного издания собирается. – Вот, гад! И тут сподобился! А что с социальной активностью? – Темнит все, записался в группу “коты и собаки”. Вот, хитрец! Так и норовит увести следствие в сторону! – Ничего, пусть потешится, все равно никуда не денется, рано или поздно возьмем голубчика. – Давно пора! - Ничего, сколько веревочке ни виться…. - Через неделю соберемся, доложите результаты.         

    Итак. Очередная демонстрация! Для чего? Может быть, предложение заманчивое собираются сделать? Пора бы уже, а то ходят все вокруг да около. Предложение! Какое, интересно?  Тут опять появился повод для веселья. Писателю это недолго. Нарисовалась красочная картина, как сидит в кресле один вальяжный деятель, хорошо знакомый массам по интернету, и важно вещает. – Не хотите ли какое-то время поработать замполитом батальона? Место освободилось. - Да? А я как раз старший лейтенант запаса. – Мы знаем, небрежно кивает он. – А куда? Не в Сирию ли? Ему не ответили. - Соглашайтесь, а то отправитесь по специальности командиром саперной роты минные поля разминировать. – А можно подумать? – Думайте, только недолго. Времени у Вас почти не осталось. Так обстоит дело? А может быть все проще? Может быть, методички блогерам писать некому, вот и подбирают кандидатуры? Бог ведает.   

    И в самом деле! Странное что-то стало твориться вокруг него за последнее время. То, что машины сопровождали по знакомому маршруту, так это привычно. Но вот намедни сначала белая машина остановилась рядом, а сопровождавшие его машины почему-то все были белого цвета. А когда он свернул на дорожку в парк от греха подальше, за ним, не обгоняя его, покатился  мотоциклист. Мужчина на мотоцикле был легко одет, в майке, но в шлеме, полностью закрывавшем его лицо. На поясе сумка, с пистолетом да со спецсредствами, надо понимать. Это что-то новенькое! – занервничал Евгений. На что деньги народные тратятся! Вертолет бы еще прислали! Ну, чем не приключение? Женщин только вот, не хватало! Да, чего-чего, а женщин ему по-прежнему не хватало.   

    Зато хватало других развлечений. Появились и женщины. Так или иначе, но скучать ему не давали. Медийная персона, как ни крути, ни верти. У Вас усталый вид, Вам следует отдохнуть, пишите мне на почту, я готова свозить Вас на отдых, обсудим детали, - прочитал писатель комментарий к своей публикации на Фейсбуке. Написала ему ровесница, приятная и ухоженная женщина, с деньгами и возможностями, судя по ее фотографии. Мужчина лишь вздохнул, глядя на экран компьютера и не стал отвечать на столь заманчивое предложение. Все это уже звучало в прошлом, и приглашения от женщин и готовность оплатить совместную поездку в Венгрию и даже предложения денег. Много денег сулили по тем временам, так он и тогда не согласился. Ну, как много, нормально. Для чиновницы средней руки доступно. И эта теперь туда же. А то съездить?   

    Новостью он поделился с Аллой во время очередного визита к ней за город. За ним, как обычно прислали такси. Сидели они в ее большом особняке, пили, закусывали и веселились от души по обыкновению. Алла оживилась, услышав новость. – А что, съезди! Так она, наверное, под юбку полезет? – осторожно предположил мужчина. Конечно, полезет, - охотно подтвердила подруга, и как показалось Евгению ехидно. Ну, тогда я не поеду, – разочарованно ответил он ей. Надежда на бесплатный отдых теплилась, но теперь последние сомнения развеялись. – Поезжай! Ничего с тобой не случится! – не унималась подруга. – Как это ничего не случится, душу всю истерзают! – Не беда, в крайнем случае, выпьешь Виагру, - со знанием дела посоветовала она. Произнесла она это с невинным видом, но в словах угадывался скрытый подвох. Не иначе, как себя вспомнила.  – Нет уж, спасибо. Сама пей! – категорически отказался Евгений. Не понимаете вы тетки, что мужчинам моего возраста нужны молоденькие девчонки, - пояснил он ситуацию. Иначе не оросит. Предложи для жилья свою трехкомнатную квартиру, найдешь и молоденькую, - посоветовала Алла без видимой обиды. Шиш им с маслом, а не квартиру, - решительно отказался мужчина. – А где же ты собираешься жить тогда с женщиной? Одиноких бабенок полно, с квартирами, - пожал плечами собеседник. – Понятно! А, поезжай, отдохнешь зато! – не унималась подруга. – Нет! - Вот уговариваю тебя. Оно мне надо! – продолжала наседать на него коварная женщина средних лет. Ты бы успокоилась! – посоветовал ей мужчина. Не поеду я, не уговаривай! – Ну, выпей тогда пивка! По случаю приезда дорогого гостя на столе красовался бочонок импортного пива. Нет, мешать не буду, водочкой ограничусь, - ответил мужчина, крякнув, опрокинул очередную рюмку и принялся терзать ножом окорок. Окорок какой-то невкусный, мало прокоптили, с трудом в себя впихиваю, - поморщился он. Не переживай, собака за тобой все доест, - ответила Алла и, подозвав любимицу и кинула ей в пасть крупный кусок. Евгений лишь, покачал головой. Куда добро уходит! Ну, попробуй немного пивка, – предложила Алла после паузы. – Мне еще возвращаться от тебя. Путь не близкий. – Все равно на такси поедешь. – Баул твой вот, тащить еще придется, - кивнул он в сторону большого пакета  с продуктами, собранного в дорогу  заботливой хозяйкой. – Подожди, я еще яичек деревенских попрошу у соседки. Попробуешь настоящих, деревенских! – Оставь! Без химии и вкус не тот! - Ну, тогда выпьем водочки! – Это можно. Славно они посидели в тот вечер, славно!    

    Однако разговоры разговорами, а душой отдохнуть ему удавалось пока лишь во сне. Там он выступал как герой, что с женщинами, что на поле боя. Наяву все было буднично, ничего не добавилось, ни битв, ни женщин, ни зарубежных поездок. Зато, во сне! Как же грамотно он бил в том сне, который увидел после визита к Алле. Странно. Обсуждали глобальные проблемы, а приснились какие-то частности. Да еще и глупости страшные. Старательно так бил бывший боец, акцентированно, поочередно угощал недругов ударами то справа, то слева. Так и натаскивал его когда-то дядя Толя, мастер спорта международного класса, призер Мюнхенской Олимпиады. У него было чему поучиться. Каждый удар шел на поражение. Евгений чувствовал мякоть лица противников. Поработал на славу. Хорошо угостил он тогда кавказцев. Лежали все. Теперь – за нож в кармане и резким движением по горлу каждому. Мелькнула ясная мысль. А надо ли? Не наяву же, во сне! Во сне можно.  

    Давненько я наяву не дрался, - озадачился, проснувшись Евгений. Что-то больно решительно бил. Надо ли так? На ринг захотелось вернуться, подвигаться? Почему тогда  кавказцы? Спортсмены среди них попадаются неплохие. Он вспомнил, как это происходило наяву, на ринге когда-то. Как раз с крепким кавказцем проводился бой. Его удар правой рукой навстречу достиг цели. Из носа у противника хлынула ручьем черная кровь. Бой остановили. Ты, что! – шепнул тогда тренер, этнический немец, уехавший вскоре в Германию. У него носовая перегородка сдвинулась! На встречный удар нарвался, - так же тихо ответил Евгений. Получались у него в то время встречные удары. Держался тот парень мужественно, хотя едва стоял на ногах. Пожали друг другу руки, обнялись. Как и положено. Соперника следует уважать. То наяву. А во сне? Нож зачем? Порядки наводить? Не одному же! Даже опытному бойцу не дадут махать кулаками на каждом перекрестке. Глобально решать вопрос дружбы народов предстоит. Свежими силами. Однако, к чему такой сон? А, это аллегория! – предположил догадливый писатель. По живому резать придется. Теперь понятно! А так я за дружбу между народами, писателю нельзя иначе.    

    Но сон и явь – большая разница! Наяву его ждали другие развлечения. Как же это я раньше в упор не видел то, что в Москве бывает так жарко? – удивлялся загорелый мужчина. Мог бы перед поездкой на юг загореть, подготовиться. А то ведь, случалось, обгорал порядком. На солнце потом днями не показывался, денечки терял драгоценные. Но то на юге, а тут! Жара в Москве! Уже длительный период стоит жара да еще такая устойчивая! – удивлялся Евгений, как будто не он валялся целыми днями у пруда на солнышке. Старательно загоравший почти каждый день мужчина стал уставать от яркого солнца. Начавшиеся в первых числах августа дожди принесли лишь кратковременное облегчение. Раскаленный асфальт высыхал почти сразу же. Даже поливочные машины на дорогах разбрызгивали воду вверх во время движения, пытаясь облегчить участь водителей в раскаленной Москве. Помогало, но ненадолго.

    Ближе к вечеру прошел дождь и Евгений, пытаясь уловить прохладу, вышел на неспешную прогулку для моциона. В глаза ему, как опытному водителю, бросилась одинокая машина недалеко от подъезда, даже не сама машина, а водитель рядом с ней. Как-то неестественно стояли и машина и водитель. Мужчина, уловив взгляд Евгения, засуетился и быстро плюхнулся на водительское сиденье. Так-так, - в который раз озадачился Евгений. Опять шпионят! И вчера на этом же месте стояла машина, и в ней сидел человек. И, позавчера. А машина то, какая роскошная! Вот молодцы, не поскупились! – похвалил он оппонентов. Давно пора! А то такую рухлядь бывало, присылали – смотреть страшно! Однако веселого в это было мало.  

    Ему даже захотелось сесть на поезд дальнего следования и уехать к любимому Черному морю, от Москвы подальше. Дочь взрослая уже, в состоянии о себе позаботиться. А, так. Лежишь себе на полке в купе, размышляешь о бренности бытия под стук колес, строишь планы на будущее, на спутницу симпатичную поглядываешь. Так ведь и ездил. Красота! Винца хорошего пригубить не грех будет, а дынькой сладкой закусить. Эх! И никаких шпионов рядом, пока пробьют билеты, пока спохватятся. А поезд идет и идет к морю. А, там! Поплавать, в горы походить, с красавицей, может быть удастся познакомиться. Красавицы! У моря они покладистые. Вот прямо сейчас взять билет и уехать. В купе кондиционеры работают. Но на все нужны деньги! Где взять? Не начать ли мне играть в лотерею? – усмехнулся писатель. Предлагали ведь, недавно. Отказался. Да, предлагали ему на почте лотерейные билеты, и не только ему. Всем людям старшего возраста предлагали. Некоторые брали. Во что верили? На лотерею теперь вся надежда! – усмехнулся еще писатель, мельком бросив взгляд на дорогу и чуть обернувшись. А хорошо дышать прохладой! Нет, никто за ним не ехал и не шел. Показалось, наверное.   

    Загорать и бездельничать, да прогуливаться по прохладе для моциона – приятное времяпровождение, кто бы спорил! А летнее время уходило безвозвратно. Летело, вернее. Август сменил сентябрь. Но и он выдался в тот год в Москве довольно теплый. Вечером Евгений, проходя мимо церкви, поднял глаза к золотым куполам и, принялся было напоминать святой Матрене о необходимости подбросить ему деньжат. С ней, с Матреной у него имелась, договоренность, она ему купюры подбрасывает на дороге, пятидесятирублевые хотя бы, а он ей свечку ставит. По крайней мере, так он думал. Срабатывало, но не всегда. На купола следовало смотреть во время просьбы. Забыла про меня совсем! – принялся было укорять он святую, глядя на позолоту. Давно ничего не подбрасываешь! Хотел еще что-то добавить, но впереди него шла девушка в короткой юбке, и его взгляд с куполов опустился на грешную землю, а именно на стройные ноги девушки. Не дают о боге подумать! Он вновь поднимал глаза к небу и вновь его взгляд, поневоле устремлялся на девушку. Разговора с богом не получалось. Нет, так я не скоро разбогатею, – хмурился мужчина. Но если появится девушка, то переживу как-нибудь, - успокоил н себя разумным компромиссом.  

    Но видимо не зря он напомнил Матрене о себе. То один журнал прислал гонорар за публикацию, то другой запросил данные для гонорара, то третий расщедрился на выплаты. А много ли надо старому солдату! Довольный Евгений накупил крупы, сахара, соли и почти не сомневался, что и дальше переживет все невзгоды. Свечку бы не забыть, благодетельнице поставить, - напомнил он себе. Уговор дороже золота!  

    Не хотелось ему заниматься сторонними делами, загорал бы только да прогуливался для здоровья, да Матрену теребил бы своими просьбами. Ан, нет, оградиться от мира не получалось. Не на острове. С волками жить, по-волчьи выть. Не удавалось мечтать только о женщинах и предстоящем веселье. Надолго расслабиться ему не позволяли. Хочешь, не хочешь, а раз писатель – вникай в суть происходящего, а то народ на смех поднимет. Приходилось вникать.   

    В интернете он все чаще натыкался на приводимые факты коррупции и воровства в России. Масштабы поражали. Уже не только сами коррупционеры, но и детишки их, и внуки даже имели роскошную недвижимость в Лондоне, да и по всему миру тоже. Приводились фотографии их скромных домишек, замков вернее. Они впечатляли своими размерами. Люди как могут, борются с коррупцией, на моих глазах происходят знаковые события, а я по-прежнему остаюсь сторонним наблюдателем, – сокрушался писатель. Бездельничать, конечно, неплохо. Да только ворье все жиреет и жиреет. Что бы такого сделать без привлечения к себе внимания? Не бросить ли клич в массы – реконкиста! Пусть подумают. Происходило уже такое когда-то в Испании. Все вернули и воров наказали. И на Руси не грех порядок навести, можно ведь, если решительно взяться. Только кто возьмется? А если бросить клич, а народ пусть сам решает, как жить дальше? Что-нибудь да придумают. Народ найдет выход. Это он судил по своему опыту работы руководителем на керамическом заводе. Поломки, нехватка запчастей. Но люди всегда находили выход. А здесь разве по-другому? Эта идея показалась ему интересной, только вот, он с трудом представлял себе, как этот возврат будет осуществляться.  

    Представить себе будущее он не мог, как ни старался. Жизнь так изменилась за последнее время, что все что на отдалении казалось, покрыто густым туманом. То, что казалось значимым в недалеком прошлом, поблекло и потеряло ценность. Купить квартиру в Лазаревском как хотелось когда-то? Стоит ли? Не дадут мне спокойно жить ни там, ни здесь в Москве, - равнодушно отмечал про себя писатель. Везде достанут. Безопасности не будет, тем более, если все полыхнет ярким пламенем. А то, что полыхнет рано или поздно, на его взгляд становилось все более очевидно. Хорошо, если удастся сохранить порядок, а если нет, то каток беззакония покатится по российским просторам, подминая под себя, в том числе и невинные, души. Знаем, проходили уже.   

    А как действуют доведенные до отчаяния люди, он видел недавно в соседнем дворе, и  далеко за примером ходить не надо. Как раз по пути к уличным тренажерам. Причем с небольшими изменениями дважды повторялась красочная картина. Случайность? Да нет, не случайность! На высокой скорости желтое такси намеренно направлялось на стоящие, на стоянке машины. Самого удара Евгений не застал, но проходил тот двор явно сразу после драматических событий. Сначала это был удар в комфортабельный автобус, Мерседес, кажется. Удар пришелся в борт и Евгений, как опытный водитель, сразу отметил про себя намеренность этой аварии. Это таран. Мерседес удар более-менее выдержал, а вот такси оказалось разбито всмятку. Второй удар выглядел похлеще первого. Под сознательный таран попали сразу три машины, не считая виновницу аварии, желтое такси той же компании, что и первое. Ну и ну! – покачал тогда  головой Евгений. Не доплатили, наверное, человеку, подставили. А тот, от безысходности, решился. А не надо доводить людей до отчаяния, не надо! За топор ведь, возьмутся рано или поздно. Так ведь, довели уже многих до отчаяния, и не боятся закручивать гайки все сильнее. Думают, что терпение народа безгранично? На что надеются?

    И вообще, на чем держится этот режим уже столько лет? – удивлялся Евгений, старательно разминаясь на тренажерах и поглядывая в сторону аварии. Там подъехавший эвакуатор как-то по-быстрому грузил на платформу разбитое такси. Дорожная полиция почему-то так и не появилась, впрочем, они могли составить протокол и раньше. Ох, полыхнет скоро, ох полыхнет! – убеждал он себя, старательно повторяя движения гребца на снаряде. И если действительно запахнет жареным, то мало никому не покажется! Или, не полыхнет? Бог ведает. Уж, больно у нас народ терпеливый.

    Наверное, трудности бытия формируют мрачные мысли, - сделал он вывод после короткого обобщения. С этим не поспоришь. Быт, несомненно, накладывал свой отпечаток и на него, да и на остальных граждан тоже. Кто-то, как генерал ФСБ из его подъезда откровенно нагуливал жирок, менеджеры среднего пошиба жили своей насыщенной жизнью, устремляясь на блестящих машинах на службу и поздно вечером возвращаясь с нее, а пенсионеры, к которым с некоторых пор относил себя и Евгений, ходили по магазинам да обсуждали новости на лавочке. Обсуждение шло бурно, на повышенных тонах и с жестикуляцией. Доходило даже до криков. А новостей хватало, что ни день, то новость!  

    Той осенью он много прогуливался по паркам, да не просто так, а по делу. Занимался биологическими наблюдениями, слушал голоса птиц, о смысле жизни размышлял, не без этого. Старался подняться над сиюминутными бытовыми заботами, о себе любимом поразмыслить – откуда шел, куда пришел? Дочь-студентка озадачивала его мелкими поручениями, то ей мох принеси для исследований, то кору, то грибы-паразиты с деревьев, и он охотно выполнял ее просьбы. Все при деле. Много птиц появилось в парках. Может быть от того, что заводов в Москве почти не осталось? Как бы то ни было, но пытливому взору открывалась интересная картина. Бегали по деревьям белки, дятлы выдавали барабанную дробь, какие-то перелетные птицы верещали на все голоса. Интересно! Городской житель, а на природе! – радовался Евгений. А то ни машины, ни дачи не осталось, карабин стоит в углу, пылится, а податься некуда. Кстати вспомнился ему и невольно подслушанный разговор двух стариков. Они остановились отдохнуть рядом, когда он сдирал мох с коры тополя. Так и отдал им ключи от дачи! – говорил один старик другому. Все, говорю, дальше рулите сами. Сами дом подлатайте. Теплицы. - И что? Больше не будешь туда ездить? – интересовался собеседник. – А зачем? Участок маленький, а их там восемь человек. Он, жена, дети, внуки. Им и самим повернуться негде. Надо же! – покачивал головой, слушая их Евгений. Конечно, на старой машине за город не накатаешься! Бензин больно дорогой стал. Ему недавно жаловался сосед по подъезду, старик, кажется единственный оставшийся в их подъезде. – Глаза плохо видят, четверку, - Жигули четвертой модели, значит, - деть некуда! А сколько сил вложил дед у той крохотный участок в свое время! И, дом поставил, и сад какой никой разбил. А сам, значит, туда теперь ни ногой. Печально! Молодым, конечно, помогать не грех, а самому-то куда податься? А у меня и дачи-то не осталось! – напомнил себе, слушая их Евгений.           

    Время собирать каменья, время разбрасывать каменья. Он удивлялся тому, насколько другим человеком стал за последнее время. Не внешне, а внутренне. Внешне он оставался таким же стройным и подтянутым мужчиной средних лет, разве что седины прибавилось, но короткая стрижка скрывала и это. А вот, внутренне…. Небо и земля. Да, приоритеты изменились, но писатель отметил про себя то, что слава, богатство и женщины здесь ни при чем. Многие стремились к славе, тут никого не удивишь. Изменился его взгляд на жизнь в целом.  

    Раньше он по наивности полагал, что следует делать все для блага общества, а сильное общество уже позаботится о каждом своем члене в отдельности. Практика показала, что он ошибался. Прослойка у руля и не думала заботиться о нем. Их заботы вырисовывались все отчетливее не только для него, но и для многих сограждан. Заботы камарильи оказались незатейливыми – набить себе карман и остаться при этом безнаказанными. Принимались новые законы, устанавливались новые правила, и все для этой цели. Теперь он все чаще задумывался о том, как бы очистить общество от въевшейся в него грязи. Очищать придется острым ножом, соскабливать грязь придется. Не может быть развития без очищения. Но как поступить ему: Как?   

    Но четкого ответа найти ему не удавалось. А что бы сказать свое веское слово, нужно иметь четкое представление о предмете. Но как ни стремился он разложить все по полочкам, как ни старался отделить зерна от плевел, на все у него не хватало ни сил, ни времени.  Сформулировать четкую программу не удавалось. Кто, когда, каким образом, какими силами? Вопросы оставались без ответа. Лишь, текучка удавалась. И то не без труда. Очередной текст, необходимые покупки, рассылки по редакторам, уборка, магазины. И, все на этом! Быт! Быт постоянно опускал его с небес на землю. Быт напоминал, что не глобальные проблемы предстоит ему решать в дальнейшем, а разбираться с мелкими заботами здесь и сейчас. А дочь уже выросла, и сам постарел незаметно. Подняться над грешной землей удавалось ему лишь во сне, и то недолго. Случалось, что перед сном он обращался неслышно к неведомым силам с просьбой – пришлите весточку, подскажите хоть, во сне – как быть, что мне ждать дальше?   

    После очередных душевных терзаний накануне какой-то отрывок из сна запомнился ему и то лишь под утро. Сколько тебе лет? – улыбаясь, спрашивала стоящая рядом с ним девушка. Пятьдесят восемь! – уверенно отвечал он ей. Не может быть! – все улыбалась она. Пятьдесят восемь! – также улыбаясь, подтверждал подтянутый и стройный мужчина. Тренировки на свежем воздухе! Пятьдесят восемь!

    Ну и что дальше? – озадачился Евгений, проснувшись, ненадолго, правда. Пусть будет пятьдесят восемь, я и не отказываюсь. Слава богу, что дожил до седых волос, не всем это удалось, кстати. Слежу за собой. Почему только меня никто не любит? Но осмысливать свои сны ему быстро надоедало. Да, просил подсказку. Было, такое. Подсказали, называется!  

    Подъем! Дела ждут решения. Много времени у него стало уходить на дочь. Она выросла, заневестилась, набралась опыта и пережила вместе с ним немало. Запросы, требования – куда же без этого! Мать помогала, конечно, но на расстоянии. Заботливый папаша учился подстраиваться под новые условия, крутиться ему приходилось все больше и больше. Лаки, краски, расчески, кремы. Прочие женские безделушки! Да все расставь по местам, разложи по полкам! Особенно умилял его валик для сбора шерсти с одежды. Очень ценное приобретение! То, что казалось незначительным для старого солдата, как называл себя Евгений, для молоденькой девушки оказалось неприемлемо. Не работает душ в ванной? Да и черт с ним, кран же работает. Вода льется, и ладно. Как бы, не так! Ошибки приходилось исправлять на ходу.

    Как-то утром, собираясь в институт, дочурка объявила, что если к вечеру не будет починен душ в ванной комнате, то она займется этим сама. Напугав папашу, молоденькая женщина удалилась. Ох! – только и вздохнул Евгений, проводив любимую дочку. На последнюю тысячу пришлось вызывать сантехника, и душ был починен. Ох! – снова вздохнул папаша, подсчитав оставшиеся копейки. Опять придется сидеть на крупах без молока, без масла. О бутылке вина, на которую он втайне надеялся, не стоило даже мечтать. Починку душа дочурка одобрила. Халат свой постирать не забудь! – напомнила она в виде благодарности. – Так стирал недавно, месяца не прошло! – Постирай! – настойчиво порекомендовала девушка. Пришлось стирать. Какое уж, тут творчество! Лишь перед сном он вспомнил, что так и не поблагодарил заморского редактора за очередную публикацию. А, потом поблагодарю, - решил писатель, натягивая на голову одеяло. Присниться что-нибудь дельное на этот раз? Имелись в виду, конечно женщины.

    Но смотреть сны по заказу, как и вариться в собственном соку ему не удавалось. Жить в обществе и оставаться вне общества? Шалишь, брат! Хочешь, не хочешь, но он обращал внимание на события, казавшиеся ему знаковыми и по мере сил анализировал их. Со своей колокольни, разумеется. Наяву, а не во сне получал он подсказку. Приближение катаклизмов ощущалось по той мышиной возне, что поднималась вокруг него периодически. На карандаш его взяли давно, и он прекрасно понимал это. Формы только менялись, добавлялось что-то новенькое. Обычно мышиная возня затихала довольно быстро, но в тот раз, как по команде ему принялись названивать и мужчины и женщины. Они  представлялись сотрудниками опросных центров и настоятельно просили его  ответить на интересующие их вопросы. Платный опрос или бесплатный? – строго спрашивал их привыкший ко всему Евгений. Бесплатный! – отвечали они, кто уверенно, кто в замешательстве. Вы разве не знаете, сейчас все платное! – урезонивал их писатель. А женщинам еще и добавлял, для порядка – как Вам не стыдно обращаться без оплаты! Усмехался про себя при этом. Я-то вам платил, было время! По мере роста славы росло и внимание. Он даже стал угадывать следующие шаги интересующихся им людей. Так, скоро должны на меня посмотреть, - делал он вывод после очередных очевидных посылок. На него смотрели. Должны побеседовать по телефону. Беседовали. Должны пощупать. Щупали. Понимал он и то, что отсидеться в сторонке в случае потрясений ему не удастся. Не дадут, просто. Потребуют четкого ответа – Вы с кем? С нами? Тогда становитесь в строй! Против? Конвой! Уведите его! Так, что же ответить?  

    От расклада сил многое будет зависеть, - прикидывал он возможные варианты развития событий. А какие такие варианты, пусть и теоретические? – задал он себе вопрос и постарался дать на него ответ, не лукавя. Ни к чему себя обманывать.

    Режим крепок, и ставка сделана на силовое решение вопроса, чтобы никто не мешал прослойке залезать в закрома Родины, - это понятно всем, кажется, - начал он глубокий анализ. Разрозненные выступления граждан не в состоянии пошатнуть его. Это давно не вызывает сомнений. Тогда что? Переворот? Внешняя интервенция? Если переворот, то какой? Дворцовый? Одного ставленника сменят на другого? Народу от этого ни горячо, ни холодно будет. Как говаривали на родном заводе – нам что ни поп, то батька! Ничего не изменится. Новое вино в старые мехи. Военные возьмут власть в свои руки? Тогда возможны глобальные перемены, в обе стороны, кстати. Но что-то не видно ни активности, ни посылок. Враг нагрянет? Кто? Китайцам по силам. Войдут как нож в масло. Но они и так хозяйничают в Сибири. Зачем им утруждаться? Режим и так отдаст все, что попросят, продаст вернее. Отдали тайгу, отдадут и Байкал. Прилагается. Как говорится – территориально-политическое переустройство. Выходит, навечно режим установился? Что-то сомнительно. Скорее всего, рухнет в обозримом будущем. Государственность на последнем издыхании. Страна живет не по законам, а по понятиям. Как рухнет? Тут ответа не было, даже теоретического. Как ни прикидывал крупный стратег возможные варианты, ничего путного представить себе не мог. Где уж, обывателю судить о глобальных проблемах! Поломав еще голову, он махнул рукой, так ничего и, не надумав. А, будь, что будет! Скорее всего, произойдет все по такому сценарию, который и вообразить невозможно. Это что же? Тут Евгений усмехнулся. Инопланетяне, потоп, эпидемия? Да, ну! Устал я что-то сегодня! – напомнил он себе. Надоело ломать голову над вопросами без ответов. Не лучше ли взглянуть на новые купальники эстрадных шлюшек, отдыхающих по заграницам и широко обсуждаемые в интернете? Он повернулся к экрану и посмотрел на купальники. Ничего особенного он там не увидел. Вообще-то у него сложилось мнение, что прослойка давно разбежалась бы по загодя подготовленным углам, если бы чья-то невидимая рука не удерживала их на месте. Не раздавался бы грозный оклик – сидеть, еще не все сделано! Еще не развалили страну, не сдали ядерное оружие! Сидеть! Война это не только когда стреляют. Идеологическая война не менее страшная. И, он боец на этой войне, - напоминал себе писатель. Так-то вот. Все сложно. Он снова посмотрел на купальники. Вот там казалось все понятно.             

    Что глобальные вопросы, что бытовые мелочи, а время шло и шло себе вперед. Ой, опять зима в разгаре! – удивился Евгений бегу времени, но не особенно. С возрастом стал привыкать уже. То снег то солнце, все повторялось под луной. И снова без денег! А как же рождественская утка? Утку хорошо бы попробовать! К кому бы обратиться? От бывшей жены денег не дождаться, да и Алла что-то пропала, давно не звонит. Не позвонить ли ей самому? Заодно и творческими планами поделиться? Пусть порадуется. Попытка не пытка. Он набрал ее номер и принялся терпеливо ждать ответа, она могла бродить по своей огромной территории без телефона. Гудки. С тобой ни о чем нельзя договориться! – вспомнилась ему брошенная ей как-то странная фраза. Припомнив, Евгений чуть усмехнулся. Он и раньше не сомневался в способностях Аллы, да и в прокуратуре она работала, а тут…. Не шпионка ли? Все может быть. Со мной теперь не договариваться надо, - расплылся он в улыбке, на этот раз широко и искренне. Опоздали! Теперь только блага предлагать следует творческой личности в неимоверном количестве и не ждать благодарности. Кивну благосклонно, и ладненько. А предлагать надо было бы лет пятнадцать назад. Глядишь, и продался бы по дешевке.   

    Но после не отвеченного звонка Алла сама решила осчастливить его своим визитом. Инструкции получила или сама надумала? Бог ведает. Явилась она на такси ни свет, ни заря, в дорогущей шубе с большой породистой собакой, с бутылкой водки в руке и похоже, без денег. И жиличка и дочь еще спали по своим комнатам. Деньжат сколько привезла? – хмуро поприветствовал ее хозяин, не ожидавший от столь раннего визита ничего хорошего. Дай раздеться! – хмуро бросила гостья. Евгений затосковал. Дело в том, что у Аллы было две степени опьянения, которые сильно отличались друг от друга. Первая степень наступала тогда, когда она выпила немного, относительно немного. В этом случае она становилась веселой и остроумной собеседницей, находчивой и понимающей шутки с полуслова. Она умело подхватывала тему и развивала ее, добавляя свои остроты. Шутки-прибаутки. Нравилось ему общаться с ней в таком настроении. И вторая стадия это когда наступал перебор. Тогда Алла становилась злой, мрачной, нелюдимой. Никакого удовольствия от общения! Мужчина сразу уяснил, что, не смотря на раннее утро, гостья прибыла, увы, во второй стадии опьянения. Гостья сняла свою роскошную шубу и бросила ее ему на кровать.  

    Деньги давай! – поторопил Аллу Евгений. Сколько привезла? Нисколько! – зло процедила сквозь зубы гостья, достала из сумки большую белую пеленку для собаки и постелила ее на полу. Так! – рассвирепел Евгений. Легко понять состояние мужчины, давно сидевшего на сухарях да на крупах. Собака по-хозяйски устроилась на пеленке. Последнее особенно разозлило Евгения. Собака разве что с золотого блюда не кормилась. Так, ты сейчас домой поедешь! – произнес он, неприветливо но, все еще надеясь поживиться чем-нибудь. Сколько дашь? – Нисколько! Вот, полезла в бутылку. – Вызывай такси! У Аллы были знакомые водители, и Евгений знал это. Они и его к ней возили, а Алла с ними рассчитывалась. Такси прибыло через пять минут. Спасибо за дружбу, - процедила Алла вместо прощания и, запахнувшись в свою дорогую шубу и, позвав собаку, удалилась.

    Слава тебе господи! – вздохнул мужчина, переводя дух и усаживаясь в кресло. Выпроводил без скандала, хорошо, что девочек не разбудили. Он посидел немного. А все-таки жалко, что так все вышло, - размышлял он после ее ухода отчасти с облегчением, отчасти с печалью. С облегчением потому, что избавился от ненужных ему разговоров под рюмку водки, а вернее не разговоров даже в выслушивания бессвязных реплик Аллы на отвлеченные темы. В таком состоянии с ней не поговоришь, не повеселишься. А с печалью оттого, что лишился последней подруги, все-таки с ней было весело, да и денег нет-нет она да подбрасывала. Больше не подбросит. Печально. А, сама виновата! – махнул рукой мужчина, чтобы не сильно расстраиваться. Мало того, что явилась спозаранку с собакой, с бутылкой водки, так без денег! Верх неприличия! Всему есть предел. Денег у нее для него нету. Не смешила бы! Собака-то аж лоснится от переедания. Еще и окорок мой тогда съела! – вспомнился к месту один из его визитов к Алле. А воображение услужливо нарисовало собаку размером с теленка, сытую, довольную и небитую.  Килограмма три ведь, мяса съедает ежедневно. Наверное, так оно и было, да вот только ни к чему считать деньги в чужом кармане. Тут на память пришла еще и собака Татьяны, тоже лось еще тот. Да что же это такое делается-то! – чуть было не заплакал мужчина. И та по курице в день съедала, да кефиром запивала! С Татьяной, кстати, он тоже расстался недавно. Забудь ко мне дорогу! – объявила она. Надоело ей терпеть барские, ни на чем не основанные выходки Евгения. Надо же! Все, какие обидчивые! – вздохнул лишь мужчина. Все вокруг хорошие, один я плохой! А память услужливо подбрасывала новые сюжеты. К месту вспомнилась и бывшая женушка. Вот уж, у кого не разгуляешься! Никогда жалости к нему не испытывала! И где поклонницы творчества, где восторженные толпы читателей? Их не было. Поделился с Аллой творческими планами, называется, - ворчал он про себя, выходя на улицу. Если бы Алла появилась в меньшем подпитии, то разговор, скорее всего, получился бы, и деньги бы ему дали. А так, нет. Печально.

    На улице он стал успокаиваться. Было относительно тихо, падал легкий снежок, ненадолго покрывая привычную грязь и придавая московским улицам давно забытую свежесть. Завернуть в магазин, разве? Мне сало, пожалуйста, - обратился он к знакомой продавщице из ларька у входа. – Большой кусок? – Рублей на двести. Что-то в прошлый раз не такой нежный кусок попался, - на всякий случай отсчитал он продавщицу. Во рту не таял! У меня все сало хорошее! – заволновалась та, заменяя один кусок на весах другим. Ну, может, показалось, - миролюбиво согласился покладистый покупатель. Потом, разминаясь на тренажерах, он успокоился окончательно. Он вновь стал самим собой и по-прежнему занимался любимым делом. И выглядит молодцом, а держать форму в его возрасте непростое дело! Надолго ли меня еще хватит? – нет-нет да проскальзывала во время занятий тревожная мысль. А Алла сама виновата. Напиваться раньше времени не следовало бы! – вернулся он в мыслях к недавнему визиту бывшей теперь подруги, но уже отрешенно, спокойно. Проехали. Надо же, без денег явиться, не запылиться! – ворчал он еще по инерции на обратной дороге к дому. С собакой! Но уже без особых эмоций! Друг, называется!   

    Вечером он вновь осмыслил события. Итак. Ушла, похоже, насовсем Алла, летом еще он поссорился с дворовым приятелем Аркадием, с которым изредка выпивал за компанию на природе, Татьяна намедни отказала в гостеприимстве. Да что же это такое! Кстати пришло на ум и то, что у всех его знакомых были собаки, да все такие здоровые, с теленка! Что у Аллы, что у Аркадия, что у Татьяны с Сашей ее, даже две собаки они держали. Конечно, им есть чем заняться и без него. Собака ведь, все понимает, всегда рада хозяину. Кормить ее только надо не забывать регулярно. Евгений понимал, что в этом сравнении он явно проигрывал. И, что? Больше не с кем дружить? Бывшая женушка не в счет. Он прокрутил друзей в сознании. А, Саша еще, друг техникумовский остался. Давно зазывал к себе за город в гости. Тоже участок отхватил немалый. Да со мной возьни много, - отнекивался Евгений. Я капризный! Выделим тебе второй этаж, сиди там и капризничай! – отвечал приятель. – Нет, когда никто не видит, это неинтересно. Значит, Саша еще остался. Но без машины к нему не наездишься. Не упустил ли еще кого? Нет, никого не упустил больше, один остался. Дружить ему больше было не с кем. Никак собаку завести пора! – чуть усмехнулся маститый писатель. Чем кормить только? А, крупы вместе со мной есть будет!  

    Мало елочных базаров открылось той зимой, не до елок, надо понимать, стало народу. И ему было не до елки, не до запаха хвои и ожидания чего-то сказочного. Что ожидать еще? В тот год он продал свою машину. Последнее время она все равно стояла без движения. Даже летом он не ездил в Коломенское,  не позволяли мелкие поломки да отсутствие бензина, но деньги за стоянку платил исправно. А после ссоры со всеми приятелями и ездить на ней стало некуда. Несколько таких Волг, как у него, причем куда лучшей сохранности застыли в окрестных дворах и постепенно врастали в землю. Век их закончился. Никуда больше не поедут, это было понятно. Не он один был такой. За его Волгой приехали ближе к ночи трое молодых парней, и после короткого торга, машину забрали. С большим трудом ему удалось завести ее. Доедут ли? – все волновался Евгений. Отдал, ведь, любимую игрушку за бесценок. А что поделать! Жизнь пора менять кардинально, вот что! - в который раз отметил он про себя. Как? Выбирай! Выбор есть. Или садиться вахтером на вахту, или валить отсюда к чертовой матери, все равно работать здесь мне не дадут. Стоило ему подумать о работе, о творчестве вернее, как эмоции переполняли мужчину.  Трудиться он стал действительно с оглядкой. Стоило ему отправить письмо  зарубежным редакторам, как тут же обрушивался шквал звонков с разных номеров, но с одним и тем же записанным на пленку голосом. – Здравствуйте! – медленно начиналась привычная молитва. Дальше Евгений обычно не слушал. Ничего нового ему не скажут. Теперь ему приходилось править тексты не только по литературному содержанию, но и на предмет возможных вопросов к нему. А то, что отвечать на вопросы, рано или поздно все равно придется, уже не вызывало сомнения. Писатель свыкся с этой мыслью. А тут елки, машина! Заботы! В остальном же все шло своим чередом. Перемелется, мука будет.     

    Незаметно быт его упорядочился. Скромный мужчина давно научился тратить каждую копейку с умом, а потому худо-бедно умудрялся справляться и с бытовыми трудностями и с безденежьем. Поскольку он все чаще был предоставлен сам себе, у него появились новые привычки. Он пристрастился слушать классическую музыку на маленьком радиоприемнике, и отдыхал душой и телом во время исполнения знакомых мелодий. Музыка, живопись – все творчество! Мастеру оценить мастерство исполнения недолго, даже будучи неспециалистом в этой области. Но даже во время прослушивания, когда казалось, что душа витала в небесах над грешной землей, краем глаза он наблюдал за тем, чем были заняты его девочки – дочь да жиличка. В отличие от него, бездельника, у девушек жизнь просто кипела. Глядя на них, Евгений отмечал про себя то, что и он был когда-то молодым человеком, полным сил и энергии, легким на подъем и неприхотливым. Сорваться и бежать куда-то? Тогда – запросто! Была бы честь предложена. Но сдвинуться с места сейчас? Нет, уж! Спасибо! Эх, годы! Приведя себя в порядок, девушки убегали, оставляя мужчину в возрасте наедине со своими мыслями. Пока, папочка! – бросала ему дочь перед уходом. Когда вернешься, дочка? – кричал он ей вслед – Поздно! Опять не получится выспаться! Пока! – махала рукой жиличка, стуча сапогами на высоких каблуках. Пока! – махал рукой ей вслед Евгений. Когда вернется она, он не спрашивал. Ушла и, слава богу! Ах, да! Мысли! Мысли его тоже изменились. Ни пенсии, ни спокойной старости теперь не видать! Дочери я становлюсь,  не нужен, путаюсь только под ногами, - констатировал он пока еще спорное утверждение. Да не только дочери - вообще никому не нужен!   

    В одну из зимних ночей, когда за окном завывала вьюга, приснился ему сон. Для ясности, надо полагать. Он же просил подсказки…. Подсказали. Зимняя река, а на ней затор. Огромная масса движущегося льда ломала бревна как спички. Лед все прибывает, бревна накатываются друг на друга, ломаются, прессуются.

    Катаклизмы назревают, да еще какие! – сказал себе утром Евгений. Куда уж, яснее! Когда только и к чему готовиться? Впрочем, катаклизмы назревают уже давно, это и без подсказок понятно. Во что только выльется? На это ответа по-прежнему не было.

    А тем временем сразу несколько литературных журналов ответили, что его тексты приняты к публикации. По всему миру. Германия, Штаты, Канада, Голландия. Радость-то какая! Еще бы денег прислали. Ждите! Опять ожидание! Когда все это обернется в материальные блага? И, обернется ли когда-нибудь? Все чаще писатель испытывал большие сомнения. Ждите! На Амазоне даже уточняли – мы делаем все, чтобы подсчитать Ваши доходы. Подсчитывали они уже не первый год. Дождусь ли? – спрашивал себя писатель. И в этой ли жизни? Материальные блага это еще не все.  

    Евгений отметил про себя, что как-то успокоился он насчет материальных благ. Привык довольствоваться малым. Дочь? На жизнь им хватало, а дочь, как и многие ее сокурсницы, стала подрабатывать репетиторством, значит, появились у нее деньги на карманные расходы. Копейки, конечно, а все-таки, опыт, какой-никакой. Слава богу, что она учится, а студентам к экономии не привыкать! – решил заботливый папаша. Я ведь, и сам такой был когда-то! На глаза его чуть было не навернулась слеза. Где она, молодость! Как-то во время таких глубоких размышлений зашла к нему Лена по какому-то делу, и дочь оказалась дома, заговорили о практике. Евгений оживился. Практика!   

    - Берите пример с меня! Я сейчас расскажу вам длинную, но поучительную историю из своей практики…,  – начал было он охотно и увлекательно. Не надо! – в один голос воскликнули бывшая жена и дочурка. Не надо! И та и другая хорошо были осведомлены о возможностях одна своего папаши, а другая бывшего мужа. И тут же они заговорили о своем, о женском. А на него ноль внимания. Ну и пожалуйста! – надулся, было, Евгений. Но, поразмыслив, нашел подходящее решение. Отражу ту поучительную историю в своих текстах, все равно все станет достоянием общественности! – надумал он и повеселел на глазах, хитро поглядывая на своих женщин. Это так, поскольку любой его текст публиковали сразу шесть-семь литературных изданий, то угроза казалась реальной. Тут он даже поморщился, представив на мгновение, что опять придется выслушивать нытье редакторов по поводу неправильно расставленных запятых. Ничего, переживут! Сами расставят. Приняв мудрое решение, он успокоился. Детишкам будет чему поучиться! – растрогался даже немного. Достав платочек, обмахнулся. А рассказать он хотел о том, как в лагерях, на сборах, ходил за бутылкой водки и как ловко, потом с бутылкой уходил от патруля. Чем не пример для подражания! Озадачился он еще ненадолго – кого бы первым из редакторов осчастливить очередным шедевром? И тут решение нашлось быстро. Всех. Дальнейшее казалось уже технической стороной дела. Все оказалось довольно легко решаемо.   

    Казалось бы, все шло более-менее приемлемо, но подкосившая его болезнь после новогодних праздников напомнила ему о бренности бытия. Планы, планами, задумки задумками, а все в руках божьих! – размышлял мечась в жару Евгений.  

    Еще утром во время разминки он почувствовал слабость, а к вечеру слег с температурой под тридцать девять градусов. Давненько я к врачам не обращался, давненько, да видимо придется, - признался себе закаленный невзгодами мужчина. Действительно, к врачам он обращался лет пятнадцать назад во время стычки с Бандюком, когда на него завели уголовное дело и матерый адвокат потребовал срочно взять медицинскую справку о болезни. Тогда болезнь имитировалась, а вот теперь….

    Время было позднее. Где там телефон вызова врача на дом? Ждите ответа, ждите ответа! – обнадеживал его автоответчик минута за минутой. Прослушав целый час о пользе вакцинации, мужчина услышал короткие гудки в трубке. Его вызов сбросили. Набирай теперь по новой и битый час слушай про вакцинацию. Все забота о гражданах. Вакцинация! Если ваш возраст кратен трем…. Но на повторный звонок сил у него не осталось. Забылся сном.  

    Дозвонился он только на следующий день. Грипп! – констатировала опытный врач, бегло осмотрев его. – Я тренируюсь регулярно, мне погибать нельзя, рано еще. – Будем надеяться, выкарабкаетесь. – Хотелось бы. Дочь на мне. – Работаете? – Писатель. Понятно. Напишем простуда. – Что так? – Нам про грипп писать не рекомендуется. Эпидемия. – Понятно. – Больничный нужен? – Нет, предъявлять некому. – Хорошо. Принимайте то и это. Лежать! Мне позвоните, если что. – Договорились. Неделю он провалялся в жару, но выкарабкался. Навещать его никто не приходил, естественно, даже Лена. Да он и не ждал никого. В тот раз бог миловал. Оклемался. Теперь за работу! Всю следующую неделю тренировался он аккуратно, приходил в себя, восстанавливался. Восстановился, вроде.  

    Вскоре после выздоровления, переполняемый эмоциями, он вновь увидел красочный сон. Будто-бы вечер. Стемнело. Заходит он в автобус. Всего-то одно остановку и надо проехать, такое и наяву нет-нет да случается. И осмотрелся вроде – контролеров не видно. Предъявите билеты! – неожиданно раздался голос женщины-контролера рядом. Тоска! Но она занялась безбилетной пассажиркой, а время идет! Успею выйти! – прикидывает мужчина. Он вышел, но женщина-контролер с сумкой через плечо, в форме направляется за ним. – Мужчина, Вы ехали без билета! - Сейчас выпишет штраф по максимуму! – слышны голоса. Я не ехал на транспорте, - отнекивается герой и ускоряет шаги. Подворотня. Он переходит на бег. Бежит он, как это и бывает во сне, медленно, с трудом преодолевая сопротивление воздуха, как будто бредет по грудь в воде. Он даже наклоняется вперед, но это мало помогает. А вокруг темно, привычная грязь московских улиц, перерыто все, доски лежат какие-то. Жуть! Бегом. Скорее прочь! А сам движется еле-еле! Куда? Метро уже близко, но в метро нельзя, его могут ждать у входа. Уходил он во сне, как уходят от настоящей погони, с полным  напряжением сил и неподдельным ощущением опасности. Лишь бы уйти, лишь бы спрятаться, никак нельзя попадаться! Штраф выпишут!  

    Забавные у меня сновидения, забавные! – усмехнулся писатель проснувшись. А главное – все жизненно! Все по подворотням да по подворотням в темноте да по грязи! Поднявшись, он подошел к окну. Несмотря на ранний час, а вставал он всегда в семь утра, жизнь в городе уже кипела. Машины сплошным потоком катились по проспекту, полицейская машина с работающей мигалкой зачем-то остановилась на дороге, длинный автобус подошел к остановке, забрал уже многочисленных пассажиров и поехал себе дальше. Очередной день начинался в Москве. Февраль девятнадцатого года.  

    За февралем последовал март. Весна! Снег лежал еще плотно, но солнышко припекало уже не шуточно, по-весеннему питая граждан иллюзиями надежности, спокойствия и скорого благополучия. Понятно было, что эти иллюзии скоро развеются. Тепло теплом да вести поступали разные. То одно, то другое новшество! И все это заставляло насторожиться, думать, а вернее гадать о будущем. Что происходит? Что ждать дальше? Развернута танковая армия. Зачем? В Советском Союзе не было танковых армий после Победы сорок пятого, а тут группировка постоянно усиливается. Для чего? Танковая армия – это ударный кулак. Долго держать танковую армию без дела не с руки. Тут, или, или. Если она будет и дальше стоять без дела, то станет поглощать все больше и больше ресурсов. Ну, а уж если двинется…. Интересно, в каком направлении? Во многих местах дымком потянуло. Где полыхнет? На Кавказе ли? На Украине? И, скоро, ли? Неужели таки поставят меня, старика в строй? – гадал старший лейтенант запаса. Мне ведь, в отставку скоро, до шестидесяти лет недолго осталось. Дотяну ли? Да, тут оставалось только гадать, а вернее, по обыкновению уповать на всевышнего. Авось, пронесет! Авось, уцелею!    

    А тем временем…. Возраст! Весна! Апрель! Пятьдесят девять лет стукнуло-таки герою. Важное открытие сделал он той весной, осознав свой возраст. Звучало это так – важно все успеть сделать на этом свете! Чтобы не стало неожиданностью, когда придут за тобой и скажут – пошли, время твое вышло! Чтобы не плакать, не суетиться, не мельтешить – как же так? Я надеялся…. Еще столько предстоит сделать! Нет, не предстоит больше. Все!  Собирайся по-быстрому. Что успел сделать то твое, а на большее времени у тебя не осталось.  Так чтобы не стало это неожиданностью, спокойно так улыбнувшись ответить, – пошли, я все успел сделать на этом свете. Я добыл себе славу, обеспечил комфортное проживание для дочери, наказал своих врагов. Их собачьи головы пылятся в овраге. Я готов. Куда прикажете становиться?        

    Но это рассуждать было хорошо, а той весной он почувствовал себя совершенно разбитым. Обычная весенняя усталость? Пройдет? Может быть и так, но ему не работалось. Он брал перо, замахивался им наотмашь и в изнеможении опускал руку, так ничего и не написав. Не работалось. Стало понятно, что требуется пауза. Хорошо. Пауза так пауза. Чем бы пока заняться?

    Евгений вновь попробовал смотреть сериалы и даже фильмы ужасов, но происходящее на экране лишь веселило его и вызывало недоумение – а ужасы-то когда начнутся? То у героев машина ломается на дороге, а помощи ждать неоткуда, то в мороз электричество отключают, то продукты заканчиваются. То зомби по деревням бродят. Кошмар! Так морозами на Руси никого не удивишь, и зомби у нас почти в каждой деревне найдется, да и городские жители давно зомбированы. Нет, все не то!

    Но выход был найден. Он сообразил смотреть фильмы на венгерском языке и все поменялось. Не сразу, но нашел он и подходящие ему темы. Конечно, когда Мел Гибсон начинает говорить на венгерском языке это неинтересно. Зато как пристально стал он смотреть хронику про разгром второй королевской армии на Дону в сорок втором году. Венгерской армии. А еще фильмы про пещеры, подвалы замков в Венгрии. Многие места были ему хорошо знакомы, и он сожалел, что не забрался раньше в тот подвал и без их подсказок. Мог бы! А еще мультфильмы на венгерском языке, восстанавливающие исторические события. Все практика. И, интересно! Иногда, правда, бегал за словарем, подсматривал. Не без этого. Оно и понятно. Давно не катался по Венгрии.

    Стремительно приближающееся лето не вызвало у мужчины прежних положительных эмоций. Через неделю по прогнозам можно начать загорать, такое и раньше случалось перед майскими праздниками частенько. Да что-то пропало желание. Надоело валяться на грязном берегу у грязного же пруда. Загар? Ну и что? Ну, станет он стройным, загорелым и подтянутым красавцем, как это и происходило за последние годы. Минувшей зимой Евгений увеличил нагрузку во время разминок, и положительный результат почувствовался. Он окреп, подтянулся, приобрел уверенность в себе. А женщины это ценят. Только вот, где они, женщины? Никто не кинулся знакомиться с ним раньше, и вряд ли они кинутся теперь. Вот, если бы лопатник пухлый на пояс, повесить, из которого зелень выглядывает, тогда конечно, набегут! – усмехнулся мужчина. А так никого на горизонте. А весной душа оживает, требует полета! С кем бы?  Разве что, с девушкой на качелях? Она все качалась и качалась во время его выхода на тренировки и все смотрела и смотрела в его сторону. Ладно, подойду как-нибудь, познакомлюсь, - нехотя наметил он себе дело. Но, немного и урезонил себя – что это я все о девушках да, о девушках! Мне о боге пора подумать!   

    Весна! Весна оживила не только его душевные чувства, но и политическую активность граждан. На первомайскую демонстрацию они вышли с потешными лозунгами над представителями власти. Надо же, народ перестает бояться! Серьезный удар по режиму! – оценил акцию Евгений. Смех это сильное оружие! При умелом использовании результат гарантирован.

    Как и прежде он внимательно смотрел на лица людей, несущих флаги да знамена. Что он надеялся увидеть? Решимость, злость, готовность к самопожертвованию? Но нет. Ничего необычного лица не выражали. Люди шли спокойно, разговаривали. Хвататься за топор или за вилы, похоже, никто не собирался. Прошлись, аппетит нагуляли и ладно. Но они-то хоть, вышли на улицы! Обозначили свою позицию.           

    А что же я? – напомнил он себе. По-прежнему остаюсь сторонним наблюдателем? Довольствуюсь тем, что публикациями якобы вношу свою лепту в протестные настроения? Может быть и так, да нового ничего нет. Все что опубликовано за последнее время, было написано раньше, а новых текстов кот наплакал. Застой! И что мешает двигаться дальше? Если остановлюсь, забудут обо мне и очень скоро. – признался себе писатель. Сколько таких примеров прошло перед его глазами за пятнадцать лет творчества! Не счесть. А путь то верный! Нашел ведь, своего читателя. Действительно, он почувствовал свою известность, когда потехи ради разместил объявления в социальных сетях о пожертвовании писателю, то есть себе, любимому. Ему звонили, спрашивали, действительно ли говорят с писателем и, называли его имя. Да, - несколько растерянно подтверждал Евгений, не ожидавший такой реакции. – Надумали перевести? Очень кстати!  Но дальше разговоров дело не шло, особенно когда он спрашивал, - а с кем я разговариваю? Клали трубку. Странно. Присматриваются, - решил писатель. Это еще лет на пять растянется.  

    Такая же реакция последовала и на его объявление о продаже своего архива. Звонили, интересовались, - что именно выставлено на продажу, возможен ли торг? И вновь он удивился. Подумать только, откликаются! Так я, пожалуй, смогу многократно продавать свой архив, бумаги то хватит, - быстро смекнул оборотистый мужчина. Но для славы пора продолжать работать, а я все валяю дурака! – не забывал упрекнуть себя он для приличия. Но, как ни подгонял он себя работа не шла. Сколько времени ушло впустую!   

    Действительно, такого длительного застоя у него давно не случалось. За весь май он не написал ни строчки! Писатель честно брался за перо, садился с чистыми листками в кресло, если дома или на лавочку, если на природе, глубокомысленно смотрел на бумагу, вспоминал былые обиды, замахивался пером и…. Дальше дело не шло. Как будто чья-то сильная рука перехватывала его руку, он не мог ею двигать и возвращался в привычное состояние лишь тогда, когда бросал перо. Нет, не работалось. Никак. И стыдил он себя и упрекал, и к совести призывал, да все напрасно. Безделье уже утомляло, не сильно, правда. Вот-вот должны быть опубликованы его тексты в солидных литературных журналах, которые он отсылал ранее. Самое бы время, под предлогом благодарности отослать новые тексты на рассмотрение, а их не было. Непорядок. Забудут так обо мне скоро, - вяло размышлял мужчина, ворочаясь под солнышком с боку на бок на берегу пруда недалеко от дома. Определенно, забудут!  

    Зато к началу лета привычный бронзовый загар лег на его стройное тело. В Турцию летал, не иначе? – поинтересовалась соседка, противная тетка двумя этажами ниже, окинув его оценивающим взглядом. Да где там! – отмахнулся польщенный Евгений. У пруда посидел часок-другой без рубашки, утками любовался, птенчиков то уже вывели! Плавают. Вот и обветрился. Он хотел было еще добавить, что копал грядки на огороде без рубашки да передумал. Не поверят. В Коломенское, разве что пешком податься? – подумал даже писатель после заслуженной похвалы. Там загар равномерно ложится, и всего-то два часа хода! Туда-то еще ничего, а вот обратно с устатку тяжеловато будет. Нет, без машины туда не добраться, - без особой тоски прикинул мужчина. Ехать на автобусе без билета он не собирался. Оштрафуют. Во сне вон, снится! А и чего тосковать-то! Раньше он столько времени проводил в Коломенском, что соскучиться по хорошо знакомым местам еще не успел. Ну, погуляю, ну обветрюсь. Да, и у дома отлично загорается, - успокоил он себя, отложив Коломенское на потом.

    Это касательно загара. А что же дело? Дело! Это, смотря какое. Если рука с пером у него совершенно не двигалась, то к мысли его в голове, напротив неслись, опережая друг друга. Не задерживаясь. Да и думалось ему хорошо под солнышком! Лежишь себе на покрывале на берегу пруда, посматриваешь то на плавающих уток, то на девушек и размышляешь. Почему не идет творчество? Ну, конечно! Внимательно рассматривая  спинку лежащей поодаль девушки, он нашел подходящее решение. Ну, да! Как же раньше он не догадался об этом. Ведь он на войне! И то, что война идет идеологическая, ничего не значит. Она уже унесла миллионы жизней сограждан. Цифры потерь, озвучены! Неужели, правда? Это ему припомнились данные из интернета о реальной численности населения. Бойцу, свернувшемуся в грязном окопе в обнимку с винтовкой не до творчества! Конечно! Даже если, к примеру, у него и тяга к живописи, и мольберт под рукой, разве он потянется к кисточке! Нет. Конечно. Тут одна мысль – уцелеть бы! На мгновение он представил себя, любимого в окопе. Взрывы, свистят пули, а он, согнувшись, жмется к сырой земле! Нет, не до творчества! Можно и дальше бездельничать, - тихо подсказал себе он. Тут и девушка с голой спинкой перевернулась на другой бок, отвлекла внимание. Не дают девушки, сосредоточиться, отвлекают! – в который раз отметил про себя подтянутый и загорелый мужчина.

    Он столько времени проводил под солнышком у пруда, что, казалось бы, пруд ему и должен сниться. Но, нет! Во сне он увидел совершенно другую картину. Сон, красочный, эмоциональный! Какое-то огромное помещение и в нем много людей, оживленное движение. Все перемещаются толпами. Лена! Его бывшая жена. Вот она! У них договоренность о встрече на вечер, но она колеблется. – Нет, сегодня не получится. – Почему? – Возьми билеты в театр на завтра. – Завтра? Хорошо. На мгновение он представил себе, как у них это происходило. Он ее резким движением под себя – раз! Она резко ноги вверх и в стороны – раз! Ах! За билетами он карабкается по вертикальной пожарной лестнице на стене, она достаточно широкая, но шаткая. И сверху над ним по ней поднимаются люди, и снизу под ним тоже. Наконец ниша. С трудом, но можно стоять, но надо держаться. В двух окошках продают билеты, они зарешечены. Во сне он четко знал название спектакля, а проснувшись, забыл. – Мне два билета, пожалуйста. Есть? – Есть, две тысячи. У него с собой три тысячи, но денег жалко. – А дешевле не найдется? – Рублей за двести! – подсказывает стоящий рядом мужчина. Евгений усмехается. – Можно и за тысячу. – Нет. Если кто-то сдаст только. Ждите! Тут его осеняет. Зачем вообще покупать билеты? Ему же администраторы и так дают их бесплатно. Держась за стену, Евгений отходит от зарешеченного окошка и спускается вниз по другой лестнице. 

    А внизу кружит толпа, движение усилилось. Солдаты, солдаты! – раздаются голоса. От  греха подальше он направляется к выходу. Как бы не попасть под раздачу! Широкая мраморная лестница ведет вниз, кажется в гардероб. Наверху стоят парни в гражданской одежде и девушки, а внизу солдаты. Но не те привычные “космонавты”, а бойцы внутренних войск времен СССР. Гимнастерки защитного цвета, штык-нож на ремне. Видимо только что произошла стычка. По лестнице размахивая руками, поднимается возбужденный боец, штык-нож болтается на ремне. Ну, иди сюда, иди, сейчас поговорим! – обращается он к кому-то из парней. Нет, здесь выхода нет. Вот он, рядом! Оказавшись на улице Евгений, дышит полной грудью. Избежал, не задержали! Проснувшись поутру, он даже не стал осмысливать сновидение. Лежал только и переваривал свежие впечатления. Надо же! Все понятно и без перевода. Он силился вспомнить название спектакля, на который поначалу стремился, но так и не смог этого сделать.  

    А солнце уже светило вовсю. День обещал быть хорошим. После привычной разминки мужчина, довольный собой, отправился обветриваться, но не на пруд, а в новый парк над оврагом недалеко от дома. Для разнообразия. Скинув рубашку, он устроился на скамейке, достал толстый как кирпич учебник венгерского языка, разложил листочки для порядка и положил сверху ручку. Авось, пригодится. Вдруг, посетит муза? Хотя, вряд ли, но кто знает. Поодаль на детской площадке играли мамаши с детьми ну да ладно. Под ногами возились голуби, подкармливаемые сердобольными гражданами, дул едва ощутимый ветерок. Тишина, идиллия. Откинувшись на спинку, он раскрыл учебник, опустил его на колени, закрыл глаза и подставил лицо солнечным лучам, чтобы всем стало понятно – человек загорает! Любимое занятие! Часами можно предаваться. Мамаши издали посматривали на него. Детишками занимайтесь! – посоветовал он им мысленно.  

    Солнце припекало, радовало душу. Поразмышлять, разве что, о душе подумать немного? – решил писатель. Все при деле и для творчества полезно. Не открывая глаз, он кратко прогнал в памяти свой жизненный путь. Вот он молодой перспективный ученый, кандидат наук. Но! Перемены! В институте прекратилось финансирование, научным сотрудникам предложено самим заключать договоры со сторонними организациями, самим искать деньги на хлеб насущный. Из института он ушел.

    Дальше работа на Братца. Деньги, оружие, машины, земли, женщины. Интересно. Только хозяин всего этого Братец. Денег он не дает, но кормит Евгения обещаниями, - наше все будет, наше! Но вскоре он женится на своей секретарше и объявляет, - мое все теперь! Я отделяюсь от вас. Вы еще мне и должны остались! Типичное поведение начинающего нувориша. Не хотел верить тогда в это Евгений. Как же так! Родственники, ведь! А, так вот! Другие наступили времена. Родственники не в счет, родными стали зеленые купюры. Одна эпоха сменила другую. Привыкайте, граждане!  

    Евгений открыл глаза и посмотрел на мирно копошащихся под ногами голубей. Один из них подошел так близко, что едва не касался его ноги. Другой, взлетев, уселся на спинку скамейки, на которой он сидел. Совсем людей бояться перестали, - равнодушно отметил про себя мужчина. Жаль, не захватил им хлеба! Затем он взглянул было на солнышко, но тут же зажмурился. Яркое. Не открывая глаз, он вернулся к воспоминаниям.

    Что потом? Потом он взял бразды правления небольшим бизнесом в свои руки. Директор охранного предприятия. Вкус свободы, но и ответственность. Постоянные проверки, новые друзья в милиции, а еще женщины, деньги, поездки в Венгрию и к Черному морю по три раза в год с удовольствием. И так восемь лет. Продажа бизнеса. Работа исполнительным директором другого охранного предприятия. На Бандюка трудился, почти три года. Там никакой свободы не предполагалось, одна ответственность.

    Тут ему показалось, что кто-то касается слегка его живота, да и шелест непонятный послышался. Голуби, наверное, - равнодушно подумал мужчина,  не открывая глаз.  

    Потом? Ну а потом понеслось! Стычка с Бандюком, уголовное преследование. Англия. Отбился. Попытки найти себя в новых условиях. Нашел. Писательство. Пятнадцать лет минуло с тех пор. Нелегко приходилось все это время. Тяжелая болезнь и уход отца, выкуп у алчного Братца доли в квартире, он явился за ней, о своем куске не забыл. Разрыв с любимой женой, репетиторство, забота о дочери и о хлебе насущном. И творчество не прекращалось ни на минуту. Идеологическая борьба не терпит пустоты. Отступишь, враг займет твое место. Только вот, жена ушла, друзей растерял. И, к чему пришел в итоге?

    Тут ему снова показалось, что он ощущает легкое касание, да и непонятный еле различимый  шорох продолжался. А касание легкое, ну точно перо птицы! Ну, конечно, голуби! – вновь подумал Евгений, сидя с закрытыми глазами. Мешают загорать только. Снова легкое касание. Да что же это такое! Совсем уже совесть потеряли! На голову скоро начнут садиться. Опять касание. Безобразие! Это уже слишком! Пора схватить за хвост. Мужчина открыл глаза.  

    Перед ним стояла девочка лет четырех и мягкой, как пух ладошкой дотрагивалась до него. Сзади молча но, настороженно наблюдая за ними, стояла ее мамаша. - Привет! как поживаешь? – улыбнулся уяснивший, в чем дело мужчина. Малышка ничего не ответила, но продолжила щупать его живот своими нежными ручками. Не мешай дяде отдыхать! – подала голос, наконец, мамаша. Ничего, ничего, пусть изучает! – вновь улыбнулся мужчина и мельком оценил взглядом женщину. Ничего, сошла бы, с натяжкой. Сидите тут раздетый рядом с детской площадкой, - позволила себе добавить мамаша с недовольным видом. Не твоего ума дело, - равнодушно подумал Евгений, но не удостоил ее ответом. Она потом приходила еще, бродила со своей дочкой вокруг да около, когда он загорал поодаль на лежаке. Как побродила, так и ушла. Завязывать знакомство с ней ему не хотелось.

    В тот день до обеда он отчего-то чувствовал себя не в своей тарелке. Что такое? Какие- то простые вопросы возникали сами по себе. Что дальше? Долго еще? Когда, наконец? Люди живут своей жизнью, довольствуются простыми земными радостями. А, я? Казалось, что он ощущал еще касание детской ладошки на своем теле. Возмущался про себя. И куда только мамаша смотрела! Разрешить ребенку трогать незнакомого мужчину! Могла бы и одернуть. А неплохо я обветрился сегодня! Солнце хорошо припекало. А, после обеда…. Жаркое ли солнце стало тому причиной? Его разморило, и он задремал. Не часто снились ему красочные сны, а тут…. Не успел перевести он дух от последних сновидений, как вновь весьма красноречивая картина поразила воображение в том послеобеденном  сне. Во сне….   

    Можно я буду с тобой дружить? – спрашивала его миловидная девушка-жиличка, стоя близко и касаясь его своими волосами. Во сне все происходило, наяву они не дружили. – Конечно! – соглашался он. Давно пора. Хорошая погода, пойдем, погуляем! – А куда пойдем? – А куда ты хочешь? – А мне все равно – Тогда пойдем в парк, в Коломенское. А куда же еще! Или лучше в Царицыно? Там много памятников. – Пойдем, решим по дороге. - Только ты оденься соответственно, для похода, кроссовки не забудь. Я оденусь, собирайся и ты, - торопит его она. Вот они гуляют, залезают на красивые развалины, похоже, что это Царицыно. Вокруг толпы народа, им весело и интересно. И вдруг – крики, автоматная стрельба. Все побежали, бегут и они. Что происходит?  

    Громко хлопнувшая дверь разбудила мужчину. Это вернулась та самая девушка, которая ему снилась. Она всегда громко хлопала дверью, обозначая свое присутствие. Поставив чайник на плиту, девушка удалилась в свою комнату и закрылась. Наяву ей с ним было не интересно. Там, откуда она пришла, казалось куда веселее. Там были молодые мужчины с деньгами, выпивка, машины, развлечения. Поднявшись и накинув халат Евгений, прошел на кухню, отдельно поставил воду в кипятильнике на огонь. Пятичасовой чай. Пора пить. Традиция. Затем он сел за стол и посмотрел на темный экран монитора. Не слишком ли я увлекся виртуальной жизнью? Не пора ли вернуться в реальный мир? Вода в кипятильнике закипела, а он все сидел и смотрел на темный экран, не включая его. Вошла жиличка. – Привет! – Привет! Она заварила чай и удалилась в свою комнату. Мужчина все так же сидел перед темным монитором. Вот оно что!   

    Я прекращаю борьбу, - медленно сказал он себе. Все! Баста. Я осуществил почти все, что задумал. Главное для писателя это реализовать себя творчески, донести свои тексты до читателя. А это мне удалось. Они, публикации, живут теперь своей жизнью, от меня мало зависящей. Наверное, со временем мой труд и принесет свои плоды. Со временем! – тут он усмехнулся. Пятнадцать лет творчества! Разве этого мало! Какое еще нужно время? Похоже, что результата своих трудов я так и не увижу, - признался он себе и продолжил. Я бы поборолся еще, да устал! Сил не осталось. Машу уже кулаками по воздуху, да все мимо цели, да и удары стали слабенькие, так себе. Комариные укусы. Таким ударом соперника с ног не свалить.     

    Подобное он ощущал много лет назад в бою с сильным соперником на ринге. Обмен ударами. Гонг! Время! Снова гонг. Считаешь каждую секунду, а руки становятся слабыми, тело не слушается, удары не акцентированы, смазаны, движения замедленны. И хочется ударить, да не получается уже. Все. Буду доживать свой век скромно, в посте и молитвах, как впрочем, живу и сейчас, - добавил он для порядка и вновь усмехнулся. Что, правда, то, правда. Значит, проиграл? – спросил он себя. Может быть, и не проиграл, но пал в борьбе как писатель, как и предсказывала когда-то любимая жена. Моральных сил для творчества не осталось, а борьба за кусок хлеба быстро подточит и оставшиеся физические силы. Как говорят в интернете – вышло время ожидания! Привести приговор в исполнение мне вряд ли удастся. То, что я прекращаю идеологическую борьбу, еще не значит, что можно меня списать со счетов, - добавил он для порядка. Если народ решит покарать подлецов, то я встану в их ряды, пусть и рядовым солдатом. А там уж, как получится. Однако, пора присматривать себе тепленькое местечко вахтера или менеджера, пока жиличка не съехала, - еще наметил он вяло.      

    Звонок мобильного телефона прервал его внутренний монолог. Звонила его бывшая жена Лена. Ты встретишь меня на остановке, поможешь донести сумки? – обратилась к нему она. В последнее время она все чаще теребила его со своими просьбами. Да, сейчас буду, - ответил он и, быстро собравшись, вышел на улицу. Обратно они брели не спеша. Погода стояла хорошая. Он шел увешанный сумками, она шла налегке рядом. Как твои дела? – поинтересовалась бывшая жена, вызвав у него немалое удивление. Обычно о его делах она не спрашивала. Правда, что тебя исключили из Союза писателей? – Правда. – Почему? Взносы не плачу им уже пятый год, - похвастался писатель. – И много ты им задолжал? – Десять тысяч. Лена хотела что-то добавить, но он опередил ее. - Я им не то, что десять тысяч, я им рубля не дам больше. Меня и так хорошо публикуют. Редакторы, правда, утомили своей простотой, - пояснил он для важности. Мало того, что безбожно сокращают тексты, так еще и ждут за это благодарности. Лена ничего не ответила. Посадив ее с сумками в лифт, он снова вышел на улицу. Пройтись захотелось, проветриться.  

    Он шел медленно, с интересом посматривая на граждан. Это для них он столько лет старался, работал, хотел быть услышанным. Услышали? Ну и как? Не давит гнет  кабалы? В охотку кормить воров и их детишек? Проснетесь ли вы когда-нибудь? – мысленно обращался он к прохожим. Вряд ли они читали его, но читали такие же, другие. И, куда все так торопятся? Почему никто не гуляет не спеша, как он? Даже мамаши с колясками все бегут и бегут куда-то. Евгений перешел на другую сторону проспекта, туда, где стояла относительно новая церковь. Послышался звон колоколов. Вечерний звон! Били маленькие колокола, мелодично так, с перезвоном. Мужчина замедлил шаги, поднял голову и посмотрел на колокольню. Там молодой человек, в обычной одежде, ничем не примечательный, старательно дергал за несколько веревок. Играл. Такого встретишь на улице и не угадаешь, что звонарь. Но у него хорошо получалось. К маленьким колоколам добавились средние колокола, потом большие. Звучало красиво! В сквере перед церковью стояло несколько лавочек и, выбрав одну из них, Евгений охотно опустился на нее. Послушаю! – решил он. И церковь перед глазами. Он осмотрелся. Людей вокруг было мало. Поодаль две мамаши играли с детьми. Служительница в длинном платье прошла из церкви в церковную лавку. Одинокий собачник бродил вдалеке со своей собакой.    

    Колокола вскоре замолчали, и он вновь вернулся к своему недавнему решению. Не поспешил ли? Нет, не поспешил, все правильно. Когда-то я мечтал о том, что смогу приобрести квартиру в Лазаревском да и в Будапеште тоже, – напомнил он себе. Купался бы сейчас, поочередно с девчонками то в Черном море, то в термальных ваннах Будапешта. Не вышло. И не выйдет. Какие квартиры! Теперь даже такие мелкие развлечения, как бассейн или прогулки в Коломенском, стали недоступны и вспоминаются ностальгически. Дочь подросла. Я взялся за непростую задачу и выложился до последнего. Но, сказать дочери – бери пример с меня, я не могу. Репетиторством она уже стала зарабатывать больше, чем платит жиличка за комнату. Я больше ей не нужен, путаюсь под ногами только. Какой уж тут образец для подражания! Тут он улыбнулся, глядя на золотые купола, поскольку доля правды в этом утверждении была, несомненно. Оставить бы ей квартиру да уехать куда-нибудь к черту на куличики. Куда? Где меня ждут? Не стало откровением то, что его нигде не ждали, а сил рвануть в Англию, как когда-то уже не осталось. Я проиграл борьбу за место под солнцем, - признался он самому себе. И пошатнуть режим мне не удалось. Ворье по-прежнему жирует. Все что мне осталось – это дождаться пенсии и радоваться доступным развлечениям для мужчины в возрасте. Каким? Как у всех. Прогулки вокруг дома, посиделки, бесплатные обеды. Слава быстро померкнет и даже шпионам я вскоре стану неинтересен. Ничего! – тут он вновь расплылся в широкой улыбке. Мне не привыкать. Выдержу и это. Переживу как-нибудь. Тут Евгений бросил взгляд на золотые кресты над куполами – переживу, с божьей помощью!  

                                                                                                          6 марта 2020 года