ПЕТЕРБУРГСКИЕ НОВЕЛЛЫ (ЖУРНАЛ «НЕВА» 5-6 , 1994)

                                       * * *

           СЕРДЦЕ ПЕТЕРБУРГА

Как только я нырнул под широченную арку, раздался выстрел.
В прохладном сумраке ёкнуло сердце, голова ушла в плечи. Булыжная мостовая плоскостно чуть развернулась перед глазами и вновь встала на своё место.  Правая нога споткнулась о булыжник. Впереди раздался изумлённый возглас. Передо мной под арку заходила парочка. Через какие-то секунды шок прошёл, я выпрямился,  расправил плечи и посмотрел на часы. Полдень. Ровно двенадцать. Так близко грохота пушки с Петропавловки мне ещё не доводилось слышать: стрельнули, будто в тебя.

«Петропавловская крепость – стен гранитные изломы, шпиль блестящий и знакомый,– где она, твоя свирепость?!».

Фото- http://russiakrasava.ru/dostoprimechatelnosti-sankt-peterburga/petropavlovskaya-krepost

Бесконечным потоком текут иностранцы. Нет удержу. Петропавловка – сердце Петербурга – так же, как Кремль, – сердце Москвы. Гигантный бронзовый Пётр, с головой круглой и голой, как шар, с глазами навыкате, едва сдерживая гнев, взирает на окружающее. А гнев его, вскочи он с трона, был бы, наверное, страшен. Да, шемякинский Пётр совсем не похож на пышнокудрого Петра, сменившего вождя в зале Московского вокзала.

Булыжная первозданность площади между храмом и Монетным двором… За Монетным двором – любопытный закуток возле Трубецкого бастиона. Вот она – историческая живодёрня! Господа разбойников казнили на площадях принародно, а разбойники господ предпочитали уничтожать втайне, в скрытых от глаз закутах. Сюда в годы революции и гражданской войны загоняли приговорённых к смерти, обречённых заложников. Загонят – и никуда не денешься. Стену не перепрыгнешь и в стену не влезешь, как сильно к стене ни прижимайся. Кирпич испещрён отметинами – это от града пуль. Последний взгляд на пасмурное небо. Последние глубокие вздохи. И всё. И выпущен дух в петербургское поднебесье. А продырявленная плоть – как оставленная ветошь на камнях крепости. 

Одна из камер Петропавловской крепости /Фото из сети

Энергично закинутый бумеранг два столетия назад возвратился и шлёпнул прямо в лоб людям, оказавшимся на историческом распутье с безвольно опущенными руками.

Растеклись иностранцы по всей площади Заячьего острова. Под арками и в воротах им наигрывают на флейтах, на скрипицах, на гитарах, баянах… И даже встречаешь целые ансамбли ряженых. А как ещё можно заработать валюту? Разве что стоять тут на виду у всех и продавать матрёшек, шкатулки, фуражки, ремни, ордена, медали… Всё это уже стало нормальным явлением: скоморохи, торгаши, юродивые, нищие…

Через семьдесят пять лет пресловутый бумеранг обязан был возвратиться именно таким образом.

Текут иностранцы. СССР, Россия, Скифия – без разницы, всегда поражала цивилизованный мир своей «загадочностью».

                                          * * *                              

        ВЕЧНАЯ ГАТЧИНА

Гатчина – удивительный город. Ведь даже в своём современном затрапезном виде она производит сильное впечатление. Можно себе представить, какой Гатчина была до… Вот эта вот «лиловая дымчатая сирень» в памяти Куприна, ухоженность, свежесть, несуетливость – церкви, монастырь, дворец, парк, два вокзала, Коннетабль, Приорат, арки, кирха, ворота при въезде в град, жилые дома из характерного, единственного в мире строительного материала…

Два века Россия энергично застраивалась, впитывала культуру, цивилизацию, в начале ХХ столетия вышла даже на передовые рубежи в искусстве… И – всё пошло прахом.

Я заглянул за угол гатчинского ресторана (дверь ресторана была закрыта, а я был страшно голоден и почему-то в отчаянии заглянул за угол), и передо мной открылся вдруг (в который раз) вид старой Гатчины: мощно выступала церковь Покровского монастыря (забитая, закрытая, брошенная), старая площадь и – ожерельем – двухэтажный длинный пепельно-серый дом с зияющими глазницами окон. Остановись, мгновенье! Оставьте так, не надо больше ничего разрушать и ничего строить. Посмотрите, как это прекрасно! Сломайте только вон тот кирпичный туалет, так нелепо и убого пристроенный к храму. Не оскверняйте храма!

В православном соборе Петра и Павла отпевали цыгана. Об этом сказала старушка на улице: «Там сейчас цыгана отпевают». И мне представилось: табор окрест Гатчины, цыганские вояжи, базар, цветастые платки, сапоги, неумолчный говор… Вдруг – скандал, поножовщина… И вот отпевают богатого цыгана. Православный собор, мёртвый цыган, стоустая молва, простота, дикость – провинция. Жизнь.

Дом Щербова-Куприна из окна электрички всегда впечатляет. Хочется выйти на ближайшей платформе и возвратиться к нему. Но в ненастную погоду, даже летом, к этому дому не подступиться: лужи, грязь, канавы, кучи – перекопано, разворочено. Потоптавшись возле него и обласкав сей исторический дом только взглядом, я с грустью пошёл на вокзал. По стволу беспризорной пристанционной яблони карабкался мальчишка за последним зелёным яблоком.
Сильно пахло после дождя землёй и травой. Было это в начале августа прошлого года.

  

 «Щербовы построили в Гатчине каменный дом. Дом такой же оригинальный, как и сами его хозяева. ...
Его окружала большая стена, булыжники для которой собирали сами Щербовы.
Крыша и верх были покрыты красной черепицей. Внутри всегда ощущались какой-то очень своеобразный запах и особенная гулкость. Большой холл с огромным камином -как бы сердцем дома.»
Из мемуаров Ксении Куприной: Куприн ― мой отец 

 Дом  поражает  треугольным очертанием фасада под красной черепичной крышей,
переходящим в полукруглую башню со «шляпой».

***

Поселиться в Гатчину, в это романтическое место, художнику Щербакову посоветовал его близкий друг писатель Куприн.
Со Щербовым дружили так же Горький, Шаляпин, Серов и другие замечательные деятели того времени.

***

 Интерьер дома, где потрясающая акустика.
Представим, что творилось, когда здесь пел Шаляпин... 

* * *

Карикатура Щербова "Машина времени". Его приёмы и стиль работ  чем-то напоминают стихи его современника поэта Саши Чёрного.
* * *

Странно… Сколько раз ходил этим маршрутом – по Кирочной и Надеждинской!
И никогда не слышал и (даже!) представить не мог, что в кофейно-шоколадного цвета кубическом доме на Надеждинской жил Бакст, а в доме на Кирочной, втором от Воскресенского проспекта, была его мастерская.

Лев Бакст – европеец и петербуржец. Закончил Академию художеств на Васильевском, а похоронен в Париже.
Бакст, Дягилев, Бенуа… Слабо-слабо освещённая страница русского искусства…

Вот из этой парадной утрами или в полдень в десятых годах нашего столетия он выходил и направлялся в свою мастерскую. Входил под козырёк парадной, с усилием толкал огромную створищу дверей и по мраморным ступеням (теперь изломанным) устремлялся наверх. Ажурное кружево лестничных перил, искрящиеся витражи, галереи переходов…

Войдя летом во второй двор дома на Кирочной через длинный ряд переполненных и вонючих баков под тёмной аркой, я задрал голову кверху, к небу – а там: рубиновым пламенем полыхали стёкла мастерской – экран мастерской, зажжённый закатным солнцем. Это скворечня Бакста. Здесь работал Лев Бакст. А краски для своих картин, наверное, брал у неба.

P. S. Адрес домов: Надеждинская ул., дом 52 (дом, отмеченный мраморной дощечкой:
«Здесь жил поэт Маяковский») и Кирочная ул., дом 24.

Принцесса у веретена. Панно. Лев Бакст . 1922

Декорации для «Спящей красавицы» Бакст писал дважды: для гастролей в Нью-Йорке труппы Анны Павловой в 1916 году, и для антрепризы Дягилева в 1921 году. И плюс - настенная роспись для Ротшильдов.

* * *

Эскиз костюма Клеопатры для Иды Рубинштейн к балету «Клеопатра» на музыку А. С. Аренского
Лев Бакст (Леон Бакст). 1909

* * *